Не позволив его губам прикоснуться ко мне, звонкой пощёчиной бью предателя по щеке. Красный отпечаток моей ладони медленно проявляется на его бесстыжем лице.

– Заслужил… – на выдохе произносит он.

Жалкая пощёчина не способна передать и крупицы той боли, которую испытала я… Никакая физическая боль не в состоянии сравниться с душевной болью, которую мне причинил самый дорогой в жизни человек.

Муж не просто предал меня. Он уничтожил меня изнутри. Вырвал из моей груди сердце и безжалостно втоптал ногами в грязь. Не оставил ни единого шанса на исцеление.

– Яночка, я хочу, чтобы ты знала. Если бы я мог поступить иначе, ничего бы этого не было, – произносит не своим голосом и в буквальном смысле рвёт на своей голове волосы.

– Да, я уже слышала, что ты хотел, чтобы всё прошло безболезненно и более экологично, – произношу на одном дыхании и так сильно кусаю губу, что во рту проступает металлический привкус крови. – Если бы ты, Колмогоров, был мужчиной, а не всего лишь жалким подобием, ты бы не стал таскаться с другими за моей спиной.

Не выдерживаю, и очередная пощёчина срывается с моей ладони. Две щеки – две пощёчины. Для симметрии…

– Прощай, Колмогоров, – произношу на выдохе и широким шагом направляюсь в сторону гостиной, где в сейфе хранятся мои документы.

Больно. Безумно больно.

Мой внутренний мир рассыпается, словно песочный замок. Я чувствую себя высушенной до последней капли. Такое чувство, что из меня вытянули жизнь, и от меня прошлой осталась только оболочка…

Трясущимися руками ввожу пароль и забираю папку со своими документами.

Мой уже бывший муж просто стоит и молча наблюдает за каждым моим движением. Наверное, боится, чтобы я не взяла ничего лишнего и чужого. Ведь в квартире миллиардера Колмогорова моего нет ничего…

Так же молча достаю из шкафа свой чемодан. На дно бросаю папку с документами и без разбора скидываю в него свои вещи.

Беру лишь то, что когда-то покупала на свои деньги, когда работала юристом. От мерзавца мне ничего не нужно. Пусть подавится своими украшениями и бездушными брендовыми тряпками.

– Любимый, ну что там, скоро? – с кухни до меня доносится успевший опротиветь фальцет.

– Потерпи ещё немножко, дорогая, – громко отвечает мерзавец.

– Кстати, передай своей клуше, что котлеты просто божественные. Я тут подъела немного, – моего слуха касается грохот кастрюль. – Пусть она книгу с рецептом оставит. Мне же надо своего богатыря кормить.

Сердце сжимается в плотный комок. У мерзавки хватило наглости поглощать приготовленную мною еду. Впрочем, я сомневаюсь, что это единичный случай. Я больше чем уверена, что каждый раз, когда я покидала квартиру, Всеволод не стеснялся и приводил в нашу супружескую постель свою любовницу.

От одной только мысли, что на наших простынях мерзавец занимался сексом с любовницей, в буквальном смысле выворачивает наружу. Я делила мужчину с другой женщиной. Как же это ужасно…

Застёгиваю доверху набитый чемодан и, задрав подбородок, прохожу мимо своего уже бывшего мужа.

Я смогла, я справилась. Я сумела сохранить самообладание, и ни одна слеза не скатилась с моего лица!

– До встречи, Яна, – хватает меня за запястье, когда я прохожу в гостиную мимо него.

До встречи? Нет, милый мой! Ни до встречи, ни до скорого, а прощай! Прощай раз и навсегда!

Отныне нас больше не существует.

Наш брак просуществовал долгие пять лет, которые я считала самыми лучшими в своей жизни. Как же грустно осознавать, что я круто заблуждалась…

– Прощай… – тихо произношу я, пристально взглянув в бесстыжие глаза предателя и с силой вырвав руку.

Сердце с болью ударяется об рёбра и начинает болеть с новой силой.

