Я целовал Доминику так, будто пытался насытиться, но жажда не проходила, а лишь подогревала желание, которое вспыхнуло огромным пламенем в груди. Доми отвечала так, словно я был ей так же необходим, как она мне. Как воздух. Как смысл жизни. Как цель, как мир, как… любовь.

Чувствовал сладкий вкус ванильного мороженого, смешанный с нежнейшим ароматом ее духов. Опьяняющий сильнее алкоголя, возбуждающий, как самое недоступное в мире. И в моем мире она и была таковой.

Невинный ангел в моем темном мире. Запретная женщина, которая завладела моим сердцем, украв его, забрав безвозвратно. Такая чистая, а оказалась воровкой.

Чего стоит одна только улыбка на ее лице – мгновенно разоруживает, заставляя встать на колени, подчиниться и сделать все, о чем попросит.

Я наслаждался тем, как Доми сдалась, позволила себя ощутить, довериться мне.

Тепло и влажность ее губ словно опаляли лицо, отдавая жаром по всему телу. Желание овладеть и быть овладевшим ею охватывало волнами. Чувственность делала его более пьянящим, заставляя забыть обо всем остальном.

Губы Доминики были нежными, мягкими, гибкими, и одновременно требовательными, уверенными, знающими, чего хотят. Она дышала глубоко, слабо постанывая. Вкус ее поцелуя сводил с гребаного ума, заставляя сердце биться с сумасшедшей скоростью.

– Доми, – еле слышно прошептал, сжимая настолько хрупкое тело в руках.

Невероятной красоты глаза врезались взглядом в мои с полной отдачей и понимаем происходящего. И смотря на нее, я был готов отдать все, что у меня есть. Лишь бы видеть эти ангельские глаза, которые испепеляли душу и заставляли поклоняться каждому миллиметру ее невинного тела.

– Рик, – на припухлых губах появилась мягкая улыбка. – Ты нужен мне, – ее лоб соприкоснулся с моим. – Слишком сильно.

Слова Доминики разрывали душу, и я отчаянно хотел этого. Хотел, чтобы разрывало. Хотел только ее. Во всех смыслах и отношениях.

Доми стала для меня спасением, и я собирался молиться на нее день изо дня.

Каждое мгновение.

Тонкие пальцы пробежались по моей рубашке и тихо расстегнули первую пуговицу. Я не сводил с нее глаз. Она была так прекрасна с раскрасневшимися щеками и осторожностью в действиях, что мне было сложно дышать. Легкая улыбка расплылась на ее лице, и она закусила губу, не отрывая от меня своего разгорающегося пламени в небесных радужках.

Пальцы, невероятно тонкие и изящные, продолжали свое неторопливое движение. Пуговица за пуговицей рубашка расстегивалась, открывая все больше моей груди. Доминика смотрела на меня с таким вниманием, с такой нежностью, что каждый ее взгляд казался отдельным прикосновением. В этих глазах я видел безграничное доверие, хрупкое и драгоценное, как осколок хрусталя. Я боялся сделать что-то не так, боялся спугнуть эту чистую красоту, это волшебство, которое распускалось между нами. Как бутоны белоснежных георгин.

– Я так чертовски сильно люблю тебя, – голос был наполнен срывом и хрипотой, когда руки подхватили тело любимой девушки.

Я не мог поклоняться ее телу на столе. Она заслуживала только самого лучшего. И не мог представить ничего прекраснее для ее кожи, чем шелк простыней.

Доми тихонько хихикнула, обнимая меня, и в этот миг я ощутил благоговение. Руки крепко сжимали ее талию, словно опасаясь, что она исчезнет в воздухе.

– Осторожнее, Рик, – шепот соскальзывал с ее нежных губ. – Я не намерена убегать от тебя.

Войдя в спальню, я подошел к роскошной кровати и бережно уложил Доми на постель.

Ее дыхание стало учащенным, легко касаясь моей кожи.

Я наклонился, едва касаясь губами шеи моей души, чувствуя биение пульса, быстрое и ровное, как тихий стук сердца. Я целовал ее, постепенно спускаясь ниже к ключицам, окутывая и покрывая тело нежными, пронизывающими поцелуями. Доминика тихонько застонала, ее пальцы вцепились в мои волосы, прижимая меня еще ближе.

