– Многого не ждите. Брат Аристид готовит своих посланников к смерти с самого первого дня их службы. Таков путь ереси.

– Знаю, – глухо отозвался Брайс и устало опустился на скамью.

– О нашем предложении, – напомнил Вигге, тряхнув рыжей косой. – Мы не торопим. Решение важное, и у вас есть несколько дней, чтобы все взвесить. Отправьте посыльного с ответом в местечко Гофшин – мы будем дожидаться там.

Брайс поднялся на ноги, заканчивая аудиенцию. Северяне легко поклонились – лишь затем, чтобы выказать уважение, и направились к выходу.

– Благодарю за то, что не совершили глупостей, – проговорил Долгий язык на прощание. Герцог испугался пронзительного взгляда старика, словно тот читал мысли и знал, что намеревался сделать Брайс. – Помните, что вы в ответе не только за свою жизнь.

Когда рунды ушли, Аллантайн без сил привалился к стене, вдыхая смолистый запах дерева.

– Мне нужен новый секретарь.

1.2 Миссолен

– Давай, девочка. Сосредоточься. У тебя получится.

Демос наблюдал за стараниями Десари, прислонившись спиной к столу. Кабинет заливал холодный свет: солнце светило, но еще не грело. Императорские покои были слишком просторными, а потому зимой приходилось поддерживать огонь в камине и обкладываться грелками даже во время сидячей работы.

Но юная Магистресса вцепилась обеими руками в резную шкатулку, забыв о холоде.

– Не могу, – жалобно проскулила она. – Не вижу. Никак.

– Старайся еще, – строго приказала Виттория. Императрица застыла у двери, кутаясь в меховую накидку. С каждым словом из ее рта выходило облачко пара. – Ты сможешь. Соберись.

Десари обреченно кивнула, снова зажмурилась и принялась беззвучно шевелить губами – то ли молилась об успехе, то ли ругала требовательных учителей. Демос отлип от подоконника и бесшумно, стараясь не отвлекать девочку, подошел к жене.

«Ну же, милая. Ты сильнее, чем думаешь, – подумал он. – Сильнее всех нас».

Это, казалось бы, простейшее упражнение никак не давалось их воспитаннице. Демос поражался, сколь великую силу она в себе носила, и в то же время как мало своих возможностей могла контролировать. У Десари внезапно получалось увидеть происходящее на другом конце материка, но специально заглянуть внутрь запертой шкатулки ей было пока что не под силу. И все же девчонка не сдавалась, раз за разом брала в руки ларец и пыталась сконцентрироваться.

– Ладно, на сегодня все, – устало взмахнул рукой император. – Завтра попробуем снова. Но сейчас мне нужно работать, а тебе – отдохнуть.

– Погодите, – не разжимая век, процедила Десари. – Кажется… Я… Почти…

Виктория накрыла ладонь Демоса своей и красноречиво на него взглянула. Он кивнул. Несколько мгновений ничего не решат в его распорядке дня, а рвение воспитанницы он ценил. Десари действительно достигла определенных успехов за время, что жила при дворе Миссолена и занималась с Демосом, но этого все равно было недостаточно, чтобы отпускать ее в самостоятельную жизнь.

«Эннийский Магистрат не прощает ошибок. И чем выше статус Дома, тем пристальнее за ним наблюдают. Десари еще слишком многому придется научиться, чтобы выжить на юге, вступив в законные права».

– Вижу, – изменившимся, куда более низким и утробным голосом, сказала девочка. – Шкатулка обита изнутри красным бархатом. Внутри ключ. Старый.

Виттория со всей силы сжала ладонь мужа. Демос покосился на супругу – ее глаза возбужденно блестели от предвкушения.

– Смотри дальше, – чуть дрогнувшим голосом приказала императрица. – От чего ключ?

Десари молчала несколько долгих мгновений. Тонкие руки, державшие шкатулку, подрагивали от напряжения.

– Пустые покои в восточном крыле, – наконец ответила она. – В последний раз туда заходила фрейлина императрицы. Недавно. В комнате хранят старые вещи.

Виттория кивнула. Несколько дней назад она распорядилась достать из сундуков более легкие одежды: весна уже стучалась на порог Миссолена. Кроме того, кое-какие из нарядов требовалось перешить. После родов ее величество немного прибавила в весе.

