Пока извозчик вез нас до полицейского участка, меня окончательно охватило легкомысленное настроение. Откинувшись на спинку сиденья, я с удовольствием наблюдал и любовался красотами Столицы.

– Приехали? – Ваша милость, – сообщил извозчик, останавливаясь возле трактира.

Мы вошли, и я удивленно огляделся. В трактире было полно полицейских. Мне показалось, что как минимум половина личного состава городской полиции собралась здесь обедать. К моему изумлению, в трактире не было официантов. Полицейские с подносами в руках сами стояли в очереди на раздачу.

Степана Богдановича Прудникова я заметил сразу. Он сидел особняком от остальных за отдельным столиком и сосредоточенно ел, как будто старательно выполнял важную работу. Круглые очки полицейского следователя строго блестели.

Мы с Лизой подошли к его столику.

– Приятного аппетита, Степан Богданович, – вежливо поздоровался я. – Разрешите присесть?

– Прошу вас, – нехотя ответил Прудников и опустил вилку. – Вы ко мне по делу, Александр Васильевич?

– Пустяки, – улыбнулся я. – Отниму у вас пару минут, не больше. Скажите, есть в столице такие участки, где не хватает городовых?

Прудников удивленно посмотрел на меня.

– Ну, кажется, в Стрельне. Я как-то этим не интересовался.

– Стрельна довольно далеко отсюда, – заметил я. – А ведь вы живете на Городовом острове? Сочувствую, Степан Богданович, нелегко вам будет каждый день ездить на службу в такую даль. Да еще и казенный мобиль отберут. Ведь городовым он не положен, я ничего не путаю?

От неожиданности Прудников подавился котлетой. Покраснев, он закашлялся и беспомощно посмотрел на меня.

Я похлопал его по спине и великодушно сказал:

– Будьте осторожнее, Степан Богданович, не шутите с едой.

– А почему меня должны перевести в Стрельну? – откашлявшись, спросил Прудников.

– А вы не знаете? – удивился я. – Ведь это же вы расследуете ограбление ювелирной лавки? Я не ошибся?

– Допустим, – осторожно сказал Прудников, не сводя с меня взгляд.

– Ну вот, – радостно кивнул я, – вы задержали сына банкира Жадова. А Григорий Павлович обратился ко мне и попросил меня заняться расследованием. Жадов уверен, что его сын ни в чем не виноват. И знаете что? Я тоже подозреваю, что младший Жадов не имеет к ограблению никакого отношения.

Я взглянул на часы.

– Сейчас я поеду к полицмейстеру, возьму у него разрешение на встречу с арестованным и на осмотр места преступления. Уверен, господин полицмейстер мне не откажет, тем более что его высокопревосходительство задолжал мне медаль. Помните, как мы втроем задержали вора-домушника?

– Помню, – через силу выдавил Прудников.

Кажется, он уже проклинал тот день, когда познакомился со мной.

– Я заглянул к вам, чтобы по-дружески вас предупредить, Степан Богданович, – улыбнулся я.

Затем задумчиво посмотрел на длинную очередь полицейских, которые тянулись к раздаче.

Уходить сейчас было никак нельзя. Нужно было непременно дожать Прудникова. Лиза мгновенно поняла мой взгляд.

– Взять вам кофе, Александр Васильевич? – тоном усердной секретарши спросила она.

– Будьте добры, – кивнул я.

– Подождите минуту, – улыбнулась Лиза и пошла к стойке.

Степан Богданович машинально проводил ее взглядом, а полицейские немедленно расступились перед девушкой.

Я видел, что Прудникову совершенно не до еды, но не стал говорить об этом. Просто сидел и делал вид, что жду кофе.

– Почему вы считаете, что моя версия неправильная? – с подозрением спросил Степан Богданович.

– Я пока так не считаю, – рассеянно ответил я. – Но согласитесь, что в этом деле есть странности. Зачем молодому Жадову красть у себя? Это ведь его ювелирная лавка. Он владеет ею вместе с отцом.

– Возможно, ему срочно понадобились деньги? – прищурился Прудников. – Может быть, он проигрался в карты и боится сказать об этом отцу?

– А молодой Жадов игрок? – поинтересовался я.

