В камине горит огонь, его дым уходит в трубу, оставляя после себя немыслимый слой копоти на кирпичной кладке – убирать придется слугам. Царит тишина, которую нарушает только ритмичный ход часов.

Крис делает шаг к камину. Все вокруг кажется таким безмятежным и спокойным, но эта иллюзия быстро разрушается, словно разбитое камнем стекло, осыпается осколками на мягкий красный ковер. Дверь скрипит, и Крису совсем не хочется оборачиваться, чтобы посмотреть, кто вошел. Его желание не имеет значения: он должен, и у него нет иного выхода.

Развернувшись, он встречается взглядом с зелеными глазами, так похожими на его собственные. На мгновение кажется, что он смотрит в зеркало, но это иллюзия. Седые, аккуратно уложенные волосы пострижены коротко, подчеркивая острые скулы и плотно сжатую линию губ. Его лицо обманчиво бесстрастно. Позади виднеется фигура женщины, которая смотрит чуть насмешливо и самодовольно.

Кристофер опускает голову и вновь начинает рассматривать ковер и свои босые ноги. По его телу пробегает дрожь: теперь тиканье часов кажется угрожающим.

– Кристофер.

Крис вздрагивает и лишь сильнее вжимает голову в плечи.

– Да, отец?

– Что непонятного было в том, что я сказал, когда просил не опаздывать на ужин? Ты хоть что-то можешь сделать правильно, в срок?

Сердце бьется бешено, и все, что получается произнести, – это сбивчивые мольбы о прощении. Пальцы сжимают его подбородок, до боли, до синяков, поднимают его голову вверх – зеленые глаза встречаются с другими такими же. Но насколько бы похожими они ни были, у них нет ничего общего: страх и обреченность в одних, злость и раздражение в других.

– Ты настоящее ничтожество. Кэрол.

Женщина по-хищнически обходит Криса со спины, наклоняется, чтобы самодовольно прошептать на ухо:

– А я предупреждала тебя: без опозданий.

Она исчезает так же, как и появилась. Крису даже не надо оборачиваться, чтобы узнать, где она теперь.

– Кристофер! Кристофер! Кристо…

– …фер! Крис! Эй, Крис!

Он чувствует, как его трясут, распахивает глаза, тяжело дышит и испуганно смотрит в чужое лицо. Карие – не зеленые – глаза смотрят на него с беспокойством.

– Дыши!

Только сейчас Кристофер замечает, что не дышит. Он втягивает лесной воздух так резко, что начинает кашлять. Все его тело горит, пот стекает по лицу. Кошмар. Всего лишь кошмар. Его дыхание постепенно приходит в норму, но Джейсон все еще сжимает его плечи до боли, и Крис слегка поводит ими, чтобы тот отпустил. Коуэлл мгновенно отдергивает руки.

– Ты метался, я подумал, у тебя кошмар.

Крис кивает и переводит взгляд на небо – точнее, на темно-голубые просветы за кронами деревьев. Рассвет только занимается.

– Что тебе снилось?

Кристофер вздрагивает и разгневанно смотрит на Джейсона.

– Не твое собачье дело, – произносит он почти по слогам. Кажется, он вот-вот зарычит, совсем как Джейсон недавно. – Я же не спрашиваю, что за уродство на твоей спине.

Джейсон тяжело вздыхает, закатывая глаза, и это заставляет Кристофера взвиться еще сильнее. Он уже собирается сказать какую-нибудь гадость, но волк ловит его взгляд, и слова застревают в горле, отказываясь срываться с губ.

– Я был рабом в борделе. Меня купили, когда мне было тринадцать лет, а на спине – следы моего обучения. Те, что постарше, – из детства, а те, что посвежее, получены совсем недавно, потому что воспитать меня так и не вышло.

Джейсон самодовольно хмыкает и поворачивается к шокированному Кристоферу. Коуэлл говорит об этом так, будто не он был игрушкой в руках других людей. И хотя Крис никогда не считал зверолюдей равными себе и другим людям, он никогда не отрицал, что они живые существа. Конечно, их необходимо воспитывать, но когда кто-то творит подобное с животными, его сажают в тюрьму. Так почему же в отношении зверолюдей это считается нормальным?

– Я… сочувствую.

– Оставь свое сочувствие при себе. Оно мне не нужно.

Кристофер неуверенно кивает, а потом обнимает собственные колени, игнорируя боль от укуса – не такая уж она и сильная.

– Мне снился отец. Я опоздал на ужин.

Джейсон приподнимает брови, ожидая продолжения, но спустя несколько минут молчания решает все-таки озвучить интересующий его вопрос:

– Он жестокий человек?

Кристофер удивленно качает головой, поворачиваясь к Джейсону.

– Нет. С чего ты взял? Он справедливый.

Голос Криса теперь звучит ровно, и о пережитом кошмаре свидетельствует только поблескивающий на лбу пот. Он ловит на себе странный взгляд Джейсона и не может его расшифровать – это вызывает тревогу, но выражение на лице волка меняется, так что Кристофер делает вид, что его не было вовсе.

Крис первым поднимается на ноги и берет найденную им недавно палку, которую использует как трость.

– Раз уж мы оба не спим, пошли.

Волк не спорит, молча собирается в путь, и больше они ни о чем подобном не говорят. Кристофер на ходу обшаривает карманы и извлекает из них мелочь. Все остальные деньги превратились в грязное месиво, но этого стоило ожидать после всех приключений.

В кармане также обнаруживается карточка, которую тут же выхватывает Джейсон. Использовать ее нельзя: их сразу выследят, – так что Коуэлл решает держать ее у себя на всякий случай. Так что, кроме пары монет, у него совершенно нет денег. Кристофер подозревает, что у Джейсона тоже.

Размышляя об этом, он совсем не замечает, как они подходят к краю леса, откуда можно разглядеть маленькие домики в отдалении. Им чертовски повезло: впереди, кажется, находится какая-то богом забытая деревушка, и такое укрытие как нельзя лучше подходит двум беглецам.

* * *

Глава 6

Выходить из укрытия сейчас было бы слишком опрометчиво: любой мог выглянуть из окна и увидеть их, так что они располагаются в тени деревьев и ждут, когда солнце зайдет за горизонт, а ночь накроет деревеньку.

Кристофер чувствует себя на удивление хорошо. Волосы, которые успели превратиться в воронье гнездо, треплет ветер. Пение птиц разбавляет шелест листьев, создавая причудливую мелодию. Крис откидывается спиной на ствол дерева и запрокидывает голову. Ему никогда не приходилось вот так просто сидеть на природе, подмечая, как она гармонична и прекрасна.

День тянется медленно, но в этом нет ничего неприятного, потому что он молча наблюдает за белыми облаками и иногда коротко переговаривается с Джейсоном. Это мало что значащие фразы, но для двух одиноких душ они могут производить впечатление целых повестей. Не хочется ни язвить, ни надменно сжимать губы, хотя напряжение никуда не уходит. Недоверие проскальзывает между строк, стоит собеседнику резко замолчать. Они оба словно ходят по лезвию между взаимной неприязнью и только-только зарождающейся симпатией.

Даже досадно, когда солнце скрывается за горизонтом и им приходится встать, разминая затекшие мышцы. Они пробираются в деревню тихо, стараясь держаться самых темных уголков. Серая, слишком светлая макушка Джейсона все равно выделяется в темноте. Крис же, наоборот, отлично сливается с окружением.

Замок небольшого магазинчика на окраине оказывается слишком легко взломать. Кристофер подозревает, что постоянные побеги из борделя – а Крис даже не сомневается, что этот свободолюбивый дикарь сбегал не единожды, – научили волка взламывать замки и посерьезнее.

Олдридж предпочитает остаться на входе и внимательно наблюдать за окружением. Он смотрит в темноту, словно хищная птица, высматривающая добычу, надеется, что никому не придет в голову выйти погулять посреди ночи. Кругом тишина, лишь кузнечики стрекочут в траве. Кристофер внимательно к ним прислушивается. Таких не услышишь в городе. В обычное время он бы ни за что не стал грабить какой-то сельский магазинчик, да любой магазин, но сейчас это воспринималось скорее с любопытством, как приключение, от которого адреналин шумит в ушах.

