Я вылез из машины и встал в свет фонаря над воротами, Валера рядом. Он вытащил руки из карманов, когда я ему подсказал. Немного нервничал, но внешне оставался спокойным. Я тоже вытащил руки, хотел показать, что у нас нет пушек, зато есть кое-что полезное – информация.

Да и пока не требуется стрелять. Требуется, чтобы стреляли друг в друга они.

– Коршунов это, – громко сказал я. – Старший брат Ярослава Коршуна. Это он сказал, чтобы я сюда пришёл.

– Который под Атаманом ходит? – отозвался кто-то из-за ворот, оставаясь в тени. Не особо в курсе текущих перестановок у конкурентов, но пахан о таких вещах знать должен. – И чё нужно?

Ну что же, идём ва-банк, как совсем недавно, когда играли в карты с Веселовским. В этот раз ставки выше, потому что тогда мы играли на своей территории, а в этот раз я захожу на чужую.

– Есть у меня информация, кто грохнул Гилу на том складе у железной дороги, – я покрутил головой. – И это не китайцы, и не Мага.

– И с какой целью ты сюда пришёл? – тут же спросил тот же голос. – А не к ментам обратился?

Казалось бы, что это странный вопрос для блатного, кто с ментами общих дел иметь не должен. Но резонный – раз ты не из своих, то какого хрена припёрся? Похоже на подставу, конечно же.

– На нас теперь наезжают, – сказал я. – Тоже как бы не грохнули. А потом к вам придут. А менты в этом деле ничего не сделают. Потому что сами замешаны.

Стало тихо, слышно только шаги. Но через несколько минут железные ворота с тихим скрипом открылись.

– Георгий Эдуардович ждёт, – сказал показавшийся в свете фонаря мужик в серой ветровке.

Оружия на виду нет, но наверняка оно было повсюду. Точно должны быть помповые ружья и карабины, хоть гражданские стволы, но оттого не менее опасные. Да и боевое могло быть тщательно припрятано… хотя вряд ли, никому не хотелось влететь на статью по такому поводу, а вот на дробовики сто пудов были лицензии. Боевое хранили в надёжных местах.

Мы прошли внутрь двора, оставив машину снаружи. Да уж, не похоже жилище на дом поборника воровских законов. На словах говорит одно, а вот на особняк потратился серьёзно. Но это ворам давно не мешает, используют традиции, когда им выгодно.

Дом грубый, построен по принципу «дорого-богато», и материалы точно дорогие. Красный итальянский кирпич, немецкая черепица и огромная редкость в наших краях – кондиционер и пластиковый стеклопакет, правда, всего на одной стороне. Внутри есть камин, судя по трубе.

Отгрохали домину вскоре после того, как золотореченские продали одному столичному бизнесмену состав с алюминием, притом что у них этого состава не было вообще, но это не помешало им взять деньги.

Даже разборки были по этому поводу, но бизнесмен пришёл просить помощи у московских воров, а московские воры Монгола знали, поэтому бизнесмен ещё и штраф заплатил, что потревожил серьёзных людей. Остался и без алюминия, и без денег.

Но дом, хоть и дорогой, был очень уродлив. Больше он напоминал построенное из кирпича СИЗО, да и колючая проволока на заборе усиливала это ощущение, и всякие образцы роскоши не помогали никак. Вышек с часовыми только не хватало. Хозяин пытается выглядеть богатым, но всё равно, натуру не спрячешь.

Двери в дом двойные, под ногами пушистые ковры, но стены отделаны красным, из-за чего помещение производило гнетущее давящее впечатление. Даже картины, плохо сделанные копии известных изображений, не помогали. Зато стоили, наверное, больших денег.

Сопровождали нас двое урок, один седой, с руками, густо усеянными партаками – тюремными татуировками, второй помоложе, в очках, но татуировок у него было побольше. «Синие», партаки они любят.

Но привели нас не в кабинет, а на кухню, там и остались молча сидеть. Кухня – дорогущая, обставленная по последнему слову технику, всякие игрушки, которые показывают в рекламе, но на которые у простого народа нет денег. Впрочем, вор этим не пользовался.

