Хотелось спросить куда, но я боялась оскорбить Его Милосердие. Издевательский титул, который, как я раньше надеялась, никогда не придется произносить. Все знали, что Реннголд крайне редко бывал милосердным.

Охранник легонько подтолкнул меня в спину, помогая выйти из ступора.

С улицы послышались недовольные возгласы. Похоже, та самая девица с пышной грудью возмущалась, что Линден взял в помощницы девушку, пролезшую без очереди, и не дал шанса остальным.

Помощницы… Но ведь Линден меня не нанимал…

Реннголд приподнял край шатра с противоположной стороны от основного входа. Этот простой жест заставил меня смутиться. Разве инквизитору не положено идти первым?

Боясь, что моя заторможенность разозлит его, я юркнула на улицу. Мужчина вышел следом. Мы оказались с другой стороны шатра все на той же ярмарке.

Реннголд поправил свой капюшон.

– Будем идти через толпу, – сказал он вполголоса. – Я все объясню, как останемся вдвоем.

Вдвоем? Холод побежал по плечам, и меня передернуло.

Я ничего не понимала, но все равно кивнула.

Реннголд неожиданно взял меня за руку, отчего мое колотящееся сердце и вовсе унеслось в пятки.

– Не волнуйся, – сказал он, чуть сжав пальцы.

У инквизитора была широкая ладонь, в которой моя ручка едва не тонула. Теплая, чуть шершавая.

И пока мы медленно шли вдоль ярмарочных рядов, я не могла ни о чем думать, кроме этого прикосновения. От волнения голова перестала работать, словно набитая опилками. Хорошо, я хоть не забыла, как дышать.

Инквизитор вывел меня через толпу к краю площади, и дальше мы свернули в переулок. Здесь дежурил городской стражник рядом с шикарной лошадью.

Черный, как мои волосы, тяжеловес с блестящей гривой. От его широкого крупа исходила такая мощь, что казалось, на этом коне можно легко врываться в гущу врагов и обращать всех в бегство.

Реннголд выпустил мою руку и, подойдя ближе, погладил лошадь по блестящей морде. Конь потерся носом о его ладонь.

– Это Метеор, – представил мужчина своего любимца.

– Красивый, – с трудом выговорила я и тут же поняла, что забыла про титулы. – Ваше Мило…

– Не надо, – перебил меня инквизитор.

И я наконец сообразила, что раз он в маске, то, конечно, не хочет быть узнанным. И обращаться к нему по титулу даже посреди пустого переулка не стоило.

Интересно, а что он делал в шатре у торговца? Зачем была эта очередь на отбор? Если помощника искал инквизитор, а не Линден, то зачем ему ярмарка? Позвал бы к себе в приемную, да и все…

Череду размышлений прервали ладони Реннголда, на этот раз оказавшиеся на талии. Мужчина приподнял меня и усадил на лошадь. Я только и успела, что ахнуть. Через мгновение сам инквизитор устроился позади, обхватывая меня обеими руками.

Он цокнул, и Метеор застучал копытами по брусчатке.

Все происходящее окончательно утратило реалистичность. Должно быть, я все еще спала в своей кровати. Растягивала приход ненавистного утра, когда тетя Маргарет нарядит меня в платье и выдаст замуж. Да, никто меня не спасал. Я все это выдумала…

От инквизитора пахло цитрусом с нотками свежего морского ветра. Так странно… Сельгард находился далеко от побережья. А вот моя родина – ферийский город Шартон – была портом. Я провела лучшие годы жизни, играя у воды.

Я моргнула, отгоняя непрошеные воспоминания. Еще не хватало расплакаться. Да и думать сейчас надо не о прошлом.

Я сидела почти в объятиях самого страшного человека страны. Чувствовала спиной его размеренное дыхание и не могла поверить, что это происходит.

– Монсеньор, – решившись, заговорила я. – Куда вы меня везете?

– Ко мне в резиденцию.

Мое сердце, едва успокоившись, снова забарабанило.

Вспомнилось, как одна из подружек тети Маргарет сплетничала, что инквизитор любит забирать к себе девушек прямо с улицы. Указывает на любую пальцем, ее хватает стража и приводит к нему. Попасться может даже замужняя или вдова, если она в его вкусе.

