Линси Сэндс: Очаровательная негодница

Серия «Очарование» основана в 1996 году

Lynsay Sands

THE BRAT

Перевод с английского В. Сухановой

В оформлении обложки использована работа, предоставленная агентством Fort Ross Inc.

Печатается с разрешения литературных агентств The Bent Agency и Andrew Nurnberg.

© Lynsay Sands, 2007

© Перевод. В. Суханова, 2024

© Издание на русском языке AST Publishers, 2025

Глава 1

Сентябрь 1351 года

Балан заерзал на стуле и попытался расправить плечи, но его синий дублет был тесноват и сковывал движения, его шили на человека менее крупного телосложения. Дублет перешел Балану в наследство от отца. Это была парадная одежда, которую отец Балана всегда надевал, отправляясь ко двору. Но с тех пор минули годы, ткань выцвела, а местами сильно потерлась. Тем не менее это был лучший наряд в гардеробе Балана. У него, конечно, имелась и другая одежда, которая сидела на нем намного лучше, чем отцовский дублет, но вся она находилась в еще более плачевном состоянии.

– Ты только посмотри на Малкулинуса – скалится, как дурак, – с отвращением заметил Осгуд.

– Это он над нами смеется, – мрачно сказал Балан. – Или, точнее, над тем, как мы одеты.

– Тогда он и в самом деле настоящий дурень, – фыркнул Осгуд. – Посмотрел бы лучше на себя в зеркало. Малкулинус в своем наряде похож на павлина. Вот скажи, ты бы надел алый уппеланд поверх зеленого дублета с фиолетовыми отворотами? А потом еще добавил к этому облачению синюю перевязь с золотыми помпонами? – Он покачал головой. – У этого человека нет вкуса. Он выглядит полным идиотом. Даже мы в нашей поношенной одежде не так смешны, как он в столь вычурном наряде.

Балан хмыкнул. Хотелось бы ему, чтобы это было правдой. Но, к сожалению, он опасался, что они с Осгудом в глазах других гостей короля выглядят не лучшим образом. Внешний вид выдавал их с головой: они были бедными рыцарями, явившимися сюда в поисках богатой невесты, чтобы спасти родной Гейнор от тягот суровой зимы.

– Малкулинус – напыщенный болван, – не унимался Осгуд. – Я слышал, он дублет подбивает войлоком, чтобы казаться шире в плечах. Да и воин из него никудышный! Не появляется на рыцарских турнирах, не участвует в сражениях на копьях и тренировочных поединках. Мы с тобой владеем воинским искусством, а он – только золотом отца. Это все, что у него есть.

Балан не стал комментировать высказывания кузена, поскольку слышал в его голосе нотки зависти. Осгуд, судя по всему, чувствовал себя среди изысканно одетых дворян так же глупо и неуютно, как и он сам. Они были похожи здесь на бедных родственников.

– Но, по крайней мере, у нас места почетнее, чем у него, – добавил Осгуд, пытаясь подбодрить себя.

Балан слабо улыбнулся, увидев, как кузен выпятил грудь. Их местам за столом завидовали, пожалуй, все присутствующие, но они заслужили их кровью, потом и преданностью королю. Балан и Осгуд последние несколько лет провели в походах, сражаясь против французов за короля Эдуарда. После захвата Кале, когда чума поразила Англию, они застряли во Франции, и это, вероятно, спасло их от смертельной болезни, которая дома свела в могилу многих родственников.

Чума унесла треть, а некоторые говорили, что почти половину населения Англии. Вернувшись домой, Балан обнаружил, что его владения обезлюдели и в них царит хаос.

– Малкулинус наверняка завидует нашему положению за столом, – с нескрываемой гордостью заявил Осгуд. – Нас посадили так близко к королю, что мы сможем услышать каждое его слово. Это прекрасная награда за нашу верность.

Балан только хмыкнул. То, что было задумано как награда, на деле больше походило на наказание. Их как будто выставили напоказ, чтобы каждый видел, как бедно они одеты. Что касается почетных мест за столом, то кузены действительно могли бы, наверное, услышать не только каждое слово, но и дыхание короля, поскольку сидели третьим и четвертым от него – или, точнее, от его кресла, которое пока еще пустовало.

