Глубокая древность – время плохо изведанное и потому малоинтересное. Отсутствие ярких деталей, подобных восьми бочкам саке восьмерной перегонки, а также бесконечные «вероятно», «предположительно», «скорее всего» и тому подобные оговорки напрочь убивают любопытство. Не стоит расставлять ненужные ширмы^[12], проще будет сказать, что одни предки современных японцев появились на островах в период Дзёмон («Период веревочного орнамента»), длившийся с начала XIV века до н. э. по начало IV века до н. э., а другие – в период Яёй, следовавший за Дзёмоном. Название периода Дзёмон произошло от плетеных шнуров, которыми украшали керамику древние люди, а период Яёй, начавшийся в 300 году до н. э. и закончившийся в 300 году н. э., назван в честь поселения близ Токио, где в 1884 году во время раскопок были найдены керамические изделия, более совершенные, чем дзёмонские.

В начале периода Дзёмон на Японские острова, уже не соединенные перешейками с материком (ледники таяли, и уровень воды поднимался), приплыли жители Юго-Восточной Азии, умевшие строить довольно надежные лодки. Они были охотниками и собирателями. А в период Яёй с востока пришла вторая волна миграции, но на сей раз на острова прибыли земледельцы, которые начали выращивать рис в северной части острова Кюсю. Генетические исследования показали, что на острове Окинава проживает больше всего потомков иммигрантов-земледельцев. Смешиваясь с местным населением и между собой, иммигранты заложили основу японской нации. Вторую миграцию принято объяснять конфликтом империи Хань^[13] с корейским государством Кочосон^[14]. Китайцы наступали, и те корейцы, которые не желали покоряться ханьскому императору, уплывали на острова. Чересчур усердные корейские историки на основании этого факта выводят, что корейцы были одними из предков японцев, но это неверно. Правильно будет сказать, что у современных японцев и современных корейцев есть общие предки (и это невозможно оспорить).

Первые письменные упоминания о древних японцах содержатся в ханьских исторических хрониках, датируемых I веком н. э. Китайцы называли древних японцев во-жэнь (倭人), что в переводе означает «низкорослый человек». Смысл заключался не в росте, поскольку китайцы и сами не очень-то высокие, а носил уничижительный характер, ведь иероглиф «倭» можно прочесть не только, как «низкий», но и как «сгибающийся [в поклоне]», «подчиняющийся». Какое-то время японцы мирились с таким названием, но в середине VIII века иероглиф «倭» был официально заменен на иероглиф «和», означающий гармонию^[15].

Согласно ханьским хроникам, вадзин проживали на островах в Восточном (Японском) море и имели сто малых стран (самостоятельных областей), часть которых контактировала с китайцами и платила дань ханьским императорам. В летописи «Хоу Ханьшу» («История империи Поздняя Хань») сообщается о посольстве японского вана^[16] из страны На, который в 57 году получил от ханьского императора Гуанъу-ди^[17], в качестве инвеституры золотую печать.

От периода Дзёмон остались «на память» неглазурованные обожженные глиняные сосуды, украшенные рубчатым веревочным орнаментом. Глиняная посуда периода Яёй превосходит посуду периода Дзёмон по качеству – она изготовлена на гончарном круге, имеет более тонкие стенки и разнообразные формы, соответствующие назначению, но вот украшена она более сдержанно. Орнаменты на посуде Яёй встречаются не всегда, вдобавок они весьма скромны, но зато стенки яёйских изделий часто отполированы до зеркального блеска. Уже в те стародавние времена японцы предпочитали изысканность вычурности и стремились доводить свои изделия до совершенства. Перфекционизм – национальная черта японцев.

Кацусика Хокусай. Самурай спешит по делу в сопровождении личной охраны и фонарщика

В периоде Яёй население японских островов выросло настолько, что общины начали систематически конфликтовать между собой. Найденные археологами поселения того периода были окружены защитным рвом, имели крепкие ограды и наблюдательные вышки. Если была возможность, люди предпочитали селиться на вершинах холмов. На стоянках и в захоронениях найдено много наконечников для стрел и литых бронзовых клинков.

Глава вторая
Сыны и дочери Яямато

Во второй половине III века японцы создали свое первое государство, центр которого находился в районе современного города Нара^[18]. К середине IV века под властью японцев оказался почти весь остров Хонсю, а также остров Сикоку и север острова Кюсю. На севере Хонсю японцы воевали с автохтонным племенем эмиси, а на юге Кюсю – с племенами кумасо и хаято. В конечном итоге все эти племена были ассимилированы.

Название «Ямато» («大和») принято переводить как «Великая гармония», но нужно учитывать, что до того как в IV веке от китайцев были переняты иероглифы, японцы никакой письменности не имели, и потому мы не можем знать, какой смысл изначально вкладывался в название государства. «Великая гармония» появилась лишь на рубеже V и VI веков, а в 670 году название государства и правящей династии было изменено на «Ниппон» («日本») – «Источник солнца», или «Страна у солнца»). Но после переименования старое название не исчезло – оно сохранилось в качестве одного из названий японского императорского дома^[19] и стало неофициальным, возвышенно-поэтическим названием страны. Слова «японец» или «японка» могут произноситься с разными чувствами, но слова «сын Ямато» или «дочь Ямато» всегда звучат с гордостью и одобрением. Можно предположить, что некий человек может быть недостоин называться «сыном Ямато», но словосочетание «недостойный сын Ямато» режет слух, поскольку оно – сочетание несочетаемых смыслов.