Может, дело в этом? Я ему приглянулась, а Линден и ярмарка тут ни при чем.

Еще тетина подруга утверждала, что далеко не всех избранниц инквизитора видели потом живыми.

Мое воображение принялось рисовать картины одна мрачнее другой. Я никогда раньше не была наедине с мужчиной, но по рассказам тетиных подруг кое-какое представление имела.

Реннголд прервал этот нездоровый поток, заметив:

– Когда мы одни, можешь звать меня шефом.

– Шефом? – растерянно переспросила я.

– Я беру тебя на работу, Леа.

Глава вторая
Собеседование

Илеана

Пока я переваривала услышанное, мы выехали из переулков на центральную улицу Сельгарда. Она пересекала город стрелой, упираясь в императорский дворец. Теперь его было видно со всеми башнями и шпилями.

Но мы остановились раньше. С левой стороны стоял мрачный трехэтажный дом из серого камня. Внутри я, по счастью, никогда не была, но много о нем слышала.

Главное здание Специальной Инквизиции Его Величества. Говорят, по ночам даже с улицы можно услышать крики людей, которых истязали в подвалах.

Резиденция Реннголда располагалась напротив. Солидный особняк, спрятанный за каменной стеной и рядами цветущих деревьев. Выглядел он даже мило, обычный дом зажиточного человека, если бы я не знала, чей он на самом деле.

Мы проехали через ворота к крыльцу. Здесь к нам подбежали слуги, роившиеся, как пчелы у цветка. Инквизитор спешился первым и, обхватив меня за талию, поставил на землю. Исцарапанные стопы болезненно кольнуло, и я поморщилась.

Реннголд посмотрел на мои ноги и, не спрашивая разрешения, подхватил на руки. Я ахнула.

Он понес меня вверх по ступенькам. Легко, не напрягаясь. Но я сочла нужным сказать:

– Монсеньор, я могу идти сама.

– Шеф, – поправил он меня, и на мягких губах мелькнула улыбка.

Занеся в ближайшую комнату, инквизитор усадил меня на диванчик и отошел. Стянул плащ, определив его на стул, а затем маску.

Я уставилась на мужчину во все глаза.

Великий инквизитор всегда представлялся мне страшным и уродливым. С изрезанными шрамами лицом и жестокой ухмылкой. Я бы не удивилась, расти у него рога.

Но Реннголд оказался куда моложе, чем я думала. Не старше тридцати. А еще неожиданно красив, с четкой линией челюсти, о которую разве что не порежешься, безупречной кожей и аккуратными бровями. А темные, как бездна, глаза обрамляли неприлично длинные ресницы. Не знаю, похищал ли он девушек прямо с улицы, но многие пошли бы и добровольно.

Я не сразу поняла, что смотрю на мужчину слишком долго. Прямо таращусь, как на какое-то чудо на ярмарке.

– Простите, – пробормотала, отводя взгляд.

Инквизитор опустился на диван рядом со мной и властно скомандовал:

– Давай ноги.

Я растерянно заморгала. Что? И тут же себя отругала: он решит, что я совсем глупая!

Не дожидаясь, пока я приду в себя, мужчина схватил меня за лодыжку и, развернув, уложил раненые стопы себе на колени. Пышная юбка задралась, обнажая ноги, и меня бросило в жар.

Какой стыд! Впрочем, и возразить я бы не посмела.

Реннголд молча накрыл одну из моих стоп здоровенной ладонью. Моя ножка в ней помещалась едва ли не целиком. Вокруг его длинных пальцев образовались темные вихри.

Магия разрушения.

Я задрожала и инстинктивно потянула ногу на себя, но он удержал.

– Сиди смирно, – велел вполголоса.

И я замерла.

Мои стопы защекотало, и я почувствовала, как будто их вяжет. Кожа словно стягивалась, и боль сходила на нет.

– Не думала, что магия разрушения способна лечить, – прошептала я и прикрыла рот ладонью. Неужели я ляпнула это вслух?

– Только простые царапины, которые видно и можно отменить, – пояснил Реннголд и принялся за вторую ногу.

– Спасибо, – сказала я, когда раны затянулись.

Оставив мои ноги, инквизитор встал. А я сразу поправила юбку. От облегчения позволила себе выдохнуть. Обошлось.

