Застеленный мягким ковром пол, новенькая, хоть и старомодная мебель, шкаф с бесполезными для меня книгами, мутные бельма на месте окон и входной двери…

И сидящий ко мне спиной человек за письменным столом, который что-то старательно писал в раскрытой тетради и при виде которого я удивленно замер.

Это что еще такое?!

– Ну что, явился? – насмешливо поинтересовался мужчина и, развернувшись на стуле, с интересом на меня уставился.

Черт! Дарус Лимо собственной персоной!

Какого хрена ему опять понадобилось в моем сне?! И как он вообще это делает?! Я его, между прочим, сюда не звал!

– Полагаю, кто я, ты уже знаешь, – обронил маг, когда я озадаченно промолчал. – То, что ты сейчас спишь… точнее, твое сознание погружено в глубокий беспробудный сон… тоже верно. Как и то, что на протяжении всего этого времени самостоятельно выйти отсюда ты не сможешь.

– А вот это вряд ли, – прищурился я, усилием воли сплетая вокруг себя фигуру усиления.

Мастер Даэ, как и обещал, показал мне технику, позволяющую хранить фигуры про запас, в свернутом, так сказать, виде, поэтому на то, чтобы развернуть фигуру усиления, мне даже в реальности понадобилась бы всего доля сэна, а не шестая часть рэйна, как на турнире. Ну а про сон я вообще молчу.

– Молодец, – рассмеялся при виде почти готового портала маг. – Не растерялся. Но, будь добр, пока не разрывай границы моего сна. Я хочу с тобой поговорить.

Я с подозрением его оглядел.

Поговорить? Со мной?! Тот самый Дарус Лимо, которого я недавно в точно такой же комнате пару раз обозвал козлом?!

– Вы же вроде как мертвы, – осторожно произнес я. – Но если так, то кто вы такой? Глюк? Фантазия?

– Скорее, воспоминание, – качнул головой Лимо. – Физически я действительно не существую. На Найаре меня попросту нет. Мое тело уничтожено, но краешек сознания все еще остался в этом мире, поэтому иногда… очень редко и далеко не всегда… но в некоторые сны я войти все-таки могу. Особенно если меня туда позовут.

– Я вас не звал.

– Да. Но однажды твое сознание оказалось достаточно глубоко погружено во тьму, чтобы стать близко к моему. Я тебя почувствовал. Наши сознания, можно сказать, соприкоснулись. И вот с тех пор я не терял тебя из виду. А иногда у нас с тобой бывают общие сны, про которые ты, к сожалению, ничего не помнишь.

Я нахмурился.

Живой он или мертвый, но мне категорически не нравилось, что какой-то посторонний мужик с легкостью может зайти в мой сон и хрен знает чем там заниматься, особенно когда я об этом не знаю. Магия сна – один из видов магии, которая плохо поддается контролю со стороны. Во время сна человеку можно что-то внушить, заставить во что-то поверить, на него можно повлиять так, что он сам этого не заметит…

И я больше не собирался этого допускать.

– Стой! Не надо! – вскинул руки в защитном жесте маг, когда я все-таки активировал портал. – Я знаю, кто ты! Адрэа… Андрей, нет! Пожалуйста, не рви свой сон! Это я вытащил твою душу из другого мира!

– Что?! – ошарашенно замер я.

– Да, – виновато развел руками Дарус Лимо. – Ты не умер, а попал на Найар только благодаря мне. Это я тебя сюда привел.

Черт! Да как такое вообще может быть?!

Впрочем, другой мир – другие правила. Там, где есть магия, стоит ожидать чего угодно. Даже совсем уж дикого, невозможного и невероятного, вплоть до переселения душ. Поэтому я растерянно обвел глазами виртуальную гостиную, затем так же растерянно уставился на сидящего напротив мага. После чего несколько раз вдохнул-выдохнул, а затем погасил наполовину активированный портал и, присев на подлокотник стоящего рядом кресла, хрипло велел:

– Говорите.

