Алекса Хелл: Оковы льда

Пролог

Сто четыре дня. Тридцать шесть раз. Тысяча семьсот четыре толчка. Я считаю все. Это что-то вроде моего ритуала, единственного занятия в череде беспросветных дней.

Моя клетка пуста, как и я. Мои руки изрезаны, а тело перестало принадлежать. Я будто стала никем. Пока еще теплой куклой, которая может вызвать интерес и желание.

Чудовище никуда не исчезло. Спаситель не явился. Я прозябаю во тьме, в которой нашла спасение. Она была интересней и ярче моей новой реальности. Там я имела подобие жизни и видела то, чего хотела и не желала одновременно. Своего личного демона.

Его образы, сотканные из тьмы лучшее, что случалось за все эти дни. Он был безмолвен, но реален. Стал оплотом моего трезвого рассудка. Я говорила, он слушал. Я молчала, он тоже. Но как много всего было в той самой тишине.

Конечно, в первые дни, когда я только различила его черты во тьме, желала уничтожить. Пыталась поймать бестелесный образ и избавиться от него. Выжечь, уничтожить, превратить в ничто. Тьма – моя подруга. В ней я должна была прятаться и держаться за остатки разума. Но в мое тайное логово ворвались без приглашения.

Поняв, что от образа того, кого я смогла полюбить не избавиться, приняла его в качестве соседа. Ненавидела и любила. Была рада видеть и желала ослепнуть. Хотела, чтобы он нашел меня и спас, но и не хотела быть ему должной.

Вскоре, смирившись с присутствием Самуэля и устав от гнетущей тишины вокруг, начала говорить. Высказала ему все, что думаю о нем. Поделилась тем, как умираю каждый раз, ведя безмолвный счет дней, визитов Дюрэя и его пыхтений рядом.

Каждый раз, когда чудовище приходило, я отпускала свой разум во тьму и говорила. Сэм слушал и смотрел в пустоту, которая нас окружала. Не знаю, он ли это или мое больное воображение. Плевать. Я могла говорить и скрыться от реальности.

В ней и видеть то было нечего. Пустая клетка. Ничего кроме стен и тишины. Только тухлая тряпка, которую на меня набросили в первый же день заточения. Ведро выдавалось дважды в день, еда трижды. На этом все.

Соседей нет. Весь тюремный блок был моим личным пустым адом. Только Дюрэй в реальности и Самуэль во мраке. И я. Балансирующая на границе света и тьмы.

Мой гнев жив, но подавлен. Раньше, я ощущала внутри себя будущее пламя, а сейчас лишь тлеющие угли. Но они были, а значит, не все потеряно.

Мне не хватает его. Огня. Обычного, человеческого гнева мне мало. Он ничто по сравнению с силой моей рожденной эмоции. Но я не отчаиваюсь. Знаю, что он жив и вспыхнет ослепительной вспышкой, которая поможет мне сжечь как реальность, так и моего воображаемого соседа во мраке подсознания. Я уничтожу всех и каждого. Пройдусь по земле огненным штормом, который поглотит все и всех. Нужно лишь еще немного подождать.

Чему я научилась, так это пониманию того, что надежда удивительна. Она так часто умирает, но каждый раз восстает из пепла, желая вновь сделать тебя слабым. Мне нужно дождаться момента ее смерти. Когда терпение Дюрэя подойдет к концу, он совершит непростительную ошибку, которую каждый из живущих на земле, хоть раз, да совершал на эмоциях. И я буду рядом.

Эмоции – сила и слабость, одновременно. Баланс. Вот путь к успеху. А когда он будет нарушен и выдержка Дюрэя лопнет, я восстану из пепла вместе с надеждой.

Я верю в успех. Надеюсь на скорый срыв Дюрэя. Жажду мести и ответов на вопросы. Кто мои родители и где они? Дориан преследует какую-то цель, обрекая меня на страдания. Какую? Где была я, а где его вмешательство в мое сознание? Кто друг, кто враг, кто марионетки? Куда исчезают люди? Я узнаю все. И смогу решить, на кого обрушу так долго томящийся внутри меня гнев в первую очередь.

