Наталья Медведская: Портрет

В детстве, с момента осознания Катей действительности, а это произошло где-то в полтора-два года, она всегда боялась остаться в одиночестве. Стоило кому-то из семьи: отцу, матери или брату выйти из комнаты, как она с паническим криком бросалась следом. Сначала её пугливость списывали на слишком большую родственную привязанность и сильную эмоциональность, но потом заметили, что, находясь в гостях у бабушки, в деревенском доме, Катя легко остаётся одна. Её не беспокоило, что никого из взрослых нет рядом. И это не только днём, даже вечером она спокойно занималась своими детскими делами: играла в куклы, раскрашивала рисунки или лепила из пластилина. И могла это делать долго. Она не обращала внимания, что все вышли на улицу, оставив её в доме. Но стоило всем вернуться в городскую квартиру, как у Кати снова проявилась боязнь одиночества. Доходило до того, что девочка не позволяла брату выйти за дверь даже на минуту, сразу бежала с криками за ним. Их родители работали допоздна, поэтому из детского сада Катю забирал брат. Будучи старше сестры на десять лет, Олег был ответственным и серьёзным мальчиком, но и ему надоедало возиться с малышкой. Летом он таскал Катю на спортивную площадку. Пока играл в футбол с друзьями, она либо ковырялась в песочнице с другими малышами, либо рисовала в альбоме, положив его на скамейку.

– Катенька, а что за кракозябру ты тут изобразила? – поинтересовалась соседка Ирина Львовна, подсев к девочке.

Эта пожилая женщина с голубыми выцветшими глазами, с лицом, похожим на сморщенное печёное яблоко, вызывала у Кати безотчётное доверие. Старушка всегда по-доброму беседовала с ней, угощала конфетами, дарила маленькие игрушки.

– Это мама, – объяснила девочка, показав на физиономию уродца на листе альбома.

Чаще всего Катя рисовала именно чудовищ. Почему-то её родители не переживали из-за странных предпочтений дочери в рисовании. Они думали, что, таким образом, она избавляется от своих надуманных страхов.

– Мама? – удивилась Ирина Львовна. – А почему она так выглядит?

Старушка хорошо знала соседей. Брат Кати Кирилл обычный, в меру шкодливый мальчишка, мать Светлана спокойный, уравновешенный, добрый человек. Про отца девочки Игоря она тоже ничего плохого не слышала.

Катя набросала забавную рожицу, две точки, запятая, ножки, ручки, фигурку треугольником, потом пририсовала к лысой голове кудрявые волосы, сделала человечка, отдалённо похожим на её мать. Ткнув в рисунок, попыталась объяснить.

– Вот так смотреть, видно её. – Вытаращив глаза, сделав взгляд бессмысленным, заявила: – А так смотреть, видно её, – показала карандашом на уродца.

– Хочешь сказать: и это твоя мама, и это тоже твоя мама, – Ирина Львовна показала на изображение уродца и кудрявого человечка.

Катя кивнула.

Старушка надолго задумалась.

Девочка продолжила раскрашивать оба рисунка.

Вечером Ирина Львовна о чем-то долго говорила с матерью малышки. На следующий день вечером они повезли Катю за город в небольшой хутор к старушке лекарке. Сгорбленная бабулька, Мария Прокопьевна походила на сказочного карлика только без бороды, усадила ребёнка на стульчик, что-то долго бормотала над её головой, держа чашку с водой. В комнате пахло горелыми свечами, травами и ладаном. Вылив расплавленный воск в воду, она принялась рассматривать в чашке, получившуюся фигурку.

– Я вылила испуг у ребёнка, но это ненадолго. Нужно убрать из квартиры предмет-подклад, влияющий на девочку. Предмет этот заговоренный на беду-неудачу семье. Однако ваша дочь оказалась проводником, приняла весь негатив на себя. Она испытывает страх из-за этого подклада. Как только от него избавитесь, Катя перестанет бояться.

– Как выглядит этот предмет? – поинтересовалась Светлана.

– Точно не знаю, что-то квадратное, размером с пару открыток принадлежит члену вашей семьи или относится к нему.

