Сергей Тамбовский: Миротворец-2

Миротворец-2

26 октября 1896 года, Гангут, Великое княжество Финляндское

На берегу неприветливого Финского залива августейшая семья провела практически весь этот день. Радио еще не изобрели, а телеграф работал только по проводам, так что с борта яхты «Штандарт» смогли связаться с берегом с помощью флажковой схемы только к вечеру. За царем подъехали уже когда смеркалось – так что семья весь световой день занималась выживанием, разжигала костер, сооружала шалаш и пыталась поймать рыбу. С рыбой ничего не получилось, поэтому удовольствовались сухим пайком, который первый помощник предусмотрительно захватил с яхты.

Подъезд к этой уединенной бухте был сильно затруднен, поэтому спасательная экспедиция прибыла верхом на лошадях, ведя за собой запасных. На них и уселись с горем пополам Александр, Мария и все остальные.

– Захватывающее у нас приключение сегодня получилось, – сообщил Георгий, когда они уже тряслись в седлах, одолевая крутой подъем нВ скалы, – почти как в книгах Майн Рида.

– Или Фенимора Купера, – дополнил его высказывание царь, – индейцев только не хватает для полноты ощущений.

– Вместо индейцев у нас тут финны будут, – заметила Мария, – надеюсь, что скальпы они с нас снимать не станут…

– Я тоже на это надеюсь, – развеселился Александр.

В итоге вся семья добралась до дачи Кутайсовых – российская знать давно облюбовала себе эти места под летний отдых. Вот и сейчас, хотя на дворе была осень., а не лето, на этой даче вполне себе обитали хозяева во главе с графом Константином Павловичем. После охов и ахов при встрече, краткого рассказа Георгия о том, что случилось, и помывке в настоящей ванне с горячей водой, обитатели и гости собрались в большой гостиной для вечерней беседы.

– Ваш батюшка, – сказал Александр, – ведь сейчас губернаторствует в Иркутске, если не ошибаюсь?

– Точно, государь, – тут же согласился граф, – Павел Ипполитович уже пятый год там, как вы его назначили.

– Как здоровье у батюшки?

– Какое может быть здоровье в шестьдесят лет, – честно высказался Кутайсов-младший, – есть такая народная поговорка про такой возраст – если ты после пятидесяти проснулся и у тебя ничего не болит, значит – ты умер…

– Верно, – улыбнулся царь, – есть такое мнение… мне, кстати, пятьдесят в прошлом году стукнуло, но пока просыпаюсь без особенных болей…

– Что намерены делать в Финляндии? – перешел к более практичным вопросам Кутайсов.

– Мы тут посоветовались с семьей, – посмотрел царь на жену, – и решили, что раз уж такая оказия случилась, неплохо было бы встретиться с местной, так сказать, общественностью… и поговорить о текущих делах и планах на будущее…

– Хорошее начинание, ваше величество, – поддержал его Кутайсов.

– А вот уж кстати, – царь закурил сигару, положил ногу на ногу и продолжил, – вы же тут давно проживаете, так? Можно сказать, стали финским аборигеном… представьте взгляд, так сказать, изнутри – как тут люди живут, чем недовольны, чему радуются? Отношения финнов и русских в основном интересуют…

– А что финны? – ответил Кутайсов, – бедные забитые крестьяне… при шведском владычестве их вообще за людей не считали, а когда русские пришли, они все же посвободнее себя почувствовали. По крайней мере, финский язык уравнялся в правах со шведским. К русским они ровно относятся, не так, как поляки…

– О, польский вопрос всплыл, – позволил себе вмешаться в его речь Георгий, – а ведь польский язык тоже на равных правах с русским сейчас ходит в Царстве Польском…

– Да, – немного замешкался Кутайсов, – что есть, то есть… но ведь поляки в большинстве считают себя много выше русских, не говоря уж об остальных национальностях империи, верно?

Георгий и Александр синхронно кивнули ему, тогда граф продолжил.

