Пока обедали с Эриком, думал о ней. Почему она не пошла с нами? Вряд ли не голодная. Просто постеснялась. Потому попросил трактирщицу собрать корзину еще с одной порцией. Надеюсь, Лее понравилось. Может, в следующий раз уговорю пойти со мной.

Я поднялся из-за стола, подумывая, не заглянуть ли опять к ней. Но тут Леа впорхнула в мой кабинет сама.

– Шеф, – она махнула в воздухе стопкой бумаг, – я нашла кое-что интересное!

Пораженный ее энтузиазмом, я встал из-за стола. А Леа принялась раскладывать свои листы.

– Вот это письмо от анонима, – начала она, слегка тараторя. – Он утверждает, что некто Киран Свифт, владелец клуба «Танцующая ферийка», торгует тенрами.

– Ничего удивительного. – Я пожал плечами и подошел ближе. – В подобных местах часто идет подпольная торговля. Доказательства есть?

– Погодите возражать, – удивила меня Леа, вскинув раскрытую ладонь.

Я скрестил руки на груди. Что ж, надеюсь, это не попытка уговорить меня поверить хорошему человеку на слово.

– Вот здесь доклад шартонской стражи. Смотрите, пятого июня на «Танцующую ферийку» был рейд. Нашли запрещенные артефакты, а Свифта арестовали. Но вот в списке тех, кого осудили, он не значится. Выходит, его отпустили, так? – Леа подняла на меня свои ясные голубые глаза.

– Так, – ответил я, возвращая ей взгляд.

– Смотрим дальше. Четвертого июня, за день до рейда, лорда Вилленти посещал капитан стражи. Его именем подписан отчет об арестах. И вот он же в докладе осведомителя. Шестого июня к Вилленти приезжали лорд Аркшоу и лорд Бушеми. А седьмого ему привезли подарок – золотую статуэтку в форме танцующей девушки.

Из строгого пучка Леи выбилась черная прядка и теперь висела забавным хвостиком. Так и хотелось толкнуть его пальцем, как маятник.

Я улыбнулся краешком рта.

– И к какому выводу ты пришла?

– Что, если Вилленти поручил капитану стражи арестовать Свифта? А потом договорился с Аркшоу и Бушеми, и Свифта отпустили.

– Ага. – Я заглянул в ее горящие глаза. – Но ты же понимаешь, что совпадение по датам не доказывает совсем ничего.

Леа не желала сдаваться.

– Но вот смотрите еще. Видите это имя? Его арестовали третьего и снова по обвинению в торговле тенрами. А в списках осужденных этого человека тоже нет.

Я пожал плечами.

– Можем запросить, на каком основании их выпустили.

– Жена лорда Аркшоу уверена, что муж ей изменяет. Он отлучается по вторникам и четвергам. А вот теперь смотрите, когда лорд Бушеми задерживается допоздна в Совете.

– Тоже вторник и четверг, – заметил я.

– А у лорда Вилленти дома проходной двор, кроме, угадайте, каких вечеров?

Я оторвал взгляд от бумаги и посмотрел на Лею.

– И в чем же твоя гипотеза?

– Они все встречаются в одни и те же дни, – заявила девчонка. – И я не удивлюсь, если после произошедшего Свифт выделяет им место в своем притоне.

– Ты же говорила, что лорд Бушеми задерживается в Совете.

– Но может, из здания есть тайный ход и ваш осведомитель просто об этом не знает.

– Ага, – сказал я второй раз за разговор. – Вот только лордам не нужно встречаться тайно. Они могут спокойно общаться и в здании Совета, и друг у друга в гостях.

– Думаете, они не знают, что там за ними следят? – резонно заметила Леа.

Она сложила переведенные письма в аккуратную стопку и посмотрела на меня с надеждой. Словно я должен был прямо сейчас сделать сокрушительный, обезоруживающий вывод, который все расставит по своим местам.

Но я начал с другого.

– Леа, ты молодец. – Я легонько коснулся ее предплечья. – Уже в первый день не только справилась с переводом, но и заметила эти детали.

Она прикусила нижнюю губу, похоже, смутившись. И снова подняла глаза. Она ждала. Ждала моего слова, как будто я мог объяснить, зачем лорды собирались, и заодно прекратить незаконную торговлю раз и навсегда.

