Сзади неслось нервное щебетание ребёнка, а снизу крики боли и ужаса – и страшный грохот. Тем временем уступ всё приближался, и вот там мне придётся взбираться своими силами, держась только за канат. А это медленно, да и вообще страшновато. Переведя взгляд вниз, я увидел, что девочка была права – Гронги добивал сколопендру. К сожалению, она была не самой большой – самая большая в это время крушила трущобы Старого Экори. И, понятное дело, времени, пока чудища нас заметят и попытаются добраться – всего ничего.

Как бы ни была неприятна идея провести побольше времени с Гронги, но девочка права – страж с жезлом нам очень пригодится. И хорошо бы он успел забраться к нам. А то я даже зёрнышко пневмы почувствовать не могу. И да, я всё ещё старался не думать, что буду делать там, наверху. На улице было холодно, а замёрзнуть можно и за одну ночь. А ночь-то – вот она, совсем скоро… И где взять воды? Сплошные вопросы…

Последние десять метров были самыми сложными. Я добрался до выступающей части склона, оттолкнулся, позволяя канату выпрямиться под нашим весом – а потом обхватил его ногами и принялся ползти, подтягиваясь. Мышцы ныли от необходимости тащить лишний вес, но я постарался не обращать на них внимания. В мире вообще много того, что мне не очень нравится. И это всё можно временно проигнорировать…

В трещину в склоне я почти вползал… Как ни говори себе, что я не устал, но если устал – тут ничего не попишешь. Девочка слезла с моей спины и тут же кинулась назад, к краю обрыва.

– Давайте, гра, давайте!..

Я подошёл и присел рядом – стоять на самом краю пропасти было страшно. Гронги побеждал, и это было уже почти свершившимся фактом. Сколопендра отчаянно верещала и всё чаще старалась подставлять под удары неповреждённые участки брони, чем отвечать.

А в трущобах Старого города все ещё кричали люди, и из последних сил дрались с чудищами остальные стражи. И глядя на то, как самая большая особь раз за разом преодолевает их сопротивление, я понимал, что наблюдаю бесславный конец Экори. Будет ли он вообще когда-нибудь восстановлен?

Наверно, да, но точно нескоро… Город не был богатым – да что уж там, он мог содержать только десяток стражей. А чтобы зачистить скалу, требовался отряд из пяти десятков опытных бойцов. Конечно, жители, скорее всего, выживут – просто возродятся на других скалах, где каждый нормальный человек имеет привязку…

– У меня нет привязки на другой скале, – грустно сказала девочка. – А ты молодец, хоть и трусил…

– Трусил… – кивнул я. – Плохой из меня боец…

Ну ребёнку врать – последнее дело, люди!.. А трусить… Да на весь Экори разве что десяток стражей и не струсил! Все остальные лишь метались и паниковали…

– А у тебя есть привязка на другой скале?

– Нет, у меня тоже нет.

– Тогда ты не струсил. Ты всё-таки смелый. Не каждый сможет, как ты – зная, что потом снова окажешься на поверхности…

– Тогда ты тоже смелая, – сказал я.

– Мне звонили и сказали держаться тебя, – радостно улыбнулась девочка. – Я и не боялась!

Да мне бы её веру!.. Хоть толику!..

– Да! Победил! – крикнула моя спутница, указывая вниз.

И это было так. Гра Гронги стоял, оглядываясь и утирая пот со лба, а поверженная сколопендра свернулась колечком, мелко вздрагивая.

– Гра! Гра Гронги! – заорал я что есть мочи. – Канат! Сюда!

Страж услышал. Он посмотрел наверх, заметил нас и кивнул. Не отрывая от нас взгляда, уставший Гронги сделал пару шагов к канату, и тут поверженная тварь, видимо, окончательно издохнув, распрямилась в последней судороге. Её хвост пронёсся по земле, настигая стража – и продолжил движение, оставляя за собой кровавый след и растянутые внутренности. И только посох со звоном шлёпнулся на землю…

– Фу! Прям в лепёшку! – сказала девочка, сморщившись, но в её глазах застыл лёгкий восторг от увиденного.