Глава 2

– Я родился седьмого иола^[6] пять тарнов восемьсот двадцать первого года, в провинции Архо, – начал свою историю Дарус Лимо. – В семь лет у меня открылся дар, причем, в отличие от большинства нулевок, стихийной магии мне не досталось. Зато способности к магии пространства учителя посчитали выдающимися, поэтому меня включили в государственную программу для самородков и позволили пройти бесплатное обучение и в начальной, и в старшей, и даже в высшей школе. Правда, не в столичной академии, а в учреждении попроще, которое тем не менее хорошо меня подковало в плане теории, тогда как уж практикой я занимался сам.

– В то время магия пространства была еще большей редкостью, чем сейчас, – сделав короткую паузу, продолжил маг. – О ее связи с магией времени тогда уже знали, но не до конца понимали принципы, по которым эти два явления сопрягаются и по каким законам работают вместе. Я посвятил изучению этого вопроса большую часть своей жизни, моими же усилиями теория магии пространства и времени была существенно дополнена. К тридцати годам я уже был известен, богат, у меня появилась своя кафедра с правом набора преподавателей, а также большое количество учеников, которых я лично разыскивал и собирал не только в Норлаэне, но и по всему миру.

– Стоп! – встрепенулся я. – Если вы родились в двадцать первом году, то умереть должны были в шестьдесят шесть!

– Так и было.

– Тогда почему я вижу вас молодым? – справедливо усомнился я.

Лимо снисходительно улыбнулся.

– У мертвых свои привилегии, Адрэа. Во сне я могу выглядеть как захочу. Это одна из особенностей магов сна.

– Значит, вы еще и маг сна?

– Был им когда-то, – кивнул тот. – Именно я открыл прямую связь между различными видами комбинированной магии и сумел доказать, что пространство, время, магия разума и магия сна – это не разные виды магии, а по сути лишь разные грани одного и того же явления. Я называл его единой магией. Или сопряженной магией просто потому, что в ней уживалось и прошлое, и настоящее, и реальность, и субреальность сна, и то состояние, которое мы называем промежуточным… кстати, после смерти наши души отправляются именно сюда, в промежуточное. И здесь же они могут находиться сколь угодно долго, пока не почувствуют потребность проснуться. Когда такое происходит, значит, в реальном мире именно для этой души появилось новое вместилище, и тогда она уходит, порой даже не зная, что вообще здесь была. К сожалению, чаще всего души, оказавшиеся в промежуточном, себя не осознают, они чем-то похожи на впавших в спячку йорков, которых не разбудить ни криком, ни зовом, ни простым прикосновением…

– Ваша душа тоже там оказалась?

– Как и твоя, – снова кивнул Лимо. – Но, в отличие от многих других, я быстро понял, что меня ожидает, поэтому не растерялся и не впал в спячку. Тогда как ты…

Он немного помолчал.

– Знаешь, до самой смерти я мог лишь предполагать, что Найар – далеко не один обитаемый мир. Появление разломов само по себе подразумевало, что за пределами нашего мира есть что-то еще. Однако, кроме самих разломов и рвущихся оттуда дайнов, доказательств не было. К сожалению, за все время существования империи нам не удалось подтвердить теорию обитаемой Вселенной. И мы не смогли ни изучить, ни пленить ни одну потустороннюю тварь, чтобы подтвердить эту теорию или опровергнуть.

– Почему?

– Потому что дайны неразумны в том плане, в котором мы это понимаем, тогда как портал… точнее, множество периодически открывающихся порталов – это все-таки целенаправленное действие. Само по себе пространство не рвется надвое. Его к этому необходимо подтолкнуть. И вот это-то и не укладывалось в мою теорию.

– Может, дайны – это что-то вроде разведчиков? – предположил я. – Тупые, зато агрессивные, быстрые и многочисленные. Так сказать, передовики, цепные псы, над которыми есть более разумные хозяева, которые считают нас своими врагами?

– Я думал об этом, – ничуть не удивился моим словам Лимо. – Но тут есть одно важное «но»: если старшие твари разумны, то почему тогда разломы до сих пор открываются кое-где? Почему наш мир не утонул в полчищах тварей?

