– Большинство из нас, по эту сторону озера, живут здесь круглый год. Туристов это место в его нынешнем виде не интересует. Вон там, – она кивнула в сторону дальнего берега, едва различимого с такого расстояния, – находятся все туристические достопримечательности. Большинство тамошних жителей не против, им это даже нравится. Конечно, все изменится. Мэр городка, Виктория Хейл, планирует множество новых проектов, которые привлекут сюда туристов.

Она вздохнула, когда мы поднялись по ступенькам на крыльцо, и уселась в одно из плетеных кресел. Я присела на двухместные качели на веранде и откинулась на подушку. Крыльцо у нее было красивое и уютное, с удобными белыми плетеными стульями и яркими голубыми и желтыми подушками. Повсюду стояли цветочные горшки, из которых каскадами ниспадали волны петуний и ипомеи.

– Что вы думаете насчет туристов?

Она слегка нахмурилась.

– О, ну мне нравится наш тихий городок. Я хочу сказать, пусть бы они там и оставались. У нас бывают приезжие, которых, на мой вкус, достаточно. К тому же мне нравится атмосфера маленького городка. Но предполагается, что здесь построят кондоминиумы, так что коттеджи на берегу озера будут снесены.

Я нахмурилась:

– Ох, сочувствую. – Похоже, женщина имела в виду, что ей придется переехать.

Она пренебрежительно махнула рукой:

– Со мной все будет в порядке. Больше всего я беспокоюсь о том, что предприятия в городе закроются из-за расширения.

Я кивнула, все еще хмурясь, и секунду помолчала, прежде чем сказать:

– В детстве мы всей семьей отдыхали на другом берегу озера.

Она взяла кувшин с чаем, стоявший на маленьком столике рядом с ней, налила два стакана и один протянула мне.

– А ты? Что привело тебя сюда сейчас?

Я сделала глоток, пытаясь выиграть пару секунд. Наконец ответила:

– Я ненадолго. Тем летом я была счастлива.

Затем я пожала плечами и попыталась улыбнуться, но при упоминании о семье в груди все равно защемило, и я постаралась изобразить приятное выражение лица.

Она секунду изучала меня, сделала глоток чая и затем кивнула.

– Что ж, дорогая, пожалуй, ты хорошо придумала. Если ты была здесь счастлива, это место может снова принести счастье. Мне кажется, некоторые места просто привлекают к себе людей. – Она тепло улыбнулась, и я ответила тем же, промолчав, что есть еще одна причина, по которой я здесь: это последнее место, где моя семья была по-настоящему счастлива, где мы жили без забот. А когда вернулись домой из той поездки, у мамы обнаружили рак молочной железы… Она умерла шесть месяцев спустя, и мы с папой остались вдвоем.

– Как долго ты планируешь здесь пробыть? – поинтересовалась Энн, вырывая меня из задумчивости.

– Не знаю. У меня нет определенного маршрута. Но мне нужно найти работу. Вы знаете кого-нибудь, кто ищет сотрудников?

Она поставила стакан на стол.

– Вообще-то да. В закусочную в городе требуется официантка. Они подают завтрак и обед. На днях я видела объявление. У девушки, которая работала там раньше, родился ребенок. Заведение находится прямо на центральной улице – называется «У Норма». Ты легко его найдешь. Там всегда приятно и полно народу. Скажи, что тебя прислала Энн, – она подмигнула.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Так и сделаю.

С минуту мы сидели молча, потягивая чай. Было слышно, как поют сверчки, а над моим ухом время от времени зудел комар. Со стороны озера доносились отдаленные крики лодочников, которые, вероятно, собирались причаливать, и тихий плеск воды.

– Здесь так спокойно!

– Что ж, дорогая, надеюсь, ты не сочтешь это бесцеремонным с моей стороны, но, похоже, хорошая доза спокойствия тебе бы не помешала.

Я вздохнула и негромко рассмеялась.

– Вы, должно быть, хорошо разбираетесь в людях. Тут вы правы.

Она тоже тихо усмехнулась:

– Я всегда умела находить общий язык с людьми. Мой Билл частенько говаривал, что ничего не смог бы от меня скрыть, даже если бы попытался. Конечно, для этого нужны любовь и время. Со временем ты понимаешь, что другой человек практически становится частью тебя, а от себя не спрячешься. Хотя, полагаю, у некоторых это получается неплохо.

