Брюнетка скептически посмотрела на пропавшие из окна ноги своего спасителя и проводника, после чего закатала рукава:

– Если убьюсь – с того света достану!..

Глава 2.

Процесс преодоления препятствия с черепичными скатами растянулся на несколько минут, и отнюдь не по вине брюнетки. Просто сам Торн несколько недооценил произошедшие с его телом лет так за десять изменения, как и заработавший с тех пор в полную силу инстинкт самосохранения.

Лезть так или иначе, но было страшно, ведь на этой крыше шаталось и грозило отвалиться буквально всё, до чего можно было дотянуться руками или ногами. Антенны, громоотводы, неровная кладка и пара шатающихся сточных труб уже не казались такой уж надёжной опорой. Там, где легковесная девушка пролетела стрелой, Торну приходилось куда тяжелее.

И тем не менее, он без происшествий добрался до спасительной ровной поверхности бетонных плит, покрытых рубероидом.

– Как будто я веду, тебе не кажется? – Нервно хихикнула девушка, уже некоторое время потратившая на осмотр достопримечательностей. – Видок отсюда, конечно…

Торн прищурился, глядя на расплывающиеся на тёмном фоне силуэты зданий. Где искривлённые, а где и частично разрушенные пространственными аномалиями, они чадили дымом и таяли в стелющемся над городом странном смоге, в котором нет-нет, да мелькали алые всполохи. В небе светопредставление шло особенно активно, отчего даже долго смотреть вверх было неприятно: явный признак того, что ноктэон уже пропитал всё вокруг, и счёт пошёл на часы.

Как, впрочем, и растущее Сердце в эпицентре, грозящее скоро просто испарить часть города.

«Максимум сутки. Если не получать ран, не есть заражённые продукты и не пить «грязную» воду. С последней будет особенно сложно…» – поморщился парень, едва удерживаясь от того, чтобы мысленно посетовать на вселенскую несправедливость.

С рождения Торн обладал нулевой сопротивляемостью ноктэону. Был «отбраковкой», ничем не отличаясь от миллиардов человек, почти поголовно погибших давным-давно, во времена старой цивилизации. И даже текущий его уровень оказался достижим исключительно потому, что с самого момента трудоустройства он не пропустил ни одного приёма «ингаляторов»… и даже тратил деньги, покупая «левак» в надежде однажды достичь желаемых ста процентов.

«Шестьдесят семь процентов от минимума сопротивляемости организма, мистер Торн. Нам жаль, но в этот раз вы не набрали необходимый балл» – сказали ему три недели назад, когда он заявился попытать счастья уже в шестнадцатый раз, лелея свою мечту о службе в элите среди тех, кому ноктюрны нипочём.

Снова провалился… но всё равно не сдался.

«Но я хотя бы многое знаю об аномальных зонах, и шансов у меня побольше, чем у типичного обывателя. Даже в эпицентре…».

– О чём задумался? – Высунулась справа тёмная головка девушки, посмотревшей на своего невольного спутника с заметным таким беспокойством во взгляде. – Тебя как зовут, к слову? Меня Алиса!

– Торн. – Парень перевёл на неё взгляд, отметив, что внешних изменений на девушке заметно пока не было. В теории это говорило о том, что у Алисы есть минимум часов десять, но на практике это был очень ненадёжный способ определения степени заражения человека.

Случалось и такое, что бодро вышагивающий смельчак в один миг начинал превращаться. Но верно было и обратное: совсем безнадёжных людей находили через многие дни после образования нокт-областей, тогда, когда даже самые стойкие бойцы ООБ в полном боевом отправлялись «чиститься». А эти лежали себе во вполне обратимом состоянии, простившись с жизнью ещё несколько дней назад… и продержавшись в итоге столько, сколько было надо.

Правда, случаев таких было – один на тысячу.