Никогда к этому не привыкну… Не должны дети такому радоваться! Не должны! Да, понимаю: многие жители Терры могут себе позволить и десяток смертей… К тому же, местные дети взрослеют быстро. К шестнадцати нашим годам – и к местным девяти – они уже считаются вполне взрослыми. Конечно, в правах они слегка ограничены, но не критично: только по некоторым аспектам, почти как у нас на Земле… В яслях номер двадцать три. С тем, что моя родная Земля – это какие-то ясли, я тоже, наверно, никогда не смирюсь…

– Тебя как зовут? – спросил я.

– Нанна! – ответила девочка. – Можно просто Нан. А тебя?

– Фант, – представился я в ответ и раскрыл мешок. – Ты есть хочешь, Нанна?

– А у тебя есть еда? – удивилась та и тоже заглянула в мешок. – Чтоб меня раскорячило!.. Ты как специально запасался!

– Я просто купил еды на месяц, – признался я.

– Маловато… – заметила Нанна.

– Ну вот такой я небогатый!.. – я пожал плечами. Что, теперь ещё и перед ребёнком оправдываться?

– Ты, наверно, плохой работник. У нас в приюте говорили, что тот, кто мало ест, тот и работает плохо! – заметила девочка серьёзно, отчего я только глаза возмущённо выпучил.

– Нормальный я работник!.. – буркнул я, оставляя ей мешок, и вцепился в канат, чтобы вытянуть его наверх.

– Ну так говорят… Просто… – Нанна поняла, что глупость сморозила. Но всё ещё не могла понять, что именно меня так расстроило. – А что ты делаешь?

– Вытаскиваю… канат… чтобы… чудища не залезли! – пояснил я, отдышавшись.

Трос, спасший наши жизни, был весьма увесистым. Поначалу тянуть его было тяжело, но чем больше верёвки оказывалось на уступе, тем легче становилось. И только когда канат полностью оказался у моих ног, я, наконец, спокойно вздохнул.

– Фант! – позвала Нанна, и её встревоженный голос мне очень не понравился. – Эта монстрюга сюда ползёт!..

Я снова подошёл к краю и уставился на сколопендру-гиганта, которая неумолимо приближалась к обрыву. И отчего-то я был железобетонно уверен: она пришла по наши тела. Умная бестия – всё сделала, чтобы ни одна жертва не ушла: отсекала толпу от края скалы, убивала стражей…

Сколопендра неспешно подползла к обрыву и начала своё медленное восхождение.

– Фант, я боюсь! – дрожащим голосом сообщила Нанна.

– Не бойся, – я присел рядом и обнял её, попытавшись придать своему голосу уверенность. – Она сюда не заберётся!

В этот момент сколопендра рывком достигла уступа, и её огромная голова застыла всего в десяти метрах от нас. Огромные фасеточные глаза смотрели на нас очень внимательно, и это плотоядное внимание чувствовалось всем существом… Было страшно – внутри нарастал первобытный ужас, которому тяжело сопротивляться. Я будто собственную смерть увидел… А потом когти сколопендры заскребли по скале, высекая мелкую крошку – и она кувырком полетела вниз.

Я надеялся, что она разобьётся в лепёшку, но самое большое чудище было очень живучим. Какое-то время оно ещё полежало на земле, а потом вывернулось, вставая на многочисленные ножки – и деловито поспешило куда-то в сторону рынка и храма…

И только тогда я понял, что в городе стало слишком тихо. Разве что далёкие стоны говорили о том, что кровавая ночь Экори ещё далека от завершения…

Глава 6

В которой нам удаётся пережить ночь, меня учат пользоваться семечком пневмы, а потом мы чудом избегаем гибели, притворявшейся нашим спасением

Не знаю, сколько ещё мы просидели так, вглядываясь в пугающую темноту… Час, может быть, но вряд ли два. Ночь вступала в свои права, а в начале весны ночи всегда холодны. Температура быстро опускалась. А затем и ветер поднялся, нагоняя низкий слой туч и как бы намекая, что скоро можно ожидать снегопад.

– Холодно! – пожаловалась Нанна.

