– Ничего не видно. Не боишься? – За спиной он услышал низкий и бархатистый голос своей помощницы из древнего аристократического рода, леди Дианы Сэварт. Вместе они проделали путь от Туманного полуострова до Ползучего мыса. И почти достигли цели.

Он обернулся. Диана смотрела на него пронзительным взглядом смарагдовых^[2] глаз из-под тяжёлой ткани чёрного капюшона, которым она всегда закрывала лицо. От неё словно веяло холодом, таким же, как от окружающих скал. Даже аромат её духов, ударивший в нос, напоминал сочетание мяты и свежести морозного утра.

– Чего мне бояться? Смерти? Скорее она должна бояться меня, – нервно усмехнулся лорд Маунверт и носком ботинка пнул камень. Булыжник с хрустом полетел вниз.

– Мои родители тоже любили играть со смертью и…

Джастин схватил руку Дианы выше локтя, заставив замолчать на полуслове. Ему не хотелось слушать о её родителях.

Двенадцать лет назад, во время битвы за Туманный полуостров, лорд Эскала́нт Сэварт одолел на поле боя лорда Говарда Маунверта и пронзил мечом его грудь. Через некоторое время старшие Сэварты бесследно пропали. По слухам, они отправились в путешествие и там встретили смерть.

– Умерьте свой пыл, милорд. – Диана с невозмутимым спокойствием выдернула руку из его пальцев. – Иначе вам не попасть в башню.

Он стремился к Северной башне на краю Ползучего мыса, где более ста лет томилось чудовище. Диана Сэварт рассказала ему легенду о братьях Джоэрти, запертых в башне за создание опасных волшебных существ, могущество которых посеяло хаос в магических землях. Старший Джоэрти мог помочь ему вернуть величие семьи. Его отцу, Говарду Маунверту, в прошлом удалось совершить революцию, погубить множество магов и почти возродить монархию. И погибнуть от меча Сэвартов спустя годы войны.

Джастин Маунверт, тогда ещё молодой волшебник, тоже участвовал в последних военных походах отца, но как помощник. Он не погиб, но получил рану, от которой исцелялся двенадцать лет. Он до сих пор вспоминал привкус пролитой крови с горечью разбитых надежд.

Но за это время лорд Маунверт не только стал мудрым мужчиной тридцати шести лет, но и продумал план, чтобы снова явить себя волшебному миру и вернуть величие своего незаслуженно забытого рода. Его льдисто-голубые (почти белые) глаза теперь вновь пылали амбициями. Он собирался стать воином и стратегом, а ещё – истинным лордом, который возьмёт кубок власти в свои руки. Пусть титулы и давно утратили былое значение, оставшись лишь памятной традицией и наследием предков.

И судьба подсказала ему решение. В башню Джоэрти заточила волшебница, являвшаяся предком Дианы, и у неё был ключ. Она хранила его как семейную реликвию, не стремясь к захватам и войнам. Но лорд Маунверт не мог упустить шанс.

Дорога заняла несколько дней. Джастина раздражало, что телепортироваться туда сразу не получалось: маги могли переместиться лишь в те места, куда чётко представляли дорогу, так как ранее уже преодолевали этот путь сами. Но приходилось смириться. Хорошо, что он – как и все волшебники в его мире – не нуждался в еде и сне, а от холода помогали специальные ритуалы. Поэтому отвага не покидала ни Джастина, ни его спутницу.

– Помните о клятве, миледи, – с наигранным флиртом в голосе заметил Джастин, посмотрев на едва заметную веточку кровавого дерева, аккуратно оплетающую тонкое запястье Дианы.

Не разрываемый даже самой мощной магией ритуал кровавого дерева создали сами Сэварты и с древних времён заключали его друг с другом, чтобы избежать предательства: произносили слова заклятия над чашей, куда каждый капал кровь. А после у всех участников ритуала появлялись проклятые метки в форме веток деревьев: их количество равнялось числу участников клятвы. Нарушившего обет или даже просто помыслившего о его нарушении настигала жестокая смерть ещё до того, как он собрался бы осуществить задуманное. Перед сотрудничеством Джастин и Диана связали себя такой же магией, хотя род Маунвертов не имел к роду Сэвартов никакого отношения. Но Диана знала клятву, поэтому воспроизвела её и с Джастином. Они друг другу не доверяли.

