– Да ты ешь, ешь, не бойся, – заметил нерешительность гостьи хозяин. – Не слушай ты эту балаболку! Тут все съедобное, все очень питательное и полезное. Состав белков, жиров и углеводов, а также витаминов и минеральных веществ сбалансирован идеально.

Последнее высказывание почему-то сразу приободрило Катю и разрушило все ее сомнения. Она голодным коршуном набросилась на еду и, хоть понимала, что ведет себя неприлично, ничего не могла с собой поделать. Она наваливала себе в тарелку все подряд, без разбору, и тут же тащила в рот. Глотала, почти не разжевывая. И пока ее правая рука с ложкой тянулась к какому-то одному блюду, левая в то же время прямо пальцами хватала еду из другого. От стыда по Катиным щекам потекли слезы, но остановиться она не могла.

Катипап сначала смотрел на нее с нескрываемым недоумением, но потом перевел взгляд на дочь и опять хлопнул по столу.

– Катерина! Прекрати сейчас же!

– А чего? – гыгыкнула ведьмочка. – Гостья же, пусть покушает как следует.

– Немедленно прекрати! – вскочил с лавки Катипап.

– Да ладно, ладно, – буркнула Катина «проекция», а сама Катя почувствовала, что больше не хочет есть. Причем, не просто не хочет – она просто смотреть на еду не могла! Ее вновь замутило.

– Катер-ррина! – зарычал на дочь Катипап.

– Да я ничего и не делаю! – вскинулась та. – Она просто обожралась.

– Выбирай выражения! – завопил хозяин дома, но увидев, что Кате совсем плохо и ее вот-вот вырвет, снова сунул ей под нос кружку.

Вкус и запах у напитка были другими, но не менее приятными, чем у первого. И дурнота после него прошла столь же стремительно.

– Вот, – горестно вздохнул Катипап. – Теперь ты убедилась? С ней срочно нужно что-то делать. Еще немного – и будет поздно. Так что выручай, Катюша.

Катя хотела запротестовать, но, посмотрев в глаза лесной нечисти, увидела в них такую непритворную грусть, что у нее язык не повернулся сделать это. Она лишь спросила:

– Но что я могу? Ведь я совсем маленькая! И я не… – Она запнулась и замолчала.

– Не ведьма, ты хотела сказать? – с печальной улыбкой посмотрел на нее хозяин дома. – Ты разве не слышала, что я тебе говорил насчет вашей конгруэнтности?

– Слышала, – кивнула Катя, – но ничего не поняла.

– Если кратко и совсем уж, как у вас говорят, «для чайников», – забарабанил по столу пальцами Катипап, – ты и она – это одно и то же. Только она отражается здесь, а ты там.

– От чего отражается? – заморгала Катя.

– От вашего исконного, оригинального, так сказать, объекта… – вновь было начал свою заумь Катипап, но его вдруг оборвала дочь.

– Ладно, пап, перестань нести ересь, – сказала ведьмочка неожиданно серьезным голосом. – Расскажи ей лучше, что именно ты собираешься сделать. Пусть ребенок порадуется. – Она все-таки не удержалась и снова гыгыкнула.

«Первое, что нужно с ней сделать, – подумала Катя, – отучить от дурацкого гыгыканья». А Катипап снова вздохнул:

– Да, да, конечно, я расскажу. Но для начала я хочу, чтобы Екатерина поняла, что она не простой человек. Или даже… что она…

– …не человек вовсе, – докончила за него дочь.

Катя вздрогнула.

– Вы хотите сказать… – непослушным языком пролепетала она, – что я тоже… ведьма?..

– Почему «тоже»? – грустно посмотрел на нее ведьмак. – Если честно, я уже устал объяснять: вы с моей дочерью – часть одного целого. И, собственно, ведьма – это не вполне правильное именование вашей сущности.

– Зато точное, – гыгыкнула ведьмочка.

– Но… как же… – продолжала лепетать Катя. – Ведь меня родила… мама.

– Ты не поверишь, но меня тоже, – усмехнулся Катипап. – Мамы, знаешь ли, у всех есть.

– Но моя мама – человек! – воскликнула Катя.

– У данной проекции, – ткнул он на нее пальцем, – может быть. Но у исконной сущности…

– Папа! – теперь уже ведьмочка хлопнула по столу ладонью. – Переходи к главному! Или боишься? – прищурилась она.

– Боюсь, – честно признался Катипап. – Наверное, Катя расстроится.

– Я же не расстроилась, – фыркнула его дочка.

– Так то ты, – вздохнул ведьмак.

– А кто это тут только что разглагольствовал насчет конгруэнтности, единой сущности и прочей белиберды? – осклабилась ведьмочка.

– Это да, – смутился Катипап. – Но все равно, как-то оно…

– Да перестаньте вы наконец юлить! – не выдержала в конце концов Катя. – Говорите скорей, что вы надумали, а то я скоро умру от страха.

– Не умрешь, – подмигнула ей вторая «проекция». – Тут у нас с тобой бонус.

– Я бессмертная? – ахнула Катя.

– В каком-то смысле да, – поморщился Катипап, – но не это главное… – Он вдруг замолчал, а потом взял и выпалил: – Вы теперь будете жить вместе. Какое-то время. Пока моя дочь не станет похожа на тебя хотя бы в общих чертах. Не внешне, разумеется, тут вы и так практически одинаковы.

– А как же мама? – часто-часто заморгала Катя. – Она ведь сойдет с ума, когда нас увидит! Папа – тоже.

– Почему? – удивился Катипап. – Ведь твоей целью как раз и будет являться ее усмирение.

– Мамы?!

– В каком смысле? – заморгал теперь и ведьмак.

– Вы смеетесь надо мной, да? – Катя уже с трудом сдерживала слезы. – Шутите так?..

– Ничего я не шучу, – нахмурился Катипап. – Просто я не могу понять, почему твоя мама должна сойти с ума. И папа.

– Да любой нормальный человек сойдет, когда увидит вместо одного своего ребенка двух!

– Ах, вот ты о чем, – облегченно выдохнул хозяин жилища. – Фу ты, ну ты! Видимо, я плохо все объяснил.

– Папа, да ты же вообще ничего ей не объяснил! – опять встряла в разговор ведьмочка. – Давай-ка лучше я ей скажу… – Она повернулась к гостье и сказала, глядя той прямо в глаза: – Если сейчас, как выражается папа, мы являемся двумя проекциями чего-то там, то скоро станем одной. Теперь ясно?

Кате не было ясно. Точнее, она вроде бы и поняла, что попыталась объяснить ведьмочка, но от такого понимания ей стало совсем страшно, и разум отказывался это принимать.

Катя замотала головой.

– Нет-нет, – чуть не плача проговорила она, – ты же не хочешь сказать, что мы будем с тобой вместе… в одном теле?

– Как раз хочу, – кивнула ведьмочка. – Но именно только лишь сказать. Не думай, что мне самой так уж этого хочется.

– Но это необходимо, – развел руками Катипап. – По-другому никак не получится. Придется уж вам потерпеть, дорогие мои. Так что, как видишь, и в твоих интересах, – перевел он взгляд на Катю, – завершить процесс воспитания моей дочери поскорее. Надеюсь, я не зря тебя вовлек во все это.

– А как вы, кстати, меня вовлекли? – с радостью подхватила Катя новую тему, поскольку предыдущая ее по-прежнему очень пугала. – Почему мне захотелось сюда приехать?

– Не догадываешься? – грустно улыбнулся Катипап.

– Колдовство?

– Не совсем. – Улыбка ведьмака стала совсем печальной и даже будто бы виноватой. – Поскольку вы с моей дочерью, по сути, едины, мне лишь пришлось убедить ее, что вам нужно какое-то время побыть вместе, вот она и… гм-м… позвала тебя.

– Мне кажется, папочка, – буркнула маленькая ведьма, – что без колдовства при моем убеждении ты все-таки не обошелся.

Катипап нелепо задергался, замычал, запыхтел, неуклюже замахал длинными руками, и Кате стало неловко, словно это она стала причиной смущения ведьмака.

– А как же водитель? – поспешно спросила она.

– Какой водитель? – обрадованно переспросил Катипап, вернув себя в обычное состояние.

– Водитель автобуса. Он стал каким-то деревянным, когда я наврала ему, что мне нужно выходить в лесу, что меня тут ждут родители. Это вы его заколдовали?

– Нет, – нахмурился Катипап и строго посмотрел на дочь, но та, прижав ладони к сердцу, отчаянно замотала головой. Тогда ведьмак опять повернулся к Кате и задумчиво произнес: – Похоже, это сделала ты.

