При виде меня девчонка занервничала. И не напрасно. Я намерен оказаться в её номере… И встретить рассвет в её постели. Ну а что? Красотка вторглась на мою территорию, и я оказал ей вполне радушный прием, теперь её очередь проявить гостеприимство. Обещаю, она не пожалеет.

Я подошел к Патриции и передал ей сумочку.

– Спасибо, – смущенно проговорила она и, достав карточку, открыла дверь. – Спокойной ночи, – выпалила слишком поспешно, словно собираясь нырнуть в темноту и захлопнуть перед моим носом дверь.

Э, так не пойдет! Куда? Не так быстро.

Я прижался к её спине и провел языком по шее. Какая сладкая кожа. Уф. Но на этом не остановился. Я знаю, что нравится девчонкам.

Ладонь проникла под платье и сквозь мокрую ткань трусиков, я погладил клитор.

– Фабио, – Патриция вздрогнула и её грудь стала быстро подниматься и опускаться.

– Да…

Уголки моих губ плавно поднялись. Я почувствовал себя искусителем, совращающим хорошенькую, но обманутую Бьянкабеллу и это придало мне еще больше сил и решительности.

Отодвинув белье, я проник двумя пальцами в гладкую киску и нажал на нужную точку.

– За находку полагается награда, – прошептал, целуя плечо. С ума сойти! Ни кожа, а шелк.

– Могу дать пять евро, – с придыханием ответила девушка. На что я вытащил пальцы и вновь толкнулся во влажный оазис. Неправильный ответ.

Патриция привстала на носочки и застонала.

– Хорошая шутка, но гусары денег не берут, – точка! Хватит разговоров.

Резко развернув Патрицию к себе, я впился в её губы поцелуем и под напором завел в номер, попутно, захлопывая дверь ногой. Страсть захлестнула. И не только меня. Девчонка сама распалилась. Повисла на шее и закрыв глаза, стала отвечать, лаская своим языком мой.

Ммм! Не давая опомниться, я стянул с Патриции платье и подняв на руки, понес на кровать. Мне необходимо оказаться в её узкой киске, иначе вот-вот разорвет от желания…

Отдышавшись после умопомрачительного оргазма, я посмотрел в глаза Патриции, которые еще несколько секунд назад искрились блаженством и вздохнул. Они снова полны сожаления.

– Опять грустишь? Ты так подорвешь мою уверенность в себе, – я указал девушке на свою руку, приглашая прилечь на неё.

– Сомневаюсь, – Патриция хмыкнула и придвинувшись, расположилась на моем предплечье. – Она настолько зашкаливает, что с тебя не убудет.

Я улыбнулся. Вот как она думает обо мне.

Касаясь её губ большим пальцем, спросил:

– Тебе понравилось? – тупой вопрос, но почему-то захотелось его задать.

Патриция закивала.

– Да, наверно это лучший секс, который со мной случался, – задумчиво ответила она и сжала губы. Так что её гложет?

– Тогда в чем проблема? Ты несвободна? – мысль об этом заставила напрячься.

Время остановилось и, кажется, в ожидании ответа я даже перестал дышать.

– Да, Фабио, я несвободна, – после этих слов Патриция расслабилась и обняла меня, а я ощутил некое разочарование от её слов. – Но это ненадолго, – она перешла на шепот. – Я развожусь и мне сейчас очень непросто.

Вот оно что. Значит, в моем бассейне она запивала горечь от расставания, а я стал неким утешением.

Я вспомнил о звонке от матери.

Нет, не так. Мы стали друг для друга утешением. Чего уж скрывать, Патриция тоже помогла мне ненадолго забыть об Аленке и её прекрасной семейной жизни. Отделаться от чувства потери, безысходности. Скрасила последнюю ночь в этом городе.

– Любишь его до сих пор? – мягко спросил я, смотря как Патриция нервно накручивает прядь своих волос на палец и начал поглаживать ее руку вверх и вниз.

– Люблю, – призналась она и произнесла это едва громче шепота.

– А почему тогда расстаетесь? – я приподнял бровь от осознания, что есть в нас что-то общее. Ей тоже приходится отпускать человека, к которому она питает чувства.

– Он мне изменил, – Патриция прикрыла веки и с уголка глаза скатилась слеза.

Я посмотрел в потолок.

