Он задумался, продолжая буравить мое лицо внимательным взглядом.

– И все же, – сухие губы вновь разомкнулись, нарушив затянувшееся молчание, – кто из принцев получит твой голос. Разумеется, если ты протянешь до будущего голосования за кандидатуру нового императора.

Не дождетесь! – мрачно подумал я, прикидывая шаги, по усилению собственной безопасности.

Спасение утопающих – дело самих утопающих, особенно если их топят. Мне потребуются свои люди в столице.

Бахала звать нельзя, он с отрядом разбирается.

Змейки? Да, скорее всего, они на кого-то шпионят. Но после бегства Бринны это не так опасно. По сути, больше звать и некого. Они зло, но знакомое. Если новых людей набирать, то это вовсе не значит, что число шпионов в моем окружении уменьшится. Скорее, ровно наоборот! Особенно если титул получу.

Да и Онилия с Элле если и работают на сторону, то это две разные, возможно, что и противоположные стороны. А значит, станут друг за дружкой приглядывать. Особенно если я поставлю перед ними такую задачу. Сделаю вид, что доверяю им больше, чем следует. Да и с Суманом Энно их познакомить не будет лишним. Поделюсь с ним своими сомнениями, пусть проверяет, как опытный «змеелов».

Даже если Элле или Онилия работают на Железную марку, то это можно будет вычислить по деятельности новоиспеченного барона пограничья.

Признаться, история с Бринной не идет у меня из головы. Что-то в ее исчезновении сильно смущает. Но пока что не могу понять, что именно. Скорость и ловкость, с которой она это проделала? Причина?

Но вернемся к нашим бара… принцам.

Откровенно говоря, мне плевать, кто наденет на себя императорскую корону. Наследники Сумана Второго не гении, что бы там они о себе не думали, но и не злодеи. Первый, третий… Если передача власти пройдет спокойно, то для империи ничего кардинально не изменится. Легкие перестановки на вершинах властной иерархии, перераспределение министерских портфелей и вкусных должностей между «своими». Даже противоположную сторону победитель не станет так уж ущемлять… пока не пролилась кровь.

Зачем этим грёбанным фольхам вообще понадобилась эта резко ставшая большой Малая война? Драка за самый вкусный и сладкий кусок привела к тому, что от торта ничего не осталось.

Глава 6 Хороший ученик

– Так кто из принцев? – поторопил меня Александр Ранк, когда молчание затянулось. И вовсе не потому, что я пытался кого-то выбрать. Просто подбирал нужные слова.

Если разницы нет, то голосовать стоит за того, кто точно станет победителем. Предварительно стребовав за это щедрую плату. А именно за того, кого поддержат маркграфы пограничья. Если так подумать, то их затянувшаяся попытка сыграть в нейтралитет, это пусть и не основная, но весомая причина начавшейся войны.

Но говорить этого железному маркграфу нельзя. Фольх остается фольхом – решит еще, что я пытаюсь им манипулировать, перетягивая на определенную сторону.

Лучше действовать тайно, но наверняка. Пусть думает, что я полностью поддерживаю политику нейтралитета пограничных марок. А там… посмотрим. С голосом в фольхстаге я получу больше возможностей, чтобы влиять на маркграфов. Появится пространство для маневров, я ведь стану для них своим.

Ладно, кого я обманываю, не стану я своим. Даже «пограничники», что и сами всего пару поколений назад из грязи да в маркграфы, будут кривить губы. Но голос в фольхстаге – это голос. Он, как и деньги, не пахнет.

– Свой голос я отдам тому наследнику, который предложит что-нибудь весомое… – короткая, тщательно выдержанная пауза, – всем маркграфам пограничья.

Если первая часть сказанного заставила Александра Ранка нахмурить брови, особенно пока я держал паузу. То к окончанию его лицо разгладилось. И ответом мне стала более теплая, почти искренняя улыбка.

Похоже, я угадал – именно это он и хотел услышать. Не такая сложная загадка. К тому же, особого выбора нет – в одиночку меня все равно сожрут. А с поддержкой остальных маркграфов, пусть и неявной, могу какое-то время побарахтаться. Главное, протянуть до смерти императора. Не так долго осталось.

