ВИШНЯ ЧЕТВЕРТАЯ

Доминика

21:20

Кенфорд. Клофорд. Особняк Аллегро

Каблуки от сапожек стучали по выложенной каменной дорожке, пока я направлялась из гаража к дверям особняка, попутно кладя ключи от машины в сумочку.

Сумерки опустились на город, и территорию освещали фонари. Я уже была готова ступить на первую ступеньку крыльца, но обернулась:

– Никки.

Эмилио нагнал меня из гаража.

– Мы можем поговорить? – он выглядел достаточно напряженным, и я, насторожившись, кивнула.

– Пойдем ко мне в студию.

Пройдя в особняк, Эмилио следовал за мной, сохраняя лицо телохранителя, так как Итало и Ренато сидели в гостиной, обсуждая какие-то рабочие дела за чашкой кофе. Они лишь мимолетно взглянули в нашу сторону, когда мы проходили мимо, направляясь к лестнице.

Поднявшись, я сняла с себя пальто, и мы прошли в комнату студии, где сразу же включила свет.

После разгрома, который я тут устроила, мне пришлось избавиться от многих картин, так как они были испорчены. И я рада, что портрет Эмилио не пострадал в этом хаосе.

Джан так и просидел со мной всю ту ночь, не сказав и слова, но, наверное, выкурив всю свою пачку сигарет, после которой мне пришлось долго проветривать студию. Я задремала у него на плече уже под утро, после чего он меня разбудил и ушел.

Как я и предполагала, мы не обсуждали это ни на следующий день, ни через неделю, никогда. Младший брат просто сделал вид, что ничего не видел. И, если честно, я ему очень за это благодарна, ведь, окажись на его месте кто-то другой из братьев, все было бы совершенно иначе. Даже Руди бы все это так не оставил. А в тот момент это совсем не та защита, что была мне нужна.

– О чем ты хотел поговорить? – задала я вопрос Эмилио, повесив пальто на спинку одного из стульев.

Взгляд друга не становился мягче, как это происходило обычно, стоило нам оказаться вне поля зрения моей семьи. И это заставляло нервничать сильнее.

Эмилио хмурил брови, словно не решаясь открыть рот и сказать то, что хотел.

– Эми… – начала я, но он перебил меня.

– Ты видишься с Капо Сант-Хилла? – и внутри все упало, заставив замереть каждый орган в организме.

Облизав пересохшие губы, спросила:

– С чего ты взял?

– Никки, даже твоя реакция тебя выдала сейчас, – он напряженно поджал губы и сжал руки в кулаки. – Я же прав, да?

Стук по окнам снаружи не смог привлечь моего внимания, хоть и заглушал эту нагнетающую тишину, повисшую между нами. Пошел дождь.

Врать Эмилио не было никакого смысла. Его вопросы были больше наводящими, чтобы я созналась сама, чем простой интерес. И именно ими он сейчас загнал меня в угол, словно в ловушку.

– Прав, – натянув рукава белого свитера на ладони, я обхватила себя руками, обнимая. – Ты прав, Эмилио. Я действительно… – воздух будто закончился в легких, и я вдохнула, – вижусь с ним.

– Давно? – спросил он, пока я не решалась поднять на него глаза.

То, что я испытывала сейчас – непередаваемо. Стыд обволакивал внутри каждый сантиметр. Стыд за ложь, не за любовь.

– Девять месяцев.

Эмилио не шевелился, не злился, а просто стоял в конце студии, смотря на меня холодным взглядом, который у меня не получалось расшифровать.

Он был мне как брат, и сейчас я чувствовала все тоже самое, что могла бы ощутить, если бы передо мной стоял Ренато или Итало. Но не Руди.

– Значит, мои подозрения были изначально верны, – негромкие слова, будто сказанные самому, донеслись до моих ушей. Выдохнув, друг все так же сжимал руки.

– Изначально? – воздух выбило из легких. – С какого момента ты подозревал?

– С самого начала, Никки.

– Но раз так, то почему ты позволял мне с ним видеться, никому не рассказав?