Жаль было ее разочаровывать.

– Давай так, – сказал я. – Пиши запрос капитану шартонской стражи, чтобы подготовил объяснения, по какой причине отпустили этого Свифта и других, кого найдешь. Я поставлю свою печать. Посмотрим, что он скажет. За «Танцующей ферийкой» тоже организуем слежку. Проверим твою теорию.

Честное слово, девчонка чуть не хлопнула в ладоши. На мгновение мы друг другу улыбнулись, и на душе неожиданно потеплело. Редкое, почти незнакомое чувство.

– Только давай быстрее, потому что я скоро ухожу на встречу с мэром.

– Есть, шеф! – Она развернулась на пятках и кинулась к своему столу.

Я проводил взглядом ее спину. Хорошая. Вот прямо такую я давно искал.

Илеана

Ох, как сильно я сомневалась, прежде чем делиться с инквизитором своими наблюдениями! Какие мысли только не приходили в голову. Что он и сам прекрасно знает о собраниях лордов и что подпольная торговля ему на руку. И все мои изыскания покажутся детским лепетом.

И все же рискнула. Если он меня проверяет, то и я имею право проверить его. Посмотреть, как он отреагирует. Никакие слухи не заменят собственные глаза. Увижу, что это за человек на самом деле.

И хотя мне не терпелось поделиться своими наблюдениями, все время, пока рассказывала, не могла избавиться от напряжения в животе. Инквизитор стоял близко, и я снова чувствовала его запах. Нотки цитруса и свежий морской ветер. И жутко нервничала. Потому, наверное, так тараторила.

Реннголд, к моему удивлению, меня не только выслушал, но и даже похвалил. В душе забрезжила робкая надежда, что инквизиция творит не только злодеяния. Но иногда, хотя бы иногда, они и правда пытаются навести порядок.

После переворота Ферия превратилась в блеклую тень себя прежней. И не последнюю роль здесь сыграла контрабанда артефактов, которые активно использовали разного рода преступники. Империя, насколько я могла судить, справлялась с этой проблемой вполне успешно. Не считая бедных кварталов, на улицах в целом было безопасно. И если уж Совет был обязан своим существованием великому инквизитору, то Реннголд мог бы помочь и моей родине.

Ведь мог же? Или не мог? Вот в чем вопрос.

До сегодняшнего дня я была уверена, что Реннголду подчинялась в Ферии каждая собака. Но, видя, как лорд Аркшоу лжет в своем льстивом письме, я поняла, что это не совсем так. И, выдав инквизитору свои доводы, надеялась, что не ошиблась. И когда он предложил написать запрос капитану стражи, чуть не подпрыгнула от радости.

Конечно, этот капитан может и соврать. Но сам факт, что инквизитор не отмахнулся от меня, а решил дать делу ход, вызвало целую бурю эмоций! Я была рада, что не зря провела сегодняшний день. И что могу приносить хоть какую-то пользу даже своими «руками-крюками». И больше всего, что мой новый начальник не был бездушной сволочью. Он прислушался. Ко мне. Сам великий инквизитор. Правая рука императора. Самый молодой, но влиятельный советник. Могущественный маг разрушения. Прислушался. К какой-то девчонке из портняжной лавки.

А-а-а-а!

Я убежала за свой стол писать запрос капитану стражи. В первую минуту, признаться, растерялась, потому как не знала, по какой форме такие бумаги пишутся.

Снова нырнула в кабинет Реннголда.

– Ты чего? – Он вопросительно поднял бровь.

– Я не… Я не знаю, как принято писать такие письма.

Мне показалось, инквизитор вздохнул. Он бросил короткий взгляд на стоявшие в углу напольные часы, а затем поднялся.

– Ладно, давай вместе, – сказал он. – Садись, я продиктую.

Он указал мне на свой стул с высокой мягкой спинкой, а сам выудил откуда-то сбоку чистый лист бумаги. Положил его передо мной и пододвинул чернильницу. А я почему-то уставилась на его руку с длинными пальцами. Такими только на лютне играть.

О чем я думаю?

– Пиши, – заговорил инквизитор, и я разом сосредоточилась на деле.

Когда послание было готово, Реннголд свернул его и, капнув воска, приложил свое кольцо. На красном отпечатался меч, перекрещенный с факелом, – символ инквизиции.

