– Вряд ли «иваны» отважатся на подобный крюк. Это, во-первых, потерянное время. Во-вторых, к северу и шторм сильнее. Всё это неотрывно следует в контексте третьего аргумента: у них, как и у нас, наверняка существует проблема пополнения топливом.

Вставит своё и адмирал Мур:

– И можно лишь жалеть, что прежде увели в метрополию «Имплекейбл», ещё один авианосец в оперативном доступе очень был бы к месту^[19]. Сейчас погода нелётная, но назавтра, когда немного прояснится, использование авиации станет более чем актуальным. Не стоит забывать, по результатам боя с авиагруппой «Беннингтона», что русские, пусть локально, но оказались в состоянии обеспечить плотное ПВО своей эскадры. Да-да, локально. Само по себе рейдерство, как концепция, несёт в себе элемент локальности при нашем бесспорном преобладании на море: оказаться в нужном месте и в нужное время, например, против слабозащищённого конвоя или одинокого крупного транспорта, уничтожить их и быстро покинуть место, избегая возмездия.

А они, между прочим, наглядно продемонстрировали способность пережить и линейный бой.

Вижу я, на что вы заритесь – артиллерийский реванш: если советский адмирал всё же сделает такую глупость, удлинив свой маршрут, тогда надводный бой неизбежен. Успеем их догнать и мы, вполне успеют подтянуться и тихоходные линкоры, что ведёт Бонэм-Картер. И даже если русские выдвинут какие-то свои силы из состава Северного флота, – адмирал значимо зыркнул на слушающих офицеров, – перетопим!

Не та битва, о которой мы мечтали, джентльмены. «Ройял Соверен»… что уж, сомнительная победа – пустить на дно, пусть и переданный врагу, корабль Его Величества^[20].

– Они назвали его «Архангельск», сэр.

– Вот-вот, ещё и «архангела» в придачу. Хотя, будь я проклят, тем самым мы оказали бы большевистской России услугу, так как не думаю, что в свете последних событий Дядюшка Джо его вернёт. Корабль пятнадцатого года постройки – сомнительное приобретение, если говорить о расходах на его содержание, тем более для разрушенной войной экономики.

Пробудившись, взглянув на часы («…пятнадцать ноль пять, а разошлись лишь вторыми склянками после часа ночи») и поняв, что сна не будет, Генри Мур со скрипом встал, решив пройтись в ходовую рубку.

Ночной визит командующего не застал врасплох, вахта неслась исправно. Доложились об основных интересующих показателях: курс, скорость, место. Час с небольшим назад миновали, как ориентир, траверз Ян-Майна, где согласно штурманской прокладке совершили поворот, немного склоняясь к восточным румбам. С каждым оборотом винтов линкор сокращал разрыв, нагоняя корабли противника, по крайней мере, должен был. Мур знал, что русских в любом случае задерживает лёгкий авианосец в составе их эскадры, который по всем законам гидродинамики, вследствие малого тоннажа и размерностей, вне сомнения тяжело переносит штормовые волны.

«Кинг Джордж» задерживал лёгкий крейсер «Диадем». По тем же причинам.

Ещё перед отбоем, подумав, Мур связался с его командиром, и они договорились разделиться. На время. Распоряжением командующего сопровождающий флагманский линкор крейсер постепенно отстал.

– Наладится погода, нагонит, – утвердился аргументом адмирал. Не откатавший с момента ввода в эксплуатацию и года и уже успевший пройти текущий ремонт на верфи в Росайте, HMS Diadem вполне способен выдать заявленные 32 узла. Дождаться бы лишь, когда немного утихнет и уляжется.

– Контакт с ним поддерживается?

– Сэр. Проходимость радиосигналов отвратительная. Последний раз с его радиоточкой связывались сорок… – ответственный офицер взглянул на часы, – почти час назад, сэр.

Адмирал покивал головой: только относительная близость крейсера позволяла пробиваться радиосигналу. Связь со штабом флота отсутствовала. Как и мало что было известно о высланном в оговорённое место встречи судне-танкере, последний сеанс радиообмена с которым состоялся несколько часов назад. И произойти с ним за это время могло всё что угодно, не исключая не вовремя вылезшую германскую субмарину или всё то же пагубное воздействие шторма.

