* * *

Мистера Родса в конторе его компании ожидаемо не нашлось – у него в Африке дел по горло, и на сидение в прокуренном, пыльном помещении за конторским столом времени нет. Комната для переговоров с вип-клиентами, впрочем, выглядела очень прилично и могла похвастаться самым настоящим черепом африканского слона над камином. Греться у огня надлежит расположившись в уютных кожаных креслах. Не понимаю я такого понта – львиная голова или хотя бы мамонт, в силу исторической ценности, смотрелись бы уместнее, но отстреливать слонов лично я считаю делом мерзким. Да, африканский слон почти как свои двуногие земляки – работать не очень-то стремится – и порой проявляет агрессию, но целенаправленное сафари на эту обыкновенно безобидную и неизменно симпатичную зверушку – очень ублюдский досуг. Ладно, оставим это на совести местных и перейдем к делу:

– Понимаете ли, мистер Блэк… – обратился я к третьему после самого Родса лицу компании, затянувшись предложенной сигарой и пригубив приличного (а иного мне и не нальют) бренди.

Второе лицо компании тоже не дома – колесит по колониям и метрополиям, набирая наемников и рабочих для организации страны-Родезии. Людей для этого дела нужно очень много!

– …Моя Империя, при всех ее несомненных и вызывающих у меня заслуженную гордость за моих предков достоинствах, обладает одним объективным и невозможным к исправлению недостатком.

Намеренно выдерживая паузу, я пригубил бренди и поулыбался пламени в камине. Посмеет ли мистер Блек искать недостатки в стране сидящего перед ним правителя? Минута, другая, третья – мой собеседник сохранял на оснащенном солидными бакенбардами лице вежливое внимание, пригублял бренди в такт со мной и пускал отблески стеклами пенсне. Чувством ранга не обделен, получается.

– Этим недостатком является специфический климат, – продолжил я, сочтя проверку достаточной. – Мало солнышка, – пояснил в ответ на попросившее подробностей выражение лица. – Некоторые работы для предоставления возможностей моим будущим подданным отдохнуть на морском побережье под теплым солнцем я уже провел и продолжу их проводить. Проводится и системная работа по увеличению объема выращиваемых на наших пригодных к этому окраинах фруктов и увеличении их доступности для населения.

Мне показалось, или в глазах мистера Блэка мелькнула мысль «Не заразил ли наш Альберт Георгия слабоумием»? Понять можно – в глазах среднестатистического представителя «среднего класса» этих времен, а тем более – дворянства, я несу откровенную ахинею. Привыкайте, господа – русского царя отныне и в дальнейшем будут заботить совершенно поразительные для привыкших к другим проблемам элит вещи.

За исключением удивления мистера Блэка, договорились без проблем, и из этого я сделал вывод, что информация о том, что первая партия моих эмиссаров благополучно добралась до вождя с подарками и предложением помощи, до Англии либо еще не добралась, либо не доберется вовсе – до тех пор, пока не станет слишком поздно. Солидный плюс в репутацию министра Гирса и остальных допущенных к тайне господ. Что ж, какая-то секретность и в мои времена умудрялась сохраняться, так что о временах этих, когда «служебный долг», «честь» и прочие очень важные на самом деле для нормального функционирования страны качества продаются намного труднее и сильно не всеми, и говорить нечего – просто в очередной раз приятно удивился здравомыслию и приличию моих сановников.

Исполинский кусок земли с почти полным моим над ним контролем обошелся до смешного дешево – это стало результатом вежливого, но неумолимого с моей стороны торга на тему «что может привлечь инвесторов лучше, чем покупка делянки царем 1/5 земной поверхности?». Подвинуться пришлось меньше, чем я думал – всего пять процентов трафика товаров оттуда-сюда придется направлять через британских перевозчиков, остальное – хоть сами везите, хоть демпингующих американцев подключайте. Еще из заметных «подвижек» – организация на плантации буферной зоны для торговли с англичанами (не обязательной, чисто для обоюдного скрашивания африканских будней) и пополнения последними запасов пресной воды в случае необходимости. Православный храм для негров строить конечно же можно. Заключать договора с вождями племен – только при участии эмиссаров мистера Родса. Хорошо, что закон обратной силы не имеет, и мы с неграми успеем договориться ДО вступления договора в силу. Да, визг будет на весь мир, но приличные люди смотрят не на реальность, а на решение суда.