Степан Богданович поджал губы.

– Это мы пока выясняем, – уклончиво ответил он.

– А если ваше подозрение не подтвердится? – с улыбкой спросил я.

Прудников напряженно задумался. Тут как раз вернулась Лиза и поставила передо мной чашку с кофе.

– Какие вежливые здесь городовые! – с восторгом сказала она.

– Это их обязанность, – важно ответил я. – Вот Степан Богданович хорошо это знает.

Я сделал глоток кофе, и тут Прудников решился.

– Александр Васильевич, а вам обязательно ехать к полицмейстеру? – спросил он.

Я поставил чашку и с улыбкой развел руками.

– Ну, а что еще мне делать, уважаемый Степан Богданович? Я пообещал господину Жадову разобраться с этим делом, а для этого мне просто необходимо поговорить с задержанным и осмотреть место преступления.

Я еще раз взглянул на часы и кивнул Лизе.

– У нас осталось всего пять минут, Елизавета Федоровна.

– Я и сам могу разрешить вам разговор с Жадовым, – нахмурился Прудников, – и ювелирную лавку вы тоже сможете осмотреть.

– Вы предлагаете работать вместе? – удивился я. – Это отличная идея, Степан Богданович. Как же я сам до нее не додумался? И полицмейстера не придется беспокоить.

– Давайте поговорим об этом в моем кабинете, – оглянувшись через плечо, предложил Прудников.

– Конечно, Степан Богданович, – улыбнулся я. – С удовольствием.

Прудников собрал свою грязную посуду и понес под нос к специальному окошку. Городовые неохотно расступались перед ним.

– Ну, вы даете, Александр Васильевич, – расхохоталась Лиза. – Надо же, как ловко вы заставили его вас уговаривать!

– Рад, что вам понравилось, Елизавета Фёдоровна, – улыбнулся я.

В этом шутливом общении на «вы» было что-то личное и очень приятное.

***

Степан Богданович проводил нас в свой кабинет. Он не отходил от нас буквально ни на шаг, и я сам почувствовал себя арестованным. Когда мы оказались в кабинете, следователь запер дверь на ключ.

– Присаживайтесь, – угрюмо предложил он.

Стулья в кабинете следователя были жесткими и скрипучими, совсем не похожими на мягкие удобные кресла в моем кабинете. У моего стула к тому же шаталась ножка.

– Так почему вы считаете, что Жадов не виноват? – напрямую спросил Прудников, сердито сверкнув на меня очками.

– Это просто предчувствие, Степан Богданович, – сочувственно улыбнулся я. – Никаких доказательств у меня пока нет. Но вы же знаете мой магический дар, он очень редко меня подводит.

Я нисколько не преувеличивал. До сих пор мой магический дар не подводил меня ни разу. Другое дело, что я не всегда прислушивался к нему. Но я очень старался, честно.

Прудников сцепил пальцы в замок и задумчиво посмотрел на меня.

– Я не настолько самонадеян, чтобы отказываться от помощи, – сообщил он.

Я отлично понял намек и согласно кивнул.

– Это следствие официально ведете вы, Степан Богданович. Пусть так оно и будет. Мне не нужны лавры, важен только результат. А вот вам должность старшего следователя совсем не помешает.

Взгляд Прудникова потеплел, и я мысленно поблагодарил Мишу. Он очень вовремя предупредил меня о карьерных притязаниях Степана Богдановича.

– Честно говоря, я и сам сомневаюсь в виновности Жадова, – признался Прудников. – Но кого еще мне подозревать? Ювелирная лавка буквально разгромлена, а наши эксперты не нашли никаких улик. К тому же арестованный несет какой-то бред.

– Что за бред? – заинтересовался я.

– Вы можете посмотреть материалы дела, – вздохнул Прудников, – сами все увидите.

Я покачал головой.

– Непременно почитаю, но с этим можно повременить. Сейчас я хочу поговорить с Жадовым. Сам послушаю, что он мне скажет. А потом предлагаю вместе съездить в ювелирную лавку и еще раз осмотреть место преступления. Вы согласны?

Степан Богданович откинулся на спинку стула и испытующе посмотрел на меня.