Дома родители Кати буквально перевернули квартиру в поисках странного предмета, но так и не сумели догадаться, что за подклад такой.

На какое-то время девочка, действительно, перестала испытывать страх, но потом всё вернулось с большей силой. Она стала просыпаться с криками, тряслась от ужаса, на вопросы родителей бормотала:

– Старуха…злая…страшно…смотрит.

Игорь сердился, обвинял Светлану, что зря свозила дочь к лекарке, поверив во всякие бредни суеверных соседок. В результате теперь она не только боится одиночества, её пугают и старухи. Из-за того, что до прихода родителей с работы Катю не с кем оставлять дома, Кириллу приходилось постоянно быть рядом.

Забрав сестру с детского сада, Кирилл повсюду таскал её с собой. Осенью стало делать это затруднительно. Похолодало, зарядили дожди. Беспокойной трёхлетке быстро надоедало сидеть в беседке, наблюдая, как он с друзьями играет в танчики, и она начинала канючить. Ругаясь, Кирилл уводил её в квартиру, садился к ноутбуку, Кате же давал в руки альбом и карандаши.

Однажды по неотложному делу Кириллу понадобилось сбегать к другу. Увидев, что сестра увлёклась переодеванием кукол, он незаметно выскочил из квартиры и рванул к однокласснику, жившему этажом выше. Когда он вернулся, то застал Катю, зарёванной и дрожащей от страха. Она сидела на ступеньках лестницы, судорожно сжимая куклу в руках.

– Ну чего ты? – Кирилл погладил сестру по голове. – Я же быстро и пяти минут не прошло. – Взяв её за руку, повёл в квартиру.

Катя упиралась и крутила головой.

Кирилл разозлился.

– Мне уроки надо делать. Что так и будем торчать на лестнице до прихода родителей?

Катя кивнула.

– Можешь сказать, кого ты боишься?

– Старуху, – пролепетала она.

– Но в квартире никого нет.

– Есть.

– Покажешь?

Катя замотала головой.

Кирилл присел перед сестрой на корточки, взял обе ладошки сестры в руки.

– Если покажешь, я выгоню её. Ну же, сестрёнка. – Заглядывая в заплаканное личико Кати, стал уверять: – Я большой и сильный, поэтому запросто избавлюсь от этой старухи.

Сестра с надеждой посмотрела на него.

– Правда-правда?

– Обещаю.

Как только они вошли в квартиру, Катя подвела его к портрету матери, нарисованному художником.

Пять лет назад они семьёй отдыхали на море в Сочи. Отец заказал портрет матери уличному художнику. Пока Кирилл с отцом катались на банане, Светлана позировала местному живописцу. Спустя сорок минут они втроём рассматривали получившийся рисунок. Всем понравилось, как художник изобразил свою натурщицу. Он, конечно, сильно польстил её внешности, сделал просто красавицей, но кому не хочется видеть улучшенную копию себя. Светлана осторожно понесла свой портрет в гостиничный номер, боясь испачкать одежду ещё не просохшими красками. По возвращении домой портрет был вставлен в красивую рамку и торжественно повешен на стену в гостиной. Когда к ним приходили знакомые, то они неизменно хвалили рисунок, уверяли, что художнику удалось передать замечательный характер хозяйки дома. Постепенно портрет стал привычной частью обстановки комнаты, на него редко обращали внимание.

Катя ткнула в портрет пальцем.

– Она там.

Кирилл с изумлением вытаращил глаза.

– Где там? На портрете?

– Да.

Кирилл с досадой поморщился.

– Что ты выдумываешь? Это же наша мама.

– Нет. – Катя в отчаянии замотала головой. – Там плохая-плохая старуха. Она следит за мной. Улыбается вот так. – Скривив рот, девочка попыталась сотворить мерзкую улыбку.

– Там нет старухи, – попытался Кирилл убедить сестру, понимая, что та большая фантазёрка и выдумщица. – Посмотри хорошенько там наша мама.

– Нет! – завопила Катя. В её глазах заблестели слёзы. – Убери его, убери его.

Кирилл вздохнул.

– Я не могу. Он нравится маме. Она будет ругаться. Давай ты попросишь его снять, – предложил он.

