– Да, назовите марку машины, номер и телефон, с которого был звонок, я пробью по базе, – улыбается девушка, подходя к стойке с ноутбуком.

Я называю машину, номер и вдруг зависаю, понимая, что договаривался Демид сам, а я понятия не имею, какой у него телефон.

– А номер… это старый друг за меня звонил, не мой телефон был.

– Тогда скажите номер друга, мы проверим информацию. Вы же понимаете, что мы не можем отдать машину без подтверждения личности.

– У меня ключи с собой, – в панике копаюсь в рюкзаке, пытаясь найти ключи. Это что, шутка какая-то? Нет, я рада, конечно, что они не отдали бы мою машину первому встречному, но мне-то можно, она ведь моя! Я кредит за нее два года выплачивала, ну что это такое?

– Девушка, поймите, есть правила. Если вы не приехали с машиной, то нам необходимо подтвердить, что заказ поступил именно от вас. Кто угодно может прийти с ключами и знанием номера машины, мы заботимся о наших клиентах и не хотим создавать неприятные ситуации.

Она улыбается мне, но от этого вообще не легче. Мечты о вечере в горячей ванне стремительно тают, и я точно чувствую, что проведу остаток сумасшедшего дня тут. В попытках доказать, что моя машина – моя! Черт возьми, а…

Где мне взять номер Демида? Искать его в соцсетях, пытаясь достучаться? Издевательство. Сбегала от него, чтобы что? Через пару часов пытаться найти его? Кошмар.

– Может, у вас с собой документы на машину? – спрашивает она с надеждой.

Я понимаю ее. Она просто делает свою работу.

– Они в машине, – выдыхаю, прикрывая глаза. Ну круто. Просто замечательно.

– О, Мирослав Сергеевич! – оживает администратор, глядя мне за спину, и я застываю, слыша шаги позади себя. – Мирослав Сергеевич, у нас тут такое дело, девушка хочет забрать машину, которую привезли сегодня днем, но номер телефона, с которого звонили, не знает, и я…

– Все в порядке, Сонечка, это по просьбе моего друга, можете возвращать машину.

Голос все еще сзади, и поворачиваться я не спешу. Есть ощущение, что если он поймет, кто я, то точно решит не отдавать мне ничего. Скажет, что не знает о той машине, и пошлет меня куда подальше. А я что сделаю? Номера Демида у меня нет, как доказать-то, что машина моя? Это только домой ехать, брать еще какие-то документы… Ох!

Я не знаю, почему, когда мы встречались с Демидом, меня никто не любил из его окружения, но как-то вот так сложилось. И если с Ясей мне было искренне приятно увидеться сегодня, то тут, я думаю, таких эмоций точно не будет. Мирослав ненавидел меня больше всех.

– Разрешите познакомиться с девушкой, которая разбудила в моем старом черством друге заботливого принца, – говорит Мирослав, подходя ко мне и опираясь на стойку, и я с чувством полнейшего провала поднимаю голову, глядя в глаза Ольховского. – Да ладно…

– Привет, – улыбаюсь нервно. Сегодня пятница тринадцатое? Лунное затмение? Планеты в доме «издевательства», или что? Что за день вообще? Я не готова была видеть никого из них! А тут все сразу, слетелись как мухи… на мед. Черт, ужас какой-то. Поднимаю глаза, заправляю волосы, выпавшие из пучка, за ухо, стараясь не выдать своего состояния, но, кажется, из космоса видно, как мне неловко и нервно. – Так я могу забрать машину? – перевожу разговор сразу в нужное русло. Я не хочу болтать еще хоть о чем-то, мне хватает его удивленно-недовольного выражения лица для того, чтобы понять, как он «рад» меня видеть.

– И почему Дем не сказал мне, чью именно задницу спасает? – усмехается Мирослав нагловато.

Дем… он всегда его называл так, а мне никогда не нравилось. Но мне и сам Ольховский не нравился. Он всегда относился ко мне ужасно и обвинял в том, что я делаю из его друга каблука. Ревновал, что тот стал меньше времени проводить с друзьями, просто относился ко мне как ко временному увлечению, не считая, что у нас с Демидом действительно может быть что-то серьезное. В целом… так и вышло.