Я чувствовал, как ее тело напрягалось, как в нем нарастало напряжение, и это напряжение передавалось мне, как поток энергии, соединяющий нас в единое целое.

Медленно стягивал с нее платье, с предельной осторожностью, как будто касался крыльев бабочки. Ее кожа, белесая и нежная, сияла в полумраке, словно дорогой фарфор. Я залюбовался этой хрупкой красотой, каждым изгибом этого тела, каждым аккуратным штрихом, создавшим этот совершенный образ.

Я спустился ниже, поцеловал колени, почувствовав, как тепло ее тела проникает в меня, заполняя каждую клеточку. Доминика тихонько дышала, ее глаза были закрыты, но в лице полное доверие. Это было не просто желание тела – это соединение душ, гармония.

Ощущение близости Доми, ее тепло, запах – все это опьяняло, сносило с катушек. Невозможно было понять, как я до сих пор умудрялся сохранять самоконтроль, когда тело, душа, то, что в глубинах сердца и за ним, все это просилось к ней. Ее мне, ко мне, сейчас же.

Отстранившись от Доми, я резко дернул за рубашку, сбрасывая ту с плеч одним движением. Звук рвущейся ткани прорезал тишину, а прекрасные, распахнутые глаза следили за каждым моим жестом. Они выражали смесь волнения и…  чего-то еще более глубоко интимного, что заставляло сердце биться чуть ли не со скоростью звука.

Доми, опираясь на локти, приподнялась. Даже лежа на простынях, она излучала такую неземную красоту и грацию, что я, стоящий на коленях, чувствовал себя полностью покоренным.

– Могу я? – ее голос прозвучал тихо. Она указала пальцем на мои брюки, и в этом жесте была такая утонченная смелость, такая уверенность в себе и во мне, что я просто кивнул, не в силах произнести ни слова.

Я наблюдал, как ее тело изящно скользило по простыням, как тонкие пальцы касались моих грудных мышц. Это прикосновение было легким, как перышко, но в то же время настолько чувственным, что заставило замереть, задержать дыхание, но не по своей воле, а будто подписка на бесплатный кислород закончилась внезапно. Ее неспешные движения были наполнены такой нежностью, таким бережным вниманием, что я почувствовал себя совершенно безоружным перед этой красотой и чарами.

Аккуратно расстегнув пряжку ремня, ее глаза нашли мои.

– La mia aria⁴, позволь мне дальше самому, – шепот сорвался с губ, а в словах звучала почтительная просьба о разрешении продолжить этот ритуал.

В этот момент я осознал, что единственное, что мне нужно было – это ощутить кожу Доми на себе, прикоснуться к ней всем своим существом.

Приблизившись, я провел пальцем по ее гладкой шее, медленно спускаясь к застежке бюстгальтера. Дыхание Доминики участилось, стало более частым и глубоким. В следующее мгновение она тихо вздохнула, и ее тело расслабленно откинулось на простыни.

Я исследовал каждую ее частичку, впитывая в себя аромат и тепло. Нежно обхватив губами сосок, почувствовал, как она сладостно застонала, и этот звук был для меня подобен райскому наслаждению.

Подхватив пальцами ее трусики, ощутил, как руки дрожали от волнения. Я потянул за ткань, и в этот момент она снова стала моей, полностью и безусловно.

Раздвинув ее колени, я оставил единственный поцелуй на манящем местечке, а затем прильнул к губам девушки, на имя которой откликалось сердце, как и когда звучал синоним – любовь.

Пальцы мои торопливо снимали с себя остатки одежды, пока пальцы Доми путались в темных волосах, а язык ласкал мой с невероятной чувственностью.

Я любовался лицом девушки: мягкие, расслабленные черты, прикрытые веки, легкая улыбка, играющая на губах и освещающая пути в моей темной душе. Она была самой красивой женщиной на свете.

Моей женщиной.

Я тихо толкнулся в нее, чтобы не принести дискомфорт или боль. Старался действовать медленно и неторопливо, вкушая каждый момент. Доми напряглась подо мной и сильнее охватила за шею. Губы примкнули к моим, а я сантиметр за сантиметром погружался в ее тепло.

– Ты в порядке? – я пытался увидеть отголоски боли или дискомфорта на ее лице.

– Я в порядке, – тихо прошептала она, привлекая меня к себе.