– О, знаете, я не так играю со смертью, как вы…

Диана рассеянно отвела взгляд. Это мимолетное движение не ускользнуло от внимания Джастина. Но истина проста: кровавую клятву нарушить нельзя. Поэтому он мог быть спокоен.

Через несколько секунд Диана вновь посмотрела на него привычным сосредоточенным взглядом и улыбнулась лишь уголками губ:

– Идём.

Они спускались со скалы быстро, но осторожно. Сугробы хрустели под подошвами ботинок, а шероховатая почва осыпалась от каждого шага. Даже ветер, хлеставший в лицо, казалось, пытался сбить с пути или, хуже того, столкнуть вниз.

Их окружал суровый пейзаж севера. Снежные шапки, наросшие за много лет, лежали на вершинах белыми коронами. Солнце было тусклым, почти полумёртвым. Его лучи изредка прорывались сквозь сумрак, подсвечивали сугробы, а затем незаметно терялись во мгле, словно заблудившиеся путники без карты. Со стороны океана, который бушевал на востоке, тянулся запах соли. К нему примешивались горькие ароматы. Это был вечный вальс тоски и смерти под музыку ветра и волн, которые с ритуальным упорством уже много веков разбивались об утёсы, расплёскивая хлопья пены в стороны. Джастин ощущал мерный звук как удары маятников внутри черепной коробки.

Через несколько минут они спустились к тропе, которая вела к самой башне. Всюду валялись осколки камней, разных по виду, размеру и форме. Волны омыли, а ветер так отшлифовал некоторые из них, что они стали похожи на отточенные могильные постаменты. Так и просили положить на себя мёртвое тело. Или стать памятником.

Джастин мимолётно обернулся. На западе остались скалы, которые по направлению к северу становились более плавными и переходили в хребты. На юге из тумана выступали высокие вершины Лунного леса – одного из самых таинственных мест этого мира, где небо было фиолетовым и где каждую ночь восходила ярко-розовая луна. Казалось, весь мир остался позади, и теперь они, проделавшие долгий путь, стоят у его края и смотрят на огромное каменное изваяние на краю мыса. Северную башню.

Легендарная крепость, обшарпанная злыми буранами, возвышалась словно мифический исполин-часовой на границе миров. Неизвестные тени ползли по истёсанным стенам, фигурным башенкам и стрельчатым окнам, будто жаждали отыскать уязвимое место в монолите, но никак не могли найти и проникнуть внутрь. За окнами, покрытыми инеем, таилась вековая морозная пустота, абсолютно чёрная, липкая и безмолвная. Казалось, что Нечто смотрело прямо в душу путников и заставляло их ёжиться от пронзающего холода, медленно, но верно охватывающего всё человеческое естество.

На подступе к башне стояли два стражника с молотами. Суровые северные воины-эрли́нги, занесённые судьбой охранять этот гиблый уголок мира. Всё потому, что народ эрлингов не только привык к суровым условиям, но ещё и славился устрашающим ростом в два раза выше человеческого, мастерством в бою и оружием из особенно прочной стали. Железные доспехи придавали им грозный и непобедимый вид. Считалось, что эрлинги по кровному долгу обладали связью с оружием и веками хранили тайны в тёмных, насыщенных жаром шахтах, где они на протяжении своей жизни ковали различное оружие на заказ. Они ни с кем не делились секретами своего мастерства. Их творения были гораздо прочнее, удобнее и острее, чем любое другое оружие, созданное кузнецами прочих народов.

Присмотревшись к охранникам, Джастин заметил, что один был темноволосым, мускулистым и патлатым, словно дикарь, а второй – блондином с короткими волосами, более юным и не таким суровым. Второй подражал старшему, но даже его руки, сжимавшие молот, дрожали, а движения казались суетливыми.

Он нервничает. Прекрасно, это нам на руку. Значит, победить его не составит труда.

