Купать до первого прихода медсестры я не рискну. А в поликлинике сказали, что записали уже на следующую неделю. Ничего, потерпим. Очень страшно даже просто брать Кристину на руки, не то что водные процедуры организовывать. Манеж? Вряд ли он понадобится скоро – пока дочка отлично чувствует себя в кроватке и в коляске. Но на будущее точно полезная штука. Будет возможность отойти от подросшего ребенка. Так странно думать о том, что малышка однажды поползет, сядет, потом начнет вставать. В общем, будет расти. Без папы.

Слезы опять подступили к глазам. Нет, это никуда не годится. Надо поплакать дома, наконец. Уложить дочку, запереться в ванной, выплакать боль и обиду. Потом написать Дане все, что я о нем думаю и заблокировать его номер. Постепенно забыть – вычеркнуть из жизни, как он вычеркнул нас. Что может быть теперь общего у меня, матери-одиночки, которая пока что живет фактически на подаяние, и у него, студента заграничного вуза? И как то, что было между нами раньше, могло улетучиться так быстро? Испариться, исчезнуть. Даня перестал отвечать буквально несколько дней назад, просто исчез, растворился. Словно и не было его никогда. А что было тогда? Не понимаю…

Стас поднялся в квартиру дважды. Девушка, которая приехала и с ним, все это время предпочла простоять у машины. Даже не смотрела особо в мою сторону. Интересно, что Вольский сказал ей обо мне? С чего бы ей помогать ему с выбором детских вещей? Почему-то вдруг стало так стыдно, что посторонний человек знает мою историю. Что меня вот так вот бросили с новорожденной на руках.

– Поставил все в коридоре, распаковывать не стал, – Стас подошел и снова посмотрел в коляску на спящую Кристинку. – По мере необходимости соберу.

– Хорошо. Спасибо, – опять поблагодарила.

От этого бесконечного «спасибо» меня саму уже тошнит. Как ни посмотри, а я руки Стасу целовать должна. И воротит от этого, как подумаю, и уходить некуда пока. Надо как-то собраться с мыслями – поговорить с Алкой, позвонить родителям. Лучше уж перед ними унижаться, чем перед Вольским. Перед любым из них. Даня бросил, родители их ненавидят меня, а этот все надеется, что расчувствуюсь и соглашусь быть с ним. Но этого не будет. Мне теперь вообще никто не нужен. Ни с кем не будет так хорошо, как с Даней было.

– Агат, коляску занести?

– Нет, мы еще немного погуляем. Пока Кристина спит.

Себе я купила, чем перекусить. Прекрасно и на лавочке поем. А вот если дочка проснется, пока коляску носить будем, тогда точно голодной останусь.

– Тогда мы поехали. Звони, если что.

Посмотрел на меня пристально, внимательно. Будто ожидая, что скажу еще что-то.

– Хорошо. Спасибо.

Снова поблагодарила и постаралась выдавить хоть что-то похожее на улыбку.

– Агат, ты же помнишь, что я всегда считал, что он не заслуживает тебя?

Вот зачем он сейчас об этом??? Не готова я еще и по этому поводу в памяти ковыряться. Но да, я, разумеется, помню. Эту информацию Стас донес до меня удивительно неподходящим способом. Незабываемым, можно сказать.

– Не понимаю, о чем ты, – не слишком убедительно изобразила провал в памяти.

Не слишком удачное время он выбрал для такого разговора. Да и девушка уже нетерпеливо круги наматывает вокруг машины. Интересно, она Стаса заслуживает? А он ее? Наверное, нет, если вместо того, чтобы проводить время с этой красоткой, он тратит его на меня. На жалкую дуру и неудачницу.

Когда Стас и его спутница уехали, я устало присела на лавочку. Давясь слезами, кое-как съела булочку и запила кефиром. Как же муторно на душе. И страшно. Дальше-то что? Как ребенка растить одна буду? Заказы могу хоть сейчас начать брать на дом, но где оборудование профессиональное достать? Машинка нужна, оверлок. Все мои принадлежности для шитья у Алки остались. Но привезти не проблема, а вот где денег взять, чтобы домашнее ателье организовать?