Словом – контору я покидал в архиприятном настроении. Шажок невелик, но положит начало присутствию Российской Империи на одной из самых увлекательных и вкусных игровых досок – на континенте-прародителе человечества. Игра будет долгой, и «вилок» в ней несть числа, но начать – это всегда самое важное.

На выходе из конторы я жестом велел своему кортежу следовать за собой и подсел в экипаж французкого президента – морозился как мог, до последнего надеясь, что лягушатник считает-таки нехитрый сигнал, но месье Мари Франсуа Сади-Карно реально качественный политик, то есть не отделяет своё личное от блага вверенной ему страны. Самоуважение, обиды и прочая чушь при таком раскладе только вредят, и за это я его уважаю, что и выразилось в согласии поговорить с ним на пути в порт – в последнем своем письме он предложил меня подбросить в качестве последней попытки встретиться лично.

– Ужасная трагедия, – вздохнул я первым делом, кивнув на поклон Карно. – Совершенно выбила меня из колеи, – добавил, расправив плечи. – Страшно представить, какого сейчас Виктору Альберту – я хорошо помню ту бурю, которая разверзлась в моей душе после гибели моего любимого старшего брата, а Виктор потерял почти всю семью. Хвала Господу за то, что он уберег хотя бы Луизу – она сможет утешить кузена в столь тяжелое время. Знаете, – устроившись поудобнее, я заговорщицки улыбнулся. – Нас всех изрядно удивило поведение Аликс Гессенской. Отвага этой девушки безусловно достойна уважения. Полагаю, свою роль сыграли старые добрые французские романтические книжки…

Карно шевелил усами, кашлял, болезненно щурился, с тревогой смотрел за окно, где неумолимо пролетали улочки, дома и переулки, пару раз даже нарушил регламент, посмотрев в вынутые из нагрудного кармана часы, но я неумолимо продолжал вещать без пауз о самых бесполезных в мире вещах – о чувствах, своих и окружающих. За пару минут до прибытия к точке расставания месье Карно все-таки сломался и перебил меня посреди монолога с обильным цитированием наследия Виктора Гюго в переводе на русский язык:

– Ваше Императорское Высочество…

– Видели сегодняшние газеты? – изобразил я возмущение и конечно же не дождался ответа. – Эти проклятые борзописцы навесили на разбитого горем наследника короны Британской Империи прозвище «Король-плакса»! Это возмутительно – безродные, алчные до скандалов собаки позволяют себе лаять на настоящего титана духа только потому, что не способны осознать всего величия Виктора Альберта! И – заметьте – никто из этих шавок не посмел бы сказать ему подобное в лицо, даже гарантируй Виктор им полную безопасность – кишка тонка!

Горько вздохнув, я продолжил сливать французского президента, обильно фонтанируя чувствами и эмоциями:

– Ах, ноша наследника так тяжела! Признаюсь вам откровенно, месье Карно, я отчасти завидую вам – вы всю сознательную жизнь строили карьеру, надеясь оказаться на высшем государственном посту Франции. Я же видел свою миссию совсем иной, и моя подготовка, увы, оставляет желать лучшего – мне приходится прикладывать много сил, наверстывая упущенное время. Многие глупцы совсем не дорожат им, но мы с вами, как люди без ложной скромности толковые, знаем, что время – это ценнейший ресурс, ибо он утекает сквозь пальцы словно здешний, придающий Альбиону шарма, туман, – и снова без паузы, но с улыбкой. – Утешаю я себя лишь тем, что моя любовь к России столь же велика, как и ваша – ко Франции. Как будущий Император, я с честью понесу свою ношу, проведя многие реформы и кратно улучшив жизнь своих подданных от мала до велика.