Понимаю каково это. Быть обманутым, преданным. Знать, что твоя любимая находится в чужих руках. И я не говорю об Аленкином муже, тут все понятно. До него моя ненаглядная с кем только не спала, отрываясь по полной. И это всегда опустошало меня, выворачивало наизнанку. Душило. Я не находил себе место, зная, что она в чужих руках. Но всегда ждал, что она одумается, вернется, и я смогу её убедить быть со мной, добьюсь, но все было мимо.

– Таким не изменяют. Врешь ты все, – мне захотелось её успокоить.

Она покачала головой.

– Нет, после десяти лет идеального брака, мой муж нашел кого-то поинтереснее.

– Кого-то? Это типа твою гладенькую упругую попку он променял на мужскую волосатую задницу со свисающими яйцами? – решил добавить юморка. И это сработала. Патриция засмеялась и прижалась ко мне еще сильнее, при этом закинув ногу на бедро.

– Нет, что ты. Я просто так выразилась. Он закрутил со своей пациенткой. А потом, как оказалось, у него были и другие женщины. Для меня это стало большим ударом. Он был хорошим мужем, я и подумать не могла… Мы со школьной скамьи вместе.

Я не стал спрашивать сколько Патриции лет, похоже, я немного ошибся с её возрастом, но меня интересует другое.

– У вас есть дети? – этот вопрос оказался лишним, он что-то задел в ней, но не задать его я не мог.

– Да, сын и дочка, – словно одумавшись, что слишком много сказала, Патриция отстранилась и поднялась с кровати, захватывая с собой легкое одеяло, чтобы спрятать свое красивое тело от моих глаз. – Фабио, тебе пора, – проговорила грустно и отвернулась.

– А почему ты не стала бороться за свою любовь?

– О чем ты? Не расслышал? Мой муж мне изменил, – она возмутилась, будто я чушь несу. Мне Аленку не вернуть, но Патриция…

– Я это понял. Но если ты до сих пор любишь мужа, почему бы не постараться наладить отношения? Вернуть его в семью. Ты красавица. Нет. Ты просто потрясающая. И можешь сделать так, чтобы он осознал вину и покаялся. Может, у него кризис и мужика надо просто направить на путь истинный.

Она приподняла голову и, нахмурив брови, посмотрела на меня колдовскими глазами. Какая женщина! А ее муж просто недоумок, если променял такое сокровище не пойми на кого.

– Я никогда не думала об этом. Да и как найти силы простить?

– У вас семья, дети, вы много лет вместе, тебе есть за что держаться, – принялся уговаривать я, уже жалея об этом и не так уверенно.

– Я и не смотрела на это с другой стороны. А ты бы простил измену?

– Да, – ответил не задумываясь, ведь столько раз прощал. – Тем более вы теперь с ним квиты. Он изменил, ты изменила…

Я прикусил язык. Да что я несу. Вот так всегда. Аленку отпустил из благих намерений, теперь и эту красотку отпускаю. Да, ходить мне в холостяках…

– Мне надо в душ, – Патриция засуетилась и, подхватывая одеяльце, сползающее с округлых форм, направилась в ванную комнату. – Фабио, у меня скоро рейс. Пожалуйста, иди к себе. Мне надо немного поспать.

– Хорошо, когда ты выйдешь, меня здесь уже не будет.

– И спасибо. Я тебя не забуду.

Мы последний раз посмотрели друг другу в глаза и она отвела взгляд, скромно, так как умеют только женщины – кокетливо с толикой загадочности, и оставив послевкусие недосказанности, скрылась в ванной комнате, закрыв за собой дверь.

Вот что я наделал? А ведь мог бы забрать её себе.

– Ладно. Ну, что, купидон, надо одеваться и сваливать.

Когда я уже хотел покинуть номер, сумочка Патриции засветилась и из неё послышался звонок. Я бросил взгляд на ванную комнату, и убедившись, что красотка не выходит, достал телефон.

«Предатель»

Муженек звонит.

Недолго думая, я ответил на вызов.

– Слушаю, – сказал, грозно понизив голос.

– Эээ, а где Полина? – растерялся мужик.

Значит, её зовут Полина.

– Ждет меня в спальне, и ты нас отвлекаешь в самый разгар важных дел, – я еле сдержал смех. Пусть теперь он помучается. Поревнует.

– Ты кто такой? – проорал он.