Монгол сидел за столом и пил чай, судя по ядрёному запаху – «купец» или более крепкий «чифир». А из еды перед ним был простой кусок хлеба, намазанный маслом и посыпанный сахаром, и карамелька в бумажке. Привык на зоне к таким десертам.

Сам Монгол будто вообще витал где-то в облаках, но я точно знал, что он, несмотря на внешнюю неторопливость, грузность и тяжёлые мешки под глазами, обладает быстрым и острым умом и уже гадает, нахрена я явился.

Ему под полтинник. Многие воры в законе – грузины, и в наших краях их водилось немало и сидело по окрестным колониям много. Но сам Монгол, Григорий Каргин, был местным, смешанная кровь русских и многочисленных народов Сибири.

Он смотрел на меня, а я рассматривал его. Надо вести себя аккуратно. Если замешан кто-то из людей Дяди Вани или он сам, то работа станет сложнее. Зато Монгол может быть не в курсе, ему уже не всегда говорят, кто чем занят – он теряет авторитет.

Но обвинение в адрес Дяди Вани без твёрдых доказательств давать нельзя – мне не поверят, сразу прикопают. Называть его тоже пока нельзя, но осторожные намёки делать можно, сыграют потом, когда вор будет обдумывать разговор. Если эти намёки сработают потом – будет замечательно. Особенно если проконтролировать их, чтобы они точно сработали.

И ещё есть момент, Монгол наверняка слышал про ЧОП Чернова, и что Коршун работает там. И должен знать, что ЧОП заключил контракты с Александровым. Тогда вор может захотеть поучаствовать в этом бизнесе, а то и вообще может отжать всё. Он же вор, это его хлеб, ещё и сахаром, как тот кусок, что он ел, когда я пришёл к нему.

Поэтому надо выставить всё так, чтобы Монгол сам захотел защитить Ярика в СИЗО хотя бы в ближайшие дни, а потом мы найдём способы самим вытащить его оттуда. У блатного есть возможности повлиять как на заключённых в камерах, так и на вертухаев. А мне уже утром надо будет задействовать связи, чтобы повидать Ярика и научить, что говорить, если Монгол захочет вдруг повидаться с моим братом.

А потом надо будет вытащить Ярика любой ценой до того, как Монгол поймёт, что мы его дурим. Снять все угрозы с этой стороны за раз не выйдет, но мы будем избавляться от них постепенно, по мере поступления.

– Ну, рассказывай, молодой человек, с чем пожаловал, – сказал Монгол, рассматривая меня внимательным тяжёлым взглядом. Голос будто немного заторможенный, тихий, усталый.

Общается Монгол вежливо, у воров старой закалки, да и у многих блатных, не принято балакать по фене, когда перед тобой посторонний, и слова они выбирают. Но мне и самому надо говорить нормально, не вставляя всякие фразочки, они могут выйти боком.

– Что это за история со складами? – спросил он.

Я шагнул вперёд, медленно завёл руку в карман, чтобы охрана не напрягалась, и вытащил оттуда отксерокопированные листы, почти чёрные от тонера. Ксерокс у Чернова совсем барахлил.

– Сразу начну, Григорий Эдуардович, – торопливо сказал я, делая вид, что волнуюсь в его присутствии. – Вот чем мы занимались с братом, выяснили кое-что.

Я положил листы перед ним на стол.

– И что это? – Монгол бросил на них равнодушный взгляд и снова посмотрел на меня. – Лучше расскажи, кто там на складах набедокурил и людей пострелял ни за что.

Ни за что, как же, там по каждому пуля плакала. Но внешне я это не выдал.

– Ни у кого не было умысла наезжать на ваших, – произнёс я, ткнув в лист. – Это всё ментовские разборки, чтобы наказать оперов из линейного отдела железнодорожной милиции, а заодно – стравить китайцев Чена и Магу Джабраилова. Ваши попали под огонь.

Чен Яодун – это «хозяин» филиала китайской банды, как мне рассказал Веселовский, когда выдал весь расклад, чтобы отыграться. У него там, кстати брат был на складах, мы его пристрелили за компанию.

Но к Чену я пока ещё не ходил, потому что по первой жизни не знал его совсем, даже не слышал о нём. Да и у китайцев менталитет другой, его хрен прочитаешь, что у него на уме. Лучше потратить время с пользой.

– Для этой цели подключили банк «Константа Глобал Плюс», и конкретно Веселовского, недавно убитого Шахом…

Я вытер лоб. Он не вспотел, но надо показать Монголу, что с одной стороны, я уверен в своих словах, с другой – молодой пацан, который естественно робеет в присутствии большого авторитета.

Ну и Валерка, стоящий рядом, теряется, не знает, как себя вести. И выходит прям идеально. Монгол нас угрозой считать не должен, но он должен поверить. В то же время если перестараемся, то связываться с нами не будет, подумает, что это не стоит его внимания.

– Поэтому у склада замочили тех двух ментов и обстреляли китайцев и Шаха, чтобы спровоцировать войну. В отместку, Шах замочил Веселовского, когда вычислил про него. А откуда они про склад узнали – не подскажу, – я выделил слово «они».

Про смерть безопасника знать должны многие, что к этому причастен Шах – наверняка слышали, тем более, Мага в изоляторе, сам ни в кого стрелять не мог. А про склад я просто забросил идейку. Если потом как-то всплывёт, что информация про склад утекла из бригады Дяди Вани, Монгол о разговоре вспомнит.

– И пока китайцы с кавказцами воюют, они, – я снова сделал акцент на последнем слове, – их бизнес с перевозками себе заберут. А стрелять будут много, говорят, к Маге приехали родственники из родных краёв, за него вступятся. Но вот они, кто на складе стрельбу начал, этого и хотят, чтобы война дальше шла. И раз линейщики перебиты, вот они их бизнес под шумок себе и заберут. И на нас теперь лезут.

– Кто они? – недовольно спросил Монгол.

Даже ухом не повёл, когда я говорил про кавказцев. В курсе, значит. А сейчас явно раздумывает, прогнать нас или нет. Надо выдать ему какой-то козырь.

– Менты. Крышует чекист, у которого связи, а исполнители – менты, опера. Но кто они – я не знаю. Зато знает мой брат, они на него выходили.

– И где он? – продолжал Монгол усталым голосом.

– В СИЗО, упаковали вчера, сфабриковали дело. Потому что мой брат в курсе, и кто менты, кто там связан, но мне сказать не успел. Передал просто, чтобы к вам подошёл, что вы ему там помочь сможете. Они к нему пришли, сделали ультиматум, он отказался. Тогда они подкинули ему ствол, из которого кого-то убили, задержали. Похоже, прямо в камере и придушат теперь!

– По беспределу не тронут, – в глазах Монгола появился интерес. – Наслушаются всяких баек на воле… Там справедливости больше, чем здесь, никому и никогда без веской причины не вредят.

Рассказывай, дядя, но он и сам мог в это верить.

– Сыч, – вор повернул голову к урке помоложе, – напиши-ка прогон от меня, чтобы Коршуна там встретили, как принято. Может, ещё поговорю с ним сам. Вертухаю ещё позвони… сам знаешь кому. А потом мы с ним повидаемся, с братишкой твоим, – он хмыкнул, едва шевельнув губой.

Ага, хочет сам расспросить обо всём. Надо будет задействовать все связи, но с братом повидаться первым, рассказать, что здесь было. Он хитрить научился, подыграет. Зато один из пунктов схемы выполнен, двигаемся дальше.

– Отправлю весточку, – сказал сидящий на кухне мужик в очках. – А ты не с Александровым случаем работаешь? – он уставился на меня.

Монгол встрепенулся, хотя он наверняка и сам должен был знать, с кем я работаю. Братва наверняка обсуждала эти контракты, ведь они против Александрова периодически что-то придумывают. Но говорили не про меня, а про Коршуна, конечно.

Теперь вор захочет через меня зайти туда напрямую, потребует долю в фирме или её целиком, чтобы сразу выходить на Александрова. Откажусь – будут проблемы, а пообещаю долю – придётся Монгола устранять в ближайшие пару дней, чтобы он не устраивал проблем.

Да, тут хожу по лезвию ножа, но надо сразу понимать, что решая одну проблему, можно заработать себе проблему намного больше. Враги их ещё много подкинут, но самому себе быть врагом нельзя. Поэтому надо учитывать, что вор захочет захапать себе всё.