Анастасия Андрианова: Отсутствие жизни. Ночь упырей

© Андрианова А. А., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

1

Шагая по пустому коридору, где от его приближения зажигались красные лампочки и гасли за спиной, Смородник думал, что дал маху и должен был взять хотя бы свою ортопедическую подушку. В комоде есть ещё одна, обычная синтепоновая, её Мавне хватило бы с лихвой. Вряд ли у неё – во сколько там? в восемнадцать? а, Темень, точно, двадцать один! – заболит шея от неправильной подушки. А вот у него самого ещё и свести может. Смородник остановился посреди коридора, а лампочка над ним, как назло, стала противно мигать. Развернуться и отнять подушку? Это будет выглядеть не очень адекватно. А если Мавна уже спит? Будить и отнимать подушку… Это уже чересчур.

Махнув рукой, он пошёл дальше, тяжело громыхая ботинками. На ходу достал телефон и набрал Илара.

Тот взял трубку не сразу. Голос у этого бугая был каким-то растерянным.

– Д-да?

– Привет. Твоя сестра врёт. Она не у Купавы. Она у меня.

– Не понял.

Смородник закатил глаза. Ну и тугодум же этот громила.

– Мозг включи. Всё хорошо. Засиделась, чтобы не ехать по темноте, и решила остаться. Не закипай, я ушёл к другу. В чародейской общаге она точно в безопасности. У неё всё нормально. Но отучай её врать, серьёзно.

– А… Ага. Ладно. Спасибо. Я уже понял, что её нет у Купавы. Но что-то… Ох, Покровители, совсем голова отключилась. – В трубке послышалась какая-то возня. – Спасибо, что позвонил. Если она на что-то пожалуется, я сломаю тебе челюсть.

– И тебе доброй ночи.

Смородник положил трубку. Главное, что Илар теперь в курсе, а мелочи его не волнуют.

В больничном отделении стояла звенящая тишина, только из-за двери Калинника доносились тихие звуки спортивной трансляции. Смородник постучал.

– Что случилось? – Лохматая голова Калинника недоумевающе высунулась из кабинета.

– Переночевать впустишь?

Калинник открыл дверь шире, пропуская Смородника:

– Конечно, заходи. А почему ты не у себя?

Смородник размашистым шагом вошёл в кабинет. Лампы были выключены, а за освещение отвечал только мерцающий экран телевизора. Смородник со вздохом опустился в кресло и закинул ногу на ногу. Калинник озабоченно оглядел его и повторил вопрос:

– Так чего пришёл-то? Что у тебя опять произошло?

– Да так, – буркнул Смородник, пожав плечами. В висках противно застучало от волнения. – У меня девушка осталась.

– Чего?

– Чего слышал. Я ей уступил комнату.

– Погоди, это та рыженькая милашечка? Я прав? – Калинник усмехнулся, потирая подбородок.

Смородник злобно зыркнул на него и огрызнулся:

– Никакая она тебе не милашечка! И вообще-то, каштановая.

– Ага, значит, она. Ну, и чего ты сбежал? Испугался, что она тебя вытеснит с матраса, или что?

Смородник клацнул зубами:

– Отстань.

Калинник на минуту отвлёкся, замер перед телевизором, уперев ладони в колени, и неотрывно наблюдал за происходящим.

– Ах ты ж зараза! – воскликнул он, когда нападающий не смог забить гол со штрафного. – Ну вот, ещё и свисток! Кривоногие! – Калинник снова повернулся к Смороднику, нахохлившемуся в кресле:

– Извини, о чём мы говорили? Перерыв, можно поболтать. Есть хочешь?

– Нет.

Калинник хитро усмехнулся:

– Ага-а, романтический ужин?

Очень хотелось огрызнуться как-то совсем уж ядовито, но Смородник сдержался и ограничился ворчанием:

– Если бы.

– Ты меня интригуешь всё больше и больше. Нам надо выпить.

Смородник насторожённо наблюдал, как Калинник склоняется перед маленьким холодильником и достаёт два молочных коктейля с трубочками.

– Тебе клубничный или шоколадный?

– Шоколадный, – смирно буркнул Смородник, придерживая пальцем веко, которое начало дёргаться от обилия всего клубничного этим вечером.

– Лови тогда.

Пакетик с коктейлем увесисто ударил по плечу, пролетев через половину комнаты.

