– С одной небольшой разницей. В десять минут не укладываюсь.

Мои щеки тут же заливает румянцем.

– Нехорошо так бахвалиться. Особенно при даме, – журю его, чувствуя, как по телу снова ползет тепло.

– А я не бахвалюсь. Просто констатирую факт.

Не рассмеяться не получается.

Но я вот отчего—то даже не сомневаюсь. Что—то мне подсказывает, что этот мужчина не ограничивается не то, что десятью, а и тридцатью минутами.

Моя фантазия зачем—то преподносит мне кадры того, как Максим себя ведет в постели, и я прикладываю ладони к лицу. Кошмар, о чем только думаю? Больше ни капли вина. Ни капли!

Мы снова возвращаемся на диван, и разбивая вдребезги мою установку, Максим протягивает мне мой бокал. Сам берет в руку рюмку с коньяком.

– Ну что, именинница, с Днем Рождения. Будь всегда в центре вселенной. Своей. И окружающих тебя людей.

Мы встречаемся взглядами, я благодарно киваю.

За это нельзя не выпить…

– Отличное пожелание. Спасибо.

Пригубив вино, позволяю ему расплыться по рецепторам.

А ведь и правда отличное. Я уже и забыла, как это – быть центром чьем—то вселенной. Да что там чьей—то? Я забыла, как быть в центре своей.

Всё кружусь вокруг Леши и Саши. Переживаю, чтобы у них все было хорошо. Чтобы сын был сыт, опрятно одет и счастлив. Чтобы муж не голодал, вовремя отдыхал и тоже выглядел с иголочки.

Не то, чтобы я совсем забываю о себе. Нет, рано мне на себе ставить крест. Одеваюсь я хорошо, слежу за собой. Но на моральном уровне – никогда не чувствую себя в центре.

– Ну что? А теперь торт?

Максим приносит торт, без свечей конечно, небольшой, бенто, на котором написано пожелание «С Днем Рождения» и ставит передо мной.

– Ты таки заказал его, – улыбаюсь, испытывая прилив радости.

– Конечно. Какой праздник без торта? – он усмехается, оголяя ряд ровных белых зубов.

– И то факт.

Разрезав его напополам, отламываю вилкой кусочек. Десерт оказывается изумительный. Бисквитные коржи и легкий белкой крем с вишневыми ягодами. Превосходно.

Все—таки, хорошо, что Максим меня не послушал и заказал десерт.

Сегодня вообще праздник идет не по плану. Но надо признать, если бы не сосед, все могло бы быть гораздо хуже.

Глава 8

Лера

Утром меня будит что-то мокрое. Наверное, Алексей не может дождаться завтрака и, не вытерев руки, пытается меня разбудить.

Такая мысль на долю секунды разрезает моё сознание, но реальность оказывается другой. В реальности мне в плечо тычется мокрый собачий нос, а мой муж спит с другой.

Точно… вспоминаю я. Я ведь даже не дома.

Бас, фыркнув, виляет хвостом, вероятно ожидая, что я его покормлю или выгуляю, но его ждет разочарование. Мягко отодвинув лохматую морду, тихо встаю, чтобы не разбудить спящего на полу Максима. Несмотря на то, что спит он на одеяле, которое выудил откуда-то из закромов, кажется, сон у него крепкий.

И не только сон…

Щеки обжигает теплом, когда я замечаю, как из-под простыни возвышается его утренняя эрекция.

Мгновенно отвожу взгляд, ненарочно при этом скользнув по покрытой темной порослью волос груди. Внутри вспыхивает жар, а разум торопливо ищет, куда бы сбежать от увиденного.

От стыда прикладываю к щекам ладони и не знаю, куда деть взгляд. Чтобы не опускаться до разглядывания спящего соседа, встаю с кровати и осторожно иду в коридор.

Сколько времени хоть?

Из-за того, что мой телефон остался в квартире, я понятия не имею, который сейчас час.

Интересно, Леша вернулся ночью домой или остался у своей пассии?

Решив, что правильнее будет проверить, чем терзаться догадками, открываю дверь.

Бас тут же оказывается рядом и норовит выскочить вперед меня.

