Судя по хитрому выражению лица, трактирщик уже прикидывал, сколько сможет стрясти с незнакомца за его спасение. И то ладно, значит, точно ругаться не будет.

А я выскользнула из пальто, повесила его на крюк, подхватила корзину с травами и бросилась на кухню. Моя смена будет до полуночи, потом ещё пару часов Олинка по залу бегать будет, а потом Баргул всех пьяниц выгонит и трактир на ночь закроется, до шести утра.

Через несколько минут, одернув передник, я уже спешила в зал, на ходу готовясь уворачиваться от шаловливых ручек посетителей и не обращать внимания на сальные взгляды и глупые предложения.

Вечер действительно закончился хоть и суетно, но вполне спокойно.

Правда я так устала, что в комнатку наверху, под самой крышей, вернулась уже не чуя ног. Аккуратно сняла с себя белый передник, повесив его на гвоздик. Не менее аккуратно сняла и форменное платье – второго мне никто не предложит, если что – сама стирай и штопай! И только потом повалилась на постель – ветхую, скрипящую, но все-таки ещё вполне крепкую.

Старенькое белье приятно пахло травами, на чердаке было уютно, хоть и немного прохладно, и прежде, чем я провалюсь в сон, у меня было время немного подумать. И повспоминать. Особенно то, о чем я давно себе вспоминать запретила, чтобы не бередить душу. То, как я здесь оказалась. В этом мире. В этом теле. И в этом трактире почти на краю света. Совершенно одна.

***

В тот день, когда моя жизнь круто изменилась, мы с родителями и младшим братом Лешкой должны были праздновать день рождения последнего. Десять лет – это уже прекрасный возраст, расцвет пакостливого и веселого характера братца!

– Юль, садись на заднее, – кивнула мама в сторону нашей новенькой машины, – видишь же, орел наш уперся, хочет с папой на переднем!

– Я с Андреем поеду, – чуть смутилась, но все-таки вздернула подбородок. В конце концов, мне уже девятнадцать с хвостиком, я почти специалист-филолог, даже на работу успела устроиться!

И совсем все это вместе не повод смущаться и прятать от родителей своего парня. Андрея я встретила на первом курсе, он учился на экономиста, был старше на два года и играл за местную футбольную команду. Загорелый красавец шатен с легкой небритостью и волшебной улыбкой, от которой девчонки штабелями падали!

Конечно, я, как и многие отличницы и пай-девочки, задавалась вопросом «что он во мне нашел»? Не первая красавица, не спортсменка, даже по утрам не бегаю. Умница временами – не отрицаю, что есть, то есть. Мама смеется и говорит, что с самооценкой у меня все прекрасно. Как подкалывал меня Андрюха – просто такие полные противоположности не могли не притянуться!

Я усмехнулась и покачала головой. Да уж, что творится, а?! Бывший бабник всея универа и я. Ой не сразу у нас все гладко стало! Сколько нервов друг другу извели, сколько пикировок было, сколько споров, ссор, ревнивых поклонниц! Но я была упрямая, гнула свою линию, не сдавалась, не прогибалась – и Андрей не отступил. Сказал, что был покорен одним моим ударом левой – и неважно, что я чуть палец тогда не сломала!

В общем, мы уже полгода как официально встречаемся. И пару месяцев, как родители об этом знают. Вот даже пригласили Андрея на наше семейное торжество. Правда, что-то он задерживается.

– Ладно-ладно, – мама отрывает меня от мыслей и хихикает как девчонка. Теплая ладонь треплет меня по голове, но я и не думаю возмущаться. Это же мама! Маминой любви много не бывает! – езжай с Андрюшей, только не опаздывайте, мы уже садимся! Пять минут осталось!

– Договорились, – бормочу, утыкаясь в телефон и пытаясь вызвонить Андрея.

Не берет трубку. Подъезжает, наверное.

Сердце, как всегда, гулко бухало в груди – до сих пор не верилось, что у меня есть парень. Настоящий. Любимый. Родной.

Красная спортивная машина ворвалась на парковку, когда родители уже уехали минут десять как, а я вся извелась от беспокойства. Тут же подбежала, заглядывая в тонированное стекло:

– Андрюш?! Что-то случилось?