– Откуда ты знаешь ферийский язык? – огорошил новым вопросом инквизитор и впился внимательным взглядом.

В животе затянулся узел. Если я скажу правду, он меня убьет. А если солгу, то наверняка догадается или проверит и тоже убьет.

– Я родилась в Шартоне. Моя семья… – Я глубоко вдохнула. – Моя семья поддерживала короля. После переворота мы были вынуждены бежать.

Я замолчала, подняв на инквизитора робкий взгляд.

– Не каждый в таком признается, – заметил он. – Я ценю честность, Леа. И смелость.

Я улыбнулась, чтобы скрыть нервозность. Я сказала лишь половину правды. А о самом жутком и вовсе умолчала.

– В твои обязанности будет входить в основном работа с письмами и документами. Я поставлю тебе стол в смежном кабинете. В приемные дни будешь встречать посетителей и иногда варить мне кофе, – продолжил инквизитор. – Но, если понадобится поехать в Шартон или куда-то еще, будешь меня сопровождать и присутствовать на переговорах. Жить предлагаю у меня. Это и безопаснее, и всегда будешь под рукой. Жалованьем не обижу, но еще обговорим отдельно. Пока все понятно?

– Да, мон… шеф, – поправилась я.

Реннголд окинул меня изучающим взглядом.

– Вопросы?

– Только один. Почему я?

Ставить под сомнения решения великого инквизитора – чудовищная наглость. Когда он приказывал, другие исполняли. Без колебаний и возражений. И однако ж мне показалось, что мой вопрос был уместным. В конце концов, он предлагал полностью изменить мою жизнь.

Впрочем, предлагал – громко сказано. Моего согласия прибыть к нему в особняк Реннголд спросить забыл.

– Если бы я объявил отбор на должность помощника, мою приемную наводнили бы карьеристы и шпионы, – пояснил инквизитор. – Мне нужен человек, которому я могу доверять. Поэтому пришлось использовать Линдена как посредника. Но даже так я сомневался, и мне не нравились кандидаты. А ты идеальна.

То, как он это сказал, заставило меня задрожать. Но не от страха, а как-то иначе.

Тетя Маргарет вечно была мной недовольна. Говорила, что у меня «руки-крюки» и доверять мне работу – только переводить дорогостоящие материалы. Сама она работала портнихой, причем довольно ловкой. А в свободное время пекла торты на заказ. И то и другое у меня получалось одинаково плохо.

Дядя как-то предложил помочь ему в гончарной мастерской. Но и там от меня не было толка.

Так что доверяли мне лишь убирать дома, а еще – разносить заказы покупателям. Последнее, правда, тоже выходило так себе.

Маргарет настаивала, чтобы я флиртовала с мужчинами ради лишней монеты, но у меня не получалось.

«Такая хорошенькая, – качала головой тетя, глядя на меня. – И такая бесполезная. Здесь тебе не Шартон, Илеана, пора бы хоть чему-нибудь научиться».

И я честно старалась, но все выходило не то. Я была от идеала еще дальше, чем мои мечты о счастье.

– Благодарю вас, монсеньор. – Я склонила голову. – Но у меня нет опыта подобной работы, и я боюсь вас подвести.

Реннголд сощурился:

– Ты сомневаешься в моем выборе? – И вдруг улыбнулся. – Не каждая невеста, которую насильно выдают замуж, решится на побег. Твое отчаяние и храбрость говорят о тебе многое. И я скажу это один раз. Ты можешь отказаться и уйти. Прямо сейчас покинуть мой особняк. Никто не остановит.

Я молча поджала губы. Он меня проверял? Или я правда могла уйти? Но ведь великому инквизитору не отказывают!

– Вы не заставите меня выйти замуж за Джоссема? – спросила я, теребя край юбки.

– Но ты же этого не хочешь, – неожиданно просто заметил Реннголд.

– А как же закон? Жених заплатил за невесту выкуп.

– Как долго тебе до совершеннолетия?

– Сорок семь дней.

– Значит, тебе нужно продержаться полтора месяца. – Он снова улыбнулся, и его выточенное лицо стало еще красивее.

На мгновение мне показалось, что передо мной совсем другой человек. Не облеченный властью карать и миловать. Не правая рука всемогущего императора. А просто человек. Такой же, как я.