Хотя, не стану отрицать, есть у меня и долгосрочные планы на Вольную марку. Есть. Раз я решил связать с ней свою жизнь, то следует сделать эту жизнь как можно лучше. Да и если дела в империи пойдут так, как раньше, Вольная марка может уцелеть. Ее неудобное географическое положение и опустошение, связанное с древней войной или катастрофой, тут только на руку.

Сомнительно, но шансы на это есть. Угрозы для древолюбов Вольная марка не представляет. А гоняться по пустошам за копьями наемников – то еще удовольствие. В самом крайнем случае можно оставить Степного Стража и оттянуть все силы к Сухой реке, а то и вовсе к Серому Берегу. Тащиться через всю Вольную марку к побережью, а потом еще и снабжать целую армию через отравленные пустоши станет той еще задачкой.

С водой древолюбы не дружат от слова совсем. Так что через море Мунмар Вольная марка сможет получать все необходимое, если не от погибшего Эдана, так от островитян. Великогартия не откажется от форпоста на материке. А я при худшем раскладе готов наступить на горло своей нелюбви к островитянам, заключив союз.

В случае гибели империи главным вопросом станет выживание Вольной марки. А там, со временем все можно будет переиграть, ускорив возвращение людей на континент.

Впрочем, все это далекие планы. Пока что моя главная задача – не допустить гражданской войны между севером и югом. И железный маркграф Александр Ранк может мне в этом помочь, даже если имеет собственные планы на это противостояние и не хочет ничего делать.

– Я ответил на все вопросы? Могу ли я рассчитывать на поддержку Железной марки?

– Поддерживать тебя? – тонкие губы железного маркграфа изогнулись в скупой, лишенной тепла улыбке. – Я сделаю куда лучше – выступлю с резкой критикой такого предложения. Буду всеми силами сопротивляться и яростно протестовать.

– Что удивленно смотришь? – заговорщически подмигнул мне Александр Ранк. Вся эта ситуация его явно забавляет. Не люблю чувствовать себя шутом на чужом празднике жизни. – Не ждал? Привыкай! В фольхстаге говорят одно, думают другое, а делают даже не третье или четвертое, а пятое и шестое. По другому нельзя. Мой протест поможет тебе куда лучше поддержки.

– Хотелось бы понять, почему? – осторожно поинтересовался я. Догадки были, но лучше получить их подтверждение из первых уст. Да и слишком умным перед железным маркграфом выглядеть не хочется.

Умников никто не любит. Просто многие достаточно умны, чтобы скрывать этот факт.

– Понять? Многим моим детям и внукам не помешало бы такое рвение. Понять… – Александр Ранк покатал это слово на языке, словно дивное лакомство. – Возможно, из тебя выйдет толк, – скупо добавил он. – Интересно, сам догадаешься? Без моей подсказки?

– Император?

– О да, из тебя точно будет толк! – довольно констатировал маркграф. Похоже, он рассматривает эту встречу, как очередную мою проверку. – Стоит мне поддержать твою кандидатуру, как Его Императорское, – он крутанул вздетым указательным пальцем, – тут же начнет гадить. Детские комплексы, из тех времен, когда отец был жив. К старости они у Сумана только обострились.

Объяснять, чей именно отец, не стоило. Тот факт, что муж императрицы Исины Олн, принц-консорт Альер Фонф к появлению на свет Сумана Олна не имел никакого отношения – секрет, про который все знают, но молчат.

Как я уже упоминал, Стан Ранк, первый маркграф железной марки, был тем еще ходоком. И наплодил бастардов на пару малых домов. Собственно, большинство младших семей рода Ранк произошли именно так. Ну и в постель принцессы Исины железный маркграф успел залезть. Разумеется, ради блага империи. А как иначе?

Хотя, тут можно это заявить без всякой иронии. Муж ее был довольно стар. О чем думали фольхи, когда связали молодую девушку из рода Фонф браком со стариком, история умалчивает. Но стоит ли в таком случае удивляться ветвистым рогам мужа? Тем более, железный маркграф был первым, давним, но далеко не единственным любовником будущего Величества.

Ну а как Исина Фонф, не имея практически никаких прав на престол, стала императрицей – это отдельная история, которая на книжный роман тянет, а то и на трехтомник.

А насчет «детских комплексов» императора… Сам железный и непогрешимый маркграф разве лучше? Два старика, а ведут себя словно обиженные дети, не желая прекратить эту затянувшуюся и донельзя глупую вражду, что давно превратилась из средства в самоцель.

Но что-то я опять отвлекся, хотя второй железный маркграф мое молчание принял за глубокомысленные размышления.

– Император обещал не вмешиваться. Сказал, будет так, как решат фольхи, – напомнил я. Хотя, почему напомнил? Об обстоятельствах нашего разговора с Суманом Вторым никто, даже Александр Ранк, узнать не мог. Если кто-то из слуг и подслушивал, то донести эти важные новости просто не успел.

– Наш император настоящий хозяин своему слову, – поморщился маркграф. – Дал – забрал. И помни, что я тебе говорил про фольхстаг. Император может вмешаться, формально не вмешиваясь. Нужное слово там, полунамек здесь, и фольхи решат, что они сами захотели ставить тебе палки в колеса. В этом деле Суман настоящий мастер. Научился у маменьки.

Странно, что общего отца в этот раз Александр Ранк упоминать не стал. А ведь всегда считалось, что именно Стан Ранк во времена своего регентства вертел фольхстагом и императрицей как ему вздумается. Впрочем, кое-что в этой тайной, но «общеизвестной» истории меня всегда смущало – мать нынешнего императора всегда описывалась как очень умная и расчетливая женщина. Послушно плясать на ниточках, словно кукла, она бы не стала.

– Он тебе показывал свой пруд с карпами? – продолжил допытываться железный маркграф. Причем он не спрашивал – утверждал. Значит я оказался неправ и ему успели сообщить. Либо пруд с карпами император часто показывает и это какой-то непонятный мне сигнал, символ.

– Так вот, ты малек другого вида, которого он планирует швырнуть к этим вредным и боевитым рыбешкам, – пояснил Александр Ранк, подтвердив мои догадки. – А он будет смотреть, как быстро они лишат тебя плавников, чтобы плавал к верху брюхом. А пока они будут тебя ловить, парочка особо жирных карпов отправится на стол императора. Суман патологически боится союза старых родов.

Значит пруд у нас – это аналог фольхстага. Хм, а император любит лично кормить рыбок. Но мы еще посмотрим, кто будет плавать брюхом к верху. А то, что я рыбешка не слишком благородная, даже лучше – не попаду на обед к Его Величеству. А то больно плотоядно он на меня посматривает.

Встреча с железным маркграфом закончилась быстро и как-то внезапно. В дверь стукнули. Причем вроде бы случайно – кто-то споткнулся и врезался. Но маркграф это воспринял по-другому.

– Похоже, мне пора, – поднялся он со своего с кресла.

Значит случайность – не случайна. А стук, какой-то неизвестный мне тайный сигнал. Надеюсь это хотя бы не облава охранителей? Начинать знакомство со столицей с местной тюрьмы мне не улыбается. Видел одну камеру – видел их все. А у меня и без того богатый опыт.

Тот факт, что хватать меня вроде бы не за что, далеко не факт. Хотя в «Красном шаре» на первый взгляд ничего такого криминального не происходит – культурно отдыхают богатые и знатные люди, только и всего. Приобщаются, так сказать, к дхивальским обычаям.

Покинул номер маркграф обыденно – через зеркало. На его месте как-то внезапно появилась дверь. Да и само зеркало наверняка с секретом, позволяя с той стороны видеть все, что происходит в комнате. Сталкивался с такой штукой, когда вынужденно гостил у Патриарха… с летальным для последнего исходом.

Задерживаться в борделе я не стал. Слишком тут много тайных ходов и чужих глаз, чтобы можно было с толком расслабиться.