– Ну нет, – мрачно хмыкнул он, крича интонацией, что я сказала полную чушь, и глазами на секунду в сторону. – Я не собирался совершать чего-то подобного. Разве я похож на того, кто пойдет против тебя, даже учитывая, что твой выбор неправильный?

– Неправильный?

– Именно, Никки. Неправильный. Неверный. Называй, как хочешь. Но от этого он не перестанет быть таковым.

– Почему же он такой? – и голос мой дрогнул, сделавшись тише. – Только потому, что это против правил?

– Это лишь одна из причин, или я не прав?

– Не прав, Эмилио.

– А то, что он сделал с твоим братом, уже не считается? – сощурился он, а я отшатнулась, словно мне дали пощечину. – Я не сказал и не скажу никому обо всем этом только из любви к тебе, Никки, и уважении к твоей семье. Да, из верности я должен пойти и рассказать обо всем Итало, но повторяю: я не пойду против тебя.

– Если мой брат узнает, что ты был в курсе всего этого и не сказал, тебя убьют, Эмилио, – прохрипела я, чувствуя, как страх пробирался под кожу. – Тебе незачем идти на это предательство из-за меня.

– Почему нет? Ты же идешь на предательство своей семьи ради мужчины, которого любишь. И я иду на предательство своего Капо ради женщины, которую люблю. Не нужно обесценивать, Никки, мои чувства, особенно тогда, когда ты их не разделяешь.

30.09.2020г. 00:26

Кенфорд. Клофорд. Особняк Аллегро

Любовь. Кто бы что ни говорил, но и в нашем мире ей было место. Просто она скрывалась за хладнокровными масками и кровавой жестокостью.

Любовь запрещена, но реальна. Желанна, но недоступна.

Запретная любовь – коварный яд, соблазнительный плод, который так и хотелось попробовать, несмотря на предупреждения об опасности. А когда вкушал его, сладость сменялась горечью, радость – болью, восторг – сомнениями. Но именно в процессе познания вкуса обнаруживались нюансы понимания, достоинства самопознания и глубокое осознание ценности собственных чувств. Ведь они были так редки в этом жестоком мире.

Моя «запретная любовь» принадлежала Риккардо, мужчине, который стоял по другую сторону границы, и которого на дух не переносил каждый из моих братьев. Шансы на то, что у нас получилось бы свободно быть вместе, были равны, практически, нулю. Особенно, если учесть то, что Риккардо необходимо жениться на Элизе Нано в ближайшие месяцы. Но, я не готова вот так просто превращать свою любовь в пыль.

Эмилио… Я знала о его чувствах, и как бы странно это ни прозвучало, но и они считались не менее запретными, чем мои к Капо вражеского района.

Будучи телохранителем, ему было запрещено начинать какие-либо отношения и заводить семью. Он мне сам об этом сказал, ведь его мгновенно сняли бы с охраны семьи, переведя в обычного солдата Клофорда. А оставаясь моим телохранителем, это могло бы вызвать массу других проблем, ведь я не могла ответить ему взаимностью, любые отношения между охраной и охраняемой семьей были запрещены по кодексу, и Руди оторвал бы ему голову. И не только голову.

Перевернувшись в постели на живот, я подперла подбородок руками на подушке.

И что делать?

Этот дурацкий вопрос крутился в моей голове уже пару месяцев, а ответов нет, – только вопрос становился все больше и жирнее.

Беатрис.2: Спишь?

Экран телефона загорелся на тумбе, рядом с изголовьем кровати, осветив угол комнаты. Потянувшись и взяв его в руки, улыбка сама появилась на губах, а пальцы начали мгновенно писать ответ на сообщение:

Доминика: Не сплю

Доминика: Ты дома?

Беатрис.2: Пока нет. Появились дела в офисе.

Беатрис.2: У тебя есть планы на завтра?

И первым порывом начала печатать:

Доминика: Никаких, я свободна.

Но уже в следующую секунду, пока палец не успел нажать на кнопку «отправить», зажала другую – «стереть».

Осознание завтрашнего дня накрыло только сейчас, отчего захотелось заныть в подушку и больше из нее не выныривать.