– Может, они пока лишь готовят плацдарм?

– Два тарна лет? И при этом так бездарно тратят свои силы, когда и без того понятно, что от этого мало проку?

– Ну и что, – не смутился я. – Может, в их мире время не имеет значения. Может, это у нас прошло два тарна лет, а у них – всего пара дней. Вы вон у себя во временной петле поставили разницу один к двадцати четырем. И что? Думаете, кто-то не смог бы сделать так же?

Маг отрицательно покачал головой.

– Не в масштабах целого мира, Адрэа. Но поначалу я размышлял так же, как ты, и считал, что дайны – это обитатели другого, чуждого нам мира с непонятными для нас законами. Это объясняло их странный вид, наличие разломов, убийства и все остальное. Однако отсутствие четкой стратегии, явного руководства, а также отсутствие прогресса в создании разломов за столь длительный период времени в конечном итоге привели меня к другим выводам. Если бы армией дайнов кто-то руководил, то после такого количества безуспешных попыток нас завоевать он или сменил бы тактику, или оставил нас в покое. Все остальное свидетельствовало бы о неразумности командира. Но если командира у дайнов нет… если они не проявляют зачатков разума, не наращивают численность армии, а напротив, чаще всего приходят на Найар удивительно малым количеством, хотя размеры разлома позволяют пропустить значительно большее число тварей… то получается, что эти проникновения не спланированы заранее, а во многом спонтанны. Я наблюдал несколько таких разломов и пришел к выводу, что на самом деле дайны не имеют конкретной цели. Как только открывается разлом, они все скопом бегут кто куда. Как крысы, которые внезапно обнаружили, что к ним приближается хищник. Создается впечатление, что им от нас нужны не столько территории, сколько материал для строительства плоти, причем они с одинаковой жадностью набрасываются и на людей, и на зверей, и вообще на все живое. Но тогда получается, что они не хотят нас покорять… они просто стремятся выжить в непонятном для них мире. Ну как умеют. А может, и спрятаться?

Я замер.

– Спрятаться от чего?

– От того, что обитает за разломом. От того, что гонит их сюда. К сожалению, спросить об этом у самих дайнов нельзя.

– А вы что, пытались с ними говорить?

– Изучать. Мне на это выделили приличный грант от государства. Но близко к разлому подойти у меня так и не получилось, а после его закрытия твари неизменно погибали.

– Можно же устроить ловушку и поймать дайна, когда у него уже есть тело, – непонимающе посмотрел на Лимо я.

– Можно. Проблема в том, что попавшие в ловушку дайны убивают себя сами, – вздохнул маг. – Просто разрывают свое тело на куски, после чего их сущность получает свободу, и удержать такого пленника невозможно. Особенно вдали от разлома. Единственный способ – подойти к разлому вплотную и попытаться изучить дайнов в их естественной, так сказать, среде. Ну или же пройти сквозь разлом, чтобы понять, откуда к нам то и дело приходят эти странные твари.

Я воззрился на Лимо с неподдельным изумлением.

– Так вы поэтому полезли в разлом в провинции Дэсхэ?! В попытке поймать дайна?!

– В попытке разобраться, – грустно вздохнул маг. – У меня все было продумано. Все предусмотрено. Мои люди отслеживали сразу несколько потенциальных мест, где мог в ближайшее время открыться разлом, поэтому, как только магический фон в провинции Дэсхэ без причин стабилизировался, я немедленно отправился туда. К самому разлому мне, естественно, было не подобраться, поэтому я создал на соседнем холме самый обычный портал. Непосредственно у разлома магия не работает, но, если ты не знал, такое происходит с любым порталом. Искажение структуры времени и пространства неизменно влечет за собой сбои в работе магии. Это естественное следствие, понимаешь? И именно это напрямую доказывает правильность моей теории: разломы есть не что иное как обычный, пусть и довольно мощный портал.

– Кто же его тогда открывает, если не дайны?