Сам «Кинг Джордж» преодолевал нынешние девять баллов Бофорта почти без потери в назначенной и фактической скорости, прямым, будто рубленным носом вспарывая океан. Потоки воды гнало, заливая всю баковую часть, вплоть до носовых башен, брызги долетали до ходовой рубки. В бою это доставляло массу проблем. Британские линкоры данной серии справедливо считались «мокрыми» кораблями.

Адмирала Мýра сейчас больше волновал резерв, а вернее уж было бы говорить, остатки топлива. 40 тонн в час – таков был расход флотского мазута у линкоров типа «Кинг Джордж» на полном ходу. Плюс четыре тонны на общекорабельные нужды.

В вопросе топливной логистики адмиралтейство пошло по пути минимизации издержек: своё горючее отдаст один из десятка выведенных в море кораблей дозорной завесы – оказавшийся в доступе вспомогательный крейсер. Мур даже не знал, сколько может выделить это переделанное в военный корабль судно, и готов был высосать его досуха, по минимальную планку мерного лота, оставив донора ни с чем.

«Нам важнее. Если мы не примем нужного запаса, то можем оказаться в очень сомнительной ситуации, и что самое отвратительное – по закону подлости в самый неподходящий, горячий момент, когда надо будет вступить в бой. Что ж, если понадобится, мы выжжем свой мазут до конца, даже если потом придётся жечь в топках дерево палуб».

– Отсутствие топлива не очень надёжное алиби, чтобы отказаться от погони, – вдруг выдал свои мысли вслух адмирал.

– Сэр? – переспросил один из вахтенных офицеров, видимо смущённый формулировкой. – Алиби?

– Это фигура речи, – отмахнулся Мур. Отвернувшись, испытал нереализованную неприязнь, только сейчас узнав в рабочем полумраке ходовой рубки лейтенанта, сына одного своего давнего, ещё по Шерборну^[21], приятеля, отказать которому в просьбе пристроить отпрыска не мог. Припомнил, как молодой человек был ему представлен буквально перед самым выходом эскадры в море.

Он тогда спросил:

– Куда бы хотели быть назначенным?

Ответ прозвучал несколько развязно для надлежащей субординации:

– Это действующий флот, сэр, здесь выпивку на заказ не наливают.

Громко тренькнул телефон связи с радиорубкой, возвращая внимание адмирала к настоящему. Взявший трубку мичман взволнованно доложил:

– Перехватили выход в эфир, сэр.

– Радиограмма?

– Сэр, обрывок… помехи жуткие, ни координат, ни дистанции, ни пеленга.

– Кто? Кто адресат?

– Если бы не открытым текстом и не короткий кодовый номер корабля… сэр, похоже, что это HMS Mauritius передал: «Нахожусь под обстрелом», и всё.

Переглянулись. Ясней некуда: резкий выброс в эфир и тишина, обмануться в которой уже никто не помышлял.

– «Мауритиус», где его зона патрулирования? – очнулся Мур, перейдя к столу, склонился над картой. Найдя нужное, незамысловато обвёл пальцем определённый участок океана. – Ну вот, теперь хотя бы знаем примерный ориентир, где они.

Они

Точка поворота на границе Норвежского

и Баренцева морей юго-восточнее острова

Медвежий

Сроки, уготованные погодой, вышли. Шторм начнёт терять свою убойную силу примерно спустя двенадцать часов. Ближе к нулям уходящего 24 ноября метеобригада зафиксирует падение скорости ветра почти наполовину, отметив в журнале устойчивые 15 метров в секунду. К утру уляжется и волнение, хотя недовольный океан ещё будет тяжело дышать, поднимая и опуская четырёхметровые волны. «Кондор» неохотно раздвигал их форштевнем, словно всё ещё брал препятствия, принуждённо взбираясь, пенным уханьем опускаясь.

