«Ага, особенно если этот ближний – сам канцлер, – подумала я. – И это нехорошо». Но сказала я другое:

– Вы хотите обсудить со мной мирские дела?

– Именно, – чуть улыбнулся мужчина, продолжая меня изучать. – Знаете, несколько месяцев в монастыре сильно вас изменили.

– Если быть точной, то четыре месяца и восемь дней.

Я уже на полном серьезе подумывала о том, чтобы делать в келье небольшие зарубки, как вещественное подтверждение прошедших дней.

– Н-да? – Канцлер снова чуть выгнул бровь. – Тогда мое предложение может вам понравиться. – Я изобразила готовность слушать, и канцлер продолжил: – Мне нужно, чтобы вы привлекли внимание одного мужчины.

Мои брови поползли вверх, а потом я почувствовала возмущение.

– Правильно ли я вас поняла, господин канцлер: вы хотите, чтобы повторилось ровно то, из-за чего я попала в это, м-м-мать его святая женщина, благословенное место?

Кажется, я даже привстала, так меня возмутило это предложение. Но канцлер остался совершенно спокоен и любезно пояснил:

– Не совсем. В идеале он должен на вас жениться. – Сказав это, мужчина снова меня оглядел, и я отметила в его взгляде чисто мужское одобрение. Гад! – И не стоит беспокоиться. Если все получится, то партия вас ждет весьма блестящая. Поверьте, учитывая ваши обстоятельства, вы на такую уже не могли бы претендовать. Ради этой партии я даже помогу вашему отцу вернуться в фавор к королю и…

Он еще что-то говорил, а я размышляла, что, предложи он мне соблазнить его самого, я бы подумала. Не девочка ведь уже давно… была… Н-да, сейчас-то уже хоть присказку переиначивай: баба девочка опять.

Нет, такой вариант – тоже не вариант в местном обществе. И в данных реалиях то, что он мне предлагал, не могло не вызывать возмущения, особенно на фоне воспоминаний о том, почему Анна оказалась сослана в монастырь, а по дороге решила прыгнуть с моста…

Дворец сверкал огнями и поражал роскошью. Я восторженно оглядывалась, поначалу даже не замечая деталей. Я попала на бал! На мой первый бал в королевском дворце! Я всю жизнь прожила в загородном имении, и местечковые приемы мелких аристократов не шли ни в какое сравнение с тем, что предстало передо мной сейчас. Великолепные дамы и кавалеры, разряженные и обвешанные такими драгоценностями, что за некоторые из них можно купить половину нашего небогатого графства.

Я не могла поверить, что находилась здесь! Еще полгода назад мой отец не мог бы рассчитывать на подобную милость, но во время последнего локального конфликта на границе он умудрился спасти жизнь самому королю, и за это тот приблизил отца к себе! Я до сих пор не понимала, зачем его величество захотел посмотреть на военные действия, но считала, что его привела туда рука Пресветлого, как и подвела к нему моего отца.

А как мы готовились к этому балу! Мачеха не переставала повторять, как нам важно показать себя с лучшей стороны. Не всем в свите короля понравилось, что рядом с ним появилось новое лицо, которое он начал осыпать милостями, а потому мы должны вести себя безупречно!

Но все наставления почти вымело у меня из головы, когда я оказалась на балу! Я видела самого короля и принца! А потом танцевала, улыбалась, кокетничала с кавалерами и не замечала неприязненных взглядов. Зачем? Мачеха с отцом смотрели на меня одобрительно, и я понимала, что все делала правильно.

А потом я увидела ЕГО: сына старого герцога ан Бриера, графа Леонардо ан Альманди!

Наверное, я влюбилась с первого взгляда. А когда он пригласил меня на танец, едва не потеряла дар речи от счастья.

– Анна, признаться, я думал, этот вечер станет для меня таким же скучным, как всегда, но вы озарили его своим присутствием и заставили мое сердце биться чаще.

Я покраснела и опустила глаза. Таких куртуазных комплиментов мне еще не делали.

