– В данный момент я пишу статьи для научных журналов о токсичности некоторых косметических средств и предлагаю более безопасные варианты. Если вы интересуетесь таблоидами, то, возможно, знакомы с моими работами.

Я вежливо улыбнулась, в надежде избежать колких замечаний о том, что некоторые женщины занимаются тем, что не входит в сферу их компетентности. Иногда мужчин успокаивало, когда они видели, что мои занятия были связаны с чем-то более женским. Объясняться было настолько утомительно, что я предпочитала строить из себя дурочку, дабы сохранить внутреннее спокойствие.

Говоря об объяснениях, следует упомянуть о моей секретной продукции, предназначенной для женщин, как состоящих в браке, так и незамужних, которые хотели избавиться от неугодных им мужчин. Благодаря своим глубоким познаниям в ботанике и химии я смогла оказать помощь в исчезновении многих представителей противоположного пола – можете называть меня профессиональной избавительницей, если хотите. Фиби ничего не знала о моём маленьком хобби, но благодаря её сплетням я легко выбирала себе новых жертв.

Хотя обычно я предпочитала не называть их жертвами.

Они были кем угодно, только не жертвами.

Что касается ядов, то их можно было изучать до бесконечности, поскольку их состав всегда можно было улучшить, сделать более утончённым, прозрачным, ещё более смертоносным – и так до тех пор, пока твои руки не создавали что-то новое, после чего начинали весь процесс заново. Вот почему каждый испытуемый был объектом исследования, каждый почивший оставлял на своём теле едва заметные следы того, как можно было улучшить яд для его приёма следующим грешником.

Пока я разговаривала, Фиби переключила своё внимание на домашние дела, оставив меня наедине с гостями.

– А, так ты вроде фармацевта? – довольно точно определил говоривший со мной мужчина, однако прежде чем продолжить разговор, он повернулся с довольной ухмылкой к своему другу.

– Скажи, почему у тебя такой странный цвет волос? Вот тут, на этой половине лица.

Я сделала натянутую улыбку в ответ, инстинктивно проведя пальцами по своей брови.

– Ничего особенного. Это полиоз. От этого волосы на левой стороне моего лица становятся белыми, – ответила я нарочито сладким голосом скорее для приличия, чем для просвещения такого бездельника, как он.

– Конечно, если ты фармацевт, то должна знать, как лечится подобный недуг.

– Это не недуг, а скорее редкое дерматологическое явление, – я сделала глубокий, ровный вдох, чтобы не ляпнуть то, в чём я потом буду раскаиваться. – Я предпочитаю называть это своей особенностью.

Людское невежество было вполне предсказуемо, поэтому я обычно не обращала на это особого внимания. Быть глупцом не выбираешь, поэтому я приложила все усилия для того, чтобы сделать сочувствующий вид. Я была уверена, что родись я блондинкой, цвет моих волос не был бы такой животрепещущей темой для обсуждения. Но, к сожалению, я унаследовала чёрные, как смоль, волосы матери, которые выделялись, как тёмное пятно на свежевыпавшем снегу.

Извинившись, я оставила своих собеседников в одиночестве и направилась в другую комнату, сменив по пути пустой бокал для шампанского на полный.

По дороге я несколько раз заводила схожие по тематике разговоры с дамами, касающиеся моих статей, в основном тех, где речь шла о косметических процедурах. Было приятно осознавать, что мою работу ценили, даже если обратная её сторона была пока никому неизвестна. Пусть пока что это останется тайной. Когда-нибудь, возможно, я стану такой же известной, как Джулия Тофана^[2], но пока это знали лишь я и те женщины, которые нуждались в моей помощи. Личные хобби сродни засыхающим цветам, которые лучше держать подальше от света, чтобы подольше сохранить их яркость.

