За ланчем у меня появилась идея обзавестись личным блогом, в котором я бы могла рассказывать людям об истинной натуре элитной школы, показывать разницу отношений учителей к богатым ученикам и к ученикам, чей достаток немного ниже первых. Эта мысль возвышала меня над каждым плебеем ненавистного мной места, поэтому я склонилась над планшетом с мыслью, что необходимо с чего-то начать.

– Адри, – Николь придвинулась ближе и смотрела себе через плечо, – медленно посмотри за популярный столик и скажи, смотрит ли сюда Адриан?

– Вот еще, – буркнула я и начала яростно зачеркивать написанный текст в блокноте.

– Ты же считаешь меня важным человеком в своей жизни? Если я прошу, значит, это для меня важно! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Уже окончательно сбившись с мысли, я подняла взгляд и тут же столкнулась с ненавистными мной глазами. Эванс поднес к пухлым губам электронку и затянулся, медленно выдохнув дым в воздух. Его расслабленное тело развалилось на стуле, ощущая себя хозяином этих мест, поэтому я быстро одарила его проницательный взгляд средним пальцем.

– Смотрит? – поинтересовалась Николь, пока расчесывала пальцами мои волосы.

– Смотрит.

Ее довольный смех вынудил меня тяжело вздохнуть и принять тот факт, что любые сказанные мной слова проходят мимо ее ушей. Она сама не понимала, во что собирается вляпаться, а я, как наставник, терпела поражение перед сомнительным обаянием Эванса. Вероятно, если бы Моника не уехала с родителями в Испанию, вдвоем мы бы могли достучаться до Николь, но на тот момент им только предстояло познакомиться, и я точно не знала, как далеко зайдет ее заинтересованность к популярному красавчику этой школы.

– Давай присмотрим тебе кого-нибудь другого? – я не теряла надежды. – Неужели ты не видишь его истинного отношения к девушкам, и все, что тебя может зацепить, это лишь внешность? Ты следишь за ним уже неделю и должна была заметить его напыщенность.

– Ничего подобного я не заметила, Адри. Возможно, он так общается только с тобой, поэтому ты и думаешь, что он напыщенный мерзавец. Другие отзываются о нем хорошо, говорят, что Адриан воспитанный и вежливый.

– Другие, судя по всему, просто входят в его фан-клуб и не видят ничего кроме внешности и денег.

Это начинало раздражать, но, к счастью, Николь умолкла. Мы какое-то время молчали и думали о своем, пока в нос не ударил свежий аромат мужской туалетной воды. Эванс приземлился на стул напротив и обратился к Николь:

– На следующей неделе намечается вечеринка.

– Приглашаешь? – с тошнотворным флиртом уточнила она и наклонилась к нему через стол. – Прими запрос в друзья, и тогда я подумаю.

– Такое условие для меня не проблема.

Он тут же достал телефон и быстро заводил пальцем по экрану, чтобы в дальнейшем с довольной улыбкой показать его девушке.

– Напишу, если найду время, Мистер Эванс.

– Ловлю на слове.

На секунду я ощутила довольную ухмылку Эванса, хотя во время этого разговора не смотрела ни на подругу, ни на самодовольного кретина, лишь замечая какие-то действия боковым зрением.

– Плюс один приветствуется? – неожиданно уточнила Николь. – Если, конечно, я решу прийти.

– Ты об Эванс? – Наши яростные взгляды встретились. – Она у нас любительница появляться там, где ей не рады, только вот ни на одной из наших вечеринок она не была. Считает себя лучше всех.

– Боюсь подхватить деградацию, – сообщила я, обращаясь к Николь.

– Или того, что тебе устроят темную. – Он наклонился, пытаясь попасть в поле моего зрения, но я даже не взглянула в его сторону. – Врагов у тебя достаточно, ты мало кому нравишься из-за своего характера и безразличия.

– Бедные, даже жаль, что им придется терпеть меня до выпускного.

Я с безразличием дернула плечами и вернулась к своим делам, наслаждаясь поражением пассивной агрессии Эванса, который резко поднялся и с противным скрежетом отодвинул в сторону стул.