Хотя Джастин отдавал себе отчёт, что эрлинги прекрасно экипированы. Оба в доспехах, которые даже в редких лучах солнца сверкали сильнее, чем обычная сталь в ясный день. Латы стражников дополнялись наплечниками и нагрудниками, кожаными поясами с металлическими пряжками, наколенниками и высокими башмаками с пластинами, защищающими голень. Их лица частично прикрывали шлемы, а в руках они держали щиты из массивного дерева, сверху покрытые сталью для подавления магии. Все элементы снаряжения были украшены мехом, а также гербами с изображением белого медведя, стоящего на задних лапах, а передними – сжимающего огромный меч.

К молотам с деревянными рукоятями, расписанными рунами, крепились головки с шипами и выступами. На металлической поверхности виднелись рифления и гравировки.

Как только Джастин и Диана приблизились к входу в башню, эрлинги вздрогнули, отчего их доспехи лязгнули. Воины окинули магов суровыми недоверчивыми взглядами, словно те были ворами, которые хотели украсть древние сокровища. А затем заняли боевую позу и выставили молоты перед собой. Приготовились к нападению.

Джастин мельком посмотрел на Диану:  она держала спину прямо, голова – гордо поднята, а в движениях не чувствовалось ни капли суетливости. Этим славились все Сэварты. Джастин восхищался абсолютным, непоколебимым, ледяным спокойствием Сэвартов, которое превращалось в такую же холодную ярость, когда на их пути появлялись враги. Сэварты убивали противников без эмоций.

– Кто идёт сюда? – проревел темноволосый эрлинг, его голос раскатистым эхом отразился от скал.

Выступив вперёд, Диана лёгким жестом скинула капюшон. Её глаза сверкнули, словно изумруды на рукояти клинка, а чёрные волосы рассыпались по плечам. Она изящным движением вызволила из кармана мантии тяжёлый металлический ключ с искусной гравировкой в виде кровавого дерева.

– Этот ключ достался мне от самой леди Дели́нии Сэварт, построившей эту башню. Я леди Диана Сэварт, её потомок, – решительно заявила она, указывая на твердыню позади охранников. – Рядом со мной мой брат, лорд Гилберт Сэварт. Мы пришли сюда по кровному праву.

Твой брат… Теперь это так называется? Правда?

Услышав, что Диана назвала его братом Гилбертом, Джастин не смог сдержать ухмылку: в его голове сразу же всплыли свежие воспоминания об их жарких любовных утехах.

Нет, между ними не было романтической влюблённости. Джастин считал Диану средством – и только. Он в принципе не верил в любовь, полагая, что чувства – лишь маска выгоды. Однако тайная страсть не угасала уже двенадцать лет. А ещё Диана была одной из немногих магов, кто примкнул к нему после падения и остался рядом на долгие годы. Она разделяла его веру в победу и ненависть к старшим Сэвартам, своим родителям. Диана считала их предателями: уехать в опасное путешествие и оставить ей семерых младших братьев и сестёр – верх безрассудства. В семнадцать лет её мечты о великих подвигах разбились о необходимость растить детей, заменяя им мать.

– Доказательство? – прогрохотал охранник. Он изучающе посмотрел на Диану и ключ в её руке, но она даже не дрогнула под пристальным взглядом. Только приподняла бровь и язвительно усмехнулась:

– Не слишком ли много требований?

– Или доказывайте свои слова, или убирайтесь! – Темноволосый эрлинг угрожающе взмахнул молотом.

– Хорошо, – со снисхождением ответила Диана.

Джастин заметил, как резко дёрнулось её плечо – явный признак едва сдерживаемой злости.

– У нас есть доказательства.

Она вытянула одну руку, а второй отодвинула рукав. На её запястье показался замысловатый узор – кровавое дерево, ветви которого состояли из шрамов. Такой же, как на ключе. Его алые линии пульсировали спрятанной в них магией.

– Это – кровавое дерево, символ семейной клятвы Сэвартов, которой мы с древнейших лет связываем друг друга перед серьёзными испытаниями, чтобы избежать предательства. Мой брат дал такую же.

Джастин решил соответствовать образу Гилберта. Отвернув рукав своей мантии, он показал похожий знак на собственной руке.