Я подняла глаза, чтобы взглянуть на комнату, в которой я находилась. Потолок был высоким, а на стене висела впечатляющая коллекция картин в несколько рядов. Несоответствующие друг другу по размеру холсты были размещены вместе, создавая некое подобие эклектической эстетики. Здесь было всё: портреты, экзотические пейзажи, изображения животных и необычные фольклорные сцены. Все они гордо красовались в золотых рамах. Я неторопливо прогуливалась сквозь толпу, переключая своё внимание с одной картины на другую. Всё в этой комнате свидетельствовало о богатстве её владельцев.

Трель настраиваемых инструментов отвлекла моё внимание от неприлично роскошной экспозиции произведений искусства. Все гости начали медленно стекаться в главный бальный зал. Паркет здесь был окрашен в прекрасно дополняющие друг друга оттенки коричневого цвета, составляющие причудливый узор, украшающий пол. В углу стоял рояль, а неподалёку от него несколько музыкантов возились со своими инструментами. Я стояла на пороге комнаты, как и многие другие, предвкушая скорое начало праздника, накручивая пряди волос на пальцы и потягивая остатки шампанского, часть которого медленно стекала из уголков моих губ.

Притормози, Алина. Ещё вся ночь впереди, ты же не хочешь напиться уже сейчас.

Привалившись к стене, я с интересом рассматривала толпу, которая делилась на тех, кто танцевал и тех, кто за ними наблюдал. В этот раз я тоже выбрала для себя роль зрителя. Было что-то успокаивающее в этом занятии. Мне нравилось задумываться о том, каково это – быть тем или иным человеком. Мой взгляд скользил по парочкам, медленно покачивающимся в танце и порхающим друг подле друга. Некоторые из них были связаны прочными брачными узами и пришли, чтобы немного развлечься, некоторые же были страстными любовниками, обретающими уверенность в себе в присутствии друг друга; были и только что познакомившиеся, проявлявшие осторожность и любопытство в равных долях. Это напомнило мне разные виды птиц и то, что они делают, чтобы привлечь к себе внимание особей противоположного пола.

В комнате постепенно становилось всё жарче, и мне казалось, что пол начинал ускользать из-под моих ног. Хорошо, что я временно решила обождать с выпивкой. Огромное количество беспрестанно мигрирующих тел затрудняло возможность быстро проскользнуть в соседнюю комнату. Я знала, что это была гостиная, где можно было отдохнуть, поскольку видела её раньше, когда какое-то время назад пересекла её по пути в бальный зал.

Что я делаю? Мне следовало использовать сегодняшний вечер для отдыха.

Я буквально ввалилась в комнату, зажав двумя пальцами нос, чтобы снять приступ быстро надвигающейся тошноты.

Резкий вскрик вернул меня на время к действительности.

Две фигуры возлежали в кресле в другом конце комнаты.

Посередине сидел мужчина с широко расставленными ногами, между которыми примостилась женщина. Одной рукой в чёрной перчатке он держал свою подругу за шею, слегка наклонив её набок, а другой крепко сжимал её руку. Одет он был во всё чёрное, что сильно контрастировало с нежно-голубым платьем женщины.

Стук моих каблуков оповестил его о моём присутствии.

Его глаза медленно пробежались по комнате, прежде чем остановиться на мне. В его поведении не было никакой поспешности. Он не то что не шевельнулся, а даже бровью не повёл, чтобы показать хоть какое-то раскаяние за своё позорное поведение.

Его глаза были холодного бледно-серого цвета. Такие, которые могут уничтожить тебя одним лишь взглядом. Светлые золотистые волосы слегка спадали на его лицо. Вся его внешность словно бы подпадала под описание ангела, но этот холод, стоящий в его глазах, неизбежно предупреждал о том, что он скорее принадлежал к аду, чем к раю.

Я не могла думать ни о чём, кроме этих мёртвых глаз, словно высасывающих всё тепло из воздуха, разделяющего нас.

Он так сильно сжал сидевшую с ним женщину, что из её губ вырвался стон, прозвучавший эхом в моих ушах. После этого единственное, что я могла чувствовать, – это как кровь начала закипать в моих венах.

По лицу мужчины поползла голодная ухмылка. По шее женщины стекали алые струйки крови, оставляя следы на прекрасном голубом шёлке её платья.