– Плюс один приветствуется, Николь. Увидимся.

Как только он, часто оглядываясь, ушел, я натянула улыбку и повернулась к недовольной девушке.

– Какая же ты заноза, Адри.

– Он прав, Николь. В этой школе меня все ненавидят и осуждают, только вот мне наплевать на них.

– Раз тебе наплевать, составишь мне компанию на вечеринке? Ты же не хочешь упустить возможность побесить их вне стен школы?

– Эта тусовка больше твоя, чем моя… Ты без особых усилий произведешь на всех впечатление и станешь всеобщей любимицей.

Сказанное являлось правдой. Николь принадлежала к подобной компании, она воспитывалась в роскоши и богатстве с самого рождения, как и большинство учащихся в этой школе. Не встреть меня одной из первых, она бы запросто сдружилась с кем-нибудь другим, более к ней приближенным, то же самое можно было бы сказать и о Монике, однако она дружит как со мной, так и со всей школой.

– Но мне необходима твоя поддержка. Пусть они все тебя не любят, зато тебя люблю я, Адриана. Ты прямо говоришь о том, что тебе не нравится, а, если не нравишься другим, не стремишься изменить чужое мнение, притворяясь кем-то другим. Это меня в тебе и завлекает.

Она оттопырила нижнюю губу и наигранно ей затрясла, вынуждая меня рассмеяться.

– Ты подлая подлиза, Николь Коллинз. Самая подлая из всех подлых людей на этом свете!

– Я самая красивая подлая подлиза из всех, кого ты знаешь.

Настоящее.

Николь по сравнению со мной здорово напилась, из-за чего уже с большим трудом стояла на ногах, вслух размышляя над прошлыми отношениями. В один момент она заявила, что готова поехать в старый дом Эванса, чтобы прояснить какие-то моменты, но я с трудом отговорила ее от данной затеи, чтобы на такси отправиться ко мне и уложить ее спать.

– Я не могу бросить малышку, – жалостливо, почти плача говорила она, прижимаясь к капоту своей иномарки щекой. – С ней здесь обязательно что-нибудь случится.

– Мы не можем поехать на ней, Николь. Здесь хорошая парковка, с машиной точно ничего не случится.

К нам подъехало такси, и мне пришлось приложить большие усилия, чтобы усадить девушку в машину. Всю дорогу до дома она что-то лепетала себе под нос, пока я смотрела в лобовое стекло, поглаживая ее голову у себя на плече. После отъезда мне ее не хватало. Только в тот момент я поняла, как сильно соскучилась по нашему общению.

Из-за открытого рядом с водителем окна на коже выступили мурашки, и я поежилась, ощущая, как прохлада вечера пронизывает до костей, но в один момент таксист поднял стекло.

– Спасибо, – поблагодарила я, на что мужчина в капюшоне и кепке лишь кивнул.

Будь я одна, его внешний вид вызвал бы панику, но на тот момент мне не хотелось думать, что все кругом имеют плохие намерения, поэтому я отпустила ситуацию.

Оказавшись возле подъезда, я помогла Николь подняться по ступенькам до третьего этажа, но возле входной двери нас ожидала удивительная картина, которая будто бы подействовала на подругу резкой трезвостью. Огромная корзина белых роз у моего порога и рассыпанные вокруг нее лепестки красных роз вызвали восторг у протрезвевшей девушки.

– Твою мать, Адри, какая же красота!

Она упала на колени перед цветами и раскинула руки, пытаясь обхватить букет целиком, но попытка оказалась неудачной.

– Кто за тобой так роскошно ухаживает? – поинтересовалась она, не скрывая явного восторга. – Почему за весь день ты ни разу не упомянула мне о своем парне?

– Бывшем парне, – поспешила исправить я. – Там нечего рассказывать, разве только то, что он изменил мне несколько месяцев назад, и мы расстались.

– Фу! – Николь с отвращением отпрянула и поднялась на ноги. – Козел.

– В точку. Давай попробуем пробраться внутрь и просто забудем об этом.