– Что-то не так? – Забавно наклонив голову, Алиса вынудила парня усмехнуться:

– Ну как тебе сказать?.. – Он развёл руки в стороны, как бы указывая на всё вокруг. Девушка подколку поняла и приняла, недовольно нахмурившись. Но промолчала, заметив, насколько вымученной казалась ухмылка парня. – Я просто обрисую то, что мы будем делать дальше. Смотри: вон в том направлении, это север, если не ошибаюсь, находится ближайший оперативный центр ООБ. Чисто теоретически там должны быть вооружённые бойцы и бронетехника. А ещё там должен храниться запас снаряжения, медикаментов и расходников на первые трое суток, с расчётом на два процента населения близлежащих территорий…

– Всего два?.. – Алиса вскинула брови в искреннем изумлении.

– Мутациям в первые часы подвергается примерно восемьдесят процентов оказавшихся в нокт-области людей. Ещё девятнадцать с небольшим погибают, встречаясь с ноктюрнами. – Огласил парень печальную статистику, которой в открытых источниках и не сыщешь. Иначе от Особых Зон все повально шарахались бы, не соглашаясь работать в них ни за какие деньги. – Но я это к тому, что запасов на всех хватит. По крышам мы сможем дойти почти до самого здания, а там уже будет рукой подать до цели. Вокруг этого оплота безопасников залитый бетоном пустырь без застройки, так что ноктюрнам прятаться будет негде…

– А если там уже все мертвы?

Торн поджал губы. Как особо упорному кандидату на вступление в ООБ, ему хотелось верить в то, что уж полтора-два часа те в здании-крепости, при оружии, с автоматонами, дронами и бронемашинами продержаться точно способны.

Но реальность, как правило, вносит в происходящее свои коррективы, так что он не стал убежать свою вынужденную спутницу в безосновательности таких предположений.

– Будем действовать по ситуации. Нам всё равно нужно снаряжение и инъекторы, иначе мы просто не продержимся столько, сколько нужно, чтобы самостоятельно выбраться из нокт-области. Ты свой процент сопротивляемости ноктэону, случайно, не знаешь? – Девушка покачала головой. – «Ингаляторы» регулярно применяешь? Без пауз? С детства? Официальные?

– Да, да, да и да. – Ненадолго задумавшись ответила та.

А Торну стало малость завидно: он-то начал заниматься укреплением организма только в сознательном возрасте, как только сразу после школы провалился на отборе в ООБ и устроился на свою текущую работу, начав достаточно зарабатывать.

Потому что сиротам такой роскоши, как «ингаляторы», никто и не предлагал никогда.

– Это замечательно. По меньшей мере сутки у тебя в запасе есть, как, в общем-то, и у меня. Знаешь, что есть-пить тут нельзя? Что открытые раны ускоряют процесс заражения?

– Да, нам в школе рассказывали. – Кивнула эта как будто бы слишком наивная девица. – Но я не особо-то и слушала…

– Зря. Всего вот так не расскажешь… – Торн действительно задумался над тем, чтобы провести небольшую лекцию, но быстро отмахнулся от этой сомнительной идеи. Всё-таки пока что в нокт-области было безопаснее, чем, положим, через час-другой. И это время требовалось использовать по максимуму. – Просто двигайся за мной, влево-вправо не отворачивай. Кто знает, как тут перекрутило пространство и границы кругов?..

– А так бывает? Круги же… ну, круглые?..

Торн вздохнул, едва удержавшись от того, чтобы не вздеть очи к небу, дабы высказать тому всё, что он думает о великовозрастных детях в особых зонах.

– Круглыми они станут, когда тут всё успокоится. Пока же границы «кругов» могут сложиться гармошкой или лесенкой, пойти синусоидой – стабильным будет только замкнутость периметра и прочие эффекты, возникающие при пересечении «круга». В основном это перемещение к другой точке границы… но это сейчас не так важно. Пойдём, мы достаточно передохнули.

Девушка драматично вздохнула, но незамедлительно последовала за парнем, стараясь от него не отставать и идти строго там, где прошёл он. Замешкалась лишь на углу крыши, когда потребовалось перепрыгивать с одной на другую, но то ли она не боялась высоты, то ли сработала «прививка», полученная в процессе оставления чердака через окно, но на всё про всё ей и пары секунд не потребовалось.