Курсовая линия советского соединения пролегала всё далее к востоку, забирая выше к норду, где сопливые послеисландские широты начнут подмерзать свисающими с лееров сосульками. Эскадренный ход сменится на особый экономический. Умотанный ненастьем личный состав наконец сможет немного снять напряжение, нормально принять горячую пищу, в условиях всё ещё сохраняющейся качки не без своих специфических условностей – на баках (столах) ^[22]расстилали мокрые газеты, чтобы не дать посуде уехать с содержимым на пол.

Боцман погонит людей наружу для послештормового осмотра корабля. Сам вышагивая с неповторимой грацией развалочки привыкшего к качке старого морского волка.

Впрочем, каких-то сильно неприятных последствий выявлено не будет: сгорел один из моторов вследствие заливания антенного поста станции управления зенитной стрельбой, что было выявлено при контрольном тестировании систем. Заменили.

Ещё одна неприятность – бытовая и тоже поправимая – из-за сорванного люка оказались затоплены шкиперские продуктовые кладовые в ахтерпике, подмочили запасы картошки.

Другой недогляд выявился позже – почему-то сразу не обнаружили, что каким-то образом смыло один из контейнеров со спасательным плотом с левого шкафута.

Вот эта потеря могла стать проблемой с дальними последствиями.

– Вот гадство! – выругается на доклад боцмана Скопин. Добивая уже мысленно: «Эта штуковина будет болтаться и кочевать по волнам сколь угодно долго, пока её не подберут с воды, что более всего вероятно. Или не выкинет на берег рано или поздно. А внутри подарок – всё необходимое для выживания десяти человек, включая средства для навигации, сухой паёк и медикаменты. На которых стоят сертификаты и маркировка с датами. Попадёт к пытливым и заинтересованным структурам, возникнут ненужные вопросы».

– Чёрт, неужели наследили?..

* * *

С самого рассвета, ещё табличного, ещё затемно, с флагманского «Советского Союза» поступит сообщение… Левченко вознамерился провести общее совещание походного штаба эскадры. Скопин сразу понял, что командующий хочет видеть у себя на борту каких-то представителей от крейсера. Что, в общем-то, вытекало из текущей необходимости согласования дальнейших действий. Следующий этап противостояния в оперативных планах подробно не рассматривался.

Тогда, отталкиваясь от злободневного, перед прорывом через Датский пролив и далее, внимание всецело уделялось предстоящему артиллерийскому бою с линкорами Мýра. И не говори, «нам бы э́ту ночь выстоять, да день продержаться, а там поглядим».

Ныне же, когда небо начало проясняться, разумеется, следовало ожидать, что противник поднимет в воздух патрульную авиацию, всё, что можно: с исландского, ирландского, норвежского побережий. И наверное, уже поднял. Плюс к тому палубные разведчики с обещанных авианосцев «Индефатигейбл» и «Формидэбл», которые должны были находиться где-то неподалёку.

– А наш адмирал деликатен, – заметит Геннадьич, прежде собрав своих на короткую планёрку с целью обсудить общие перспективы на ближайшие сутки, – хотя я понимаю его беспокойство – меж собой у них все тактические приёмы обговорены, а мы немного не вписываемся. Понятно, что при всех доступных к рассмотрению факторах вести сражение с двумя ударными авианосцами британцев мы можем, отталкиваясь только от обороны. Думаю, с нашей стороны достаточно будет послать специалиста от группы РТС – увязать радиолокационное наведение и целеуказание, и кого-то от ракетно-артиллерийской боевой части – зама, а лучше сразу командира БЧ-2. Что?.. – вопрос был адресован к последнему, видя, что тот недовольно покачал головой.

– По одиночным разведчикам мы уже успешно отработали, когда навели перехватчики на «Каталину», – ответил капитан 2-го ранга, – а потом сбили «Либерейтор». Особых трудностей повторить не вижу. А вот в ожидании больших стычек в воздухе, сверх того, подразумевая групповой авианалёт с двух британских авианосцев, организация всей противовоздушной обороны потребует компетенции непосредственно командного состава и специалистов «Чапаева».

– И в чём проблема?