Подумала-подумала, и решила начать предпринимать шаги в этом направлении. Сначала подруге позвоню, посоветуюсь. Может, найдется по знакомым кто-то с заначкой. Я же отдам, обязательно. Пока Стас деньги дает, буду только на погашение долга работать. По поводу заказов и не сомневаюсь даже – контакты всех моих клиентов с работы есть. Возможно, так поступать не очень красиво, но других вариантов у меня попросту нет. Декретные крошечные – я и проработала мало и оформлена была кое-как.

Когда Кристина проснулась, мы пошли домой. Дочка требовательно пищала, сообщая, что голодна и хочет сухой подгузник. К счастью, коляска в лифт влезла, и мы вернулись в квартиру без всяких приключений. Переодела малышку, уложила в кроватку и отправилась в ванную. Нужно помыть грудь и собраться с силами. Как же не хочется кормить, но нужно. Не могу же я попросту взять и сдаться. Как я буду за наше общее будущее бороться, если готова спасовать перед проблемой грудного вскармливания?

Пятнадцать минут страданий и я под вопли Кристи бегом на кухню – готовить бутылочку. Надо было заранее приготовить смесь, но дочь просто заливалась плачем в кроватке. Получив вожделенную соску, Кристина блаженно умолкла. Прикрыла глазки и давай причмокивать. Наевшись, посмотрела на меня еще разок своими чудесными голубыми глазками и уснула. Пока материнство не кажется таким уж утомительным, но я, конечно, уже прочитала на тематических форумах, что так будет недолго. Максимум три-четыре месяца, потом кроху придется еще и развлекать чем-то.

Убедившись, что дочка крепко уснула, взялась за телефон. И тут в моем прекрасном плане возникла заминка. Поняла, что просто не могу позвонить Алле. Слезы буквально душат, как подумаю обо всем том, что придется ей рассказать. Она наверняка уже догадалась, что Даня не просто так перестал на связь выходить. Но знать наверняка она не может. И сказать надо, если собираюсь просить о помощи. Но ком в горле мешал даже дышать, не то что говорить.

Ушла в ванную, прикрыла дверь плотно, включала воду. Но по заказу я плакать не умею. Как только прекратила думать, что скажу подруге, так и отпустило. А телефон все еще в руке. Открыла мессенджер, посмотрела на фотографию Дани в профиле. И что чувствую, не поняла. Какое-то ледяное спокойствие. Прекрасно отдаю себе отчет, что все кончено. И не склеить никогда. Этот человек меня предал. Бросил собственную дочь. И даже не нашел в себе смелости сообщить об этом. Не могу взять и перестать его любить прямо в эту минуту, но это уже не прежние чувства. А какая-то любовь-ненависть. Разъедающая, всепоглощающая. Нет у Кристины папы, а у меня любимого. Только злость. На саму себя в первую очередь. Верила все это время, на слово верила. Никаких доказательств чувств не требовала – ни красивых жестов, ни финансовой поддержки, не помощи в решении проблем. Ничего. Даже на знакомстве с родными стала настаивать, когда уже живот был виден под любой одеждой.

Решительно открываю чат. И трясущимися пальцами набираю сообщение. «Пусть тебе и все равно. Просто знай. Моя дочь родилась здоровой. На тебя совсем не похожа. Назвала Кристиной, как и планировала». Отправляю и тут же выключаю телефон. Не хочу знать, прочитает или нет. И ответа мне не нужно.

6

Стас

Свозил Диану пообедать в благодарность за помощь. Она явно рассчитывала на продолжение, но я отклонил ее предложение. Сослался на занятость и усталость. На самом деле просто не захотел врать, что мне сейчас это интересно. Ни хрена мне не интересно, кроме того, когда Агата придет в себя. Потому что пока она в удручающем состоянии. И я просто орать готов, сжав кулаки, но не на кого. Даня благополучно сбежал от проблем, и вряд ли он даже ответит на мой звонок. Я и номера его нового не знаю. Чисто теоретически можно спросить у родителей, но они поймут, зачем мне. Наверняка откажут. Мол, я детиночку от учебы отвлекать стану, всякой ерундой голову умную забивать. Ну конечно, младенец – сущая ерунда. И женщина его родившая и вдруг ставшая ненужной тоже.

