Вместо еды Кристофер предпочитает рассматривать самого Джейсона. У него тренированное, мускулистое тело, но это можно было понять уже по силе, с которой он швырнул его в трубу. Криса привлекает кое-что другое. Вся спина волка исполосована старыми шрамами: продолговатыми, глубокими. Какие-то несильно выделяются, но другие создают хорошо заметный рельеф. Шрамы от ножей, плети, застарелые ожоги, а внизу, на пояснице, можно увидеть край совсем другого, круглого, ожога. Клеймо.

Кристофер отводит взгляд. Значит, не преступник – по крайней мере, не в привычном понимании. Не убийца и не вор, а просто беглый раб. Но кто знает, что он успел натворить? Он наверняка украл у своих хозяев деньги, раз сумел закупиться едой. И в его глазах не было сомнения, когда тот обещал убить Криса, так что отбрасывать эту версию было бы глупо.

Они сидят в гнетущей тишине до самой темноты. Кристофер почти не шевелится, в глубине души надеясь, что если будет вести себя достаточно тихо, то Коуэлл попросту забудет про него и уйдет один. Но его надеждам не суждено сбыться: стоит опуститься ночи, как Джейсон поднимается и вскидывает его на ноги за шкирку.

– Мы сваливаем. Веди себя тихо.

В этот раз подтверждения он не просит, просто вылезает первым и вытягивает Кристофера за собой. Выбраться со связанными руками оказывается ужасно сложно. В этот момент приходит осознание, что он не смог бы сбежать в любом случае: не успел бы выкарабкаться.

Голод сменяется ноющей болью в животе и тошнотой. Сейчас в городе много патрулей, и по дорогам так просто не выбраться. У него будет шанс, и в этот раз он его не упустит. Стоит мысли прозвучать в его голове, как тупая боль пронзает затылок, а тусклый свет фонарей спального района меркнет. Последнее, что он понимает: ему не дают упасть на асфальт, – а дальше сознание окончательно отключается, утягивая его в вязкую темноту.

* * *

Глава 3

Ужасный въедливый запах проникает в густую тьму. Он настолько резкий, что дышать становится сложно. Кристофер сонно моргает, очнувшись. Голова раскалывается так, будто по ней ударили. Хотя почему «будто»? По ней и ударили! Один бешеный волчара!

Крис вскакивает и находит глазами Джейсона, который спокойно сидит на земле, скрестив ноги. Он ворошит толстой палкой хворост в костре. Кристофер хватается за голову: затылок пульсирует, и боль отдается в висках. Только через секунду понимает, что на запястьях отсутствуют веревки. Это вызывает вздох облегчения. С каких пор он стал воспринимать такие вещи как удачное стечение обстоятельств? Но облегчение очень быстро проходит, и «удачное стечение обстоятельств» оказывается не таким уж и удачным – Крис осматривается, в ужасе осознавая, что их окружают одни деревья. Никаких домов, улиц, ни грамма асфальта. Только трава, кусты и деревья, деревья, деревья. Он тихо стонет, но секундой позже решает, что сейчас важнее кое-что другое.

– Ты меня ударил!

Джейсон кивает, словно прозвучал какой-то вопрос, требующий ответа. Это еще больше выводит Кристофера из себя: он хмурится и бьет кулаком по земле.

– Ты ударил меня по голове! Ты хоть думаешь, прежде чем сделать? В твоей черепной коробке осталась хоть капелька мозгов?

В ответ на тираду слышится лишь короткое и равнодушное «Угу». Кристофер принюхивается еще раз и сдерживает тошноту, зажимая рот. Наверное, его бы все-таки вырвало, если бы в желудке хоть что-то было. Запах тошнотворный.

– Мало того, что у меня болит голова, так я еще и воняю, как скунс! Где ты вообще успел побывать? Как мы, черт возьми, оказались в лесу?

Губы Коуэлла изгибаются в насмешливой улыбке, как будто он предвкушает то, что сейчас скажет: растягивает слова, пропевая некоторые буквы, что делает его рассказ чуть-чуть дольше. Похоже, он старается насладиться всеми красками на лице Криса.

– Сначала я спрятался в машине, которая вывозит мусор. Пришлось посидеть некоторое время рядом с мусорным баком. Кажется, в него наблевал какой-то пьянчуга. Затем мы проехали пару километров, закопанные в отходах, а на одной из заправок я сумел выскользнуть вместе с тобой. Вот так мы оказались в лесу.

Крис слушает все это с беспомощным видом, бледнея и зеленея буквально на глазах. Очевидно, Джейсон специально сказал про алкаша. Кристофер не отказывает ему в удовольствии, сгибаясь пополам и упираясь ладонями в землю. Желудок буквально выворачивает наизнанку, но единственное, что может выплюнуть Крис, – это желчь, что на самом деле куда болезненнее, чем выплюнуть обед.

Его трясет, а на глаза наворачиваются слезы. Кристофер прикладывает ладонь к губам, стараясь унять дрожь. Витающая в воздухе вонь бороться с тошнотой ничуть не помогает.

– Я пошутил про алкаша.

От комментария Джейсона лучше не становится, только лишний раз подкидывает в его голову уже продуманную во всех деталях картинку о том, как он извалялся в чьей-то блевотине. Приходится согнуться пополам еще раз. Горло першит и жжет.

Зажмурившись, Кристофер не замечает протянутой ему бутылки с водой. Волк недовольно и шумно вздыхает и хватается за черные волосы, запрокидывая голову Криса. Дрожь в теле Олдриджа усиливается, но ожидаемой боли не следует. Горлышко бутылки касается губ, а затем на них льется вода.

Он тут же приоткрывает рот, глотает, не позволяет себе пролить ни капли. Джейсон ожидает, что тот попытается забрать бутылку, но Крис лишь жадно поглощает влагу, надеясь, что она не кончится слишком скоро. Коуэлл вынужден наклонять бутылку очень аккуратно, чтобы не пролить драгоценную воду, но даже если он случайно дергает ею, Крис просто не позволяет себе выпустить ее изо рта.

– Ты собираешься брать бутылку в руки или я так и буду тебя поить? – ворчит Джейсон.

Кристоферу второго приглашения не требуется: он хватает бутылку и продолжает пить. Только сейчас он понимает, насколько сильно его мучила жажда. Она всегда преобладает над голодом.

Как только бутылка опустошается, в него летят крекеры. Кристофер ловит упаковку из фольги, ничего не говорит, просто распечатывает печенье и старается есть не слишком быстро.

– А если бы не вел себя как идиот, то не был бы таким голодным.

Крису хочется что-то ответить, но его рот занят печеньем, так что он решает промолчать, подумав, что поесть для него сейчас гораздо важнее, чем заткнуть за пояс какого-то одичавшего зверочеловека.

Джейсон коротко предупреждает о том, что идет на охоту. Он ничего не говорит о том, чтобы Крис оставался на месте и никуда не уходил, это кажется слишком очевидным. Олдридж не приспособлен к жизни в лесу, он не знает, куда идти и как выжить в таких условиях. Уходить сейчас было бы глупостью или даже суицидом, смотря с какой стороны посмотреть.

Как только Джейсон уходит, Кристофер в первую очередь проверяет свои таблетки, закидывает одну в рот. Он уже давно пропустил время приема, но исправить это еще не поздно. По крайней мере, до тех пор, пока не началась ломка. В такой ситуации только синдрома отмены ему и не хватало. Оставшееся время наедине с самим собой Крис проводит, вороша палкой угли в костре. Это единственное развлечение, которое он находит.

Ждать возвращения Джейсона слишком скучно, так что к тому моменту, как он появляется из-за деревьев, Крис даже рад его видеть. Волк тащит за уши убитого зайца. Кристофер морщится от вида крови, но успевает вовремя отвернуться, когда Коуэлл принимается разделывать тушку. Это вызывает у зверочеловека лишь усмешку. Криса она раздражает, но он ничего не говорит, про себя снова называя Джейсона дикарем.

Стоит Джейсону начать жарить мясо, как по воздуху разливается великолепный запах, который заставляет Криса подсесть ближе к костру. Во рту собирается слюна, и каждая секунда ожидания ощущается вечностью. Печеньями он наесться не смог, так что от зайчатины воротить нос не стал.

Кристофер с интересом смотрит, как покрытые шрамами пальцы отделяют мясо от костей. Он передает кусочки Кристоферу, закидывая в рот следующие. Мясо, жаренное без соли и специй, кажется пресным, но он не жалуется, проглатывая его не жуя. Спустя некоторое время Крис облегченно вздыхает, чувствуя, как исчезает болезненная, сосущая пустота в животе.