Попытки, сдвинуть букет в сторону, потерпели неудачу, так как цветы для нас двоих оказались невыносимо тяжелыми. Пробравшись внутрь, Николь с восторгом осматривала светлую двухкомнатную квартиру и восхищалась обстановкой, которая на момент переезда оставалась прежней.

Мне повезло с квартирой так, что до сих пор сложно поверить в ее наличие. Элитный, спокойный район, шикарный вид на город и дружелюбные соседи. После случая с сестрой все денежные средства отца уходили на ее содержание, мама не работала, ухаживая за Джулией, поэтому роскошная жизнь была с нами недолго. Я искала квартиру, не рассчитывая даже на комнату в какой-нибудь трущобе, но в один момент отец сказал, что его хороший знакомый сдает целые апартаменты за копейки, так как ему необходимо, чтобы кто-то присматривал за его любимой собакой, пока тот живет Ирландии. Разумеется, в подобную историю я не поверила, но решила принять предложение, что бы отец там не замышлял. Ему хотелось, чтобы у меня было все, ведь на данный момент я оставалась их отдушиной после случившегося.

Отношения между мной и родителями всегда были непростыми. Я была сложным подростком, часто грубила, отстаивая свои права и настаивая на свободе. Отец не мог понять, как его милая младшая дочка смогла стать такой упертой и эгоистичной, но в моем приоритете стояла самодостаточность и желание выделиться на фоне правильной старшей сестры, которую постоянно ставили в пример. Так мы и дошли до окончательной точки отцовского терпения. Он не знал, как влиять на меня и как быть авторитетом, из-за чего мы постоянно ссорились.

Николь сняла обувь и на носочках прошла в комнату, осматриваясь и восхищаясь.

– Ты точно живешь в свое удовольствие, Адри. Я бы никогда не подумала, что тебе нравится подобный интерьер.

– Квартира съемная, поэтому я стараюсь не давать волю своему вкусу и предпочтениям, – усмехнулась я.

– Ты не хозяйка?

– Хозяйка здесь она.

Я с довольной улыбкой кивнула в сторону дивана, где мирно лежала официальная причина моего здесь нахождения. Николь взвизгнула при виде коричневого добермана и невольно отступила на несколько шагов назад.

– Черт!

– Это Шани.

– Как я вообще могла забыть, что ты хотела эту породу? Должна была догадаться!

– Она не моя, но я воспитывала ее еще щенком. Хозяин квартиры купил ее для себя, но потом выяснилось, что у него серьезная аллергия, а расстаться с такой очаровашкой он уже не смог.

– Очаровашкой? Да она съест человека двумя укусами!

– Тех, кто мне дорог, она не трогает, Николь. Тебе нечего бояться.

Шани вела себя достаточно приветливо и спокойно при виде незнакомой гостьи. Ее карие глаза внимательно смотрели на Николь, пока та намеревалась спрятаться за моей спиной, что выглядело весьма уморительно.

Смирившись с ситуацией, девушка расслабилась и заснула, пока я только готовилась ко сну после быстрой прогулки с Шани. Сонливость быстро дала о себе знать, когда я потерла сонные глаза кулаками, направляясь в спальню, как вдруг в дверь совсем тихо постучали. Шани подскочила к выходу и принюхалась, я же с опаской сделала шаг вперед, внимательно наблюдая за ее реакцией. Она продолжала принюхиваться, а затем радостно завиляла хвостом, часто оборачиваясь на меня, как бы умоляя, чтобы я открыла дверь. С осторожностью посмотрев в глазок, я увидела только пустующий коридор и поняла, что веду себя, как маленькая трусиха, у которой скоро начнется паранойя. От этой мысли стало противно за себя, поэтому я отперла и открыла дверь, наблюдая, как собака перепрыгивает через букет и мчится вперед, мгновенно скрываясь за углом.

– Шани, ко мне!

Несколько секунд в коридоре не было ни звука. Руки машинально начали растирать и массировать плечи в попытке успокоиться, а как только взгляд упал на букет, Шани со скоростью света понеслась обратно в квартиру. Я с недоверием уставилась на черный лист бумаги, но в итоге осторожно взяла его и вернулась обратно в квартиру.