– Что я сделала? – заморгала Катя.

– Заколдовала водителя.

– Но я не… – начала та и осеклась. «Неужто я и впрямь ведьма?» – с неким восторженным ужасом подумала она, а вслух сказала: – Но почему такого не случалось раньше?

– А ты часто раньше врала?

– Нет… Я вообще ненавижу врать и стараюсь никогда этого не делать.

– Вот, ты сама и ответила на свой вопрос, – с привычной грустинкой улыбнулся Катипап. – А теперь, девочки, вам пора собираться в путь.

Глава вторая, в которой на Катю все обижаются

Домой Катя, как и обещал маме Катипап, вернулась в восьмом часу вечера. Ведьмак проводил ее до трассы, остановил первый же автомобиль, и хоть водителю, как позже выяснилось, нужно было вовсе не в Красоткино, он довез Катю до самого подъезда без каких-либо возражений и даже не взял с нее денег. Вернее, не Катю, а Кать.

Всю дорогу Катя прислушивалась к себе, пытаясь ощутить в своем сознании присутствие своей проекции, но почему-то совсем ничего не чувствовала. Она по-прежнему была сама собой. «Может, они просто надо мной пошутили?» – подумала Катя, но внезапно очень знакомо гыгыкнула. Внутренне похолодев, она попыталась это списать на подхваченную от ведьмочки дурную привычку.

Все сомнения развеялись, когда она зашла в родную квартиру.

– Ну как? – вышла в прихожую мама.

– Ништяк! – с ходу, в рифму ответила Катя и снова гыгыкнула.

Мамины глаза округлились. Она уже открыла рот, собираясь что-то сказать дочери, но та поспешно юркнула в свою комнату.

– Ты что делаешь?! – мысленно зашипела Катя, обращаясь вглубь своего сознания. И наконец-то получила ответ.

– А что я делаю? – огрызнулась ведьмочка. – Она спросила, я ответила.

– Но это же моя мама! Ей нельзя так отвечать!

– Да? А если бы это была моя мама, так отвечать было бы можно?

– Конечно, нет. Вообще никому так нельзя отвечать.

– Ой-ей-ей! И ты ни разу так никому не отвечала?

– Ну-у… – призадумалась Катя, – может, и отвечала. Подружкам. Но это ведь совсем другое.

– Какое другое? Твои подружки такие никчемные, что с ними можно не церемониться?

– Да как ты смеешь! Мои подружки хорошие девочки.

– А может, твоя мама плохая?

– Да ты что?! – задохнулась от возмущения Катя. – Не смей так говорить о моей маме!

– Тогда я что-то не врубаюсь, – гыгыкнула новая Катина ипостась. – Одним хорошим людям можно вкручивать всякие там словечки, другим нельзя… И как же мне отличать одних от других?

Катя снова задумалась. Раньше ей и в голову не приходило, почему она ведет себя или разговаривает с одними людьми так, а с другими иначе, все происходило как-то само собой. Но как объяснить это ведьме?..

– А никак не объясняй, – гыгыкнула та, и Катя с ужасом поняла, что любые ее мысли теперь открыты для второй обитательницы ее тела. – Ты просто делай, как нужно, а я буду смотреть, слушать и учиться.

– Если ты не будешь лезть вперед меня, как сейчас, с мамой.

– Ну как уж получится. Это ведь теперь такое же мое тело, как и твое.

– Тогда ты ничему не научишься! – мысленно завопила Катя и в сердцах добавила несколько крепких словечек.

– Ну почему же? – уже не гыгыкала, а прямо-таки ржала ведьмочка. – Вот я только что выучила парочку новых занимательных выражений.

– Погоди, – застыла вдруг Катя. – А почему ты мои мысли можешь подслушивать, а я твои – нет?

– Ты тоже можешь, – услышала она в ответ. – Не хочешь просто.

– Как это не хочу? Хочу!

– Нет, не хочешь. Просто ты считаешь себя лучше, чем я, круче. А стоит ли париться, чтобы услышать какую-то там невоспитанную тупицу?

– Я так не думаю! – вспыхнула Катя.

– Да? Повторить твои мысли дословно?

– Не надо. – Катя почувствовала, что краснеет еще сильнее. – Помолчи немножко, ладно? Я постараюсь услышать, о чем ты думаешь.