– Так. – Шеф снова бросил взгляд на часы. – Давай на сегодня все. Ты молодец. Передай письмо посыльному на первом этаже, он отправит его в Ферию. И заодно попроси вернуть корзину в трактир «Спящая сова». А мы с тобой увидимся, скорее всего, утром.

Стоило ему сказать про утро, как я сразу подумала о ночи. Он будет дома? Вряд ли же заночует у мэра. Значит, любовница?

От этой мысли в груди кольнуло. Хотя с чего бы? Нормально, что у такого мужчины есть женщины. И прекрасно, что тетя ошиблась и на меня у него нет видов.

Пока я предавалась этим совершенно бесполезным размышлениям, Реннголд показал мне, как не только запирать двери на ключ, но и ставить дополнительную магическую защиту с помощью выданного мне браслета.

На первом этаже мы разошлись. Пока я передавала письмо посыльному, увидела через высокие окна, как Реннголд проскакал верхом на Метеоре.

Вышла на улицу задумчивая. Мой первый день прошел не так, как я ожидала. Вблизи инквизитор оказался человеком, а не чудовищем. И надо бы этому радоваться, но на душе потяжелело. Нельзя забывать, что он сделал с моей страной. С моей семьей. И с моей жизнью.

Нельзя ни в коем случае.

Глава пятая
Дракон

Илеана

Летний августовский вечер радовал теплой погодой. Я решила прогуляться и лично вернуть корзину в трактир. Заодно сказать хозяйке, что все было очень вкусно.

– Мы гордимся, что Его Милосердие к нам часто ходит, – проговорила женщина с широкой улыбкой.

Показалась, что она была искренней. Но наверняка было не понять. Она же не сказала бы, что не желает внимания инквизитора к ее заведению. За это можно и неприятности заиметь.

Обратно к дому Реннголда я шла не торопясь. Думала, как так получилось, что я теперь работаю на главного врага моей семьи. И сегодня не просто просидела положенное время, чтобы инквизитор во мне разочаровался и выгнал, а еще и стараться начала.

Додумать эту мысль я, правда, так и не смогла. Нежно-голубое небо, подернутое розовыми всполохами заката, вдруг вмиг потемнело. Меня обдало холодным вихрем. И раздался такой рык, что захотелось рухнуть на землю и прикрыть уши.

– Дракон! – послышались испуганные возгласы.

Я задрала голову. Гигантский серый ящер пронесся над Сельгардом и, похоже, начал снижаться за особняком Реннголда.

Скорее всего, это Адамант, личный дракон великого инквизитора. Говорят, в горах на севере империи их водилось много. Но приручить ящера было почти невозможно. Такое удавалось только сильнейшим магам разрушения. И в Сельгарде драконов было всего три: один у Реннголда и два – у императора.

Не знаю зачем, но мне захотелось посмотреть на Адаманта поближе. Заспешив в особняк, я прошла через него на задний двор. Вернее, сад, за которым простиралось огромное поле. На него дракон и приземлился.

Я миновала ряды деревьев, налившихся яблоками и грушами, и остановилась у кромки поля. До дракона было еще добрых сто метров, но и отсюда его было хорошо видно. Здоровенный, покрытый множеством шипов. Издалека они казались мягкими, как сосновые иголки. Перепончатые крылья неожиданно отливали розово-оранжевым. А хвост так и ходил туда-сюда, словно жил своей жизнью.

Завороженная, я не услышала, как рядом встала Агата.

– Удивительный зверь, – заметила она. – Но смертельно опасный.

Да уж, такой легко откусит голову. Но как-то же Реннголд с ним справляется.

Нападение на шартонский дворец осталось для меня лоскутным одеялом из разрозненных воспоминаний. Но среди этих картинок был и дракон. Не знаю, императорский или конкретно этот. Но помню, как в панике бегали советники моего отца, стоило ящеру появиться на небосклоне. Мама тогда еще сказала, что драконы – это порождения хаоса, сотканные из магии разрушения.

Магия…

Я почувствовала покалывание на кончиках пальцев и подняла правую ладонь. Стоявшая рядом Агата тоже посмотрела на мою руку, а затем вопросительно уже на меня.

Нельзя забывать, что я не одна. Я спрятала руку в карман платья.

– А вы давно работаете на Его Милосердие? – поинтересовалась я.