Едва Балан успел подумать об этом, как двери с грохотом распахнулись и Эдуард III вошел в зал. В свои тридцать с небольшим король был высок и статен; облаченный в роскошные одежды, он выглядел поистине неотразимо.

– Роберт! – рявкнул Эдуард, садясь за стол.

– Слушаю, сир, – с готовностью отозвался подбежавший к нему слуга.

– Приведи сюда Мюри! – приказал король.

Вопреки ожиданию Балана, слуга не бросился сразу же выполнять приказание Эдуарда, а некоторое время колебался с выражением тревоги на лице.

– Ты что, не слышал меня, Роберт? – строго сказал Эдуард и повторил: – Приведи сюда Мюри!

Нервно сглотнув, слуга отвесил поклон и попятился, чтобы выполнить королевский приказ.

Балан и Осгуд переглянулись. Они слышали рассказы о прекрасной Мюри, крестнице короля, которую тот любил и баловал. Говорили, что она потрясающе хороша собой: ярко-голубые глаза, золотистые волосы и милая улыбка. Говорили также, что король был очарован ею с первого взгляда и души не чаял в девочке с тех пор, как она – еще совсем крошкой – появилась при дворе после смерти родителей, лорда и леди Сомердейл.

А еще говорили, что король ужасно избаловал ее и с девочкой не было никакого сладу. За несносный вздорный характер Мюри при дворе прозвали Негодницей. Судя по реакции слуги на, казалось бы, обычное распоряжение короля привести к нему воспитанницу, придворные сплетни были правдой.

– Беккер! – рявкнул Эдуард, и к нему быстро подошел его советник.

– Слушаю, сир, – промолвил он, с опаской глядя на своего господина. – Что-то не так?

– Вот именно! – прорычал Эдуард, а затем торжественно объявил: – Моя супруга решила, что нам пора выдать Мюри замуж.

Советник был хорошо вышколен и поэтому реагировал сдержанно. Слегка приподняв бровь, он тихо выдохнул:

– О боже…

– Да, сейчас самое время помолиться, – пробормотал Эдуард. – Вряд ли моя крестница с радостью воспримет эту новость.

– Боюсь, вы правы, сир, – осторожно согласился Беккер.

Выражение лица короля было мрачным.

– Тем не менее ваша крестница давно достигла брачного возраста, сир, – продолжал Беккер. – Возможно, ей действительно пора замуж.

– Это правда, – пробормотал Эдуард, – вот почему у меня не было шансов победить в споре с женой и убедить ее отложить этот вопрос.

– Хм-м, – задумчиво протянул Беккер. – Что ж, возможно, мы зря опасаемся, сир. А что, если леди Мюри уже готова к замужеству? Как я уже сказал, она давно достигла того возраста, в каком девушки обычно выходят замуж. Наверняка леди Мюри понимает, что рано или поздно ее ждет та же участь, и уже смирилась с этим.

– Не говори глупостей, – отрезал король. – Мы всю жизнь потакали ее капризам, давали все, что ее душе было угодно, и никогда не заставляли делать то, чего она не хотела. Поэтому вряд ли ей в голову придет мысль, что все это однажды может вдруг измениться.

– Вы правы, милорд, – с печальным видом согласился Беккер. – Боюсь, леди Мюри не захочет выходить замуж. Во всяком случае, она не раз говорила об этом.

Эдуард кивнул. Судя по всему, он был не на шутку расстроен.

– Нельзя сказать, что я с нетерпением жду предстоящего разговора, – признался он.

– Могу себе представить, сир, – посочувствовал ему Беккер.

– Мюри, конечно, очаровательный ребенок, но временами с ней бывает очень трудно…

– Это так, милорд.

Король Эдуард заерзал в кресле.

– Не уходи далеко, ты можешь мне понадобиться.

– Как пожелаете, милорд.

Осгуд схватил Балана за руку и взволнованно прошептал:

– Ты это слышал?

Балан задумчиво кивнул.

– Похоже, король наконец-то решил выдать Негодницу замуж.

– Да, – пробормотал Осгуд. – Она очень богата.

Балан с тревогой посмотрел на кузена.