Ждать. Все, что я пока в могу. И верить. Скоро я снова увижу солнце и вдохну свежий воздух глубоко в себя, смакуя аромат мира, лишенного стен и границ. Наполню легкие кислородом и помогу тлеющим углям вспыхнуть с новой силой. Грядет шторм. Мой гнев в бешенстве. Как и я. Но мы справимся. Скоро. Совсем скоро я покажу силу гнева и окрашу мир его цветом. Кровь будет литься рекой, а плоть тех, кто посмел разрушить мою жизнь, сгорит и обратится в пепел. Но из него уже никто и ничто не поднимется. Никогда.

Глава 1

Во тьме так хорошо. Спокойно. Мой разум помогает мне скрыться от реальности и позволяет рисовать желаемые образы. Не знаю как описать, но среди мрака я вижу более темные очертания, которые создают желаемое. Сейчас я сидела на берегу озера, которого никогда не видела и наблюдала за полетом птиц. Они были свободны. Могли кружить над водоемом или улететь прочь, куда глаза глядят. Не то что я.

– Знаешь, а без голосовых связок ты мне больше нравишься, – усмехнулась, взглянув на Сэма. Он лежал на песчаном берегу рядом со мной и смотрел в черное небо, по которому плыли облака. – Я больна, да? Из всех, кого знаю, мое подсознание выбрало именно тебя для того, чтобы составить мне компанию здесь, – я обвела тьму, которая окружала нас рукой и уткнулась лицом в ладони. – Я чертовски устала, Сэм. Он так часто приходит, что мне с трудом удается скрываться от реальности. Каждый раз все сложнее и сложнее спрятаться во тьме и перестать ощущать его руки, губы и зубы на своём теле. Не слышать его стоны и поганые речи больного ублюдка. Не замечать колыхание своего тела, подвешенного в воздухе. Не чувствовать, как только начавшие затягиваться порезы снова вспарываются, и новые кровавые реки текут по рукам. Моя выдержка трещит по швам, демон…

Я опрокинулась на спину и повернула голову в сторону безмолвного собеседника, позволяя ему увидеть мои слезы. Он часто их наблюдал. За эти три месяца, я позволяла себе плакать только здесь. Неважно где именно. Главное без свидетелей.

– Почему ты не пришёл? Не спас меня? – всхлипнув, спросила образ Самуэля. Его черное лицо и глаза не давали ответа, как и всегда. – Пусть ты не ответил мне взаимностью, но мог же понять, что что-то не так? Наверняка Фаер поднял шум и не поверил, что я могла взять и уйти без него. Тебе и правда плевать, да? На все, что со мной связано…

Сотканная из дыма рука потянулась к моему лицу и стерла дорожку слез, чуть задержавшись на щеке. Мне так хотелось ощутить его касание в реальности, что, закрыв глаза, мне показалась, у меня получилось.

– Найди меня, Сэм. Пожалуйста, – распахнув мокрые ресницы, уставилась в чёрные глаза напротив. – Я уже не уверена, что выдержу все это. Дюрэй получает удовольствие от моего сопротивления принять его. Он не психует и не злится. Не орет и не бьет меня. Просто ждет. А я, кажется, на гране того, чтобы сдаться. Пересмотреть свое решение. Может, прими я его, он выпустит меня из клетки и я смогу сбежать? Увижу солнце, небо и вдохну свежий воздух…Убить его невозможно. Я не пожертвую жизнью Фаера, как бы тяжело не было. Ни за что. Но сбежать могу. Хотя бы попытаться, – я подняла руку и указала на браслет. – Мне плевать, если эта хрень взорвется и я лишусь части руки. Боль – ерунда. Ничтожная цена за свободу и глоток свежего воздуха, – тяжело вздохнув, стерла руками слезы с лица и уставилась в никуда. – Ты ведь понимаешь, что я убью тебя, да? Если узнаю, что ты был в курсе моего местоположения и знал, через что мне приходится пройти, но ничего не сделал. Реальный ты. И о том, как сильно мне тебя не хватает. Такого, каким ты есть. Холодный, вечно недовольный мной, кусок…

– Дена, – голос Дюрэя вырвал меня из укромного уголка и вернул в отвратительную реальность. – Дорогая, я немного устал навещать столь отвратительное место. Я в восторге от силы твоего упрямства, честно, – он усмехнулся, продолжая застегивать ремень на штанах. – Но, может, уже хватит строить из себя заложницу? А то начинает казаться, что тебе нравится твоя новая жизнь.

Я устало взглянула на Дюрэя, начав ощущать следы его крепкой хватки на своём теле, ноющую боль между ног и запах собственной крови, струящейся по рукам.