– А в Финляндии все по-другому… финны же это очень специфическая языковая ветвь – финно-угорская она называется, если не ошибаюсь…

– Верно, – подтвердил Георгий, немного поднатаскавшийся в национальных вопросах, – к этой же ветви относятся карелы, чухонцы, венгры и некоторые народности Центральной России, мордва, черемисы, коми.

– Точно, – ответно кивнул Кутайсов, – их еще больше в недавней истории было, финно-угорцев, а именно – меря, мещера, мурома, чудь белоглазая и так далее, но они все ассимилировались. Остались только финны, чухонцы и венгры, эти потому что сумели нагнуть Священную Римскую империю и основать свое государство на Дунае. Так вот, язык у финнов очень своеобразный, с русским, например, совпадений слов и словосочетаний всего несколько процентов. Всю свою историю они, финны, были под чьим-то владычеством, сначала варягов, потом новгородцев, потом опять шведов, теперь вот включены в состав Империи.

– Как вы умно рассуждаете, Константин Павлович, – заметил царь, – давайте нальем еще по стопке коньяка и добьем этот вопрос… а кстати, что из алкогольных напитков предпочитают коренные финны?

– У них тут два основных варианта, – тут же ответил Кутайсов, – для дам выпускают облегченную Коскенкорва вийна в 35 градусов, а для мужчин суровую Конкенкорва водку, 60 градусов. Но на мой вкус русская водка лучше…

– Я понял, – опрокинул стопку царь, – давайте не будем углубляться в алкогольную тему, а лучше продолжим по национальностям…

– Так вот, – Кутайсов тоже выпил свою дозу, поставил бокал на стол и закончил свою мысль, – у финнов своего государства никогда не было, в отличие от поляков. Поэтому они вполне могут быть законопослушными и исполнительными гражданами Империи… тут главное в том, чтобы Империя не давала слабину – уважают сильных и успешных, так всегда было и будет в любом государстве на нашей земле…

– Про контрабанду еще хотел спросить, – сказал царь, – я краем уха слышал, что финны очень много беспошлинных товаров ввозят из Швеции и наоборот, вывозят туда, и тоже без налогов – знаете про это?

– Куда же без контрабанды, – развел руками Кутайсов, – это третья древнейшая профессия после сами знаете каких двух… но через реку Торнио, это граница со шведами, в основном везут все тот же алкоголь, этим спокойно можно пренебречь. Швеция это не та страна, которой нам сейчас надо опасаться.

– А ты что скажешь? – Александр перевел взгляд на сына, – ты же сейчас главный специалист по национальностям…

– Вот так сразу… – замешкался на секунду Георгий, – ну хорошо, я попробую. На мой взгляд, финнов пока можно особенно и не трогать – волнений тут никаких, ловят они рыбу и лес на дрова рубят, вот и пусть продолжают. А что до неприязни к русским, так на том же Кавказе этой неприязни в разы больше – я там пожил, знаю, что говорю…

– Очень интересно, – усмехнулся царь, – и какие же нации у нас сейчас требуют большего внимания на твой взгляд? С поляками все понятно, я про других говорю.

– Так малороссы же, они же украинцы по собственному определению, папа, – твердо заявил Георгий, – вот где основная проблема может возникнуть в ближайшие годы.

Папа вспомнил кино, которое ему показал спаситель, и ответил так.

– Похоже, что ты прав, сын… малороссов гораздо больше, чем тех же финнов, да и поляков тоже, это, во-первых. А во-вторых, триста лет под польско-литовским управлением это триста лет, их трудно забыть. А ты молодец, полезные идеи выдвигаешь… надо будет тебя назначить тебя губернатором Киевской губернии, там на практике займешься малороссийским вопросом.

– А с финнами все же что делать будем? – продолжил любопытствовать Георгий.

– Выступлю завтра или скорее всего послезавтра в их парламенте, как уж он называется-то… сенат – вот там и скажу речь перед финской общественностью. А еще надо убрать Выборг из Финляндии, мой прадедушка абсолютно напрасно его присоединил к ним. Да и финские марки местные надо бы упразднить, совсем не дело, когда в одной стране ходят разные валюты. Но взамен какой-то пряник надо финнам дать, чтобы уравновесить потерю Выборга и марок… какой, еще не придумал, но время до послезавтра есть, подумаю.

