Лично с ним Вика не была знакома, но печальную историю его жизни слышала. И иногда видела, как он едет по улице в своей инвалидной коляске. Но в основном это случалось в теплое время года. Осенью, зимой и ранней весной парень безвылазно сидел дома. И она частенько с улицы замечала его возле окна – третий этаж не так уж высоко, а парень был рослым, в прошлом баскетболист.

Вика не стала ничего отрицать, опровергать и даже вызвалась сопроводить машину «Скорой» до больницы. Надеялась, что парень придет в себя и откроет ей секрет: откуда, мать его, у него на шее медальон ее непутевого племянника. Пока ехала, позвонила в отдел и попросила сбросить ей данные на этого баскетболиста. Надо же было в больнице называть его как-то!

Ребята прислали данные, их она назвала в больнице. Но к нему ее не допустили. Вадима Дмитриева сразу отправили на операционный стол.

– Вам лучше уехать. Отдохнуть, – с сочувствием смотрела на Вику медсестра приемного покоя.

Вике очень хотелось нагрубить ей, послать куда подальше. Просто потому, что она сама ни хрена не понимала: что происходит? Где ее непутевый племянник Степка? Что за игры с медальоном?

Он же сам это придумал, напившись однажды какой-то паленой дряни и отключившись под кустом. Его тогда отправили в обезьянник, где он ничего толком не мог рассказать о себе. И долго не мог – целых два дня. А она эти два дня сгорала от тревоги. Вот он и придумал медальон с ее контактами. И не расставался с ним уже скоро как год! И вдруг…

– Вам лучше пойти домой, – настойчиво выпроваживала ее медсестра приемного покоя.

– Спасибо, – с трудом пропихнула сквозь стиснутые зубы Вика и поехала домой.

На службу возвращаться смысла не было. Время шло к обеду. Приехать, чтобы пойти в столовку? У нее дома кастрюля мясных щей со щавелем – ее любимых. И сметана есть. И хлеб подовый. И яйца вареные. Полный комплект для вкусного обеда. И от дома она совсем близко. Заедет, пообедает, потом на службу вернется.

Заехала!

Характерный хор стонущих особей мужского и женского пола она услышала еще перед дверью на лестничной клетке. Потому и открывала дверь со всеми предосторожностями. Чтобы не спугнуть тварей. А вот потом!..

Потом была жесткая расправа. Девица верещала, собирая бельишко по полу и получая от нее подзатыльники. Гена валялся на полу, свернувшись эмбрионом. Получил под дых…

Сегодня она вызвала его за вещами. Не могла существовать рядом с его шмотками. Все время на них натыкалась.

– Или вывозишь сейчас из квартиры. Или собираешь вечером по двору, – пригрозила Вика, позвонив изменнику.

Он примчался. Вещи собрал. И вдруг начал что-то выяснять. Как-то пытаться оправдаться. Ну глупо же!

– Вика, ты слышишь, что я тебе говорю?! – надрывался Гена, продолжая протыкать воздух в метре от ее лица своим указательным пальцем.

– Что? – Она намеренно шагнула вперед, чтобы сократить расстояние.

Но гаденыш перепугался и отступил.

– Ты тяжелейший человек в мире, Вика! Ты неподъемная глыба! Ты бетонная плита! Как же я устал от тебя! – продолжил он орать, но конечности убрал от ее лица подальше.

– Теперь отдохнешь, – с вызовом вскинула она подбородок. – И от меня. И от квартиры моей просторной отдохнешь, куда ты, сволота такая, регулярно баб водил, пока я служила верой и правдой своей стране.

– Ложь! – оскорбился он фальшиво. – Кто тебе сказал?

– Привести всех свидетелей? Или показать тебе запись с камеры, которую я тайно установила дома? – врала без зазрения совести Вика.

– Камеру?! – ужаснулся Гена и побледнел. – Ты за мной следила по камере?!

– А как же!

Вика на всякий случай убрала руки в задние карманы джинсов, чтобы не надавать по морде Генке сразу же. От греха, как говорится, подальше убрала.

– Тогда ты… – Он быстро отступал к входной двери, успев по пути подхватить свои дорожные сумки, туго набитые вещами. – Тогда ты должна знать, что я ни при чем!

– Ну да, ну да, телки сами тебя домогались. А ты, бедненький…

– Хватит, Вика, – смиренно повесил голову ее бывший парень. – Хватит о бабах. Тут, каюсь, изменял тебе. В твоей же хате, да. Мерзавец я. Можешь меня за это ударить.

А вот зря он позволил. Зря так сказал. Она ведь ударила. Не выпуская рук из карманов джинсов, Вика сделала резкий выпад ногой и ударила Гену прямо в самое сокровенное его место. И сумки он выронил, и сам упал на пол, больно стукнувшись коленями. И завыл.

– Напросился, – ответила Вика кратко.

– Ну я же фигурально. Какая же ты овца, Вика! – ныл Гена и ежился на полу.

– Ты фигурально, а я ногой.

Она присела перед ним на корточки, схватила пальцами за подбородок, задрала его голову так, чтобы глаза Генкины были как раз напротив.

– Итак… Что ты хотел мне сообщить?

– Ничего, – задохнувшимся голосом ответил Гена.

– Ты сказал, что я должна знать, что ты ни при чем. А кто при чем? В чем – при чем? О чем разговор вообще, а?

– Отстань, – попросил он.

– Не-ет. Или ты мне все рассказываешь, или схлопочешь еще раз. Но уже будет синяк. А тебе при твоей работе синяки противопоказаны.