Демос улыбнулся, подошёл к воспитаннице и бережно забрал шкатулку из ее рук.

– Молодец. Это большой прогресс, Десари. Ты хорошо учишься.

Девчонка тряхнула головой, прогоняя видение.

– Слишком медленно, ваше величество. Мне нужно учиться быстрее. Если то, что я случайно видела тогда в припадке, правда…

Император взял юную родственницу под локоть и повел к выходу.

– Корабли Грегора Волдхарда появятся здесь еще не скоро, – успокаивал он. – Навигация откроется только весной.

– Но, ваше величество… Ведь весна наступит уже через луну!

Демос тяжело вздохнул.

«Я тоже умею считать, дорогая. И, даже имея представление о будущем, все равно не знаю, что делать».

Но вслух сомнения император не озвучил.

– Не беспокойся об этом, милая. Пусть каждый занимается своим делом. Твоя задача – развивать дар и обретать знания. Мой долг – позаботиться о безопасности.

«И сказать куда проще, чем сделать».

Демос легко подтолкнул Десари к жене.

– А сейчас мне действительно нужно работать, – он легко поклонился обеим. – Дамы.

– Пойдем, проведаем малыша Ренара, – Виттория спрятала улыбку в уголках губ и взяла воспитанницу за руку. – Наверняка, от его шалостей кормилицы уже взвыли. С тех пор, как начал ходить, за ним нужен глаз да глаз.

Десари с готовностью кивнула и позволила себя увести.

– До встречи, ваше величество.

– Увидимся за ужином.

Оставшись в одиночестве, Демос потянулся было к колокольчику, чтобы вызвать Ихраза, но застыл с протянутой рукой и уставился на огонь в камине. Снова заболевала голова. Давно забытая характерная боль пульсировала в правом виске. Он притронулся к больному месту холодными пальцами, но облегчение было недолгим.

«А я-то уж наделялся, что избавился от мигреней навсегда. Почему они вернулись? Дар я больше не сдерживаю. Пусть и не даю ему выйти в родную силу, но пар спускаю. Так почему же голова снова стала раскалываться?»

Виттории он не говорил – не хотел лишний раз беспокоить. Роды дались ей мучительно: лекари в какой-то момент начали сомневаться в том, что императрица выживет. Сам Демос не спал и не ел трое суток, дежуря под дверями покоев роженицы. И даже когда Виттория, наконец, принесла в мир Ренара – у обоих не было сомнений, как наречь первенца – дюжину дней всем придворным пришлось сражаться за ее жизнь.

Виттория давно окрепла и даже начала подпускать к принцу кормилиц, но Демос все еще боялся лишний раз ее волновать.

Кроме того, все лекари хором заявляли, что второго ребенка императрица не вынесет.

«У моего отца хотя бы был выбор – трое сыновей, большая роскошь и настоящее богатство влиятельного Дома. А теперь вся империя может рассчитывать только на одного принца».

От этих мыслей боль лишь усилилась. Беспокойство нынче не отпускало Демоса ни на миг. А с тех пор, как Десари рухнула в припадке на приеме, перепугав всех гостей, поводов для волнения стало куда больше. Он взглянул на карту – настоящее произведение искусства, подаренное Демосу покойным королем Энриге Гацонским на коронацию.

«Не знаю, что нашел Огнебородый в Грегоре, но прочность их союза проверена годами. Теперь, после новостей о флоте рундов и хайлигландцев, последнему олуху стало ясно, сколь серьезны намерения Волдхарда. И хотя он продолжает утверждать, что его интересует лишь Эклузум… Мертвые боги, рунды не оказали бы ему такой поддержки, кабы дело было лишь в свержении церковников».

– Нет, кузен, – тихо сказал он вслух, мысленно проведя линию между Вольным городом Горфом и имперским Рионом. – Эклузум и месть Ладарию – лишь повод. Ты хочешь сесть на имперский трон. И я не могу этого допустить.

Голову прожгло острой болью – словно в висок воткнули раскаленный прут.

– Ох!

От неожиданности Демос пошатнулся – ослабевшие ноги подкосились, он ухватился за край стола. Пальцы соскользнули, и он рухнул на пол, задев стопку бумаг и свернув пустой кувшин. Посуда с грохотом разлетелась по каменным плитам.

– Проклятье… Это что-то новое.

Дверь распахнулась. Ворвался Ихраз, на ходу жестом запрещая слугам входить. Энниец подбежал к Демосу.

* * *

– Господин, вы ранены? Позвать лекаря?

– Упаси боже, нет, – простонал император и приподнял голову. Дворцовая челядь столпилась в дверях. – Все вон!

Ихраз помог ему подняться, довел до кресла и запер дверь. Лишние свидетели были ни к чему, хотя по дворцу все равно пойдут слухи.

– Снова началось? – догадался энниец, когда император схватился за голову.

– Да.

– Прошлый приступ был позавчера.

– А до этого – перерыв в пять дней. А до него – дюжина, – подтвердил Демос. – Чем дальше, тем чаще. Приготовишь мне снадобье?

– Минуту.

Ихраз засуетился вокруг сундучка с лекарскими склянками. Порошки, растворы, мерные инструменты – благодаря покойной леди Эльтинии и госпоже Виттории в кабинете императора собралась целая коллекция флаконов. Для бодрости, от бессонницы… И проверенное средство эннийских апотекариев от мигреней.

– Отмени все до ужина, – попросил император. – Чую, в этот раз быстро не пройдет. И не давай мне конскую дозу, пожалуйста. Иначе просплю до ночи.

Эннийский телохранитель сдержанно кивнул и, откупорив флакон с концентрированным лекарством, принялся отмерять пипеткой нужное количество капель. Семи, по их с Демосом опыту, для начала должно было хватить. В былые времена, еще когда была жива Лахель, в такие моменты ухаживала за господином именно она. Сестры не стало несколько лет назад, да и с тех пор мигрени не так мучили господина. И все же они вернулись. Ихраз считал это дурным знаком.

– Так и не поняли, почему боли вернулись?

Демос перебрался из кресла на стоявшую подле камина кушетку и приготовил одеяло: от этого снадобья его всегда знобило.

– Мы с Витторией пришли к выводу, что мигрени связаны с моим даром. Вероятно, когда дар начал проявляться, но я не давал ему выхода, мигрени служили своего рода сигналом. Где тонко, там и рвется. Будь я более расположен к другому недугу, дар усилил бы его. А легкие мигрени у меня бывали с детства.

Ихраз подал готовое питье господину. Тот выпил пойло залпом, традиционно поморщился – вкус и правда был скверным – и откинулся на спинку кушетки, не выпуская пустой стакан из рук. Энниец закутал его ноги в одеяло.

– Но если ваше предположение верно… Господин, с тех пор как вы начали давать волю дару, боли почти отступили.

Демос медленно кивнул.

– Именно это меня сейчас и тревожит. Что-то изменилось во мне самом, а я не знаю, что. Быть может, ничего серьезного…

– В колдовстве несерьезно не бывает, – резче, чем хотел, ответил Ихраз. – Простите мою дерзость.

– Нет, ты скорее прав. – Император задумчиво уставился на пасть камина. Красные волны катались по еще жарким углям. Энниец подбросил пару поленьев и раздул огонь. – Меня это беспокоит сильнее, чем я показываю.

– Есть предположения?

Ихраз не рассчитывал на честный ответ. В конце концов, их связывали не только дружба, но и давнее предательство. Демос давно не напоминал слуге о содеянном, а тот старался не давать поводов для ворошения прошлого. И все же понимал, что больше не мог рассчитывать на полную откровенность господина.

– Не знаю, Ихраз, – устало произнес император. Лекарство начинало действовать. – Я не магус, не колдун. Просто ношу в своей крови дар и стараюсь обращаться с ним так, чтобы не погубить окружающих. Но в последнее время справляться с этим тяжеловато. Только не говори Виттории – она места себе не найдет.

– Не скажу. И все же… Если все настолько тяжело, быть может, стоит обратиться к тем, кто знает?

Демос чуть повернул голову и покосился на эннийца:

– К Магуссерии? В момент, когда я укрываю у себя Десарию? Она же для них лакомый кусочек. Магистрат только и ждет возможности вернуть девчонку домой, на юг. Мне бы не хотелось подпускать их близко.