– Но что станет с ребенком? Какое будущее его ждет?

Демос пожал плечами.

– Останется в обители, пока не достигнет семилетнего возраста. Щедрое подношение настоятельнице уже сделано. Если родится девочка, станет служить Хранителю в Ульфиссе или Бэрке. Если же Хранитель одарит вас мальчиком, бастарда переведут в Орден. Например, в Лаклан или даже Мирвир.

– Боже, Мирвир! Это же в Хайлигланде…

– Чем дальше, чем лучше для всех, – сухо произнес Демос. – Помогите замять этот скандал, и, обещаю, мы не бросим этого ребенка.

– Только церковь? Неужели нельзя придумать для дитяти другую судьбу?

– Этот бастард – пятно на репутации величайшего Дома империи! – крик Демоса заставил собеседницу вжаться в спинку стула, и казначею пришлось взять себя в руки – и без того его внешность пугала людей. Выходки брата с каждым разом становились все опаснее, а у Демоса оставалось все меньше времени на решение его проблем. – Благодарите Хранителя, что ублюдку позволят жить.

На миг лицо баронессы ожесточилось, но она быстро пришла в себя. Демос оценил самообладание молодой женщины.

– Я согласна. Нам ведь не позволят видеться? Он не будет знать, кто его родители?

Деватон качнул головой:

– Со временем дитя догадается, что его родители – очень знатные люди. А там посмотрим. Начинайте готовиться к отъезду. Мои люди сопроводят вас в обитель и проследят, чтобы вы ни в чем не нуждались. Помните: все будет хорошо, пока вы молчите.

– Мне все ясно. Прощайте, ваша светлость, – Лисетта Тьяре поднялась со стула и слегка поклонилась. – Благодарю за помощь.

«Благодарит, как же. Ну да ладно. Главное – вопрос решен».

Демос снова открыл гроссбух, потеряв интерес к беседе. Спина, колени и даже локти ныли после неудачного приземления – той злополучной ночью императорский кабинет сгорел дотла вместе с завещанием императора, да и сам Демос пострадал. Но все те дни, что прошли с момента трагедии, ему приходилось бодриться, дабы придворные не заподозрили неладное. И за все это время Аллантайн ни разу не проявил себя.

«Наверняка выжидает момент поудачнее, старый он хрен».

Шурша юбками, баронесса проследовала к выходу и вскрикнула от неожиданности, когда двери распахнулись, а в кабинет влетел запыхавшийся секретарь.

– Ваша светлость! – торопливо поклонился он. – Вас зовет канцлер. Срочные новости!

«А старина Ирвинг легок на помине».

Демос снова отложил перо.

– Что еще?

Секретарь неуверенно покосился на женщину. Та понимающе кивнула и спешно вышла, а служащий плотно закрыл двери.

– Ну? – терял терпение казначей.

– Вдовствующая императрица… Миледи Изара… Она исчезла!

* * *

– Герцог Бельтерианский и Верховный казначей его императорского величества Демос из Дома Деватон! – объявил герольд, и на несколько мгновений в приемном зале воцарилась мертвая тишина.

Демос перехватил устремленные на него взгляды. В глазах вельмож читалась смесь интереса, опасения и презрения. Должность казначея предполагала неотлучное пребывание при дворе, но отнюдь не обязывала Демоса вести светскую жизнь. Однако он понимал, почему вызывал столь живой интерес именно сейчас.

«Глядите! Сам Горелый лорд вышел на прогулку. Должно быть, здесь уже знают о судьбе завещания. Интересно, сейчас они прикидывают, как на мне будет смотреться корона, или воображают мою уродливую голову на пике?»

Демос лениво обвел глазами оживленный зал приемов. Просторное светлое помещение с двумя мраморными аркадами по бокам было набито людьми. Демос высматривал слуг канцлера, медленно продираясь сквозь толпу в сопровождении неизменных телохранителей-эннийцев. Мужчина и женщина, чьи лица скрывались за цветастыми шелковыми платками, открывавшими лишь темные узкие глаза, расчищали казначею дорогу – впрочем, вельможи и так шарахались от Горелого лорда, словно тот был прокаженным. Демос ощущал едва уловимую тревогу, витавшую в воздухе.

«Неужели эти болваны успели что-то разузнать про Изару? Вряд ли. Или кто-то все же успел проболтаться?»

Когда ранним утром в его кабинет ворвался посланник канцлера и сообщил новости, даже привыкший к различным поворотам судьбы Демос на некоторое время опешил. За те пять лет, что он служил империи в столице, случалось всякое. Но еще никогда ему не доводилось слышать, чтобы императрицы бесследно пропадали из собственных покоев.

«Зачем ее величеству покидать дворец, не попрощавшись с усопшим мужем? Если только она не решила, что люди, уничтожившие завещание, захотят избавиться и от нее самой. Но знала ли она о скандальном решении Маргия?»

Телохранители остановились. Облаченный в черно-красную ливрею слуга Аллантайна подошел к Демосу.

– Следуйте за мной, ваша светлость, – пригласил он. – Канцлер ожидает.

Они вышли из душного зала в длинный коридор, залитый светом десятка факелов. Демос ощутил боль в колене – старая травма, полученная еще в молодости, возвещала о грядущем изменении погоды. Снова разболелась голова.

Наконец, слуга остановился перед массивной деревянной дверью, украшенной коваными цветами, и несколько раз постучал. Императорское крыло утопало в зловещей траурной тишине.

– Я знаю дорогу, – тихо сказал Демос, когда их впустили. – Благодарю.

Увидев Демоса, приставленные к покоям императрицы стражи вытянулись по струнке и распахнули двери. Эннийцы остались снаружи.

Ирвинг Аллантайн задумчиво измерял шагами роскошно отделанное помещение, сжимая в дрожащих руках клочок бумаги. На его плешивую голову, обезображенную старческими пятнами, лился золотистый дневной свет. Услышав скрип дверных петель, канцлер обернулся, и его тонкие бесцветные губы тронула едва заметная улыбка.

– Здравствуйте, Демос. Проходите же.

Деватон кивком поприветствовал канцлера и подошел ближе.

– Что это? – спросил он, глядя на бумагу.

– Письмо императрицы. Загадка на прощание, если вам угодно. Я хотел, чтобы вы увидели его своими глазами.

Демос взял послание и, нахмурив брови, принялся изучать текст.

– Писано рукой самой Изары, – медленно проговорил он. – Я перехватывал ее переписку и могу распознать почерк императрицы.

– Читайте же! – нетерпеливо приказал канцлер. – А потом скажите, что думаете об этом.

«Ничего не понимаю. Она пишет, что, скорбя по усопшему супругу, решила посвятить жизнь служению Хранителю. Верится с трудом – боголюбивой Изару точно не назвать. И почему она выбрала богом забытый монастырь в Ульфиссе? Это же холодная дыра, а ее изнеженное тело вряд ли сможет долго выносить суровые условия. Разве что она решила спрятаться от нас подальше. Но почему Ульфисс, если можно выбрать более безопасное место?»

Закончив чтение, Демос вернул письмо канцлеру.

– Изара темнит, вот что я думаю. На ее месте я бежал бы домой в Таргос, но уж точно не в монастырь на севере империи.

– То-то и оно, – прошамкал Аллантайн, и Демос в который раз поймал себя на мысли, насколько же внешность этого старика расходилась с внутренним содержанием. Выглядел он как трухлявый пень, но горе тому, кто переставал воспринимать его всерьез. – В Таргосе у нее хотя бы остались друзья. Королева Агала приняла бы сестру и обеспечила ее безопасность…

«Если только сестры остались в хороших отношениях».

Демос опустился на стул, массируя разнывшуюся ногу.

– В письме Изара говорит, что решила стать сестрой Хранителя, – размышлял он. – Знатные вдовы часто находят утешение в служении богу, ведь в определенной степени таким образом получают даже больше свободы. Но почему Ульфисс?

Ирвинг пожал дряхлыми плечами:

– Вот и разберитесь. Мне известно, что, несмотря на мирную должность казначея, вы обладаете необходимыми инструментами для… Обретения ясности, скажем так.

«Какая деликатная формулировка».

Демос нехотя кивнул.

– Прибегну к ним, если понадобится.

– Делайте что угодно, но найдите Изару и доставьте в Миссолен, – давил старик. – И не тяните с этим вопросом. Я уже поручил вам одно дело, и вы успешно его провалили.

– Провалил? – усмехнулся казначей. – Выходит, вам так и не передали, что было в завещании?

– Нет! Уверен, ничего нового. Маргий вас ценил.

– И вы, конечно же, хотели этим воспользоваться. Однако вот же незадача – внезапно оказалось, что дядюшка ценил супругу больше прочих.

«О, я все-таки увижу его лицо в этот момент! Видит бог, ради такого можно и еще раз выпасть из окна».

Ирвинг застыл с открытым ртом.

– Вы шутите? – не скрывая презрения, спросил он.

Демос криво улыбнулся.

– Зачем мне лгать? Маргий завещал трон Изаре, тем самым перехитрив вас, уважаемый канцлер. Удивительно, что она исчезла ровно после того, как документ оказался уничтожен, – он перехватил трость поудобнее и направился к выходу. – Выходит, провалив дело, я даже вам помог. Окажите любезность и не шантажируйте меня на пустом месте: мы с вами теперь вроде как заодно.

Договорив, Демос вышел, оставив Ирвинга Аллантайна наедине с недоумением.

«А теперь пора навести кое-какие справки. Даю голову на отсечение, что эти ниточки скрутились не просто так».

1.5 Вольный город Гивой

– Твою мать, Рианос! Прекрати шептать ахинею и просто вытащи долбаную стрелу!

Светловолосый южанин с рабским клеймом на щеке пригрозил наемнице огромными щипцами:

– Не дергайся, Артанна.

– Там гладкий наконечник. Могло быть и хуже.

– Могло быть и лучше, если бы ты не подставилась, – прогудел Малыш Шрайн у самого ее уха. – Схватить стрелу, да еще и ради врага. Подумать только.

Артанна поморщилась от боли.

– Пираф нам не враг. И, поверь, мы еще успеем обсудить случившееся. Но сейчас, помощнички вы мои, заткнитесь и просто… Вытащите. Долбаную. Стрелу!

Шрайн и Веззам зачем-то напросились к ней в лазарет, хотя Рианос прекрасно мог справиться и сам. Впрочем, Сотница понимала беспокойство своих Второго и Третьего, и эта неуклюжая забота ее тронула. Но в глубине души она желала остаться с лекарем наедине – не любила показывать слабость. И еще Артанна знала, что Шрайн непременно толкнет нудную назидательную речь, а Веззам все это время будет драматично молчать, словно мир его рухнул, а все надежды пошли прахом. Угораздило ж его родиться с таким лицом.

– Раз вы здесь, помогайте, – позвал на помощь лекарь. – Веззам, придержи здесь. Малыш, откупорь вон ту склянку. А ты, – Рианос бросил на Артанну строгий взгляд, – только попробуй дернуться.

– При всем желании не смогу рыпнуться, пока меня держит Малыш, – проворчала Сотница.

Лекарь аккуратно обхватил щипцами уже обломанное древко стрелы и ловким движением потянул на себя. Гладкий наконечник не успел отделиться и вышел вместе с обломком.

– Арзиматова дырка! – взвыла Артанна.

Рианос укоризненно посмотрел на подопечную. Наемница замысловато выругалась по-вагранийски и кое-как выровняла дыхание.

– Давайте покончим с этим побыстрее, мальчики. Мне еще объясняться с Гвиро и наместником.

– Из лазарета ты сегодня не выйдешь, – отрезал врачеватель. – Исключено.

– Я должна.

– Если хочешь, я могу поболтать с Гвиро, – Шрайн задумчиво почесал бритый череп и сунул огромную лапищу за пояс. – Все равно здесь не нужен.

– Тебя не было у Вазаша, а Гвиро будет допрашивать именно о том, что там случилось. Из Веззама собеседник так себе, – Сотница виновато улыбнулась, поймав его тяжелый взгляд. – Уж прости.

– Не спорю, – отозвался ваграниец. – Болтать – по твоей части, командир. Тем более он твой хахаль.

– Аккуратнее, друг мой. Хахаль может и обидеться.

– Так ведь это правда.

– Как бы то ни было, злоупотреблять его расположением нельзя.

– Все завтра. Приказ лекаря, – Рианос смочил бинт жижей из поданной Шрайном банки и поднес к ране.

Артанна зашипела.

– Проклятье, как же печет! Дерьмо!