В глазах мерзавца нет ни сожаления, ни раскаяния. Они пустые и безэмоциональные, словно ему абсолютно всё равно. Словно для него никогда не существовало тех пяти лет брака, которые мы провели вместе…

Жестокий… Какой же он всё-таки жестокий.

Мужчина, в котором я не чаяла души, оказался настоящим волком, скрывающимся в овечьей шкуре…

– Позволь провожу тебя, – протягивает мне руку.

– Не смей. Я в состоянии сама найти выход, – фыркаю в ответ.

В следующее мгновение Сева широким шагом преодолевает прихожую, открывает входную дверь и произносит слова, оставившие глубокие шрамы на моём сердце:

– До встречи, Яна. Сказка закончена. Увы, но не всех героев ожидал счастливый конец. Между нами было немало хорошего, но пришло время прощаться! Надеюсь, что сумеешь понять и простить меня.

– Прощай, предатель… – произношу на выдохе, задираю повыше подбородок и уверенным шагом, и не глядя на мерзавца, выхожу из квартиры.

В следующее мгновение входная дверь громко захлопывается за моей спиной, ставя точку в наших отношениях…

Никогда не знаешь, какой сюрприз тебе преподнесёт жизнь. Утром я считала, что мой муж – самый лучший мужчина на всём белом свете, но сейчас я поняла, насколько заблуждалась в нём…

Глава 3

Яна

Четыре года спустя

– Яна Игоревна, вы уволены! – с нескрываемым наслаждением в голосе произносит начальница отдела и расплывается в довольной улыбке.

Сердце в груди делает кульбит и с болью ударяется об рёбра.

Она же сейчас шутит, правда? Начальница не может просто так взять и уволить меня, ведь она прекрасно знает, что я в одиночку поднимаю трёхлетнюю дочь.

Четыре года прошло с тех пор, как муж выставил меня за дверь и привёл в наш дом свою любовницу.

О своей беременности я не сказала мерзавцу ни единого слова. Молча вычеркнула предателя из своего сердца. На память о себе бывший оставил шрамы на моём сердце и дочь, о существовании которой он никогда не узнает.

– Светлана Викторовна, вы же сейчас несерьёзно, правда? – не своим голосом спрашиваю я.

– Разве я похожа на ту, кто любит пошутить? – смотрит на меня через опущенные на кончик носа очки. – Вы, Яна Игоревна, ужасный сотрудник, нарушитель трудовой дисциплины и просто разгильдяй!

Руки моментально леденеют, а по спине пробегает обжигающая капля пота.

От одной только мысли, какая нас с дочерью ожидает жизнь, если я останусь без работы, кидает то в жар, то в холод.

– Светлана Викторовна, вы не можете меня уволить. Начальство любит меня и на совещаниях постоянно ставит меня в пример. Я знаю, мне рассказывали. Мои отчёты всегда одни из самых лучших, – готовая вот-вот зареветь горючими слезами, взмаливаю я.

– Не исключаю, что на совещании про вас было сказано что-то лестное один или два раза, – ухмыляется. – Яна Игоревна, вы на часы смотрели?

Поднимаю глаза и застываю на стрелках, указывающих на десять.

– А рабочий день у нас во сколько начинается? – задаёт вопрос и сама же на него и отвечает: – Правильно, в восемь утра. Вы, дорогая моя, вот уже на протяжении целого месяца систематически опаздываете. Я долго терпела, но всему есть свой предел!

Систематически опаздываю? Сегодня я опоздала первый раз за долгое время. И то только потому, что у меня была веская на то причина. У моей дочери поднялась температура.

В садик, понятное дело, мы не пошли. Мне пришлось в срочном порядке искать человека, который бы согласился посидеть с моим ребёнком, пока я на работе. К счастью, такой человек нашёлся – знакомая бабушка из нашего подъезда. Она уже не раз оставалась сидеть с моей Лерочкой, когда мне не с кем было её оставить.

Да, я, несомненно, могла вызвать врача и не ездить на работу. Но я уже ходила с дочерью на больничный две недели назад, за что получила очередной выговор от начальницы.

Не надо было слушать свою совесть, а внаглую уходить на больничный снова. Тогда бы зловредная начальница не сумела бы мне и слова сказать.