– Ага, реакции заторможены, значит, в облаках витаешь. Ну, давай выкладывай, что за принцесса тебя сразила? И почему ты, Темень тебя раздери, не греешь её маленькие ладошки, а трусливо отсиживаешься в моём холостяцком убежище. Чипсы будешь? – Со стороны Калинника, устроившегося на диване, послышалось заманчивое шуршание.

– С крабом? – чуть стесняясь, уточнил Смородник.

По комнате поплыл сладковатый запах специй.

– С крабом.

– Ну давай.

– С тебя честный рассказ! – предупредил Калинник, отсыпая половину пачки чипсов в глубокую миску. – Мне тут скучно сидеть. А ещё я должен взять с тебя плату за ночёвку. Так что давай. У тебя есть… – он щёлкнул пультом, и в углу экрана появилось время, – семнадцать минут до начала второго тайма. И конец матча смотрим вместе.

Смородник проколол трубочкой дырку в пакете и с шумом втянул в себя глоток шоколадного коктейля, второй рукой принимая миску с чипсами. Конечно, Калинника было жалко. Общительный парень, добрый даже к тем, кто этого добра не заслуживает. Да и правда, получается, он должен за ночёвку. Выручил же, как ни крути. Но как рассказывать-то? И что? Вот прямо с кабачка начинать?..

Тяжело вздохнув, Смородник решил немного сократить рассказ, оставив только самое важное.

– Да так. Зашла на чай. Засиделась. Поздно уже, решила остаться.

Уши предательски загорелись. Хорошо, что в комнате было темно и Калинник не видит, как позорно он засмущался.

– Ага. – Калинник громко захрустел, сунув в рот горсть чипсов. – Ну а кроме чая что-то было?

– Лапша. И кабачок.

– Темень, надеюсь, это не какие-то идиотские эвфемизмы.

Смородник цокнул языком:

– Да ну тебя. Сказал же, просто поужинали. Поговорили о ерунде. А там и час ночи.

– Хорошо поговорили?

– Нормально.

– Она тебе нравится?

Смородник промолчал. Сердце начало колотиться чаще. Ощущалось неприятно, будто какая-то болезнь. И, как назло, вспомнился навязчивый запах её духов, который он с таким трудом смыл с себя. В темноте тяжело вздохнул Калинник и заговорил неожиданно мягким, вкрадчивым голосом – как с безнадёжным пациентом:

– Смо, брат, боюсь, это так не работает. Мы не должны сбегать от девчонок, которые нам нравятся. И которые захотели остаться на ночь у нас. Ты понимаешь? Она не из-за конуры твоей осталась. А из-за тебя. Захотела этого, потому что почувствовала какую-то связь с тобой. А не с общагой. И теперь, может, обижается. Наверняка ей неудобно из-за того, что ты ушёл. Будто бы вытеснила из твоей же квартиры.

– И что, мне нужно было остаться? – Смородник недоверчиво повернул голову, разглядывая Калинника, который чуть наклонился вперёд, доверительно глядя в сторону кресла. Захотелось вжаться в спинку и слиться с подлокотниками, чтобы стать совсем незаметным.

– Конечно. Лечь на полу. Или болтать до утра. Ты что, в восемнадцать лет никогда не болтал с девчонками до утра? Тяжеловато, конечно, но им это очень нравится. Романтика, все дела.

– Какая уж там романтика… – ужаснулся Смородник, вспомнив кабачок и своё долгое курение на балконе после того, как рассказал о себе всю правду. – Да и не восемнадцать мне.

– Ну, никогда не поздно. А вообще… Если она тебе нравится, то мог бы быть поактивнее. Такой шанс упустить! Ну, ты дурак, извини.

– Да не было никакого шанса. У неё жених, вообще-то, есть. – Смородник ещё сильнее втянул голову в плечи и хрустнул чипсами, скрывая неловкость.

– Ага. Жених, может, и есть, но на ночь осталась у тебя. Мозги включай. Или после сотрясения половина мозга перестала работать?

– Это ничего не значит. Я не собираюсь ей навязываться. Пусть даже…

«Пусть даже в груди становится тесно, а мысли мечутся как ненормальные, стоит увидеть её в очередном глупом наряде», – чуть было не произнёс он вслух, но вовремя осёкся.

– Пусть даже что?

Смородник махнул рукой:

– Не важно.

Из груди Калинника вырвался новый безнадёжный вздох.