Сгорбив худенькие плечи, Катя понуро поплелась в детскую.

Вечером Кирилл рассказал родителям, что вместо мамы Катя видит старуху с жуткой улыбкой. Оказывается, всё это время её пугал портрет. Игорь и Светлана тотчас расспросили дочь и получили тот же ответ. Они сняли портрет со стены, рассмотрели его вдоль и поперёк, даже просветили лампой. Ничего.

Чтобы успокоить Катю, убрали портрет в кладовку: психическое здоровье дочери важнее какого-то рисунка. Никто из них не вспомнил про подклад, о котором говорила старая знахарка, не обратил внимания, что рисунок как раз размером с пару почтовых открыток.

На какое-то время в их семье наступила тишина. Катя больше не просыпалась с криками по ночам, не дрожала от страха, однако по-прежнему не оставалась в квартире одна ни на минуту. Как-то Светлана спросила дочь, чего теперь она боится?

Катя ответила:

– Старуха спряталась, но я её слышу.

Светлана удивилась, ведь дочь не знала о спрятанном портрете.

Утром, отведя Катю в детский сад, она полезла в кладовую. Ей пришлось вытащить часть вещей: детский трёхколёсный велосипед, пакет с обувью, чтобы достать, упавший на пол к дальней стене рисунок. Потащив портрет за рамку, она услышала шорох осколков. Видимо, стекло, закрывающее рисунок, разбилось. Достав портрет, обнаружила, что с него капает вода. Лужа образовалась и под пакетом с обувью. Подняв глаза, Светлана заметила большое мокрое пятно на потолке и потёки на стене.

«Хорошо, что я полезла за этим портретом, – подумала она, – вовремя увидела протечку. Иначе всё бы тут залило».

Выбравшись из полутёмной кладовой, она осторожно положила портрет на стол. Сквозь трещины и дыры в стекле на неё смотрели горящие злобой глаза уродливой старухи. Вздрогнув, Светлана невольно отпрянула в сторону. Переведя дыхание, снова приблизилась к портрету, внимательно осмотрела его. Кое-где ещё остался верхний слой красок, проглядывались её волосы, часть подбородка и ухо. Вода смыла краски и обнажила под первым рисунком второй, им оказалось изображение дряхлой женщины, похожей на безобразную ведьму из сказок.

Вот о какой злой старухе говорила Катя. Светлана не понимала, как её маленькая дочь могла увидеть эту ведьму под слоем масляных красок. И почему только она ощущала негативное влияние?

Завернув портрет в старое полотенце, Светлана положила его в пакет. По уже знакомому маршруту отправилась к знахарке. Показав портрет, получила утвердительный ответ от Марии Прокопьевны. Это и был тот самый вредоносный подклад. Проведя обряд, знахарка бросила портрет в костёр.

– Теперь всё будет хорошо и с вашей семьёй, и с девочкой. – Вздохнув, Мария Прокопьевна с грустью в голосе тихо произнесла: – Мне бы такого потомка, как твоя Катя. Я бы ей многое передала. К сожалению, у моих детей не оказалось способностей, а внуки и вовсе безнадёжны. У твоей дочери сильный дар защитника. Такая маленькая, а сумела сдержать тёмную энергию разрушения и зла.

– Художник специально так поступил? – поинтересовалась Светлана.

– Верно. Но теперь он получит откат. Такие портреты один из способов сбросить на другого человека свои грехи и болезни. В древности запрещалось делать изображения людей, чтобы не навлечь на них беду. Сейчас про это забыли. Бездумно выставляют свои фотографии, семейные снимки на публику и очень этим рискуют.

Светлана подумала, что не только снимки, но и свою жизнь некоторые люди выставляют напоказ. Такое наступило время.

– Если я ещё буду жива, когда твоей дочери исполнится семнадцать, приведи её ко мне, – попросила знахарка. – Хочу увидеть, насколько сильной она станет.

Поблагодарив Марию Прокопьевну, Светлана легко дала обещание. Глядя на возраст женщины, она была уверена: эта встреча вряд ли состоится.

Она не подозревала, как сильно ошибается.