– Светлана Викторовна, у меня дочь заболела. В садик мы не пошли, я искала человека, который смог бы посидеть с моей дочерью. Вы же прекрасно понимаете, что причина более чем уважительная, – пытаюсь отстоять своё рабочее место.

– У тебя вечно то понос, то золотуха! Всё! Сил моих больше нет терпеть твои выходки! Либо пишешь по собственному, либо я увольняю тебя по статье! – произносит мерзким голосом и с ненавистью смотрит мне в глаза.

– Вы не можете… – бормочу сквозь слёзы.

– Ещё как могу и сделаю! – строжится. – Чтобы через пять минут заявление было на моём столе! В противном случае вылетишь с запятнанной трудовой книжкой! И поверь моему опыту, ни один профсоюз тебе не поможет! Ты никому не нужна! Да ты даже собственному мужу не нужна оказалась! – заходится громким смехом.

Не в силах сдержать слёз, вскакиваю с кресла и покидаю кабинет начальницы.

Опоздание – это лишь надуманная причина, чтобы поскорее избавиться от меня.

На самом деле начальница боится лишь одного: что меня поставят на её место. По отделу давно ходят слухи, что новый генеральный директор нашей компании готовит серьёзные перестановки и собирается менять всё руководство.

Вот она и ищет любой удачный для себя вариант, чтобы хоть как-то удержаться на должности. Она ни перед чем не остановится, чтобы выжить меня, ведь я лучший работник отдела и с высокой долей вероятности следующий начальник отдела.

– Ну уж нет, – бубню себе под нос, смахивая со своих глаз проступившие слёзы.

Писать заявление по собственному желанию и в мыслях нет. Я поборюсь за свою должность!

Я понимаю, что в прямом противостоянии с начальницей мне никогда не выстоять. Она уже двадцать лет сидит на своём месте и уже со всех сторон обросла не только жиром, но и связями. Она с легкостью настропорит против меня таких же, как она, трясущихся за своё тёплое место, и те выставят меня не в лучшем свете.

Если и идти жаловаться на начальника отдела, то не к вышестоящим над ней начальникам и директорам, а сразу генеральному.

На лифте поднимаюсь на административный этаж и направляюсь в сторону кабинета нового генерального директора.

Наша компания испытывает далеко не самые лучшие времена. Буквально неделю назад от полного краха нас спас какой-то столичный миллиардер, под чистую выкупивший все акции.

Кто наш новый хозяин – понятия не имею. Я обычный юрист и в кабинете генерального директора была только один раз, когда устраивалась на работу около двух лет назад.

Стучу по деревянной двери приёмной и перешагиваю через порог.

– Здравствуйте, – приветствую секретаршу и тут же озвучиваю цель своего визита: – Я к генеральному по важному вопросу.

– А вы кто? – не утруждая себя приветствием, спрашивает девушка и смотрит на меня оценивающим взглядом.

– Колмогорова Яна Игоревна, юрист, – на одном дыхании произношу я и, громко сглотнув, добавляю: – Мне срочно надо поговорить с генеральным директором.

– Колмогорова, значит? Юрист? – вытягивает бровь. – Интересно. А по какому вы вопросу? У генерального и без вас куча работы. Сомневаюсь, что ваша проблема настолько существенна, что решить её может только он. Обратитесь к своему непосредственному руководителю, уверена, вам помогут, – равнодушным голосом заканчивает девушка и, взяв в свои руки телефон, начинает листать ленту.

Нет, я не могу развернуться и уйти. Если я не попаду в кабинет генерального и не расскажу ему о том безобразии, что творится вокруг, то непременно лишусь работы. А матери-одиночке остаться без заработка с трёхлетним ребёнком на руках подобно смерти. У меня банально за душой нет никаких запасов, на которые я бы смогла оплатить съёмную квартиру.

В общем, у меня нет выбора. Я должна попасть в кабинет генерального, чего бы мне это ни стоило.

С силой прикусив губу, прохожу мимо секретарши и, не дав ей ни единой возможности остановить меня, без стука захожу в кабинет генерального.

Оглядываюсь. По коже пробегают мурашки, и я вздрагиваю.