– А что, если бы знал, чья машина, пробил бы мне остальные колеса, а не починил нужное? – Сама удивляюсь своей дерзости и очень надеюсь, что голос не дрожит, когда говорю это. С Мирославом как раз меня связывают исключительно плохие воспоминания, поэтому вполне могу себе позволить немного порычать. До сих пор перед глазами тот момент, когда он прижал меня к стене и сжал горло, высказывая все недовольство. Козел. Даже не козел… Урод!

– Да ладно тебе, Есенька, не злись, оставим это в прошлом, – улыбается Мирослав, удивляя меня очень сильно. Есенька? Серьезно? Ему что, весенним солнышком голову напекло? – Идем, отдам машину тебе, – говорит и уходит, а я спешу за ним, хотя совершенно не хочется. Не хочу я никого видеть больше. Ни сегодня, ни завтра, ни вообще никогда! Слишком много социализации для одной меня, у меня передоз. – Неужели вы снова вместе? Демид не говорил, что они расстались с Ксюшей.

С Ксюшей… он говорит о ней почти с теплотой. Конечно, наверняка она лучше противной Есении, которая долгих пять лет назад имела наглость требовать любви и внимания.

Черт, почему я так сильно цепляюсь за прошлое?

– Мы встретились случайно у клиники, он помог мне с машиной, можешь не беспокоиться, мы не вместе.

Меня раздражает все, что происходит. Мы идем по серому коридору, и это мне тоже не нравится. Ощущение, словно воздуха не хватает. Хочется дышать полной грудью, а тут душно, жарко слишком, мне нехорошо. Хочу уехать.

– До сих пор дуешься, – говорит Мирослав, усмехнувшись и покачав головой.

– Прошло много лет, мне все равно. Просто день дурацкий, поэтому отдай мне машину и я уеду домой.

– Ду-у-уешься, – снова смеется. Бесит меня, очень. Изменился так же сильно, как и его дружок. Меня раздражает, что они все такие красивые и успешные, а я… Я…? – Хочешь, угощу тебя кофе? Столько лет не виделись, поболтали бы.

О нет. Хватит с меня на сегодня внезапных предложений и разговоров.

Наконец-то мы выходим в большой, светлый, открытый гараж. Хватаю воздух ртом, словно не могу надышаться. В животе крутит от волнения, я ненавижу себя за эти эмоции, я хочу научиться быть более уверенной в себе, но пока мне сложно. Очень.

– Так что? – спрашивает, остановившись около моей машины.

– Пожалуй, откажусь, – копаюсь в рюкзаке, доставая ключи от машины. Бежать отсюда, быстрее бежать. – И… сколько я должна за ремонт? – спрашиваю сразу, не хочу, чтобы Демид платил за меня.

– Ничего, не обеднею, – прищуривается Мирослав, засовывая руки в карманы брюк. Он выглядит совсем иначе, чем раньше. Ему очень идет пальто и деловой стиль в целом. Но раздражает он меня так же сильно, как и ему идет чертова рубашка.

Мне очевидно не хватит горячей ванны для расслабления, нужно еще ведро мандаринов и какой-нибудь грустный фильм, чтобы пореветь…

– Спасибо, – киваю, не хочу спорить. Думаю, имея сеть таких автосервисов, он действительно не обеднеет от одного колеса. Слава богу, что мы больше не увидимся, и я не буду должна никому из них.

Быстро сажусь в машину и уезжаю прочь, надеясь хотя бы до дома добраться без приключений. По пути заказываю ужин, потому что готовить совершенно не хочется, и выдыхаю только тогда, когда закрываю за собой входную дверь.

Ну и денек…

Где там мои мандарины и мелодрама? Такой день нужно заканчивать только слезами.

Глава 4. Дема

Ваня Дмитриенко – Вишневый

– Ау-у, ты со мной? Куда ты смотришь? – Ксюша кладет руку мне на щеку и поворачивает лицо к себе, недовольно заглядывая в глаза. Куда я смотрю? Наблюдаю, как бывшая девушка сбегает от меня, словно я маньяк какой-то или чего похуже. Что случилось-то? Вроде нормально все было, нет? Сидели, пили чай, десерты ели, болтали. Чего сбежала-то, как только я отошел на минуту? Вся эта вежливость показательной была, или что? Не то чтобы я расстроился или еще что-то, просто странно и непонятно произошло. Если не хотела видеться с нами, зачем поехала? Силой ведь никто не тащил. Короче, непонятное что-то. – Дим?