– Садись давай, – стекло чуть опустилось, открывая моему взгляду хмурого накаченного парня.

Высветленный ежик волос, крепкие руки с татуировками, чуть выдающийся вперед подбородок, высокие скулы, светло-голубые яркие глаза – предмет томных вздохов до сих пор.

Быстро обегаю машину и сажусь на переднее сиденье рядом. Смотрю на парня. Обычно Андрей, даже когда злился – никогда всерьез не повышал голос, старался вообще не показать, что его что-то задевает или выводит из себя, а тут он как на иголках сидел. Даже глаза чуть отвел. Протянула руку, пытаясь коснуться его плеча, поддержать, но меня резко отстранили.

– Пристегнись. И поехали уже… – буркнул.

В горле встал ком. Что случилось-то? Мы ещё вчера вечером говорили – и все было нормально. Обида воткнула иголку в сердце.

Это сейчас мне кажутся смешными все эти женские обидки, ссоры из-за мелких недоговоренностей и глупых происшествий. А тогда молоденькой девчонке как в душу плюнули!

– Если ты был против и не хотел ехать – мог бы сразу сказать, я тебя не тянула, – заметила, отстраняясь и поспешно пристегиваясь.

– Мне не помешает отдых за городом, прости, просто день дурацкий, – дернул уголком губ парень, быстро стартуя.

Какое-то время мы ехали молча, пробок не было, автострада быстро вышла за пределы города, вокруг потянуло свежестью, лесом, травами… Красота!

От любования меня отвлек пиликающий телефон Андрея.

– Посмотри, что там, – коротко попросил парень. Я потянулась и взяла из бардачка телефон.

Смахнула заставку экрана – какую-то спортивную тачку. Вместо нашей совместной фотки на фоне стояла ещё одна очередная тачка уже, ну да ладно.

Контакт назывался «Твоя любимая девочка». Хм, что? Машинально хотела посмотреть на свой телефон – может, я что-то случайно отправила? Сердце застучало где-то в горле. Пальцы стали какими-то липкими, скользкими.

Я медленно открыла контакт. Знаю, дурочка. Картина и так маслом, зачем себя резать по живому? Но тогда я хотела знать. Хотела, чтобы все это оказалось просто чудовищной ошибкой – глупым розыгрышем.

Там было фото. И текстовое сообщение. В животе что-то неприятно сжалось, когда я смотрела на абсолютно голую бесстыдную девицу с хорошей такой четверочкой в груди, обсыпанную какими-то розовыми стразами и с большими заячьими ушами, как из журналов для взрослых. На девице был корсет под грудь и чулки, вру, не голая она (хотя лучше б голая, менее откровенно и то!). Красивые… очень дорогие, я на этот бренд при нашем неплохом финансовом положении даже не заглядывалась.

«Котик мой, ты быстро сбежал утром. Понимаю, что слова папули тебе не понравились, но будь реалистом. Ты по уши в долгах, так что жду тебя завтра на нашем семейном вечере. Будь паинькой, и уже через неделю после нашей свадьбы ты возглавишь одну из крупнейших папиных фирм, а хочешь, купим тебе сборную по футболу».

Я застыла. Сердце закололо, зажгло, хотя глаза оставались сухими.

– Ну, что там? – Вывел из раздумий голос парня.

Моего ли парня? Из груди вырывался тихий всхлип. Андрей повернул голову ко мне. Клянусь, я не хотела! Знаю, что не стоит отвлекать человека на дороге, была уверена, что промолчу, только слезы сами из глаз покатились от обиды и унижения. Легко быть сильной, когда все это происходит не с тобой!

– Юль? Юленок? Что такое? – В голосе парня послышалось беспокойство, но он был вынужден вернуть внимание дороге.

– Все в порядке, – выдавила из себя, стараясь прикусить губу и гася экран телефона, – там тебе какая-то девушка пишет, кажется…

– Девушка? – Искреннее недоумение.

Сердце слабо трепыхнулось. Может, это чья-то злая шутка?

– Да, – выдавила из себя, – и шлет голую фотку. Не думала, что у тебя такой вкус хреновый, Алексин!