– Я никого из себя не строю. Ты посадил меня в клетку, насилуешь, удерживаешь против воли и думаешь, что я, что? – усмехнулась, взглянув в карие глаза, которые даже сейчас, продолжали блуждать по моему изуродованному телу. – С разбега прыгну в объятья и захочу видеть тебя при свете дня? Нет, спасибо.

Как бы мне ни хотелось выбраться отсюда, но он никогда не услышит от меня…

– Просто скажи, что ты принимаешь меня, как своего короля и мужчину и это закончится, – перебил мои мысли. – Я выведу тебя отсюда и издевательства над твоим телом прекратятся.

Его пламенная речь вызвала мой смешок.

– А душа, об которую ты вытираешь ноги и член, тебя не заботит? Только плоть?

Мы долго смотрели друг на друга, но чей-то чих, прервал зрительный контакт. Оторвав взгляд от бывшего эмпата, встретилась с синими глазами женщины и напряглась. Меня не волновала нагота и то, что эта женщина знала, что со мной делали. А вот то, что она эмпат весьма. С такой дозой блокиратора в крови я не могла возвести щиты и была обнажена не только телом, но душой. По коже побежали мурашки, и я дернулась, ощутив новую боль от порезов.

– Не переживай. Она ничего не внушит тебя, лишь посмотрит, – видимо, хотел успокоить меня, но вышло плохо.

– Что посмотрит? – прохрипела, ощутив ужасную жажду и страх.

Я не сводила взгляда с прямой угрозы в виде брюнетки лет тридцати. Она была хорошо одета и без цепей. Душевник работающий на ублюдка, который держит наш вид на цепи. Во мне вскипела злость и ненависть. Непонимание и легкий гнев, далёкий от моего пожирающего, который тихо дремал и ждал подходящего момента.

– Посмотри её. Она слишком долго борется. Для связи не обязательно испытывать теплые чувства. Боль, ненависть, страх – отличный фундамент, но я не ощущаю ничего, – проигнорировав меня, Дюрей сложил руки на груди и прислонился плечом к решётке моей клетки.

Я непонимающе нахмурилась. Что?

– С удовольствием, – растянув губы в улыбке, брюнетка подошла ко мне и встала почти вплотную.

Наши взгляды встретились, и я перестала дышать, готовясь к чему угодно. Повисла звенящая тишина, и лишь оглушительный ритм моего сердца давала понять, что я не оглохла. Глаза напротив ярко вспыхнули, и я ощутила внутри названного гостя. Отвратительно.

Меня сразу бросило в жар. Позволять кому-то копаться в себе, унизительно. Все мои мечты, страхи, чувства и эмоции, воспоминания и мысли были доступны незнакомому человеку. Крыса, которая копошилась в моем внутреннем бедламе, не отводила от меня взгляд и наклонив голову, хмыкнула.

– Ты опоздал, Дюрей. Она уже связана, – осмотрев мое тело и задержав взгляд на кровавых дорожках, которые бежали по моим рукам, отвела взгляд и повернулась к собеседнику.

– Она связана с Фаером, да. Но второй канал свободен, – оттолкнувшись от прутьев, нахмурил брови в непонимании. Я повторила за ним, так как в первые за эти месяцы, происходило хоть что-то непонятное и новое. Даже стало интересно.

– Твои шпионы плохо работают. Она связана по двум каналам. Свободен только родственный. Его не пробить и не подключиться, если только ты не приходишься ей папочкой или братиком, – усмехнулась. – Ты вне игры. Можешь выбросить ее на свалку. Она бесполезна для тебя.

Мне хватило пары секунд, как и королю. Мы оба шокировано уставились друг на друга. Было бы смешно, учитывая обстоятельства, да только вот не было. Я помню, что есть три канала связи. Дружба, любовь и кровная связь. Семьи у меня нет. Дружеский канал занят Фаером, а оставшийся… Кем, простите?

– Бред, – выплюнула в спину брюнетки. – Мало того что ты спокойно смотришь на то, как истязают твой вид, так еще и в своем даре слаба. Я никого не люблю и уж тем более, никто не любит меня, – я взглянула на Дюрэя. – Но ее предложение мне понравилось. Отпустишь меня? – попытала удачу, стараясь не впускать в голову ни единой мысли о вероятности того, что могла быть связана с …