– Я Полинин парень, а ты, рогатый яйцетряс, больше ей не звони.

Глава 4

Полина

Как бы для меня ни был волнителен и страшен перелет, но страх уступил место иным мыслям. Весь полет я не могла удержаться от того, чтобы без пауз и перерыва не прокручивать одну и ту же заезженную пластинку. В голове толкались события последних нескольких недель. Я думала о неверности мужа, о молодом итальянце, ворвавшемся в мою жизнь, давшем мне почувствовать себя желанной, живой…

Вся эта жвачка для мозгов липла на реальность и не давала разглядеть, что мне делать дальше.

Я запуталась.

Если отправляясь в командировку, я точно знала, что хочу порвать с мужем, даже несмотря на то, что до сих пор его люблю, то Фабио своими словами, просто перевернул все с ног на голову. И теперь это не дает мне покоя.

Когда я узнала об измене, то не скандалила, не ругалась, просто подала на развод, а придя домой собрала вещи мужа и выставила их за дверь. Мне не хотелось слушать оправданий. Своей изменой он словно обескровил меня, превратил в статую без эмоций к нему. Я даже не спросила, что Филиппу не хватало, ведь всегда давала все сполна. Я была хорошей женой, заботливой, любящей, я не сделала ничего такого, за что меня можно предать.

Он тоже не рвался убедить меня в своей любви, в том, что совершил ошибку.

Ему наверняка доложили, что я приходила в клинику, в разгар его рандеву, так что он без лишних объяснений понял, почему чемоданы оказались на лестничной клетке.

В один миг близкие люди стали чужими, а ведь он был для меня самым родным человеком, я считала, что мы вместе пока смерть не разлучит нас. Что же пошло не так? И можем ли мы вернуть все назад?

Хочет ли он этого?

Не знаю. Филипп не приходил с повинной, но много раз звонил, а я не брала трубку. Наверно стоило…

Открыв дверь своей квартиры, я ощутила, как повеяло родным запахом дома. Слабый аромат лаванды приветливо и ласково окутал меня, снимая напряжение, накопленное за время поездки. Тихий смех детей, доносившийся с кухни, встретил меня, и на мгновение я перенеслась в то время, когда мой мир был прост и понятен, а не перевернут с ног на голову.

Может переступить через гордость и позвонить Филиппу? Договориться о встрече.

Не знаю.

Фабио, Фабио, ну и задал ты мне задачку, и от её решения зависит моя жизнь.

– Мама, дети, я приехала, – крикнула чтобы шли встречать.

– Мама, – первым подал радостный голос Вовка и, выбежав в коридор, бросился в мои объятия. За ним последовала и Ирочка.

Мои любимые котятки. Как же я соскучилась.

– Как вы мои хорошие? – отлепив от себя детей, я посмотрела на личики. – Хорошо себя вели?

– Я да, а вот Ирка в спальне обои раскрасила, – надулся пузырем Вовка.

– Дочка! – я нахмурила брови.

– А ты потерял пульт от телевизора, – вместо оправданий она перешла в наступление, а я обратила внимание, что у нее весь рот перемазан шоколадом.

Я же просила маму не давать им сладости.

– Не пульт, а батарейки… – Вовка показал язык сестре.

Но дальше, меня будто оглушило. В коридор вышел Филипп и, сложив руки на груди, оперся плечом о стену.

Серьезный, подтянут и выбрит. Пытается заглянуть в глаза.

Что он здесь делает? Вспомнил про детей или его новая пассия выставила за дверь?

Последний раз я видела Филиппа, когда он стоял с приспущенными брюками, демонстрируя голый зад, и прижимал какую-то рыжую девку в углу своего кабинета. Он тогда даже не заметил, что кто-то вошел. Конечно. Его дама так громко простанывала имя мужа, что трудно за такими страстными охами услышать, как отворилась дверь.

Я опять испытала боль от предательства, и на глазах проступили слезы.

– Привет, – поздоровался он. – Как долетела?

– Хорошо, – не задерживая на нем взгляд, я вновь обратилась к детям. – Смотрите что мама вам привезла, – открыв чемодан достала для Ирочки тряпичную куклу, а для Вовки – конструктор. – Держите. Идите играйте.

Они побежали в комнату, а я отвернулась, чтобы повесить сумочку и холодно спросила: