– Я умею лечить болезни, бороться с с инфекциями, устранять опухоли. Я даже могу делать некоторые операции – если это не выходит за пределы моих возможностей. Но не в моих силах заставить человеческий организм самовосстановиться.

– А кому-нибудь это доступно?

– Н-нет… Пожалуй, на Земле – никому…

– Вы ведь не склонны к мистике, – задумчиво заметила Мередит. – Сказав это, вы имели в виду, что есть какая-то потусторонняя сила, способная сотворить чудо. А значит, вы хотели сказать, что существа из других миров могут помочь Джесс!

– Могли бы, – медленно уточнила Снейк, сожалея о том, что проговорилась. Она никак не ожидала, что Мередит сможет почувствовать владевшее ею негодование, хотя ей следовало бы подумать и о такой возможности. Город неудержимо привлекал к себе окрестных обитателей; он был подобен водовороту, загадочному и манящему, затягивающему всех и вся в свою воронку. А кроме того, именно там время от времени являлись пришельцы из Запределья – существа иных миров. Возможно, Мередит знала о Городе куда больше, чем Снейк – о Джесс. Снейк же приходилось принимать на веру все слухи и сплетни: сама мысль о пришельцах из зведных миров непостижима для людей, живущих на этой Земле, где почти никогда не видны звезды.

– Возможно, они могли бы вылечить ее прямо в Городе, – сказала Снейк. – Откуда мне знать? Люди из Города не желают общаться с нами. Они никого не пускают к себе. А что касается инопланетян, то я еще не встречала человека, который мог бы подтвердить, что видел их.

– Джесс видела.

– Они захотят ей помочь?

– Ее семья очень могущественна. Возможно, им под силу уговорить пришельцев взять Джесс туда, где ей смогут помочь.

– Люди Города, как и пришельцы, ревниво охраняют свои знания от посторонних, Мередит, – с горечью проговорила Снейк. – Они еще ни разу не пожелали поделиться ими ни с кем – даже самой малой толикой.

Мередит нахмурилась и отвернулась.

– Но я вовсе не говорю, что мы не должны попытаться. Это даст ей надежду…

– А если они откажут, ее надежды рухнут.

– Ей нужно время.

Мередит помолчала в раздумье.

– А вы пойдете с нами, чтобы помочь нам? – внезапно спросила она.

Теперь настал черед Снейк задуматься о будущем. Она уже смирилась с мыслью о том, что вернется на станцию и примет приговор со смирением, после того как поведает о допущенных ею ошибках. Она уже настроилась идти в долину. Но, представив себе путешествие, которое задумала Мередит, она поняла: им просто необходим человек, который знает, как нужно ухаживать за Джесс.

– Ну как?

– Хорошо. Я согласна.

– Тогда нужно поговорить с самой Джесс.

Они вернулись в палатку. Снейк с изумлением почувствовала, что к ней вернулся былой оптимизм: она даже улыбалась и надежда бурлила в ней – впервые за долгое время.

Алекс сидел возле Джесс. Он свирепо уставился на вошедшую Снейк.

– Джесс, – начала Мередит. – У нас возник план.

Они снова перевернули ее, строго следуя инструкциям Снейк. Джесс устало смотрела на них. Горькие складки, залегшие на лбу и у губ, сразу состарили ее.

Мередит, взволнованно жестикулируя, объяснила суть дела. Джесс внимала с отсутствием всякого выражения на лице. На физиономии Алекса застыла маска недоверия.

– Ты сошла с ума, – заключил он, когда Мередит закончила.

– Вовсе нет! Почему ты отказываешься поверить? Ведь это наш единственный шанс!

Снейк взглянула на Джесс:

– А ты что скажешь? Что мы не в своем уме?

– Пожалуй, – протянула та, хотя очень медленно, очень задумчиво.

– Если мы довезем тебя до Центра, твои родные помогут тебе?

Джесс задумчиво молчала.

– Мои братья многое умеют. Они умеют лечить очень скверные раны. Но позвоночник… Может быть. Не знаю. А потом – с какой стати им мне помогать? Во всяком случае, теперь.

– Но ты же всегда говорила, что в ваших семьях кровные узы чрезвычайно крепки, – напомнила Мередит. – Ты им родная.

– Я сама бросила их, – ответила Джесс. Это я разорвала семейные узы. С какой стати им принимать меня обратно? Ты хочешь, чтобы я умоляла их о снисхождении?

– Да.

Джесс бросила взгляд вниз – на свои длинные, сильные, но такие теперь бесполезные ноги. Алекс метнул разъяренный взгляд на Мередит, затем на Снейк.

– Джесс, я не могу смотреть, как ты страдаешь. Я не могу принять того, что ты желаешь смерти.

– Их гордыня непомерна, – проговорила Джесс. – Я нанесла им смертельное оскорбление. Тем, что отвергла их.

– Тогда они должны понять, чего это тебе стоило – попросить их о помощи.

– Это будет полным безумием, – заключила Джесс.

Глава 3

Они намеревались свернуть лагерь и пересечь лавовое плато еще до восхода солнца. Снейк предпочла бы не трогать Джесс еще несколько дней, но выбора не было. Настроение у Джесс было чересчур переменчиво, чтобы искушать судьбу малейшим промедлением. А кроме того, они и так уже пробыли здесь слишком долго: Мередит и Алекс уже не могли скрыть от Снейк, что запасы воды на исходе, что им самим и лошадям придется сильно ограничить себя в воде, чтобы Снейк могла почиститься и искупаться. Еще несколько дней жизни в каньоне – среди кислой вони, усиливающейся час от часу, ибо воды уже не хватало даже на то, чтобы как следует вымыть посуду, – не приведут ни к чему хорошему, это только усилит депрессию и отвращение к жизни у Джесс.

Они не могли терять время, его оставалось в обрез. Путь предстоял долгий и трудный: вверх и вперед по лавовому плато, затем через центральный хребет, деливший Черную пустыню на две половины, – в восточную ее часть, где и располагался Город. Дорога через западные и восточные отроги Центральных гор была вполне сносная, но, миновав перевал, они снова попадут в пустыню, чтобы добраться до Центра. Им следовало поторопиться. С наступлением сезона зимних ветров ни одно живое существо уже не сможет без риска для жизни миновать пустыню, и тогда Город окажется отрезанным от них. Лето блекло, умирало на глазах в несомых ветром песчаных вихрях и пыльных смерчах.

Они решили не снимать палатку и не навьючивать поклажу на лошадей до самых сумерек, однако упаковали все, что можно было упаковать, пока не накатила жара, и свалили поклажу рядом с мешками руды. Больная рука Снейк ныла от ношения тяжестей. Желтый синяк уже почти совсем рассосался, а следы змеиных зубов затянулись розовыми рубцами. Скоро их будет не отличить от прочих шрамов. И Снейк даже не вспомнит, который из них – укус песчаной гадюки. Теперь она остро жалела, что не поймала одну из этих уродливых тварей, чтобы принести ее на станцию. Этот вид не был ей известен, но, даже окажись она бесполезной для нужд целителей, все равно можно было бы изготовить сыворотку для соплеменников Аревина. Если ей, конечно, еще доведется увидеть его соплеменников.

Снейк подтащила последний тюк к груде вещей, вытерла руки о штаны и промокнула лоб платком. Неподалеку Алекс и Мередит мастерили носилки для Джесс: пригоняли импровизированную крепежку, чтобы носилки ровно висели между парой лошадей. Снейк подошла посмотреть.

Это было самое удивительное перевозочное средство, что ей доводилось когда-либо видеть. Однако оно казалось вполне надежным. В пустыне всю поклажу приходилось либо навьючивать на лошадей, либо тащить волоком, потому что колеса увязали в глубоком песке или ломались на каменистом грунте. Если только лошади не понесут, не шарахнутся, то на носилках Джесс лучше всего перенесет тяжелую дорогу. Мощный серый жеребец, впряженный впереди, стоял как вкопанный. Задняя пегая кобыла тоже не выказывала ни малейших признаков нервозности.

Да, Джесс действительно просто кудесница, в этом нет сомнения, подумала Снейк, если лошади, с которыми она работала, спокойно терпят такое.

– Джесс смеется, говорит, что мы станем зачинателями новой моды среди купцов, – сказала Мередит.