Еп… хотела же держать язык за зубами! Лицо парня окаменело. Он сжал руль так, что, казалось, тот сейчас затрещит и оторвется, деревья замелькали все быстрее и быстрее, и я на самом деле испугалась, осознавая, что мы сидим в разогнавшейся машине, и Андрей может просто не справиться с управлением!

– Тормози! – Взвизгнула тонко-тонко.

Это мой голос такой противный?

– Дура! – огрызнулся в ответ Андрей. – Нашла время какие-то фотки левые смотреть, мало ли идиоток на свете!

– Идиоток? Их очень много, и я, похоже, одна из них! – Сердце снова сжало невидимой властной рукой.

Не хочу верить, не хочу…

– Да с чего вдруг? – Рявкнул Андрей. Скорость начала падать.

– Потом поговорим, – процедила, понимая, что праздник брата будет для меня безвозвратно испорчен в любом случае, главное родителям этого не показать.

– Любишь ты «потомки», Юла, – хмыкнул Андрей, – впрочем, ты права, поговорить нам давно пора.

– Например, о том, кто там хочет тебе купить футбольную команду, и на ком ты собираешься жениться, когда ещё недавно говорил, что мы чуть ли не поженимся после универа! – Выкрикнула не сдержавшись. – Тормози!

Какой же дурехой я была тогда. Тепличной девочкой, непривычной к потрясениям, привыкшей, что все любят её, все достается если не просто и легко, то с минимумом сложностей. Что маленький уютный мирок не подвергается никаким серьезным потрясениям и трагедиям.

В тот миг я была не в себе, мне казалось, что на меня небо рухнуло, я уже не думала ни о машине, ни о дороге, ни о том, что родители наверняка не обрадуются задержке, да и не смогу я скрыть от них, что что-то случилось.

Мне казалось, что если я не разберусь сейчас со всем, что происходит, то просто лопну или сойду с ума!

– Где я тебе приторможу, идиотка, здесь склон прямо у дороги начинается!

Андрей резко повернулся, видимо, хотел сказать что-то нелицеприятное, и в этот момент я с ужасом увидела, как прямо на нас из-за поворота вылетает огромный грузовик. Кажется, это была бетономешалка, и её занесло на повороте.

Наверное, парень увидел что-то такое в моих глазах, он успел повернуться, дернул за руль, изо всех сил пытаясь избежать столкновения, но… дорога была слишком узкой. Будь Андрей спокойнее и сосредоточеннее, мы бы успели проскочить, но не сейчас. Правую сторону сотряс жуткий удар, словно в замедленном кино я увидела, как запрокидывается голова парня, как течет кровь из рассеченной брови, заливая лицо, и… в этот момент наша машина дернулась – и начала падать вниз. Прямо по косогору. Прямо туда, где чернели пеньки деревьев.

Все замелькало перед глазами, закрутилось, завертелось…

Говорят, что в такие моменты вся жизнь перед глазами проносится. Неправда. Я не пожалеть ни о чем, ни попрощаться, ни подумать не успела. Просто очередной удар по косогору пришелся на мою сторону, что-то подозрительно хрустнуло, коротко обожгло болью – и мир исчез.

Не было никакого света в конце тоннеля, не было и самого тоннеля, ангелов или демонов, которые могли бы забрать с собой мятущуюся душу. Я с какой-то отчетливой уверенностью поняла, что я действительно… умерла?!

Только шла я почему-то по сумрачной тропинке, вдоль которой высились стволы деревьев. Передернулась. Хотя все эмоции как-то были приглушены, словно все это было не по-настоящему, просто сон, пусть и не самый приятный.

Здесь не было никого и ничего – даже ни звука не доносилось. Не знаю, сколько так двигалась, но монотонные движения убаюкивали, заставляя расслабиться и впасть в какое-то полусонное состояние. Вперед, вперед и снова вперед по узкой извилистой тропе. Зачем я это делала? Куда шла? Чего ждала от этого пути?

Меня все это в тот момент совершенно не волновало. До тех пор, пока тропа вдруг не уперлась… в дверь? Прозрачную, словно стеклянную дверь. И оттуда, из той двери, вместо своего привычного отражения с русой косой, округлым немного лицом и зеленющими глазами на меня смотрело совершенно другое лицо.