– Эээ, нет, парень, – говорю шепотом, ловя его за ошейник. – Тебе еще рано. Дождись, пока проснется Максим, ладно?

Кое-как оттащив его нелегкую тушку от двери, проскальзываю в коридор.

Надеюсь, баба Люда еще спит. А то боюсь, её сердце не выдержит такого количества сплетен.

Быстро подсочив к своей двери, вжимаю палец в кнопку звонка.

Будь дома, Алексей. Будь дома, черт тебя раздери.

Секунды длятся как вечность. Потому что я босая, всё в той же мужской футболке. И если кто-то из соседей решит пойти пешком, паранжу мне нужно будет надевать уже не только перед старушками.

Щелчок дверного замка заставляет меня едва ли не подпрыгнуть на месте. Это наш.

Догадку мою подтверждает Алексей.

Муж рывком открывает дверь, заспанный, всклокоченный, но взгляд при этом очень ясный и рассерженный.

– Ты где была?

Юркнув в квартиру, проскальзываю мимо него и только теперь могу выдохнуть. Я в безопасности.

– Хочу спросить у тебя то же самое, – встречаюсь с ним глазами.

– Я тебя искал, дура, – гремит мне в лицо Леша.

Его глаза мечутся по мне, будто пытаются высмотреть каждую деталь. И они её находят. Чужую мужскую футболку.

– Это что? – схватив меня за край, резко отдергивает её в сторону, рассматривая крой. – Я не понял, это мужская?

– Молодец, внимательный, – вырываю из его захвата ткань и отхожу подальше.

Ощущение разбитости снова захватывает меня в свой плен и заставляет чувствовать слишком уязвимой. Как будто кокон, в котором я жила и была счастлива, разбился, и я теперь открытая рана. Хотя, почему как будто? Так и случилось.

– Ты что, у мужика была? – несется мне в след автоматной дробью. – Я, значит, как придурок, хожу по городу, ищу её, а она ночевала у какого-то мудилы?

Оказавшись в кухне, оборачиваюсь.

– Во-первых, не мудилы. А во-вторых, не нужно было меня выгонять в подъезд, чтобы потом метаться по городу в поисках. Я пыталась вернуться домой. Но тебя не было.

– И ты решила, что лучший выход – это погреться в чужой постели? – Леша встаёт напротив, шаг за шагом сужая дистанцию.

Злой, как чёрт. Ноздри вздрагивают, желваки бугрятся.

Вот только он не имеет права на эту злость. Ни малейшего.

Он бессовестный подлец, из-за которого моя жизнь со вчерашнего дня потерпела крушение. И не только моя. Жизнь нашего сына тоже.

– В отличие от тебя, я по чужим постелям не бегаю, – говорю жестко. – Или ты предпочел бы, чтобы я сидела под дверью всю ночь и ждала, пока ты решишь, что меня можно впустить?

– И сидела бы! – взрывается он. – Если бы была нормальная жена – сидела бы! Я вообще не понимаю, куда ты пошла?! У тебя что, кто-то есть? Вы трахаетесь?

От шквала шокирующих вопросов я отшатываюсь.

Хочется закрыть уши руками, чтобы не слышать этих отвратительных предположений.

– Знаешь, обвиняют обычно те, кто сам виноват. Не нужно на меня вымещать злость за твой же поступок.

– Лера, ты мать! У нас сын, вообще-то. Ты подумала как на него будут смотреть, если кто-то узнает, что ты с кем-то спуталась?

Его ярость крепчает, как мороз в феврале. С каждым словом Алексей словно все сильнее убеждает себя в том, что плохая именно я.

– Ну нет, – мотаю головой, – не перекладывай с больной головы на здоровую. Не нужно мне говорить о том, как себя будет чувствовать Саша. Твоими молитвами ему теперь придется мириться с новой реальностью.

– В которой его мать шлюха, не ночевавшая дома? – выплевывает он мне в лицо.

Обида на него выливается в то, что я со всей силы заряжаю ему по щеке. Ладонь обжигает сотнями мелких иголок, голова Алексея дергается в сторону.

Но мне все равно, что ему больно. Пусть даже и не сильно, потому что по сравнению с его силой, моя ничтожна мала.