Доминика: Прости, я завтра занята.

Беатрис.2: Будешь у Анри?

Кажется, я могла смело прокусить губу, чувствуя, как сильно прикусывала ее зубами.

Доминика: Нет.

Руки немного дрожали, но мне нужно было сказать Риккардо так, как есть. Если я требовала от него правду, то и сама не должна ничего скрывать и утаивать.

Доминика: У меня свидание.

Доминика: С Домиником Мёрфисом.

Риккардо

Кенфорд. Сант-Хилл. Главный офис

– А мне уже можно сказать, что у тебя выражение лица такое, будто кто-то только что убил твою любимую собаку на твоих глазах, и ты собираешься разобраться с ним самым жестоким образом? – Я поднял глаза с экрана телефона на того, кто любил добавлять мне нервных тиков. – Секунду назад ты выглядел менее взбешенным, что случилось?

Энрике умело игнорировал мой убийственный взгляд. Он просто прекрасно понимал, что тот адресован был не ему напрямую, а посредственно.

– Мёрфис, – прохрипел я.

– О-о, а вот теперь мне еще больше интересно, – знал бы он, как мне хотелось запихать его ухмылку ему в задницу. – Я бы сделал гугл запрос по типу «Топ-десять самых жестоких способов для убийства», если бы не знал тридцать девять им подобных.

Желание запустить телефон вместо стены в голову брату увеличивалось с каждой секундой, но пока что я лишь сжимал его в руке так сильно, что казалось, скоро экран треснет.

– Ладно, шутки шутками, а теперь серьезно, что натворил этот пластиковый Кен?

Набрав побольше воздуха, я на выдохе разжал телефон, небрежно бросив его на стол.

– Доми идет завтра с ним на свидание.

В проходе в кабинет показался Уго. Повисла тишина. Тяжелая, ощутимая каждой клеточкой кожи, что не хватало лишь гребаных сверчков!

Твою ж мать, если бы можно было сделать этот вечер еще хуже, то, наверное, меня женили бы на племяннице Руфеана прямо в эту секунду, а уже в следующую на офис упал метеорит.

Карий глаз Уго взглядом сканировал меня, – который потерял способность говорить, судя по всему, – и Энрике, у которого перекосило ебало так, что он то ли заржет, то ли сожрет свои щеки изнутри, в попытках сдержать невозмутимость своего лица.

Убейте меня, в самом деле.

– Я не вовремя? – лишь спросил Уго. Я уже могу скатиться под стол, как долбаное желе, или еще нет?

– Нет, – на выдохе три буквы сложились в слово. – Все нормально, заходи.

И снова эта тишина, а брат продолжал стоять в проходе еще какое-то время, после чего сразу подошел к моему столу, стуча по полу подошвой своих черных кожаных берц.

Положив папку с документами мне на стол, он пододвинул ее ближе пальцами:

– Все солдаты распределены, проинформированы и готовы к выполнению своих обязанностей.

За секунду пришлось взять себя в руки, пытаясь не обращать внимания на внутривенное дикое желание пустить пулю в лоб. То ли себе за свой поганый, неосторожный язык. То ли Энрике за то, с каким лицом он продолжал сидеть на своем месте в конце кабинета. То ли Уго за то, что пришел так не вовремя. То ли ебаному Мёрфису, который с какого-то хуя решил, что ему можно претендовать на мою женщину.

– Отлично, – я скрывал легкую дрожь злости за переплетенными руками в замок на столе. – А что с товаром?

– Поступил еще ночью. Мы отгрузили его на складах. Завтра начнется сбор для первых поставок.

– Клэдо? – уточнение сорвалось с губ, заставляя увести мысли в другую сторону.

– Нет, сначала Кастелло-Маре, Портоландино, Беллатори, а потом Клэдо, – пояснил Уго. – Эти небольшие города идут по прямой до него, никуда не сворачивая. Так что мы сможем распространить товар и в них.

– А давно Кастелло-Маре считается небольшим городом? – в разговор проник Энрике, привлекая наше внимание. – Я думал, что он подобен Кенфорду или тому же Клэдо в размерах.