Я наклонила голову:

– Соболезную. Как давно умер ваш муж?

– О, прошло уже десять лет. Но я до сих пор по нему скучаю. – На мгновение по ее лицу пробежала грусть, но потом она расправила плечи и кивнула в сторону моего стакана. – Раньше он любил сдабривать свой сладкий чай бурбоном. Тот добавлял ему живости. Разумеется, я не возражала. Это вызывало у него улыбку, а у меня отнимало всего минуту или две времени.

Я только что сделала маленький глоток чая и, едва не поперхнувшись, прикрыла рот рукой. Проглотив, я рассмеялась, и Энн улыбнулась.

Через минуту я кивнула:

– Думаю, мужчины в этом плане устроены достаточно просто.

Энн улыбнулась.

– Мы, женщины, рано это понимаем, правда? Тебя дома ждет парень?

Я покачала головой:

– Нет. У меня есть несколько хороших друзей, но больше дома никто не ждет.

Когда эти слова сорвались с моих губ, я почувствовала себя так, будто получила сильный удар под дых. Все это не было для меня новостью, и все же слова, произнесенные вслух, помогли мне окончательно все осознать. Я осушила свой стакан, пытаясь подавить внезапно нахлынувшие эмоции.

– Мне пора. Большое спасибо за чай и компанию!

Я улыбнулась Энн, и она улыбнулась в ответ, поднимаясь вместе со мной.

– Приходи в любое время, Бри. Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти.

– Спасибо, Энн! Это очень любезно с вашей стороны. О, мне нужно заехать в аптеку! Ведь в городе есть аптека?

– Да, «Хаскель». Просто поезжай обратно тем же путем, каким приехала, и увидишь ее по левой стороне, как раз перед единственным светофором. Ты ее не пропустишь.

– Отлично! Еще раз спасибо, – поблагодарила я, спустившись по ступенькам и слегка помахав ей рукой.

Энн кивнула, улыбнулась и помахала в ответ.

Проходя через свой двор, чтобы взять из дома сумочку, я заметила одинокий пушистый одуванчик. Наклонилась, сорвала его и поднесла к губам, закрыв глаза и вспоминая слова Энн. Через минуту я прошептала «покой», дунула и проследила за исчезающими из виду зонтиками, надеясь, что каким-то образом одно из этих семян достигнет того, кто обладает силой исполнять желания.

Глава 3

Бри

Небо только начинало темнеть, когда я въехала в Пелион, точнее, тихий, почти старомодный центр этого городка, где располагался деловой район. Большинство местных фирм, похоже, были семейным бизнесом или принадлежали частным лицам. Вдоль широких тротуаров росли большие деревья, под которыми в прохладных сумерках позднего лета все еще прогуливались люди. Мне нравилось это время суток: было в нем что-то волшебное, что-то обнадеживающее. Что-то, что говорило: «Ты не была уверена, что сможешь, но прожила еще один день, ведь так?»

Я нашла аптеку «Хаскель», заехала на стоянку справа от нее и припарковалась.

Мне пока что не требовались продукты, но нужно было купить несколько предметов первой необходимости. Это была единственная причина, по которой я вообще отправилась в путь. Даже проспав пять с лишним часов, я сильно устала и собиралась улечься в кровать с книжкой.

Мне потребовалось десять минут, чтобы посетить аптеку, но к машине я возвращалась уже в сгущающихся сумерках. Пока я была внутри, зажглись уличные фонари, и теперь стоянку заливал их романтичный свет. Я повесила сумочку на плечо и поудобнее перехватила полиэтиленовый пакет другой рукой, и вдруг пластиковое дно разорвалось – мои покупки вывалились на асфальт. Несколько предметов укатились и теперь были вне пределов досягаемости.

– Черт!

Выругавшись, я нагнулась, чтобы поднять купленные вещи, открыла большую сумку, убрала в нее шампунь и кондиционер – и боковым зрением заметила, что рядом кто-то остановился. Я вздрогнула. В тот момент, когда я подняла глаза, незнакомый мужчина наклонился, встал на колено и протянул мне пузырек «Адвила»^[2], который откатился в сторону – очевидно, прямо ему под ноги.