– Вы меня смущаете, – пролепетала я, а граф продолжил забрасывать меня комплиментами, от которых я млела.

В тот момент я была самой счастливой девушкой на свете. Граф весь вечер был неподалеку и бросал на меня пламенные взгляды. Если бы не светские условности, я бы танцевала только с ним! Но приходилось отвлекаться на другие танцы и кавалеров, однако я забывала о них сразу же, как звучал последний аккорд мелодии, под которую мы танцевали.

А потом одна из моих новых подруг, с которыми меня познакомили прямо здесь, на балу, отвела меня в сторону и прошептала на ухо:

– Хочешь побыть с Леонардо наедине?

– Что? – возмутилась я такому предложению.

Но мои щеки предательски заалели. Уж если с кем я и мечтала остаться один на один хоть на секундочку, так это с ним. Повернув голову, я увидела, что Леонардо смотрит на меня, и, вспыхнув еще больше, отвернулась.

– А что здесь такого? – продолжила подначивать меня новая подруга. – Сейчас в обществе это даже модно. – Я удивленно на нее посмотрела, и девушка тут же добавила: – Неофициально, конечно, и недолго. Думаешь, почему вокруг бального зала столько свободных комнат?

– Почему? – тут же спросила я, и подруга закатила глаза, удивляясь моей провинциальности.

А я ведь и в самом деле не знала всяких столичных нюансов и штучек и, когда шла на бал, опасалась именно этой своей неосведомленности.

– Чтобы пообщаться без лишних ушей и глаз, – прошептала она особенно яростно, а потом игриво добавила: – Граф хочет узнать тебя поближе. А здесь, когда вокруг столько людей, это невозможно сделать.

– Пусть тогда приезжает к нам завтра в гости, – смущенно ответила я, трепеща только от одной мысли, что он захочет увидеть меня снова.

– Приедет, конечно! Но неужели ты сама не хочешь хотя бы минуточку побыть с ним наедине? – продолжала искушать меня она.

«У нас в провинции за такие уединения могут и в монастырь отправить, но здесь ведь столица… Да и граф – благородный человек. Он не позволит себе лишнего по отношению к девушке. Ведь так?» – мысленно рассуждала я, поглядывая на Леонардо, продолжавшего кидать на меня пламенные взгляды.

– Не бойся, я постою у комнаты и предупрежу, если кто-то появится рядом. Никакого урона чести не будет.

Я представила, как мы с графом остаемся наедине, он целует мне руку и, встав на одно колено, говорит, что сражен моей красотой и свежестью, что хочет видеть меня каждый день и будет рад приехать завтра в гости. А потом, возможно, он меня даже поцелует.

От этих мыслей стало жарко.

– Так как? Между прочим, мне и так есть чем заняться, – сделала недовольное лицо подруга, – а не уговаривать тут тебя. Я, можно сказать, для тебя стараюсь. – И сделала вид, что собирается уйти.

Я невольно ухватила ее за руку. Сердце стучало в груди как сумасшедшее, мысли перескакивали с одного на другое.

– Постой! – У меня на мгновение перехватило дыхание от собственной смелости, но я произнесла: – Хорошо. Только на минуточку.

И даже зажмурилась, не веря, что согласилась на подобное. А когда снова открыла глаза, решила отказаться, но наткнулась взглядом на ослепительную улыбку Леонардо, и слова застыли на губах.

Как подруга вела меня через зал, я запомнила плохо. Голова пылала, как в лихорадке. Оказавшись в пустом коридоре, я немного пришла в себя, но меня тут же потянули дальше, и не успела я опомниться, как возникшая перед глазами дверь открылась и подруга подтолкнула меня внутрь полутемной комнаты.

Леонардо уже меня ждал. Как и в моих мечтах, он тут же оказался рядом и хоть и не упал на одно колено, но поцеловал руку и зашептал комплименты.