– Понятно, пациент. Всё с вами понятно. Ну а она что-то говорила? Как она попросилась остаться? Это тоже важно, между прочим.

Смородник пожал плечами, задумчиво перебирая пальцами сухие лепестки чипсов.

– Да так. Сказала, что я ей нравлюсь. Как друг, конечно. И что ей тут уютно.

Он вздрогнул от громкого хлопка: это Калинник ударил ладонью о ладонь.

– Вот же оно! Ай да балда! Не было бы у тебя недавнего сотрясения, я бы тебе по лбу хлопнул. Голову включаем, молодой человек! Тебе девушка в симпатии призналась, а ты сбежал, поджав хвост. Ну-ка иди обратно.

Смородник перестал жевать:

– Зачем?

– Сам подумай. Каково ей, не догадываешься? – Калинник ещё сильнее подался вперёд, Смородник буквально ощутил, как ещё немного – и расстояние между ними сократится настолько, что он начнёт переживать за свои личные границы. Темень, да чего он, как девчонка, сплетни решил собрать? Нашёлся тут консультант по отношениям!.. Смородник скривился и попытался отвернуться, но Калинника это нисколько не смутило. Он продолжил:

– Она же тоже переживала. Сказала, что ты ей нравишься. А ты сбежал. И она лежит совсем одна, такая крошка, на твоём огромном идиотском матрасе и считает, что сказала что-то не то, что ты испугался, что она была слишком напористая и всё такое. Да ты понимаешь, сколько комплексов твоими стараниями вырастет в её голове к утру? Беги к ней и не упускай свой шанс. В худшем случае вы останетесь друзьями. А в лучшем у тебя наконец-то появится хорошая девушка. Сколько ты уже один? Да и Лунница, знаешь ли, только кровь тебе портила, стерва. Ты гаснешь с каждым днём, брат. А жить когда? Когда влюбляться? Ты молодой и здоровый, крепкий мужик, загнал себя непонятно во что. Сидишь в норе и, кроме упырей, никого не видишь, каждый день ждёшь, когда Сенница за тобой придёт. А ты выдохни – и живи всем назло. Найдёшь своего тысяцкого. Только сейчас кажется, что ты сам себя в могилу раньше сведёшь, чем Сенница. А тут такой случай подвернулся, а ты испугался. Так не пойдёт, брат. Я видел, как эта малышка к тебе примчалась в больницу. Переживала. И смотрела на тебя далеко не равнодушно. Не к жениху своему бежала, заметь. Значит, не всё у них и гладко. Но ты, дурак, её отталкиваешь. Так нельзя. Девушки – существа нежные, а твоя рыженькая – вообще домашняя конфетка.

– Булочка, – машинально поправил Смородник, глядя в одну точку, и чуть не прикусил язык. Темень, он правда сказал это вслух?! Но Калинник, кажется, даже не засмеялся.

– И правда. Булочка, – произнёс он с какой-то светлой печалью. – Эх, бегала бы за мной такая булочка, я бы весь мир к её ногам положил. А ты счастье своё упускаешь, бестолочь. Нельзя так с людьми. И с собой тоже.

– Ох, не знаю даже, – сдался Смородник. Монолог Калинника он слушал внимательно, и каждое слово больно резало по живому. Он разлёгся в кресле, вытянув ноги, и тяжело вздохнул. Узел в груди немного расслабился, но противный осадок всё равно оставался. – Ты прав, наверное, в чём-то. Но я так не могу. – Смородник поковырял обивку кресла на подлокотнике, пытаясь собраться с мыслями, чтобы облечь их в нормальную форму. Тяжело говорить по душам, когда привык ворчать и огрызаться, даже если собеседник – такой чуткий и добрый парень, как Калинник. – Кто я – и кто она? У неё жених упырь, ты представляешь? То есть мало того, что наш враг, так это ещё и просто не по-человечески: знать, что девушка занята, и пытаться как-то к ней подкатывать. Да я и никогда не умел. Мне вообще это всё чуждо и непонятно. Я не умею прикидываться. Флирт, девушки… – Смородник взлохматил волосы. – Будто всё это не про меня. Я упырей убивать могу. Огонь разжигать. Стрелять. Водить машину. А ухаживать за девушками… нет.

На словах о женихе-упыре у Калинника дёрнулись брови: сперва приподнялись, а затем хмуро сошлись на переносице. Но он быстро взял себя в руки и ответил будничным тоном: