Волк в очередной раз прыгнул на меня, намереваясь вцепиться в горло, но черенок опять попал в его пасть. Однако волк этого и хотел, он словно довольно пискнул и, сжав свои мощные челюсти, просто раскусил его и, отскочив назад, выплюнул деревяшку изо рта.

– Эй! Так нечестно! – выкрикнул от досады я, глядя на свое теперь уже бесполезное оружие. А волчара словно ухмыльнулся мне в ответ.

Очередной прыжок, и в пасть уже попадает предплечье правой руки. Челюсти опять мощно сжались, боль пронзила мое тело, я аж вскрикнул, чувствуя, как по рукаву потекла моя кровь.

– Ах ты ж сука! – завопил я и что было мочи ударил волка кулаком прямо в нос. Это сработало, и, завизжав, волк отскочил в сторону, потряхивая головой.

Левая рука повисла плетью, кажется, он мне что-то повредил в ней, так как поднять я ее просто не могу, а по кисти в снег капает алая кровь, заставляя волка облизываться, представляя ее вкус.

Очередная атака, я стараюсь увернуться, но из-за ранения стал действовать слишком медленно, волк сбил меня с ног и повалил на спину. Его клыки от моей шеи отделяет лишь вытянутая рука, что удерживает его и не дает впиться мне в горло. Я сжимал его шею как мог, но сквозь толстый мех для него это было разве что щекоткой. Передними лапами зверь не мог дотянуться до меня, зато задними смог. Его когтистая лапа полоснула меня от груди до пояса, разрезав тулуп, словно он из бумаги, вот только следом добавилась адская боль, и, опустив взгляд, я увидел на своем теле четыре глубоких борозды, из которых сочится кровь. Волк, глядя на это, начал облизываться в предвкушении трапезы, а я начал злиться и орать в предсмертной агонии. В этот момент моя здоровая рука почернела, пальцы удлинились и превратились в пять острых лезвий, что без труда начали впиваться в шею волка.

Шерстяной такого поворота не ожидал, начал скулить и пытаться вырваться, но отпускать я его не собирался, умирать, так вместе. Но что-то словно щелкнуло в моей голове, почему-то я почувствовал, что должен схватиться за его сердце. Такое чувство, что кто-то в моей голове набатом повторяет одно и тоже: «Схвати его сердце».

Волчара истекал кровью и пребывал в панике, я же сбросил его с себя, повалив его на бок, и, рыча от боли, повернулся в сторону зверя, а затем, собрав пальцы вместе, словно клинок, вонзил ему в грудь. Шерстяной взвыл что было сил, но вот только его сердце было в моей черной руке. Я почувствовал, как по руке в сторону груди словно потекло что-то горячее, от чего мне становилось не так больно. Но при этом каждую секунду тело волка иссыхало, словно превращалось в мумию, сначала померкли глаза, потом шерсть стала серой, а следом вся его тушка скукожилась, как сухофрукт. Окинув себя взглядом, я понял, что рана на груди полностью исчезла и вторая рука теперь в полном порядке, словно ее и не кусал никто.

– Что это вообще было? Меня же как батон нарезали, а я вот сижу теперь как ни в чем не бывало, даже шрамов не осталось! Это я, получается, поглотил его жизнь, словно вампир, это я теперь бессмертный что ли? – начал я задавать вопросы, на которые мне, разумеется, никто не даст ответа.

Вынув руку из волчьей груди, я посмотрел на нее в свете дня. С виду она была похожа на обсидиан, черная, глянцевая, переливающаяся на солнце. Стоило мне подумать, и лезвия обратно превратились в пальцы. Я почувствовал, что в моем кулаке что-то есть, и, раскрыв его, увидел маленькую синенькую бусинку, от которой исходила едва заметная голубая дымка.

– Так, стоп, лезвия, а что если! – переложив бусинку в обычную руку, сказал я вслух и представил вместо кисти меч. Моя рука послушно словно расплавилась, кисть исчезла, и продолжением моей руки стал метровый клинок.

Вскочив на ноги, я закинул бусинку в карман и, схватив из сугроба ветку, размахнувшись, ударил по ней лезвием. Клинок прошел сквозь деревяшку, не почувствовав сопротивления, оставив после себя идеальный разрез, тогда я повторил процедуру, но уже с легким нажимом, и опять лезвие разрезало деревяшку без каких-либо затруднений.