Я глянул на девочку и вздохнул. У неё была обычная приютская курточка, которая по своему качеству не слишком-то превосходила мою одежду… Пока Нанна не выглядела сильно замёрзшей, но это вопрос времени – и не такого уж и большого. Телосложение у неё было худощавое, одежда не слишком хорошая… В общем, замёрзнет она очень быстро. Да и я, видимо, скоро почувствую холод – несмотря на то, что сижу в перчатках и маске, которая позволяет хотя бы согревать дыхание.

Снова вздохнув, я внимательно огляделся, чтобы понять, что у нас вообще есть. А было у нас не то чтобы много: трещина, сухие кустарники, сумевшие укорениться на каменном склоне, остатки крепежа подъёмника – и, пожалуй, всё. Ещё была еда в моей сумке, но сколько ни ешь – это надолго не согреет. И спичек у меня не было, чтобы разжечь огонь.

– Давай-ка попробуем построить убежище… – предложил я. – Может, придумаю, как разжечь костёр.

Я помнил, что можно разжигать трением, но как это сделать лучше всего? Если честно, я понятия не имел. Ещё можно было высечь искру…

– Трением разожжём или искру высечем… – проговорил я.

– Я могу разжечь, – заметила Нанна. – Я умею делать бытовой Логос Огня…

Вот в этот момент – каюсь! – я испытал острое чувство зависти. Будучи человеком, не умевшим даже своё семечко пневмы ощутить, я был в этом мире сильно ограничен – прямо как инвалид. Любой ребёнок здесь с малолетства учится бытовым логосам, которые можно использовать и в экстренном случае.

Все они были слабенькие, но весьма полезные – зажечь на кончике пальца огонёк, сформировать каплю воды из воздуха, создать тонкий поток ветра, который мог даже переместить лёгкие предметы, закачать пневму в накопители… И для всего этого надо было работать со своим семечком, чем местные жители и занимались с детства. А я – только начал…

– Отлично! – деланно обрадовался я, постаравшись скрыть свою неблагородную зависть к ребёнку. – Давай-ка тогда уйдём подальше от края обрыва. Попробуем найти удобную щель, где ветер не будет так донимать нас.

В нашем распоряжении была площадка шириной почти пять метров, где последний метр, к сожалению, использовать не получилось бы – из-за нависающего свода. Щель в длину была метров двадцать – во всяком случае, с одной стороны от крепежа подъёмника. На другую сторону ещё надо было перелезть. Что я и сделал, подойдя к мощной деревянной балке – толщиной почти с мой рост – после чего подтянулся и залез на неё.

– Бинго! – радостно сообщил я Нанне.

– Я не знаю, что такое бинго, но ведь там что-то хорошее, да? – спросила девочка.

– Что-то очень хорошее. И… Сейчас! – кивнул я, продолжая улыбаться находке.

К сожалению, было в находке и грустное пятно в виде какого-то мужика на самом краю обрыва, который, падая с подъёмника, оставил тут свои бренные останки. Я сначала думал спихнуть их вниз, но потом решительно принялся освобождать несчастного от вещей, в которые он был одет. Дядька, видимо, был из зажиточных – при жизни он ходил в хорошей такой шубе. А мне и Нанне ещё надо было чем-то укрываться…

Я беззастенчиво забрал не только шубу, но и ботинки, штаны, а также длинный свитер, плотный камзол, варежки и шарф – всё, что мог. Оставил бедолаге только исподнее.

– Извини, дорогой, – пробормотал я. – Нам нужнее…

Вещи я отодвинул от края обрыва, а тело спихнул ногой в пропасть. К счастью, крови от него почти не было.

Зато были доски настила с подъёмника – много досок!.. Все они были не слишком большого размера, а ещё отличались по ширине и толщине, но если постараться, то можно было из них сделать нормальную стенку. Благо и другого мусора здесь хватало.

А в том месте, где балка, через которую я перелез, уходила в скалу, параллельно ей было создано искусственное углубление – и вот туда можно было войти, чуть пригнувшись. Глубина была примерно метра два. Дело за малым – организовать здесь удобное лежбище и развести костёр. И желательно не из досок – они ещё могут пригодиться…

– Иди сюда! Я помогу забраться! – позвал я девочку, снова залезая на балку.