Ксюша называет меня Димой. Черт знает почему. Считает, что это одно и то же имя, но когда я называю ее Оксаной, приводя тот же аргумент, – обижается. Пытался донести долгое время, что я Демид, а не Дима, а она говорит «знаю, я так и говорю». Смирился, короче.

– Да, показалось, – отмахиваюсь, не собираясь рассказывать о бывшей. Не хочу обид, а они точно будут. Любая девчонка обиделась бы, если бы парень рассказал, что сидел в кофейне с бывшей. И пофиг, что встреча была дружеская и ничего такого не подразумевала. Для каждой девушки упоминание бывшей – красный флаг. Поэтому лучше молчать. – Зайдешь? В кафе Яська сидит.

– Ой нет, убереги меня от этой встречи, – Ксюша закатывает глаза.

У них с Яськой никак не складывается. Сестра у меня острая на язычок, Ксеня терпеть это не хочет. Вот и враждуют. Одна на одну рычит, другая на другую. А я как стена между ними, которая выслушивает все недовольства с обеих сторон. Муж Яськи в командировке длительной в Европе третий месяц уже, приехать скоро должен, поэтому я везде с ней. В больницу, домой, кафе, торговые центры, парки и куда ее любопытный нос еще потянет. Ксюха на это тоже рычит, что я с ней как с мелкой вожусь. А она мелкая, вообще-то! Еще и беременная. Не могу бросить, Илюхе, мужу ее, обещал присматривать, да и сам не оставил бы пузатую на такси кататься.

– Я поеду, у меня косметолог через час, мимо ехала, решила зайти. Мы погуляем сегодня? – спрашивает Ксюша, проводя ноготком мне по рубашке на груди.

Под «погуляем», она имеет в виду посидеть в ресторане, а потом поехать домой. Ксюша не любит гулять, особенно по такой погоде. Она девчонка домашняя, ей тепло подавай, вкусную еду и внимание.

– Не знаю, с Миром встретиться надо, позвоню тебе, – с ним обязательно надо пересечься. Не виделись вечность, когда звонил ему за машину Еськи попросить, обещал, что увидимся. А то он уже подкалывает меня, что я под несколькими каблуками завис и от друга отдалился. Идиот.

– Ладно, – опять глаза закатывает, чмокает меня еще раз в губы и убегает в такси, которое все это время ее ждало.

Возвращаюсь в кофейню, машинально глядя на тротуар, по которому Еся убегала. Не поболтали почти, хотя я был бы не против узнать, как ее жизнь. Столько лет не виделись, не чужие люди все-таки, два года самыми родными с ней были.

– Убежала? – спрашиваю у Яськи, присаживаясь на диванчик напротив. Она уже пьет новую порцию горячего шоколада, выглядит не слишком довольной, но в случае моей сестры это нормальная практика, она девяносто процентов времени в таком состоянии.

– Твоя курица ее напугала, – закатывает глаза.

Просить не называть Ксюшу курицей бесполезно, это мы уже проходили. Яська непробиваемая, а ссориться с ней нет желания. Ксюше рот закрываю, когда в сторону сестры говорит что-то, а мелкую, пока пузатая, осаживаю нежно. Или не осаживаю вообще. Кажется, я дерьмовый парень, но вроде неплохой брат. Упс.

– Я бы тоже сбежала. Ситуация не из приятных. Бывшая, настоящая. Еще и Еся была явно расстроенная. Короче, даже не поболтали!

– Пять лет не виделись – не страдала, и сейчас переживешь, – усмехаюсь.

Мы сидим в кофейне еще пару часов. Я успеваю поработать в своем кабинете, который обустроил в каждом заведении, а Яська поспать на удобном диване рядом. Сонный шарик, постоянно спит. До сих пор не могу поверить, что моя младшая сестренка носит внутри ребенка. С ума сойти, ей что, больше не шесть?!

Через несколько часов, когда Яська уже дома лопает фрукты, а я еду по делам, звонит телефон. Мирослав. Вспомнил, что собирались встретиться?

– Алло, – ставлю на громкую. Ксюша так и не объявилась, зависла у косметолога, судя по всему, поэтому могу спокойно провести вечер с другом.

– Во-первых, твою персону я жду с пивом у себя дома, – начинает Мир. – А во-вторых, предупреждать надо, что тачка, за которую ты утром звонил, – это тачка твоей бывшей.

– Что бы это изменило? – спрашиваю, не понимая претензии. Да, они с Есей никогда не ладили, но сейчас-то что им делить? Какая разница, чья машина?