Гангут – Гельсингфорс

На следующий день прямо с утра на дачу Кутайсовых явился командир «Штандарта» адмирал Чагин. С повинной головой.

– Государь, лично моя вина в случившемся безмерна – я должен был проконтролировать проход яхты через финские шхеры, но пустил дело на самотек. Готов сегодня же подать в отставку и понести заслуженное наказание.

– Господь с вами, Иван Иванович, – благодушно улыбнулся Александр, – все же закончилось неплохо… к тому же моя семья осталась довольна этим небольшим приключением. Так что отставку я не принимаю – оставайтесь на своем рабочем месте.

– Но что мы далее будем делать? – задал главный вопрос Чагин, – яхту починили, дыра оказалась небольшой, можно продолжать путь…

– Давайте так поступим, – Александр встал, подошел к окну и заложил руки за спину, – вы ведите Штандарт к Гельсингфорсу и вставайте там на стоянку. А я с родными проедусь по местным железным дорогам и встречусь с аборигенами в сенате. А потом продолжим путь к Петербургу – возражений нет? – обернулся он к адмиралу.

– Хороший план, – одобрил слова начальника Чагин (а что ему еще оставалось делать), – разрешите приступать к выполнению?

– Разрешаю… – милостиво кивнул царь, – и еще вот что… когда мы высаживались на берег, нам указал правильную дорогу один бородатый финн… если нетрудно, разыщите его – это будет нетрудной задачей, вряд ли тут много рыбацких селений в окрестности.

– И что с ним делать, когда найдем? – позволил себе такое уточнение Чагин.

– Наградите его чем-нибудь от моего имени… можно деньгами, можно какими-то товарами. А мы поехали в столицу.

Кутайсов организовал транспортировку царской семьи до ближайшей железнодорожной станции Киркниеми, непосредственно в Гангут линию пока не провели, да и в ближайших планах этого не значилось.

– Черт ногу сломит с этими финскими названиями, – сказал в сердцах Александр, пытаясь повторить название станции, – то ли дело в России – Рязань, Тула, Псков, Дно наконец… коротко и ясно.

– Что же делать, государь, – посочувствовал ему граф, – в чужой монастырь со своим уставом не ходят… у мадьяров, кстати, еще более сложные названия городов, один Секешфехервар чего стоит – но австрийцы с чехами привыкли и выговаривают…

– Вы бывали в Венгрии? – поинтересовался царь.

– Случилось один раз… давненько, но названия городов запомнил… переводится этот Секеш, как Престольный белый город.

– А Кирки… ну станция эта – она как переводится?

– Всего-навсего, как «церковь на острове» – там озеро большое, городок частично на острове и расположен.

– Ладно, поехали, – распорядился царь, – а то до вечера не доберемся.

Киркниеми этот оказался обычной деревушкой с деревянными в основном домами, церковь здесь и правда имела места – высокий протестантский храм с красивой черепичной крышей.

– Вот вокзал, – показал рукой Кутайсов, – через него три раза в день пассажирские поезда ходят, направо в Гельсингфорс, налево в Турку.

– О, – услышал знакомое слово Георгий, – а можно, я в Турку съезжу? Давно хотел посмотреть – это же ведь древняя финская столица, верно?

– Все верно, Георгий Александрович, – вежливо подтвердил граф, – столицу оттуда перенесли в 1817 году, Александр 1й распорядился.

– Отлично, – потер руки Георгий, – со мной кто-нибудь поедет?

Оба брата, и Николай, и Михаил, изъявили желание посмотреть на Турку, а царь с царицей все же решили следовать в Гельсингфорс.

– Ближайший поезд на восток будет… – посмотрел расписание Кутайсов, – будет через час с четвертью, а на запад в Турку через сорок пять минут. А пока можно заказать чего-нибудь в буфете…

––

А через полтора часа Александр уже ехал в вагоне первого класса и рассматривал в окно финские пейзажи.

– Бедная все же эта Финляндия, – заметил он супруге, – север, зерновые плохо растут, остается только коров разводить…