Я готова поклясться, что увидела вспышку света, отразившуюся в его глазах.

Брутальные мужчины вовсе не были для меня загадкой. Я хорошо знала этот тип. Но я ещё никогда не видела настолько наглого человека, который радовался бы тому, что его поймали с поличным. Никакого благоразумия или намёка на стыд.

В его взгляде присутствовало нечто дикое. В следующее мгновение он схватил женщину за подбородок, тем самым вытянув её шею ещё больше для того, чтобы ещё через секунду провести по ней своим красным блестящим языком. Краем глаза он смотрел на меня, словно спрашивая, каким будет моё следующее действие.

Мне бы очень хотелось сказать, что вскоре я смогла заставить этого человека страдать, что я отрубила его руки, поместила их в специальные стеклянные банки и отрезала ему язык. Но вместо этого я сделала нечто гораздо хуже.

Я спасовала и не сделала ничего.

Глава 2
Существо

– Давай, продолжай извиваться. Тогда я смогу показать тебе, насколько нежной на самом деле является твоя шейка, – прошептал я, проведя губами по ушку сладкой малышки. Удовлетворённый стон вырвался из моего горла, когда мои слова вызвали всхлип у хрупкой крошки.

Я провёл губами по её шее, практически чувствуя металлический привкус на своих зубах.

Она взвизгнула ещё раз, прежде чем я прикусил её кожу, прижимая её бёдра, чтобы удержать свою жертву на месте. Тепло заполнило моё горло и согрело моё тело быстрее, чем самый крепкий виски. Я отстранился, чтобы осмотреть свою работу, и приказал себе не торопиться, чтобы подольше наслаждаться вкусом и продлить себе удовольствие. Кроме того, тащить на себе мёртвое тело будет куда неприятнее, чем терпеть её капризы.

И тут я словно услышал щелчок.

Я терпеть не мог, когда меня прерывали.

Потребовалось лишь мгновение, чтобы отвлечься от свежего женского тела, затем мой взгляд медленно пробежался по лицам, остановившись на девушке, стоящей на пороге.

Кто это? Я пока не был готов к очередному блюду. Сегодня мне явно везёт.

Я окинул взглядом девушку. Она выглядела гораздо аппетитнее, чем та, которую я сжимал в руках.

Её высокая, стройная фигура была обтянута узкой чёрной тканью. Образы того, как она будет выглядеть, распластанная на полу, заполнили всё моё сознание. Я вполне мог бы принять её за тень, учитывая её тёмное платье и чёрные, как смоль, волосы, если бы не её молочного цвета плоть. В её глазах, наблюдающих за мной, в этом океане холодного льда, читались упрёк и гнев.

На моём лице появилась довольная ухмылка, заставив её милые ресницы дрогнуть в недоумении.

Была ли она достаточно трезвой, чтобы запомнить меня? Была ли она напугана или очарована тем, что видела? Почему она просто стояла и ничего не делала?

Почему её лицо казалось более приятным, чем лицо девушки, которую я только что смаковал?

Мои пальцы ещё глубже впились в добычу на моих коленях, вызвав у неё ещё один слабый всхлип.

В ярких глазах, издали следящих за мной, мелькнула вспышка гнева.

Издаст ли она такой же звук, когда я сожму в кулаке её чёрные волосы? Когда я обхвачу пальцами эту изящную шею? Станет ли она бороться со мной, проклиная моё имя, как колдунья? Или заплачет, умоляя меня о пощаде? Если повезёт, я очень скоро смогу найти ответы на все эти вопросы.

Я вяло приблизил язык к шее бедняжки, проведя им медленно и уверенно. Следы крови и слюна окрасили бледную кожу в багровый цвет.

Что ты теперь будешь делать, невольная свидетельница?

Она вспыхнула как огонь. Если бы я был ближе, то смог бы почувствовать запах дыма, исходящий от неё. Она прервала моё развлечение, ускользнув в другую комнату, а я погрузился в раздумья.

Вот досада.