– Так мы с вами договорились, Александр Васильевич? – спросил он. – Следствие веду я, а вы только оказываете содействие?

– Разумеется, Степан Богданович, – кивнул я. – Буду рад вам помочь.

– Тогда мы можем поговорить с арестованным прямо сейчас, – обрадовал меня Прудников, поднимаясь со стула.

Мы вышли в коридор, и полицейский следователь снова запер дверь на ключ. Видно, Степан Богданович не доверял даже своим сослуживцам. А может быть, просто тщательно выполнял служебные инструкции.

А я заметил молодую девушку, которая сидела на жесткой деревянной скамье для посетителей. Лицо девушки было грустным, глаза заплаканы. Но она не горбилась и старалась гордо держать спину.

– Кто эта девушка? – негромко спросил я Прудникова.

– Это невеста Жадова, – с досадой поморщился Степан Богданович. – Сидит здесь уже третий час. А что я могу поделать? Свидания с арестованными запрещены. Вы же понимаете, Александр Васильевич, мало ли, о чем они могут сговориться. Я бы и рад дать им увидеться, но никак не могу. За нарушение инструкции мне же первому и влетит.

– Отлично вас понимаю, – кивнул я и подошел к девушке.

– Вы пришли к Жадову? – спросил я.

Девушка с надеждой вскинула на меня глаза.

– Да, – ответила она. – Где Сережа? Почему его держат здесь? Я могу его увидеть?

– К сожалению, нет, – честно ответил я. – Но прошу вас не беспокойтесь, с вашим женихом все будет в порядке. Я передам ему, что вы приходили.

Глаза девушки немедленно наполнились слезами.

– Я даже не могу послать ему зов, – пробормотала она, размазывая слезы кулачком. – Простите. Спасибо.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся я и многозначительно посмотрел на Лизу.

Невеста Жадова могла рассказать много интересного, но говорить со мной она постесняется. А вот с Лизой – другое дело.

Лиза поняла меня с одного взгляда. Она присела рядом с девушкой и дружески обняла ее за плечи.

А мы с Прудниковым пошли дальше. В конце коридора я увидел тяжелую железную дверь с маленьким зарешеченным окошком.

Возле двери откровенно скучал городовой. Увидев Прудникова, он лениво выпрямился, демонстрируя служебную выправку.

– Открой, – коротко сказал ему Степан Богданович.

Городовой загремел ключами, открыл дверь и пропустил нас дальше, в коридор, куда выходили двери камер.

– Думаю, мне лучше пообщаться с задержанным наедине, – сказал я Прудникову, пока городовой отпирал камеру Жадова.

Степан Богданович с подозрением посмотрел на меня.

– Вряд ли у вас с ним сложились доверительные отношения, – улыбнулся я. – Со мной он будет более откровенным, согласитесь?

Следователь помедлил, но все-таки кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Но вы ведь расскажете мне, если узнаете что-то важное?

– Разумеется, – заверил я его.

– Тогда жду вас в своем кабинете, Александр Васильевич. После допроса мы можем сразу поехать в ювелирную лавку.

***

Жадов был в камере один. Его посадили отдельно от хулиганов, пьяниц и карманников.

Обстановка оказалась скудной. Узкая койка вдоль стены квадратного помещения выглядела очень неудобной.. Под окном был привинчен столик, в углу я заметил занавеску, из-за которой неприятно пахло.

Но самое главное, в камере совершенно не работала магия. Я почувствовал это, как только вошел, и мне стало неуютно, как будто я на мгновение потерял слух и зрение.

Жадов сидел на койке. При моем появлении он поднялся и исподлобья посмотрел на меня. Его голова была перемотана свежим бинтом. Это постарался полицейский целитель.

– Добрый день, Сергей Григорьевич, – вежливо кивнул я.

– Вы не похожи на полицейского, – не здороваясь, ответил Жадов.

– Наверное, это потому, что я не служу в полиции, – с улыбкой предположил я. – Ко мне обратился ваш отец. Он попросил меня помочь вам.

– И чем же вы можете мне помочь? – безразличным тоном поинтересовался Жадов.

– Нелегко вам здесь, – сочувственно кивнул я, – не по себе, когда вокруг нет магического поля, согласны?