Карета остановилась – возницу проинструктировали заранее, и отменить приказы Карно физически не смог – и я встрепенулся, демонстративно посмотрев на часы, с улыбкой показав их очень печальному президенту:

– Вот об этом я и говорю – секунды и минуты пролетели совсем незаметно, а мы даже не успели поговорить о важных вещах! Что ж, это не беда – по возвращении домой я лично приглашу вашего посланника на долгий, вдумчивый ужин с последующей беседой, а вас, месье Карно, – забравшись во внутренний карман, я вынул оттуда конверт с печатью и гербом Империи. – Я бы хотел пригласить на нашу с Марго свадьбу самым первым!

– Благодарю, Ваше Императорское Высочество, – вяло сымитировал энтузиазм президент, приняв приглашение.

Собственноручно открыв дверцу, я спрыгнул на сырые дорожные камни и вполне откровенно поведал Карно:

– Я в высшей степени счастлив!

И, жизнерадостно посвистывая, в окружении моментально окруживших меня казаков, направился к пускающему дымы пароходу. Счастье приходит лишь тогда, когда для него приготовлена почва, а в этом я настоящий мастер!

Глава 5

Всего Пару веков назад у Дании было все – колонии, большая «коренная» территория, сильные армия и флот. Без попаданцев на троне геополитическая доминация работает не идеально, и потому, проиграв несколько крайне важных войн, к концу XIX века датчане закономерно стали «исторической едой» для более расторопных партнеров по историческому процессу, лишившись почти всех колоний и более чем солидного куска территории «коренной». Держится Дания лишь на старом принципе европейских войн – проигравших на протяжении многих веков старались не добивать, считая невместным. Нет, если качественно покопаться, прецеденты-то найдутся, но кто о таких неприятных вещах говорит? У нас тут перманентные зарубы за кусочки территорий и банальное бабло, а вчерашний «недобиток» вполне может пригодиться для выстраивания конфигурации на следующую, столь же материально-ориентированную, войну. Тем не менее, Дания ныне переживает далеко не лучшие времена.

Я-то за великодержавные датские боли не переживаю – в мои времена эта маленькая страна будет чувствовать себя на зависть подавляющей части мира, и даже сохранит некоторые остатки суверенитета в рамках большого образования «Европейский союз» – свою валюту, свою судебную систему и некоторые другие приятные датскому сердцу мелочи.

Не знающие о таком приятном будущем местные, однако, страдают – Дания же когда-то была базой викингов, и датчане вполне справедливо выводят историю своей государственности именно оттуда. С историей у датчан вообще все хорошо – настолько, что даже русская Императрица Мария Федоровна прониклась и не без возмущения на своей нордической мордашке устроила мне небольшую лекцию, которая помогла нам с Марго (Вилли уехал домой, потому что для его официального визита к датчанам нужно провести определенную подготовку. Я таким поворотом доволен – я в германо-датских отношениях таким образом становлюсь «решалой», что придает международного политического веса) скоротать плавание.

Перемешанные с морской водой струи дождя бессильно разбивались об иллюминаторы, почти неслышно на фоне двигателей барабанили по крыше каюты, пол под ногами качался так, что даже ко всему привычный старик-Андреич умудрился разбить бокал с горячим шоколадом и с виноватым лицом уступил право скрашивать нам сидение в креслах специально вышколенным корабельным лакеям.

– Когда-то на проклятом острове, – матушка скривилась, видимо, вспомнив наше отплытие, омраченное встречей со сбрасывающей в море пресловутое scheiße баржей. – Жили одни ни к чему непригодные дикари. Древнее датское племя, называемое «англами», переселилось туда еще в пятом веке – по крайней мере так говорят историки. Предки датчан быстро поставили британских дикарей в стойло, объединили в государство и стали промышлять пиратством и грабежами.

– Совсем как сейчас, – подсуетился я.