Джейсон выходит из магазина с двумя набитыми рюкзаками, которые, видимо, взял там же. Кристофер кивает ему: пока все идет даже слишком гладко, словно сама судьба на их стороне. Следующей их остановкой оказывается аптека.

Сельская аптека не самое защищенное место в мире, но и каких-то редких лекарств там не найти. Крис не теряет надежды, осматривая полки в поисках того самого препарата. Но нет даже намека на что-то похожее, и во рту остается горький привкус разочарования.

– Не тормози. Твоей ногой займемся в лесу.

Джейсон бросает эти слова хмуро и выходит из аптеки, не проверяя, идет ли за ним Кристофер, – очевидно, что идет. С каждым шагом боль в ноге усиливается, так что вскоре Крис не сдерживается и стонет:

– У меня отвратительно сильно болит нога. Сколько можно уже шляться, а?

Джейсон оборачивается на него, удивленно приподняв брови.

– Не ной. Хочешь помощи – попроси.

Крис злобно сопит и морщится. Еще у зверолюдей он помощи не просил! Еще несколько шагов он ведет внутренний монолог, в котором его гордость борется со здравым смыслом. Последний раз он делал что-то подобное в восемь лет, но уже тогда он смог усвоить один из важнейших уроков в своей жизни: никто ему не поможет. Даже если очень долго умолять.

– Мы могли бы остановиться и отдохнуть денек, не думаю, что здесь они нас нагонят.

Джейсон никак не реагирует на его слова, он словно вообще их не слышит. Крис прекрасно знает, что это не так. С такими-то ушами-локаторами. Очевидно, что Коуэлл уже все сказал и больше ничего добавлять не планирует.

– Хорошо. Помоги мне.

Звучит совсем не как просьба, скорее как приказ, который вызывает лишь усмешку. Джейсон оборачивается снова и смотрит на Кристофера так, будто тот удачно пошутил.

– Что? Неужели сынок богатенького папочки не знает слова «пожалуйста»? Или просить зверочеловека ниже твоего достоинства? Тогда иди и мучайся.

Кристофер вздыхает, смиряясь с необходимостью произнести всю фразу целиком, хотя он и уверен, что волк просто издевается и помогать не станет вне зависимости от того, что он скажет.

– Помоги мне, пожалуйста.

Джейсон останавливается, смотрит недоверчиво, а потом кивает и вручает Крису оба рюкзака и через мгновение подхватывает его на руки.

– Неужели было так сложно?

Кристофер ничего не отвечает. Это было чертовски сложно. Одна-единственная фраза высосала из него больше сил, чем целое интервью с Мирандой на вечернем шоу. По крайней мере, он действительно помог. Это что-то новое и странное в его жизни, что-то, что заставляет задуматься. Такое маленькое событие, но переворачивает все с ног на голову. Было бы все по-другому, если бы тогда, в его восемь лет, рядом оказался кто-то вроде Джейсона?

Крис старается оборвать течение этих мыслей: они доставляют почти физическую боль. Не думать, не вспоминать. Этим он занимался всю свою жизнь, и чем больше времени проходило, тем легче становилось игнорировать прошлое, хотя иногда его тяжелые руки ложились на плечи, придавливая к земле всем своим весом. Совсем как сейчас.

Джейсон доносит Криса до леса на руках и углубляется в чащу. Занимается рассвет, и у них почти не осталось времени на сон – нужно двигаться дальше. Их следы слишком просто отыскать, чтобы они могли позволить себе такую роскошь, как привал.

Как только светлеет достаточно, чтобы можно было что-то рассмотреть, Джейсон достает из рюкзака помятую карту, и Кристофер заглядывает в нее, не сдержав любопытства. Ничего необычного, просто карта местности. Бо́льшую часть пространства занимают равнины и леса, испещренные дорогами и городами. Только на юге рельеф отличается: в глаза бросаются горные хребты. Они невысокие, но служат естественной границей, отделяющей одну страну от другой. Джейсон и Кристофер находятся не так уж и далеко от них. На самом деле силуэт хребтов вдалеке можно разглядеть даже отсюда, если выйти на ровную местность.

Джейсон касается пальцем восточной части хребта.

– Нам туда.