Я двигался медленно, не торопливо. Нежно проведя рукой по ее волосам, опустил поцелуй на лоб. Затем на кончик носа, на щеку, на губы. Каждый из них был бережным, пропитанным любовью.

Доми же ответила глубоким, медленным поцелуем, полным теплоты и удовлетворения.

Оторвавшись от губ, я соприкоснулся лбом с ее. Томное дыхание, смешанное со стонами, кружилось по комнате. Наши тела сплетались в единый сосуд. Руки Доми опускались по спине, царапая кожу, а ее дыхание еще больше учащалось.

Я чувствовал приближение оргазма так же сильно, как и она, но держался. Тело любимой содрогнулось в судорогах.

– Доми…

Прошелся поцелуями по ее горячей от румянца щеке. Я не мог уже сдерживаться, и сперма покрыла фарфоровую кожу.

Ее тело, еще дрожащее от только что пережитого оргазма, прижалось ко мне. Я чувствовал, как сердце любимой девушки бешено колотилось под моей рукой, ритмично отбивая такт на широкой ладони. Доми тихонько дышала, ровные вздохи сменялись короткими вдохами.

Я провел пальцем по ее щеке, снимая капельки пота. Кожа была горячей, бархатной. И чувствовал себя бесконечно счастливым, погруженным в этот бурлящий водоворот чувств.

28.10.2020г.

Кенфорд. Сант-Хилл.

– Широ звонил, просил тебе передать, что на сегодня забронировал весь зал один из наших постоянников.

Переключив передачу, я вывернул руль влево, разворачиваясь.

– Почему он решил сделать тебя доносчиком?

Брат подпер щеку кулаком, уронив локоть у окна:

– Потому что проще дозвониться президенту, чем тебе. Ты вообще забыл про существование телефона. Вот нам с Уго и приходится играть в почтовых голубей, чтобы передавать тебе информацию.

Я фыркнул:

– Не утрируй. У меня просто нет времени на лишние заботы, которые можете решить ты и Уго, – короткий взгляд скользнул к нему. – С «Некси» ты способен разобраться, учитывая, что сейчас мы едем как раз-таки туда.

Энрике смотрел на меня своими карими глазами, чуть прищурившись, а после того, как щелкнул жвачкой во рту, спросил:

– Ты до сих пор думаешь о предложении Аллегро?

Кожа руля скрипнула под силой моих пальцев.

– Скорее, пытаюсь договориться сам с собой, – вздохнул я. – Как бы мы ни были против, все это неизбежно. Тем более уже сейчас.

– Нам в любом случае придется согласиться, хоть я и не в восторге от того, что мы вынуждены с ними «породниться», – Энрике жестом показал, будто его сейчас стошнит, и я улыбнулся.

– Руджеро был достаточно убедителен, признай.

И брат закатил глаза.

Кенфорд. Сант-Хилл. «Некси»

Зал был до непривычного пустым. Музыка не ударяла по ушам, а еле слышно играла на фоне, и даже можно было уловить, как бармены начищали бокалы и прибирали стойки. Никаких гостей и клиентов, как и никаких шлюх на шестах. В конце помещения уборщица намывала полы, а на барном стуле восседал красноволосый парень, который не торопясь пил кофе. Его взгляд устремился на нас, пока Энрике вышагивал, сунув руки в карманы темно-зеленого бомбера.

– Ёрки-и, – протяжно, с улыбкой в голосе проговорил он. – Я думал, что ты сегодня должен был быть в общем зале, где тренируют новоиспеченных младенцев.

– Такие планы были и у меня на сегодняшний день, – вздохнул и протянул руку сначала мне, после брату. – Но Иза позвонила, и теперь я жду, когда всех девушек проверит Марго, – он чуть отхлебнул кофе из кружки.

– Анализы? – уточнил я, и Ёрки мотнул головой, а сережка, свисающая с левого его уха, слегка покачнулась.

– Они их сдавали на прошлой неделе. Марго проверяет травмы там, где их не хочу проверять я.

Локоть Энрике скользнул по барной стойке, подперев ладонью голову, а ухмылка растягивалась на лице:

– И давно ты не осматриваешь женские киски?

Ёрки усмехнулся:

– Гинекология не входит в мою компетенцию и должностную, так что мне с головой хватает тех обязанностей, которые уже имеются. А на, как ты выразился, киски проституток обычно не смотрят, их трахают.