– Она права, – отозвался Алекс. – Только боюсь, что других-то просто разнесут на части – при их умении обращаться с лошадьми. – Он любовно похлопал мирно стоявшего серого жеребца по мощной шее и отвел лошадей в загон.

– Было бы идеально, если бы Джесс везла ее лошадь, – заметила Снейк.

– Они не всегда были такие смирные. Джесс выбирает лошадей с бешеным нравом. Она терпеть не может полузабитых кляч. Тот жеребенок был совсем дикий: отбился от табуна. Она сумела объездить его, но не упела выдрессировать как следует.

Они пошли в палатку, спасаясь от полуденного солнца, приближавшегося к зениту. Палатка завалилась набок, потому что два кола выдернули для носилок. Мередит широко зевнула:

– Нужно поспать, пока есть возможность. Нам нельзя оставаться на лаве после восхода солнца.

Снейк переполняла какая-то странная, бесцельная жажда деятельности: она посидела в тени палатки, наслаждаясь прохладой, но сон не шел к ней. Снейк сидела и раздумывала о том, как они будут осуществлять свой безумный план. Потом потянулась за саквояжем, проверить своих подопечных, но Джесс проснулась, когда Снейк потревожила Песка. Снейк снова защелкнула застежку и подсела к Джесс. Та подняла на нее глаза.

– Джесс… Насчет того, что я тогда сказала… – Снейк мялась, не зная, как начать разговор.

– Что тебя так тревожит? Я у тебя первая пациентка, которая могла умереть?

– Нет. Я видела, как умирают люди. Я помогала им умирать.

– Еще недавно все казалось так безнадежно, – тихо сказала Джесс. – Легкая смерть была бы лучшим концом. Тебе всегда приходится бороться с соблазном даровать легкую смерть.

– Смерть может быть даром, – ответила Снейк. – Но, так или иначе, это всегда поражение. Осознание этого и есть самая надежная защита от подобных соблазнов.

Слабый ветерок прошелестел в раскаленном воздухе, принеся почти прохладу.

– Но тогда в чем же дело, целительница?

– Мне было страшно. Я боялась, что ты умираешь. Тогда ты имела бы право искать моей помощи. Я была обязана предоставить ее тебе. Но я не могу.

– Не понимаю.

– Когда закончился курс моего обучения, Учителя дали мне моих собственных змей. Две из них используются в лечебных целях – они могут вырабатывать лекарственные препараты. Третья дарила покой и забвение. Это была змея-греза. Грезу убили.

Джесс инстинктивно потянулась к Снейк и взяла ее за руку, пытаясь утешить. Снейк ощутила острую благодарность, черпая радость в крепком рукопожатии.

– Значит, мы обе калеки, ты и я, – коротко заключила Джесс. Ты – в своем ремесле.

Великодушие Джесс, сравнившей их в своем горе, потрясло Снейк. Шанс на выздоровление Джесс, беспомощной, терзаемой болью, был настолько ничтожен, что Снейк испытала благоговейный трепет перед ее силой духа и возрожденной жаждой жизни.

– Благодарю тебя за твои слова.

– Выходит, ты, как и я, собиралась пойти к своей семье, чтобы просить о снисхождении?

– Да.

– Они дадут тебе другую змею, – с неожиданной уверенностью сказала Джесс.

– Я надеюсь.

– Разве есть какие-то сложности?

– Змеи-грезы размножаются очень медленно. Нам крайне мало известно о них. Новый экземпляр появляется на свет один раз в несколько лет, или когда кому-то удается получить клон, но… – Снейк пожала плечами.

– А ты поймай ее!

Подобная мысль еще никогда не приходила Снейк в голову, ибо она знала, что это невозможно. Она никогда не допускала иной возможности, кроме как возвратиться на станцию и просить прощения. Снейк печально улыбнулась:

– К сожалению, я не могу этого сделать. Они происходят не из нашего мира.

– А из какого?

– С какой-то другой планеты… – Голос у Снейк дрогнул, когда до нее дошел смысл сказанных слов.

– Тогда ты войдешь в ворота Города вместе со мной, – решительно заявила Джесс. – Когда я попаду к своим родным, я познакомлю тебя с пришельцами.

– Джесс, мы умоляем Центр о помощи вот уже несколько десятков лет. Но они даже не хотят с нами разговаривать.