Торн так и вовсе прокладывал им путь играючи, то и дело ловя флешбеки из неприкаянного, безудержно-самоубийственного детства. Десятки раз они ещё мальцами сновали по этим крышам, пока один парнишка не оступился и не убился, на время приковав внимание общественности к проблемам шатающихся повсюду сирот.

С крыш их тогда выгнали, входы закрыли за дверьми и замками, и какое-то время поглядывали, что б неугомонные дети не нашли обходной путь.

Спойлер: они его всё равно нашли, начав шарахаться по крышам ночами, когда все порядочные взрослые уже давно спали. Но это было уже не так интересно, да и кое-что другое ребятне приглянулось, так что с того момента Торн больше «скалолазанием» не занимался.

– Хорошо, что тут старая застройка! – Нашла «плюс» в их положении Алиса, в какой-то момент поравнявшись с проводником. Торн в это время прикидывал, как лучше двинуться дальше. – Там уже операционный центр, да?..

Парень кивнул, не отрывая взгляда от антенн, торчащих частоколом за девятиэтажкой впереди.

Казалось бы, ерунда – всего метров сорок по прямой, особенно после сотен, что они уже спокойно и без проблем преодолели по крышам. Но всё кардинально усложняла четырёхполосная дорога, из-за которой цепочка зданий резко уходила вправо и тянулась вдоль трассы ещё с полкилометра.

И всё это ради того, чтобы, в конце концов, вывести к точно такой же арочной конструкции, что виднелась прямо перед ними. Что-то вроде крытого моста, соединяющего две девятиэтажки над проезжей частью. Решение-то, конечно, оригинальное – избавиться от пешеходов и светофоров там, внизу. Удобно и логично.

Но только не сейчас. Не для Торна и Алисы.

Просто потому, что добраться на ту сторону можно было тремя путями, и все они не обнадёживали. Один вариант сразу отпадал: они стояли на крыше девятиэтажки, а крыша моста находилась на уровне пятого этажа. Попытаешься спуститься – переломаешься. Даже вывиха лодыжки хватит, чтобы обречь себя на верную смерть.

Про полные мутантов улочки внизу Торн и не думал. А переход… Что такое пешеходный мост? Место, где могут и будут скапливаться люди. Об этом стоило подумать заранее, но – увы, все мы хороши постфактум.

– Будем спускаться. – Не без труда, но парень принял решение, посчитав необходимым хотя бы проверить, что творится с мостом, и не окажется ли тот пустующим. А вдруг? – Проверим, что там творится, и можно ли перейти на ту сторону.

– Тут двери, вроде бы, открыты. – С вымученной улыбкой, но с попыткой «в энтузиазм» обронила всё понимающая, но не торопящаяся осуждать девушка. Она же стояла чуть позади Торна, так что первой оказалась у торчащего из крыши девятиэтажки «горба». – Да, смотри!

Дверь, – или, скорее, обветшалый люк, – и правда была считай что открыта, и держалась на честном слове: безо всякого труда Торн распахнул её так, что особо и не нашумел. Подождал немного, покрутил в руках сломанную, но остающуюся его единственным оружием телескопичку и сунулся вниз, напряжённо вглядываясь в полумрак и вслушиваясь в давящую тишину людского жилища, в которое пришла беда.

Спустившись по простенькой металлической лестнице, парень оказался на лестничной площадке. Ведущие в квартиры двери были закрыты, и вокруг не обнаружилось ни единого следа чего-то нехорошего. Ни людей, ни ноктюрнов.

– Всё спокойно. Можешь спускаться.

Дав отмашку своей спутнице и не дожидаясь, пока та спустится, Торн прошёлся вдоль дверей, прислушиваясь к звукам за ними. Ничего не то, что подозрительного, но и вообще никаких звуков. На этом свой долг по обезопашиванию тылов парень счёл исполненным, и наконец обратил свой взгляд на типичную для жилого фонда лестницу – бетонную, с покосившимися перилами и возможностью взглянуть вниз, что и было тут же проделано.

– Ничего?

– Ничего и никого. – Торн кивнул, начав вполне себе уверенный спуск. Расслабился ли он? Ничуть. Но в этот раз настороженность сиюминутного результата не принесла: вокруг было настолько тихо, насколько вообще было возможно.