Слёзы выступают на глазах, затуманивая зрение. Я ощущаю себя крошечной и беспомощной перед нависающим надо мной мужчиной, который должен был быть мне опорой и защитой. Которого я любила, и с которым видела остаток своей жизни.

Мы оба тяжело дышим, испепеляя друг друга взглядами. Желание накричать на него такое сильное, что я еле справляюсь. Вот только понимание, что это бессмысленно сильнее. Он все равно не услышит.

– Тебе должно быть стыдно, – произношу вместо этого очень тихо. – Стыдно за то, как ты поступил со своей семьей. Как ты поступил со мной, вышвырнув меня в подъезд в одном белье. Стыдно за то, что чужой человек посчитал меня настолько жалкой, что по-человечески приютил у себя. А сейчас, после того, что мне пришлось чувствовать себя бездомной, ты еще позволяешь себе эти мерзкие обвинения в мой адрес, – по моим щекам таки стекают предательские слезы, – Я не знаю тебя такого, Леша. И не хочу знать. Ты больше не тот человек, за которого я вышла замуж и которого полюбила всем сердцем.

На то, чтобы сказать эти слова у меня уходят все силы. Из меня их будто высосали вакуумом, оставив пустой.

Губы Леши складываются в тонкую линию, на лице мелькает сомнение.

Я обхожу его, чтобы уйти в ванную. К ступням прилипла мелкая грязь от пыли в подъезде и единственное, чего мне хочется – это встать под горячую воду и смыть её. Её, и ту, что кажется облепила меня со всех сторон. Грязь, которую принес в дом мой муж.

– Лера, – сильные пальцы смыкаются на моем локте, когда я прохожу мимо. – Ладно, извини. Я вспылил. Но это потому, что не мог найти тебя. Боялся, чтобы ты ничего не сделала с собой.

Я вскидываю на него удивленный взгляд.

– Из-за тебя? Леша, мне не шестнадцать. У меня есть сын и ответственность. Бросаться с моста из-за человека, который меня предал, я не стала бы, как бы больно мне не было. Ты этого не заслуживаешь.

Он криво усмехается.

– А говоришь, что любишь…

– По-твоему любовь – это отсутствие критического ума? То есть если бы я тебе изменила, ты бы выбросился из окна?

– А ты мне изменила? – смотрит на меня исподлобья.

Я устало выдыхаю.

– Отпусти меня. Мне нужно в душ.

– Ты не ответила.

– А ты сам догадайся. Ты же знаешь меня много лет, Авдеев.

Потянув на себя руку, освобождаюсь из его цепкого захвата.

– Выйдешь и мы поговорим, – несётся мне настойчиво вслед. – Я жду тебя, Лера!

Глава 9

Лера

Жди, сколько вздумается.

Ради тебя я больше не собираюсь торопиться, как это делала всегда. Утром вставала раньше, чтобы приготовить завтрак, вечером спешила домой, игнорируя встречи, на которые меня звали коллеги. Потому что Леше нужен свежий ужин. Те блюда, что стоят два дня он не ест.

Так приучила его моя свекровь. Она всегда готовит три раза в день, и тому же научилась у неё я. Сама. Меня намеренно не заставляли. Просто я решила, что раз Алексей так любит, то я буду стараться для него.

Глупая такая, Боже.

Светлана, моя подруга и по совместительству коллега в школе, учитель биологии, всегда негодовала, мол, мне нечего делать, как проводить столько времени у плиты. Она дескать готовит дочери суп один раз на три дня, и никто не жалуется. Вечером они заказывают ужин, или обходятся пельменями в крайнем случае. Но обязаловки торчать у плиты у неё нет.

Теперь я прекрасно понимаю почему. Моих стараний так или иначе не оценили. Зря говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Бред это. Он лежит через всем известный орган. И находится он сильно ниже желудка.

Подставив лицо под горячие струи воды, позволяю им ударяться о кожу и стекать по шее.

В голову лезут нелицеприятные картинки того, как мой супруг пользуется этим самым органом с другой женщиной. Я не хочу этого представлять, и тряхнув головой, пытаюсь вытрясти отвратные картинки из головы, но они как будто напрочь прибились гвоздями и застряли, поставив мне эти мазохистские кадры на повтор.