Голубоглазый блондин с идеальными чертами лица. В этот момент он показался мне красивее всех парней, которых я когда-либо видела. Леонардо потянул меня внутрь комнаты с одиноко горящей на столе свечой, и я, как сомнамбула, двинулась следом. Но внезапно увидела стоявшую чуть правее кровать и дернулась, немного приходя в себя. Таких компрометаций мне не нужно! Но Леонардо успокаивающе сжал мою ладонь и погладил ее большим пальцем, отчего у меня побежали странные мурашки и слова возмущения застыли на губах. А потом он обхватил меня за затылок и поцеловал. Никогда не думала, что обычный поцелуй может так кружить голову!

А потом начался сущий кошмар.

Дверь с грохотом отворилась, и в комнате стало ярко от многочисленных свечей. (И откуда только они взялись?) Послышались возмущенные ахи и вздохи. В первых рядах я увидела злорадно ухмыляющееся лицо «подруги». А позади полные ужаса глаза мачехи.

Нет-нет, так не должно было случиться!

Я посмотрела на Леонардо, пытаясь найти в нем защиту от всего этого, но наткнулась на его холодный безразличный взгляд.

– Я всего лишь хотел развлечься, и девушка оказалась не против, – произнес он, и мне показалось, что пол ушел у меня из-под ног.

Далее было унизительное освидетельствование лекарем о том, что я еще девушка; домашнее заточение; разговор с настоятелем храма, который наложил на меня епитимью годового пребывания в монастыре; разговор с отцом о том, как я его подвела и каким ударом для репутации рода оказалось мое поведение, ведь король подобного не любил и уже выказал моему отцу свое неудовольствие по этому поводу; нескончаемые причитания мачехи о том, что я поставила под удар будущее своих братьев и сестер. Последней каплей стали тихие, но от этого не менее колющие душу слова тетушки о неблагодарности и том, что теперь я, как и она, могу навсегда остаться старой девой, буду прозябать, нянча своих непутевых племянников, и никогда не увижу женского счастья.

Чувство вины, ощущение предательства, растоптанная первая любовь, беспросветное отчаяние, в которое превратились все последние дни, – все это и привело к тому, что красивая восторженная девочка решила умереть, лишь бы это все закончилось. Бесконечное «ты должна» и «как ты могла» вместо «мы тебя любим и все переживем». Ей хватило бы одного слова поддержки, чтобы удержаться на краю и все выдержать. Но вышло как вышло, и теперь… я здесь вместо нее.

И будь на моем месте прежняя Анна, она бы наверняка отказалась от предложения канцлера, но здесь теперь я.

– Говорите, нужно привлечь внимание мужчины и в идеале женить его на себе?

– Именно.

– Зачем?

– Это вас не должно интересовать.

– И тем не менее. Если бы вам нужно было только это, вы бы нашли менее скандальную персону, чем я.

Мужчина усмехнулся.

– Я рад, что мне попалась такая умная мадемуазель. Теперь я уверен, что сделал правильный выбор. Все и в самом деле не так просто, как кажется. – И внезапно огорошил меня вопросом: – Что вы знаете об одержимых?

Глава 5. Женское любопытство

Что я знаю об одержимых?

Первой мыслью было: он знает, что я ненастоящая Анна! Потом волна паники схлынула, и я сообразила, что в таком случае он не выглядел бы таким спокойным. Наверное. В любом случае нужно срочно брать себя в руки.

– Что я знаю об одержимых? – протянула я, давая себе время собраться с мыслями. А то молчание слишком сильно затянулось. – Лишь общеизвестные факты о том, что духи изнанки могут вселиться в человека в минуты глубокого отчаяния, когда он обращается не к Пресветлому и его святым, а к Темному и его цепным псам. Вселение духа изнанки выпивает из человека все жизненные силы, и в итоге одержимый умирает, но до этого чаще всего успевает убить не только своих обидчиков, но и своих близких.

– Почему же вы интересовались этой темой у монашек?

Н-да, кажется, здесь доносят каждое мое слово. А я, наивная, думала, что мой интерес никто не заметил.