– Стоп! Хочу когти как у Росомахи! – выкрикнул я, и о чудо, кринов втянулся, кисть вернулась на место, а между костяшек вылезли три лезвия, которыми я так же ударил по ветке, и та осыпалась на снег.

– Да я теперь, мать его, жидкий терминатор! Мне нужна твоя одежда и мотоцикл! – подпрыгивая от радости, закричал я, спародировав гнусавый перевод фильма. Но тут рука пришла в норму, когти втянулись обратно, и чернота спала, вернув нормальный цвет кожи.

– Что ни день, то какая-нибудь новая хренотень! – заговорил я стихами и, схватив охапку веток, быстрым шагом отправился в дом переваривать полученную информацию.

Первое, мне нужно как-то помыться и починить одежду, второе – научиться призывать эту руку, когда нужно, а не только когда мне угрожает смерть, и третье – понять, что это за бусинка такая.

Начнем с малого, мне нужна вода и побольше, вот только с этим проблема, из емкостей у меня только две тарелки и кружки. Деваться некуда, мылся в несколько заходов, грел теплую воду и голышом выходил на улицу, смывая с себя засохшую кровь. С починкой одежды туго, ни ниток, ни иголок нет, так что мой свитер и тулуп теперь можно только подвязывать веревкой.

Присев за стол, я принялся вспоминать все те эмоции, которые испытывал перед появлением черной руки. Страх, злость, паника, безысходность, и пытался их воссоздать. Но ничего, попытка за попыткой никак не хотели запускать механизм.

– Да чтоб тебя! – выругался злобно я и ударил кулаком по столу от досады. – В следующий раз может так не повезти! – добавил я в ярости, вспоминая ту боль, что я испытывал.

И сработало, рука почернела по самое плечо. Злость, ярость, гнев – вот что заставляет эту штуку работать. Эта рука черная, а та белая, противоположность, значит, если тут гнев и ярость, то там доброта?

Я сфокусировался на второй руке и начал думать о хорошем, о том, как Демьян Артемович помогал мне, о щенятках и котятках, ведь хорошего в жизни у меня было не так много, по крайней мере я этого не помню. И опять все получилось, вторая рука так же покрылась теплым белым светом.

– Вот те раз! – обрадовался я. – Росомаха! – выкрикнул я вслух, и черная рука выпустила когти, а вот белая осталась без изменений. Попробовал различные манипуляции, ничего не вышло, рука была прежней.

Но тут меня осенило, я вспомнил бой с той, первой тварью, я был с ножом, который побелел в моей руке. Я взял старенький ножик со стола, и вправду, на него передалось свечение. Я взял полено, рубанул по нему ножом, и от него, словно от батона колбасы, отвалился кусок, срез при этом был идеальным. Повторив процедуру, нож застрял на середине, точнее, он просто рассыпался в руке.

Это получается, белая рука усиливает оружие, а правая сама по себе оружие. Хм, неплохо, а как же те прыжки по комнате?

Я начал сосредотачиваться на другой стороне комнаты, но ничего не выходило, как сидел на нарах, так и сижу.

– Да как же с этим быть-то? – ударил я черной рукой по столу и проломил доску. – Блин! Час от часу не легче! – выругался я. – Так, спокойствие, только спокойствие! Как там в фильмах и мультиках про волшебников было? Волшебной палочки у меня нет, заклинаний я тоже не использовал. Значит, внутри меня должен быть источник манны или что-то вроде того. Медитация, мне однозначно нужна медитация.

Спустившись на пол, я уселся в позу лотоса и, закрыв глаза, начал пытаться погрузиться в себя или что-то разглядеть в себе. Я понятия не имею, что я делал, но делал. Выровняв дыхание, я расслабился и начал просто прислушиваться к своему телу, к пульсу, и что-то начало происходить. Я начал видеть, как с каждым ударом моего пламенного мотора от груди по телу пробегали волны. Черная и белая. Но шли они не от сердца, а откуда-то из-за него, я пытался рассмотреть это, приблизиться, но мне никак не удавалось. Как только я приближался, то меня словно что-то отбрасывало назад. А стоило мне отвлечься, как я вообще терял все из виду, и все приходилось начинать сначала.

Не знаю, сколько времени я так просидел, но толку из этого так и не вышло. Руки мои вернулись в обычное состояние, но теперь, стоило мне о них только подумать, как они стали менять свой цвет, что уже было колоссальным прогрессом.

– Ничего, Москва не за один день строилась, разберусь как-нибудь. – пробубнил я себе под нос, открывая банку с тушенкой.

Глава 6

Покачал головой из стороны в сторону и заметил, как глаз испускает черный след, который начинает сразу развеваться словно табачный дым. Он никак не пах, не издавал звуков, просто странная дымка. Но выглядела она необыкновенно и завораживающе.

– Ыыыы, прикольно. – улыбаясь, сказал я, глядя на нее, и быстро помотал головой из стороны в сторону.

Еще не совсем темно, но теперь я прекрасно вижу весь дом, это так же не могло не радовать, этакая дополнительная функция, о которой я даже и не подозревал ранее.

– Как неожиданно и приятно. – радуясь встроенному в свою голову прибору ночного видения, опять вслух сказал я.

Однако основная цель так и не достигнута, ночное зрение конечно же хорошо, но мне нужны прыжки. Пересев из позы лотоса на корточки и уперев руки в пол, я начал попытки переместиться в другую часть комнаты.

– Ну! Вперед! – выкрикнул я, но ничего не произошло. – Рывок! Скачок! Прыжок! Телепорт! – но ничего не происходило. Я как идиот сидел на корточках и кричал во всю глотку разные слова.

Но сдаваться я не собирался, теперь я решил немного сменить тактику. Я сосредоточился на темном углу комнаты, мысленно потянувшись к нему, и резко дернулся с места.

– Ааааааа! Да твою дивизию! – выкрикнул я, упав пластом на пол. – Ну как-то же я это делал! – возмущался я, обратно садясь на карачки.

– Думай, Ваня! Думай! – побив себя кулаком по лбу, шипел я от злости. – При каких условиях я это делал? Была дымка, мне грозила смерть, и я, глядя на место, просто перемещался в него. Мне тогда было жутко страшно, и я не совсем понимал, что делаю, работали инстинкты. Я просто хотел выжить.

– Пу-пу-пу! – присев на пятую точку от непонимания, добавил я.

Я начал детально вспоминать свою первую битву с монстром, особенно уделив внимание на воспоминаниям о своих ощущениях в тот день. И точно, я вспомнил, что перед каждым прыжком у меня из груди словно вырывался импульс, похожий на легкий удар током.

Опять сфокусировав взгляд, я сосредоточился на углу комнаты, мысленно подал сигнал в грудь, словно предупреждая ее о том, что мне нужно. В ту же секунду прошел тот самый разряд.

– Ай, блин!!! Как же больно! Сука!!! – начал кричать я, держась руками за разбитый нос. – Получилось! Но лучше это делать на улице! – добавил я выйдя на улицу и, скомкав снежок, приложил его к носу.

Если неправильно рассчитывать расстояние, то так и убиться не долго. Попробуем еще разочек.

На улице уже было темно, но я все прекрасно видел, кровотечение из носа остановилось, и я выкинул побагровевший снежок в сторону, а сам сосредоточился на открытом месте в десяти метрах от меня и повторил процедуру.

Импульс, и вот я кубарем качусь по сырому, рыхлому снегу. Стоит мне переместиться, а инерция уже продолжает меня тащить вперед, это нужно учитывать. Шлепая босыми ногами по снегу я быстро вернулся на крылечко дома и повторил прыжок. Теперь уже, оказавшись на месте, я сразу сделал перекат и встал на ноги.

– Ха! Легкотня! – радостно выкрикнул я и потопал обратно.

Телепортироваться на крылечко я пока не рисковал, все же там твердая поверхность, еще расшибу себе чего, пока так потренируемся.

Прыгнув еще раз десять и немного приловчившись удерживать равновесие после прыжка, я задался закономерным вопросом, а как далеко я могу прыгнуть? Ведь знать свой максимум очень важно.