Бён-Чхоль Хан: Инфократия. Истина и свобода в цифровую эпоху

Byung-Chul Han

Infokratie. Digitalisierung und die Krise der Demokratie

Все права защищены. Любое использование материалов данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Печатается с разрешения MSB Matthes & Seitz Berlin Verlagsgesellschaft mbH, BerlinAll rights reserved.

Научный редактор – А. В. Павлов, доктор философских наук, профессор, руководитель Школы философии и культурологии факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник, руководитель сектора социальной философии Института философии РАН

© MSB Matthes & Seitz Berlin Verlagsgesellschaft mbH, Berlin 2021

© С. О. Мухамеджанов, перевод, 2024

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Коммуницировать до смерти

С тех пор как немецкий философ корейского происхождения Бён-Чхоль Хан приобрел мировую известность, прошло не так уж и много времени. Фактически в 2025 году мы можем отпраздновать своеобразный десятилетний юбилей мировой славы Бён-Чхоль Хана – его первая книга на английском появилась в 2015 году. «Общество выгорания» (напомню, что в английской версии «Общества усталости» появилась еще одна глава – «Общество выгорания» ^[1]) стала водоразделом в жизни (благодаря ей мыслитель приобрел статус мировой знаменитости) и, в сущности в творчестве Хана. После успеха «Общества выгорания» на английском (если брать в расчет только этот язык) стали выходить другие книги Бён-Чхоль Хана – многие из них были написаны за несколько лет до того, как были переведены. Поразительным образом его переводные книги оказались слишком актуальны для множества стран. Это говорит о том, что Хан писал как пророк – на опережение. Например, это касается его текста «В рое» ^[2]. На немецком «В рое» (2013) вышел после «Общества усталости» (2010), а на английском – только в 2017 году. Между английскими переводами «Общества выгорания» (2015) и «В рое» (2017) на английском появились еще две книги Хана: «Прозрачное общество» (2015) и «Агония Эроса» (2017) (на немецком обе появились в 2012 году) ^[3]. Тем самым на 2017 год «В рое» стала самой свежей работой Хана на английском языке.

В 2013 году Хан, будучи пророком актуальных социальных проблем, сместил фокус своего анализа с общества как такового на цифровую коммуникацию. Сперва появилась его «Цифровая рациональность и конец коммуникативной деятельности» ^[4], а затем в том же году – названная выше «В рое». Как отмечают авторы первой монографии, посвященной исследованию социальной философии Бён-Чхоль Хана:

Начиная с книги «В рое», которая знаменует поворот в его мышлении в сторону медиаисследований, в его культурной теории теперь отражалось более или менее постоянное внимание к явлениям, связанным с цифровыми технологиями коммуникации ^[5].

При этом медиа как таковыми Хан заинтересовался гораздо раньше. Так, начиная с его книги «Что такое власть?» (оригинал 2005 г., английский перевод 2018-го^[6]), в его творчестве постоянно возрастал интерес к тому, как медиа и технологии влияют на человеческое восприятие и взаимодействие, а также к тому, как динамика между технологиями и сознанием организует многое из того, что нами принимается за реальность.

После «В рое» важнейшими книгами Бён-Чхоль Хана о медиа стали «Психополитика» (оригинал 2014 г.), «Изгнание Другого» (оригинал 2016 г.), а самое главное – «Не-вещи» и «Инфократия» ^[7]. Две последние – совсем свежие работы. На немецком языке обе вышли в 2021 году, а на английском – в 2022-м. И вот в 2025 году «Инфократия» выходит на русском языке. Ее значение для тех, кто уже познакомился с творчеством Хана, заключается в том, что в этой книге философ предстает перед нами в новом амплуа. Если предшествующие работы Хана философские и в каждой из них свой акцент (эстетика, онтология, политическая и социальная философия и проч.), то «Инфократия», как отмечалось выше, – полноценная работа по философии медиа. Кроме того, что в оригинале она появилась недавно, а значит, наиболее актуальна (поскольку учитывает изменения в коммуникации с 2013 года, когда в творчестве Хана наметился поворот к медиа), также в ней раскрываются темы, обозначенные философом в 2013 году, – например, конец коммуникативного действия, цифровая рациональность и цифровая демократия ^[8]. Таким образом, если иметь в виду, что Хан часто воспроизводит основные тезисы своей философии в разных книгах, то эта работа особенно оригинальна, так как не только повествует об информации и ее значении в современных обществах, но и в плане используемого теоретического материала.

Итак, с точки зрения Хана, информация (а не средства производства, как то было в индустриальных обществах) позволяет прогнозировать поведение людей и тем самым управлять им. Поэтому современные общества существуют в режиме, который называется информационным. В нем эксплуатируется именно коммуникация, а не сами люди. Как пишут исследователи творчества философа:

Вместо того чтобы дисциплинировать тела, формы оцифрованной сетевой интерактивности используют в качестве своего объекта мысли, потребности и желания, вмешиваясь в сами психические процессы и обеспечивая более эффективную систему правления, которую Хан называет психополитикой ^[9].

В очередной раз отпуская шпильку в адрес Мишеля Фуко, который не заметил наступления информационного режима, Хан пишет, что в таком режиме уже нет биополитики, потому что информацию интересуют не тела, но психика. Так, биополитика вытесняется психополитикой. Если дисциплинарный режим, проводя биополитику, опирался на демографическую информацию, то информационный режим опирается на информацию психографическую. Психополитика предполагает иллюзию свободы: пока вы, проводя время в интернете, думаете, что предоставлены сами себе, ваше поведение прогнозируется и управляется посредством информационного надзора: «Господство достигает завершения в тот момент, когда свобода и надзор становятся одним целым» ^[10]. В свою очередь, информационный капитализм (иллюстрацию которого мы могли увидеть, например, в сериале «Наследники») испытывает влияние информационного режима и превращается в… надзорный капитализм. Последний был описан и изобличен современной социальной мыслительницей Шошаной Зубофф (она не единственная, кто писала по теме, но именно благодаря ей концепция получила особое звучание). Бён-Чхоль Хан не работает с этим понятием, но упоминает его и сочувственно, хотя и между делом, цитирует книгу Шошаны Зубофф «Эпоха надзорного капитализма» ^[11].

Но это не всё. Воплощением информационного режима становится та самая инфократия – заглавный для всей книги концепт. Я уже писал ранее о том, что мысль Бён-Чхоль Хана находит любопытные параллели с другими авторами, тексты которых выходят в проекте «Лёд» ^[12]. Так, опубликованная в рамках этого проекта «Фабрика счастливых граждан» Евы Иллуз и Эдгара Кабанаса ^[13] в одном из первых оригинальных изданий называлась «Счастьекратия» ^[14]. Мы видим, как все более усложняющаяся социальная жизнь (и также внутренняя жизнь индивидов) порождает все новые феномены и новые виды власти (-кратии), которые требуют своего языка описания. В целом, например, в совокупности счастьекратия и инфократия помогают нам лучше понять, как функционируют современные общества, где счастье становится основным смыслом жизни, а информация, существующая в цифровом мире, за счет мнимой свободы порабощает индивидов. К слову, критика счастья, предложенная Иллуз и Кабанасом, завязана на критике позитивной психологии, а Бён-Чхоль Хан, в свою очередь, не устает изобличать современное «общество позитивности», или «позитивное общество». Но не суть. Что такое эта «инфократия»?

Основная философская стратагема Бён-Чхоль Хана состоит в том, что при формулировании основных тезисов он отталкивается от популярных концепций социальных мыслителей. Когда это возможно, он продолжает мысль, развивая ее, а когда невозможно – делает очень важное. Если некогда известная и рабочая объяснительная модель того или иного феномена или общества в целом ныне плохо справляется со своей главной задачей или в принципе устарела, Хан честно объявляет это. Ярко демонстрируя, что концепция – например, «дисциплинарного общества» Мишеля Фуко – утратила свою фертильную силу, Хан сообщает, что наступила пора чего-то нового. Но, как я и сказал, если какие-то концепты философ упраздняет и списывает в утиль, при этом используя их в своих целях, то какие-то – развивает. Так, в 1984 году медиатеоретик и – даже у́же – медиаэколог Нил Постман, рассуждая о юбилее книги «1984» Джорджа Оруэлла, признал, что реальность оказалась такова, что люди в 1984 году жили не в мире «1984», но в мире другой, не менее популярной антиутопии – в «Дивном новом мире» Олдоса Хаксли. В 1985 году этот тезис Постман развил в своей самой известной книге с ярким названием «Мы развлекаемся до смерти». Книга, как формулировал сам Постман, была «о возможности того, что прав был Хаксли, а не Оруэлл» ^[15]. Спустя 30 лет ученик Нила Постмана Лэнс Стрейт издал книгу «Мы восхищаемся до смерти. Пересматривая новый дивный мир Нила Постмана» ^[16], в которой развивал идеи учителя. Впрочем, название текста Постмана не обыгрывал только ленивый. А Бён-Чхоль Хан, как известно, не ленивый, и подтверждение тому – огромное количество пусть небольших, но все-таки насыщенных мыслями книг.

Итак, в концепции инфократии Бён-Чхоль Хан отталкивается от тезиса Нила Постмана. Постман критиковал влияние телевидения на социальный дискурс в Америке. Он утверждал, что из-за доминирования на телевидении развлекательного контента по-настоящему серьезные проблемы в обществе замалчиваются, тем самым подрываются основы демократической культуры. Хан, не критикуя, пересказывает наиболее яркие мысли Нила Постмана, включая тезис о правоте Хаксли, а не Оруэлла. Удачная цитата из Постмана про то, что в «1984» людей контролируют, причиняя боль, а в «Дивном новом мире» их контролируют, доставляя наслаждение, позволяет Хану сделать ссылку на другой свой концепт – «паллиативное общество», то есть такое, которое боится боли. В таком обществе политика становится тоже паллиативной, а такая политика, увы, не способна на радикальные реформы ^[17]. Но мы рискуем слишком уклониться от основной темы. Собственно, в 1985 году демократия превратилась в телекратию и медиакратию. Тогда все было развлечением, включая даже выборы президента, и политика была заменена энтертейнментом. Однако теперь, спустя 40 лет после диагноза Нила Постмана, на смену телеэкрану пришел новый экран – тачскрин. Хан громогласно заявляет: «Смартфон – новый медиум подчинения» ^[18]. С точки зрения Хана, при информационном режиме люди перестали быть пассивными зрителями, как то было десятилетия назад. В 1985 году люди, утратив способность суждения, были незрелыми. В 2025 году изменилась форма порабощения индивидов, но последние по своей сути не изменились. Без перерыва производя и потребляя информацию, усыпленные коммуникацией, люди, лишенные возможности суждения, остаются такими же незрелыми. Но, к сожалению, эти люди – это мы с вами. И сегодня нам некогда остановиться и подумать, потому что, как это формулирует сам Бён-Чхоль Хан, «мы коммуницируем до смерти» ^[19].