– Ты же не думаешь, что я…

– Она очень богата, – перебив его, повторил Осгуд. – А нам как раз нужна богатая невеста, чтобы вернуть замку Гейнор былую славу.

К несчастью, чтобы спасти замок Гейнор от разорения, действительно срочно требовались деньги. Чума опустошила значительную часть Англии, включая Гейнор и прилегавшую к нему деревню. Половина слуг и жителей деревни погибли во время страшной болезни, а большая часть тех, кто выжил, бежала либо от страха, либо в поисках более счастливой доли. Богатые землевладельцы, обнаружив, что их собственные деревни опустошены, впали в отчаяние и предложили более высокую плату любому, кто согласится работать на них, чтобы заменить крестьян, которых потеряли во время чумы. И действительно, им удалось переманить в свои поместья многих выживших работников.

К сожалению, дела в замке Гейнор в последние годы складывались не лучшим образом. Отец Балана потратил уйму денег на устройство нового пруда для разведения рыбы. А лето перед чумой выдалось очень дождливым, что еще больше истощило ресурсы поместья.

К тому времени, когда разразилась болезнь, владельцы Гейнора оказались не в состоянии заплатить работникам за сбор урожая. В том году его основная часть сгнила на полях, что еще больше подорвало финансовое положение семьи. Оставшиеся в замке обитатели оказались в трудном положении.

Прокатившаяся по стране чума свела в могилу отца Балана вместе со многими другими земляками, и титул, замок, земли, горстка оставшихся верных слуг, а также все сопутствующие неприятности перешли по наследству к Балану. С тех пор все обитатели замка и деревни с надеждой смотрели на него как на человека, способного вернуть Гейнору былую славу и процветание.

– Нам?! Нет, ты хочешь сказать, – прошипел Балан, – что это мне нужна богатая невеста! Что я обязан жениться даже на мегере, чтобы спасти замок! Но ты спятил, если решил, что я хоть на мгновение допущу мысль о женитьбе на избалованной крестнице короля!

– Я понимаю, что это будет для тебя тяжелым испытанием, – с сочувствием признал Осгуд. – Но мы все должны быть готовы к самопожертвованию в это трудное время.

Балан нахмурился.

– Ты продолжаешь говорить «мы», но никаких «нас» нет. Это я, а не «мы», должен жениться на строптивой взбалмошной девице!

– Я бы сделал это за тебя, если бы мог, – заверил его Осгуд с серьезным видом.

Балан недоверчиво фыркнул.

– Вряд ли эта девица такая ужасная, как ее описывают, – резонно заметил Осгуд, пытаясь зайти с другого конца. – Вы поженитесь, ты переспишь с ней, а потом… потом будешь проводить время с нами, мужчинами, избегая соваться в замковые покои, насколько это возможно.

– А ты не подумал о том, что каждый вечер, оставшись с женой наедине, мне придется выслушивать ее упреки и нытье? – сухо спросил Балан.

– А ты займи ее чем-нибудь, – с ухмылкой посоветовал Осгуд. – С занятым ртом ныть не будешь… Думаю, эта сторона супружеской жизни тебе понравится. Говорят, крестница короля настоящая красавица.

– Нисколько не сомневаюсь, – заявил Балан. – Именно поэтому король всегда души в ней не чаял. Она явилась перед ним такая трогательная и невинная – с большими голубыми глазами и золотистыми кудряшками – и аккуратно обвела его вокруг пальчика. С тех пор он ни в чем ей не отказывал. О, эта девица настоящий enfant terrible! И именно поэтому я не женюсь на ней, – твердо заявил он, а затем воскликнул: – Боже милостивый, как ты мог предположить, что я соглашусь взять эту ведьму в жены! Недаром ей дали прозвище Негодница. Ты хочешь такую женщину притащить в Гейнор?

– Нет, но…

– Никаких «но»! – перебил его Балан и добавил: – Кроме того, какой бы взбалмошной ни была девушка, вряд ли ей понравится мой костюм. Да она рассмеется, когда увидит, как я одет! А король, со своей стороны, вряд ли захочет выдать крестницу замуж за владельца разорившегося поместья. Он прекрасно знает, что Гейнор находится в плачевном состоянии.

Осгуд нахмурился, он явно не учел этого, и теперь его грандиозный план трещал по швам.