Я уставилась на незнакомца. Молодой, с лохматыми, длинными, слегка волнистыми каштановыми волосами, которые отчаянно нуждались в стрижке. Растительность на его лице выглядела скорее запущенной, чем нарочито небрежной. Возможно, он был красив, но разглядеть, как именно выглядит его лицо под чрезмерно длинной бородой и волосами, которые падали ему на лоб и закрывали скулы, оказалось непросто. На нем были джинсы и синяя футболка, обтягивающая широкую грудь. Когда-то на футболке красовалась некая надпись, но теперь она настолько выцвела и стерлась, что можно было только догадываться, что там написано.

Я осознала все это за те несколько секунд, которые потребовались, чтобы дотянуться до его руки, держащей пузырек с обезболивающим, и в этот момент наши взгляды встретились. Его глаза цвета виски были очень глубокими, обрамленными длинными темными ресницами. Красивыми.

Мне показалось, словно между нами что-то промелькнуло. Как будто, протянув руку, я могла схватить нечто осязаемое, что-то мягкое и теплое. Я нахмурилась, сбитая с толку, но не смогла отвернуться, а он быстро отвел глаза.

Кто этот странный мужчина и почему я застыла перед ним? Слегка тряхнув головой, я вернулась к реальности.

– Спасибо! – я взяла пузырек из все еще протянутой руки.

Он ничего не сказал, больше не глядя на меня.

– Вот черт! – я снова тихо выругалась, возвращаясь к упавшим на землю покупкам.

Я заметила, что коробка с тампонами открылась и несколько из них выпали, и мне стало неловко. Провалиться мне на этом месте! Мужчина поднял несколько штук и протянул их мне, и я быстро сунула тампоны в сумочку. Мы посмотрели друг на друга, но его лицо было бесстрастно. Он снова отвел взгляд. Мои щеки залила краска. Он протянул мне еще несколько тампонов. Я схватила их, швырнула в сумку и, подавив истерический смешок, попыталась завязать светскую беседу.

– Чертовы полиэтиленовые пакеты! – выдохнув, зачастила я. Сделала глубокий вдох и продолжила, на этот раз немного медленнее: – Не только вредны для окружающей среды, но и ненадежны.

Мужчина протянул мне шоколадный батончик «Миндальная радость» и тампон. Я взяла их и положила в открытую сумку, мысленно застонав.

– Я старалась пользоваться многоразовыми пакетами. Купила очень милые, с забавными узорами: пейсли^[3] и в горошек. – Я покачала головой, запихивая в сумку последний валявшийся на земле тампон. – Но вечно оставляю их в машине или дома.

Мужчина протянул мне еще два шоколадных батончика «Миндальная радость», и я снова покачала головой:

– Спасибо! Думаю, остальное я подберу сама, – я махнула рукой в сторону еще четырех шоколадных батончиков «Миндальная радость», продолжавших лежать на земле, подняла на него глаза, и мои щеки снова вспыхнули. – На них была скидка, – объяснила я. – Я не собиралась есть все сразу.

Не глядя на меня, мужчина собрал батончики, но я могла бы поклясться, что его губы слегка дрогнули. Я моргнула, и видение исчезло. Покосившись на незнакомца, я забрала батончики у него из рук.

– Просто предпочитаю, чтобы дома был шоколад. Люблю побаловать себя время от времени. Этих батончиков мне хватит на пару месяцев.

Ложь. Купленного хватит на пару дней, если не меньше. Возможно, я съем несколько штук еще по дороге домой.

Мужчина встал, и я последовала его примеру, перекинув сумочку через плечо.

– Ладно, что ж… Спасибо за помощь! За то, что спас меня… и мои… личные вещи… Мой шоколад, кокос и миндаль… – я смущенно рассмеялась, но тут же слегка поморщилась. – Знаешь, мне бы очень помогло, если бы ты заговорил и избавил меня от страданий.

Моя улыбка исчезла, когда его лицо вытянулось, глаза закрылись, а теплота, которая, – я могла поклясться, – промелькнула во взгляде несколько мгновений назад, сменилась равнодушием. Он повернулся и двинулся прочь.

– Эй, подожди! – окликнула я, зашагав было следом, однако заставила себя остановиться и нахмурилась.