Не успел доехать до дома, как именно Данин старый смартфон запиликал. Без особого интереса полез в бардачок – у брата толпа друзей, знакомых, девок. Мало ли кто его потерял. А увидев сообщение от Агатки поначалу дар речи потерял. Открыл, прочитал. Перечитал еще пару раз. Ну зачем??? Зачем она написала ему?

Хорошо, что стоял на светофоре, смог спокойно немного побиться лбом об руль. И выматериться как следует. Она все поняла, да?! Что он бросил их?! Правда-правда??? Идиотка! На хрена пишет ему?! Чтобы что?! Еще раз послал, но уже словесно?! А мен-то что с этим делать? Включить игнор, заблочить ее или начать переписываться от имени брата? Вот же влез на свою голову…

Я был так зол, что дома первым делом забросил телефон брата в дальний угол. Прям от порога. Полетел он хорошо, приземлился где-то у лоджии. Хоть бы разбился совсем, чтобы еще об этом голова не болела. Умылся, засунув голову под холодный кран. Легче стало ненамного. В холодильнике нашел бутылку пива, открыл и глотнул дважды. Да, Агата, ему все равно! Так зачем пишешь тогда?! Думаешь, Дане не все равно, как назвали, ребенка, от которого он отказался? Или он там переживает, здорового или больного тебе одной растить? А по поводу того, что дочь на него не похожа, точно заплачет! Черт! Агате нужно срочно повзрослеть, а она продолжает ковырять свежую рану. Как так можно себя не любить? Не дорожить своим спокойствием?

Поднял телефон и завалился на диван. Гаджет, к сожалению, совершенно не пострадал. Быстро поправил настройки – чтобы Агата не увидела, что сообщение прочитано. Если телефон сломан и не включается, то так и должно быть. Не буду ничего отвечать или блокировать. Пусть все будет без движения, чтобы она поняла, наконец, что бесполезно пытаться с ним связаться. И привыкнет жить с этой непоставленной точкой. Потому что я уж точно не обязан объясняться с ней за брата. И делать этого не стану.

Не заметил, как осушил бутылку пива. В голову после этого полезли совсем уж невероятные мысли. А что если предложить Агате замуж? А что? Ей мужчина рядом нужен, Кристине – отец. А я – самая подходящая кандидатура, подумаешь, что дядя. Родной же, а не совсем посторонний человек. Зарегистрируемся, на малышку все документы оформим. Вещи ко мне перевезем. Правда, жениться я в ближайшие лет десять как-то не планировал. А родные и вовсе проклянут, наследства лишат и дорогу в отчий дом забыть велят… О, стихи. И чего меня так с одного пива развезло?

Сам не заметил, как уснул. А когда проснулся, была уже ночь. Голова ужасно трещала, во рту пересохло. И вообще в целом мерзкое такое послевкусие. Не от пива, а от жизни. Опять задумался, что и Даня – подлец, и я прошляпил ситуацию, и родители наши разочаровали по полной. И вроде бы ничего мне объяснять и принимать решения, какие мне нравятся, они не должны, но мерзко же вышло. Зачем было тянуть до последнего? Почему не завершили эту ситуацию сразу? Братец бы давно уехал, а Агата смогла принять взвешенное решение – нужен ей ребенок без отца или нет? Хотя… Мне сложно представить, что она решилась бы на аборт. Так что единственная выгода – это отплакала бы давно. А если бы ее переживания на ребенке отразились? Вот и неизвестно, как оно лучше. Лучше детей не делать тем, с кем просто играешься.

Встал, сходил умылся. Потом сделал себе поесть. А все-таки, может, жениться? Вот почему я такой замечательный и состоятельный сам себе бутерброды ночью делаю? Из нежных женских рук всегда приятней же. И даже что себе не это ответить, не знаю. Никогда не было желания приводить сюда кого-то. Встречался на нейтральной территории. И жестко пресекал все разговоры о борщах, теплых тапках, общей собаке и прочей подобной мути.