Первым правителем японцев и основателем династии Ямато стал прапраправнук богини Аматэрасу, широко известный под именем Дзимму («Божественный Воин»), которое дал ему пятидесятый император Камму, правивший с 781 по 806 год. В летописях «Записи о деяниях древности» («Кодзики») и «Анналы Японии» («Нихон-секи») Дзимму появляется под именами Вакамикэну-но-Микото («Достойный, Утративший Молодость»), Тоёмикэну-но-Микото («Достойный, Утративший Богатство»), Каму-Ямато-Иварэ-бико-но-Микото и Каму-Ямато-Иварэ-бико-Хоходэми-но-Сумэра-Микото (где «Иварэ» – название местности, откуда происходит «божественный юноша»). Молодость и богатство Дзимму утратил, пока завоевывал территории для своего государства.

Скептики сомневаются в божественном происхождении Дзимму, но они вообще сомневаются в существовании первых двадцати восьми японских императоров, считая их мифическими персонажами. Так или иначе, божественное происхождение обеспечило японскому императорскому дому небывалую в истории человечества продолжительность правления длительностью в восемнадцать столетий (правление продолжается). Правда, не каждый император обладал реальной властью, но вот престол у потомков богини Аматэрасу никто отобрать не мог, поскольку божественное происхождение не может быть отозвано, в отличие от Небесного Мандата, служившего условным подтверждением легитимности китайских императоров и корейских ванов. Небесный Мандат дается свыше достойным людям и может быть отозван у их недостойных потомков. Если правитель не в состоянии удержать власть, он считается лишенным Мандата, а тот, кто придет к власти, станет его новым обладателем. При таком подходе династии могут сменяться бесконечно. Сравните восемнадцать веков продолжающегося правления японского императорского дома с четырьмя веками существования империи Хань. И учтите, что восемнадцать веков – это научный счет, а, согласно легендам, Дзимму основал Ямато 11 февраля 660 года до н. э., так что к восемнадцати можно добавить еще десять! Скептикам же рекомендуется почтительно припасть к «Анналам Японии», где сказано: «Весной года Каното-но тори, в начальном месяце, в день новолуния Каноэ-но тацу, государь во дворце Касипара вступил на престол. Тот год считают первым годом правления государей…»^[20].

Для того чтобы понять особенности японского менталитета, можно вспомнить похвалу стране, которую высказал Дзимму, поднявшись на холм Попома-но вока в Вакигами: «"Ах, какую прекрасную страну я получил! Хоть эта страна бумажной шелковицы узкая, но похожа она на выгнувшуюся стрекозу". Какое поэтичное сравнение и насколько оно здесь к месту! Подумав о красоте выгнувшейся стрекозы, уже не станешь сетовать на то, что твоя страна узкая».

Кацусика Хокусай. На городской улице

Согласно «Записям о деяниях древности» Дзимму покинул наш мир в возрасте ста тридцати одного года, а «Анналы» утверждают, что уход произошел, когда императору было сто двадцать семь лет. Дзимму не умер, его божественный дух покинул тело и вознесся на Равнину Высоких Неба к Аматэрасу-прародительнице. Дзимму стал ее помощником и занял второе место в иерархии синтоистских богов.

Отправляя на землю для покорения Японских островов своего внука Ниниги, которому Дзимму приходился правнуком, Аматэрасу вручила ему три священные регалии – бронзовое зеркало Ята-но кагами, яшмовые подвески Ясакани-но магатама и священный меч Кусанаги-но-цуруги, тот самый, который Сусаноо нашел в хвосте змея Ямата-но-ороти. В отличие от многих западных стран, где принято выставлять регалии правления на всеобщее обозрение во время официальных церемоний или же в музеях, священные регалии японского императорского дома могут видеть только жрецы-хранители, которые показывают зеркало, подвески и меч новому императору в день его восшествия на престол. Вот еще одно правило японцев – сокровенное никогда не выставляется напоказ. Исключение делается только для поэзии – в стихах можно самовыражаться, как угодно, можно душу наизнанку выворачивать, и за это никто не осудит. Напротив – похвалят, если стихи получатся красивыми.

Принято считать, что первое в истории стихотворение, приведенное в «Записях о деяниях древности», сочинил Сусаноо после примирения с Аматэрасу, когда та простила ему вольности на рисовых полях и осквернение ее покоев.

«В Идзумо, где в восемь гряд облака встают,
Покои в восемь оград,
Чтобы укрыть жену,
Покои в восемь оград воздвиг [я],
Да, те покои в восемь оград!»

Здесь можно увидеть похвальбу, но на самом деле это тонкое, завуалированное признание в любви, суть которого кроется в словах «чтобы укрыть жену». Японская поэзия лаконична, но «многослойна» – только вдумчивый читатель может проникнуть в авторский замысел. В качестве примера возьмем одно из стихотворений восемьдесят второго императора Го-Тобы^[21], бывшего на престоле с 1183 по 1198 год.

«К вершинам горным
Проложен путь извилистый
Не розами, а шипами!
Будь осторожен, странник,
Мечтая о высотах!» ^[22]

На первый взгляд, император советует читателю не заходить в своих мечтах очень далеко, чтобы не пришлось идти по шипам. Но если прочесть стихотворение несколько раз и дать себе труд подумать над ним, то понимаешь, что перед тобой предостережение иного рода – мечтай о горных вершинах, но будь осторожен и понимай, что идти придется по шипам. Император Го-Тоба относился к числу сильных людей, не боявшихся плыть против течения. В 1221 году при поддержке некоторых феодалов он попытался вернуть императорскому дому реальную власть, которую узурпировалиаристократы из клана Ходзё, но потерпел не-удачу (в историю эта попытка вошла под названием Смуты годов Дзёкю)^[23].