– Э-э, нет, я имею в виду… – Эдмунд затоптался на месте. – Просто перепутал, вот и всё.

– Точно, – не унималась Кэт, чувствуя, как ему становится некомфортно от её скептического тона. – Потому что все мы иногда путаем стены с библиотеками.

– Каждый день так делаю. – Джесси присоединилась к подруге. – Эдмунд, каково это – биться головой о стенку?

К удивлению Кэт, ожидавшей, что новенький сейчас совсем сгорит от стыда или разозлится, Эдмунд взял себя в руки и с достоинством выпрямился; робкий румянец сошёл с его лица, взгляд стал спокойным, а движения – более плавными. Он улыбнулся уголками губ и произнёс мечтательно:

– Кто знает, что может таиться за стенами… Иногда ошибки могут вывести на новый путь.

– Ой, да ты философ. Сатрер, что ли? – Джесси расхохоталась, Кэт недовольно шикнула, а Эдмунд невозмутимо кивнул, подхватывая падающий учебник английского языка:

– Ну, почти.

Сумерки окончательно опустились на засыпающий городок М. Выйдя на школьное крыльцо, Кэт вдохнула запах сырой земли и почувствовала, как сентябрьская прохлада прокралась под куртку, отчего по коже пробежали мурашки. Чёрный внедорожник мистера Уайта притаился неподалёку от школы, как большой дракон.

– Наконец-то домой, – улыбнулась Джесси, забирая книги у Эдмунда. – Спасибо за помощь.

Кэт, в свою очередь, молча забрала стопку книг, сделав вид, что двусмысленный ответ Эдмунда её не устроил.

Попрощавшись с ним, подруги поспешно скользнули на задние сиденья автомобиля. В нос ударил стойкий аромат мяты из освежителя воздуха, смешанный с запахом кожаного салона. По радио ведущий вещал о текущих событиях города – его голос звучал как навязчивый шум.

– Добрый вечер, мистер Уайт, – с формальной вежливостью поздоровалась Кэт, а Джесси нежно чмокнула отца в щёку.

Кэт прижалась лицом к окну, наблюдая, как в осенней прохладе её дыхание туманило стёкла. Мельком она заметила, что Эдмунд остался стоять на ступеньках в одиночестве, неподвижный, словно статуя. Сумка, перекинутая через плечо, провисала под тяжестью учебников. Он выглядел чужеродно на фоне старинного каменного здания школы, этакий одинокий принц в слишком большом пиджаке, поглощающем его утончённую фигуру.

– Такой чудак… – пробормотала Кэт, проведя пальцем по стеклу.

– Точно, – буркнула Джесси, надевая наушники. – Не то что Майк, да? Ты видела эти плечи?

Кэт закатила глаза, но этот жест потерялся в темноте салона.

– Джесси, ты опять за своё…

– Он такой весёлый, очаровательный! И ещё он…

– Очаровательный? – Голос Кэт сочился сарказмом. – Может, станет таким, когда его самооценка слегка упадёт.

– Ревнуешь? – Джесси так повысила тон, что её было слышно за шумом радио.

– К чему? Раздутому эго и парочке голов?

Судя по тому, как Джесси вжалась в кресло, слова Кэт её выбесили. И хорошо!

Может, она наконец прекратит нахваливать Майка?

– Девочки, – вмешался мистер Уайт с нотками снисходительности в голосе, – хватит препираться. День был долгим.

– Извини, папа, – пробормотала Джесси и начала листать песни в плеере, а Кэт отвернулась к окну.

Пока они стояли на светофоре, Кэт ещё раз повернулась в сторону входа. Эдмунд не сдвинулся ни на шаг с того места, где они разминулись. Его лицо, едва различимое в надвигающемся мраке, было задумчиво и слегка печально.

– Видимо, он ждёт свой волшебный транспорт. – Кэт попыталась немного разрядить обстановку.

– Точно, полетит домой на метле, – хихикнула Джесси, не поднимая взгляда от плеера.

– Или на единороге, – сухо добавила Кэт, но на её губах при этом заиграла улыбка.

Когда они тронулись на зелёный свет, ей на миг показалось, что на фоне шума машины кто-то прошептал над ухом:

– Будьте осторожны…

Кэт вздрогнула и посмотрела на вьющиеся узенькой речкой улочки города М., окутанные бархатистым вечерним сумраком.

Это просто ветер! Или радиопомехи. Точно!

Глава 3. Незнакомка

Чуть больше двух месяцев назад

Мир людей (наш мир), Юго-Восточная Англия,

июнь 2004 года

Эдмунд Саннорт

Ну хоть «C» поставили, и то ладно.

Эдмунд с невесёлым видом плёлся по центральной улице маленького английского города М. Несколько минут назад у него закончился экзамен по математике. Сами задания были не такими и уж и сложными, но Эдмунд никогда не любил этот предмет. И не очень понимал. И готовился к нему за несколько часов до начала экзамена. По традиции, которую он уже не нарушал много лет. Должна же быть какая-то стабильность!

Июньское солнце уже спряталось за горизонт, заливая ряды кирпичных домов тёплым розовым светом. Закат растаявшей ириской растекался по улицам. Сладкие ароматы местных цветов, пышно разросшихся вдоль фасадов зданий, приятно щекотали нос и успокаивали; их изящные тени сплетались с силуэтами домов в причудливую картину.

На самом деле многие считали город М. застывшим во времени. Как минимум один его внешний вид говорил о многом. Старые заброшенные дома, покрытые шрамами долгой истории, соседствовали с новыми постройками. На окраине располагался военный аэродром, он нечасто использовался, но всё же иногда оттуда взлетали самолёты. Местные жители крайне редко выбирались из города, и вид самолёта над головой вызывал у них восторг и мечты о далёких путешествиях. Люди в городе жили небогато, поэтому откладывали поездки до лучших времен. Которые никогда не наступали.

Эдмунд шёл мимо новой пекарни – кирпичного здания в окружении ровно подстриженных кустов акаций. На окнах с декоративной резьбой красовалась вывеска «Выпечка дядюшки Джека! Мы открылись! Спешите стать первыми покупателями!». Из трубы струились мягкие кольца серо-бежевого дыма. Прохожих зазывал полный мужчина с лицом, покрасневшим от долгого стояния возле печи; от его одежды пахло хлебом и жжёным сахаром.

Улочка Дрим-стрит считалась самой многолюдной в маленьком и тихом городке. Сегодня, в тёплый вечер, на ней было непривычно шумно: в одном из баров показывали матч чемпионата мира по футболу. Гуляли тут в основном семьи с детьми, но иногда попадалась и молодёжь – редкое явление в «городе пенсионеров», как его часто называли. Раньше по этой улице Эдмунд ходил с воспитателями и приютскими ребятами. С грустью и завистью он смотрел на счастливые семьи, потому что сам никогда не знал и не помнил своих родных. Хорошо, что сейчас он жил с семьёй, пусть и приёмной.

Булочник протянул Эдмунду рекламную листовку и задорно подмигнул:

– Отведай свежайшую выпечку дядюшки Джека!

Листок хрустел в руках пекаря, словно свежий багет. Эдмунд равнодушно взял буклет, кивнул и пошёл дальше, вслушиваясь в шуршание собственных шагов, мягких и осторожных: он всё ещё не особо доверял этому миру.

– Мама, купи мне пирожное!

Маленький рыжий мальчик с веснушками хныкал и дёргал высокую стройную женщину за длинную юбку. Голос ребёнка был тоненьким, словно писк комара.

– Не сегодня, Билли. Много сладкого вредно.

Мальчик канючил и теребил её за руку:

– Ну пожалуйста, мама!

Рядом с ним стояла девочка в светло-жёлтом платье; два хвостика на макушке забавно вздрагивали на ветру. Она засмеялась над проходящим Эдмундом, и он мельком заметил её сияющие голубые глаза. Нахмурился и попытался понять, чем так позабавил ребёнка. Смущённо отвернулся: ему всегда становилось некомфортно от чужого взгляда, даже детского. Пригладил растрепавшиеся от ветра волосы – густые, чёрные, лезущие в глаза. По ладони пробежал мимолетный, невидимый окружающим разряд магии, который согрел приятным теплом. Эдмунд улыбнулся знакомому ощущению.

Вскоре он приблизился к ветхой постройке в викторианском стиле – с декоративными балюстрадами и резными столбами. От старинных фонарей на дорогу у входа падали желтоватые пятна. В палисаднике около крыльца благоухали розы, по стенам расползлись трещины – следы от зубов времени.

Тем не менее внутри здание выглядело вполне современно. Туда вели два входа: центральный – в бар, а боковой – в большой выставочный зал. Но сейчас зал был закрыт. Эдмунд сразу заметил рекламное объявление – «Выставка работ лондонского художника Валериана Хортона». Рекламу оформили в ярких, почти кислотных тонах, от которых рябило в глазах. Но смотрелось весьма любопытно. Он внимательно поглядел на примеры картин неизвестного художника – сочетание абстрактных сказочных пейзажей, плавно перетекающих в знакомые европейские виды.

Около боковой части здания стоял смуглый молодой человек с тёмными волосами, на вид немного старше Эдмунда. На его футболке с принтом рок-группы виднелись разноцветные пятна краски, потёртые джинсы с заниженной талией и искусственными дырками на коленках напоминали моду времен хиппи, от CD-плеера на поясе к ушам тянулись чёрные проводки, местами перемотанные синим скотчем. Юноша приложил палец к губам и задумчиво изучал объявление, словно искал в нём тайный смысл. Он повернулся к Эдмунду и остановил на нём заинтересованный взгляд необычных жёлто-карих глаз, а потом приветливо улыбнулся.

Эдмунд смутился и перевёл внимание на соседнюю вывеску – бар «Золотой мяч». Деревянная входная дверь, украшенная фотографиями знаменитых игроков, то и дело хлопала: поток посетителей не прерывался. Изнутри доносился громкий смех вперемешку с бодрой электронной музыкой и запахом жареных сосисок..

Эдмунд приблизился к бару и заглянул в широкое панорамное окно. Помещение было оформлено в стиле английского паба: кирпичные стены с грубыми деревянными полками, уставленными разноцветными кружками с логотипами известных спортивных команд, приглушённый свет, большая барная стойка, за которой виднелись ряды алкогольных напитков. По обеим сторонам от бара располагались огромные экраны, на которых транслировался очередной матч. Добродушный бородатый бармен в белой футболке с выцветшим принтом обслуживал гостей. Гвалт посетителей временами сливался в единый гул. Удивительно, как местные жители годами терпели подобное.

Забавно, как все эти люди просто радуются обычной жизни, не думая о неизведанном за её пределами…

Эдмунд мельком взглянул на собственное отражение в стекле и почувствовал себя призраком, а не жителем города М. Бесплотным фантомом с растрёпанными волосами, правильными чертами лица, задумчивыми серыми глазами, усталым и немного отрешённым взглядом. На его чёрной сумке через плечо блестел необычный металлический значок с изображением лиц в переплетённых ветках.

Он пригляделся и заметил на носу большое чернильное пятно. Принялся пальцами оттирать след от ручки.

Кажется, слишком старался на экзамене… Или погрузился в свои мысли. Вот над чем смеялась та девочка у пекарни. Ладно. Не привыкать.

Эдмунд часто витал в облаках, потому что реальный мир казался ему чужим и вызывал лишь беспокойство. Ему здесь не нравилось. Он хотел летать на драконах и сражаться со злыми волшебниками, а его зачем-то заставляли учить математику – ужасная несправедливость.

В свои четырнадцать Эдмунд сильно отличался от сверстников. Хотя бы тем, что мог не есть и не спать, потому что обладал самой настоящей магией. Это был секрет, с которым он ни с кем не делился. В свободное от учёбы время он уходил в безлюдные места и практиковал магию по особому пособию для начинающих волшебников. Чудесную книжицу ему прислал неизвестный отправитель в качестве подарка на семилетие. Эдмунд не знал, кем был даритель, но подарок оценил сразу. И не выпускал книгу из рук уже много лет, изучал заклинания по несколько часов в день. Талант медленно, но верно раскрывался. Но при этом в реальном мире Эдмунд так и оставался непонятым одиночкой, потерянным среди суеты жизни.