Он наблюдает, как Джейсон устраивается на ночлег. Кажется, все это время он был на ногах и не мог даже глаз сомкнуть, перебиваясь редкой дремой. Об этом говорят его глубокие синяки под глазами. Крис ничего не говорит, продолжая вглядываться в пламя. Оно дикое, языки взметываются вверх, маленькие искры поднимаются подобно причудливым насекомым. Если приглядеться, можно увидеть, как от жара плывет воздух. Это совсем не похоже на камин дома у Кристофера, где прирученное человеком пламя за огнеупорным стеклом спокойно горело, пожирая аккуратно нарубленные дрова.

Они с Джейсоном совсем как пламя: один похож на дикое, необузданное, готовое пожрать все на своем пути, смести, лишь бы вырваться на свободу; другой – на облагороженное и не стремящееся покинуть клетку, что для него создали.

Коуэлл проваливается в глубокий сон, даже его уши перестают шевелиться, а вечно искаженное ненавистью лицо расслабляется. Кристофер смотрит на нож, оставшийся на земле после разделки мяса. Все-таки у него был нож. Крис подходит к нему, берет в руки и смотрит на зверочеловека. Убить его – и все проблемы исчезнут. Нужно просто пронзить сердце. Один удар, и Крис свободен.

Кристофер подходит к волку, садится на колени рядом и обхватывает нож двумя руками, поднимая его над головой. Сидит так несколько минут; руки трясутся, а сам он только и делает, что смотрит на безмятежное лицо. В конце концов он встает и возвращает нож на место.

Это иллюзия: никакие проблемы не решатся, если он убьет Джейсона. Он ведь не ушел, когда был шанс, – ему просто не выжить в лесу, так что Коуэлл ему нужен. Да и у него, вероятно, не хватит сил убить кого-то. Не физических – моральных. Он просто не способен на такое.

Джейсон спит до самого утра, к середине ночи спать уходит и Кристофер. Олдридж не хотел бы страдать от недосыпа, хотя он в любом случае будет его преследовать. Сон на земле – это, пожалуй, не самое приятное, что с ним случалось. В тело постоянно что-то впивается: то какой-то камешек, то веточка. Промучившись остаток ночи, он встает вместе с Коуэллом, но чувствует себя невыспавшимся.

Они собираются в полной тишине: никто не произносит ни слова. Никто ничего не говорит даже тогда, когда они продолжают свой путь. Джейсон просто упрямо идет вперед, пробивая себе путь сквозь ветки с упрямством барана, а Кристофер не собирается заводить разговор первым. Еще чего! Он не собирается опускаться так низко.

К середине дня Крис готов молить волка наконец остановиться и позволить ему передохнуть. Тело ноет и противится таким неожиданным и долгим физическим нагрузкам. Усталость наваливается все сильнее с каждым шагом.

Джейсон, кажется, вообще не чувствует усталости, нельзя заметить даже намека на то, что тот хоть немного утомился. Крис злится на это все больше и больше с каждой секундой. Слишком занятый культивированием этого чувства, Кристофер совершенно перестает смотреть под ноги.

Нога предательски зацепляется за корень, и Крис летит вперед. Джейсон разворачивается совершенно неожиданно, ловит Олдриджа. Коуэлл, кажется, действует на чистых инстинктах, потому что хмурится, стоит Кристоферу оказаться в его руках.

– Спасибо, – произносит Кристофер неохотно, почти бросает.

Желание закатить глаза становится невыносимым, и Крис делает это, опустив веки, так, чтобы Джейсон не заметил. Благодарить своего похитителя кажется верхом абсурда, но он только что это сделал. Джейсон просто кивает, и это бесит еще сильнее. Возникает ощущение, словно тот не видит смысла с ним разговаривать, и Крис взбесился бы, знай он, как недалеко ушел от истины.

По мышцам начинает растекаться боль, и Кристоферу стоит огромных усилий поднимать ноги, чтобы не зацепиться за очередной корень. Джейсон внезапно останавливается как вкопанный, его уши дергаются назад, и Олдридж врезается в его спину, не успев среагировать.

– Ну, что там такое?