Гена работал менеджером по продаже автомобилей в большом автомобильном салоне. Работал с трех дня, утро у него всегда бывало свободным. И вот он, как обнаружилось, пользовался этим временем на всю катушку. На работу он тщательно одевался. Каждый день свежая белоснежная рубашка. Чистые выглаженные брюки. Начищенные ботинки. И уж конечно, никаких грязных ногтей или синяков на лице.

Угроза подействовала. Он оторвал ее пальцы от своего подбородка, уселся на полу, привалившись к стене. Подышал протяжно. А потом сказал:

– Я про твоего Степана.

– Про племянника? – будто удивилась Вика, хотя внутри все до невозможности сжалось. – А что с ним не так?

– Ладно, Вика, придуриваться, – фыркнул Гена злорадно. – А то ты не знаешь о проблеме!

– О какой конкретно проблеме идет речь, Гена? – Она резко встала, заставив его вжаться спиной в стену. – Жажду подробностей.

– Твой Степка попал в настоящее дерьмо. Причем по самые уши. Ты вот когда его в последний раз видела, а? Молчишь?

Вика посчитала и ответила, что три дня назад. Хотя уже было семь с сегодняшним.

– Врешь, малыш, – сразу распознал ее прием Гена. – Его нет уже неделю.

– Откуда такая осведомленность? Неделю назад он готовил мне ужин и рано лег спать. Это когда ты уехал по делам. Теперь понимаю, по каким именно.

Это было правдой. Степка неделю назад приготовил ужин. Макароны сварил и на сковородке обжарил их с тушенкой. А потом написал ей, что спит. Чтобы она его не будила и в комнату не совалась. Она и не сунулась. Макароны поела, душ приняла и спать легла. Умоталась по службе.

– Не было его тем вечером дома, Вика. – Гена встал, хотя и морщился, и постанывал. – Да, он готовил что-то. Помню, ты мне говорила. Но потом он из дома ушел. И встретился со своими дружками. И они… Они угнали машину.

– Откуда ты знаешь?! – Она почувствовала, как ноги слабеют и перехватывает дыхание.

– Я видел процесс. Был в том доме, где парковка. Да, да, не смотри на меня так! Я соврал насчет поездки по делам. Я был с девушкой, с хорошей знакомой, коллегой. У нее на квартире. Вышел на балкон подышать воздухом… – Он запнулся, поймав ее взгляд. Поежился. – Я все честно тебе рассказываю. Мы ведь с тобой теперь не вместе. Уже не пара.

– Что ты видел с балкона? – перебила она его.

– Их было двое. Один из них Степка. Второй – его дружок. Заходил как-то сюда за ним. Я его срисовал. Они сначала крутились вокруг дорогой тачки. Ходили вокруг нее, сканировали, видимо. Я же не знаю точно, я не угонщик. Потом дверь открыли, «сигналка» не сработала. Сели и уехали. Девушка, с которой я… Ну у которой я…

– Не суть, что именно – которую ты что-то там! Дальше!

– Она, в общем, тут же позвонила в полицию. Оказалось, что видела все из кухонного окна. Она описала приметы. Но по ним никого не удалось опознать. А камеры в тот день во дворе не работали. И вот теперь Степку ищет и полиция, и… И бандиты, Вик.

У нее свело лицо от страшного предчувствия беды. Теперь самой настоящей, опасной беды. Это не хулиганка с разбитым окном у соседки с первого этажа. И не вытоптанная клумба. И даже не беспамятство под кустом в луже собственной блевотины. Это…

– Почему бандиты? – мотнула она головой, приводя себя в рабочее состояние полицейского, для которого ничего личного, только служба. – Он умыкнул тачку у бандитов?

– Нет. Тачка не была бандитской. Или была, точно не знаю. А вот в тачке могло быть…

Гена сделал скорбное-прискорбное лицо, подхватил сумки. И на всякий случай открыл дверь пошире. Решил, что она не станет его лупить при возможных свидетелях. Идиот! В это время на их лестничной площадке не было никого. И в квартирах – двух других – тоже. Все соседи на работе. Так что ввалить ему она могла запросто.

Но это потом.

– Стоять, Гена, – громко приказала Вика и на всякий случай схватила его за воротник тонкой пижонистой куртки. – Что было в тачке? Деньги? Ворованные телевизоры? Быстро! Внятно! Ну!..

Он ее хорошо знал. Когда она в таком состоянии, с ней лучше не связываться. И поэтому он ей рассказал все, что знал. Все, что слышал от своих коллег на работе.

– Сама знаешь, к нам за автомобилями кто только не приходит. – Гена уже стоял на лестничной клетке, успешно высвободив свой воротник из ее пальцев. – И разговоры, разговоры.

– Сплетничаете с клиентами? – приподняла брови Вика.

– Бывает, – не стал Гена отрицать.

– И что тебе удалось узнать об этом угоне?

– То, что твой племянник увел уже угнанную тачку.

– В смысле?! – Ее словно ледяными пальцами за горло схватили, так стало не хватать дыхания.

– По слухам, тачка была куплена где-то в восемнадцать ноль-ноль. Одним уважаемым человеком. Фамилию не скажу, не знаю. Человек этот, вместо того чтобы поспешить машину зарегистрировать, поехал ею хвастаться к своей… – У Гены сделалось скорбное лицо. – В общем, к своей подруге поехал похвастаться. Машину оставил на парковке под окном. И пока он с ней там шпили-вили, сработала сигнализация. Он будто бросился сразу на улицу и… И не вернулся. И кто-то из соседей его подруги видел, как дяде шлепнули по макушке и отправили его в багажник.

– И он был в багажнике, когда Степка с другом угнал машину?

– Вроде того.

Гена подхватил сумки и двинул к лифтам. Но Вика снова его окрикнула:

– Адрес мне скажи.

– Который? – наморщил тот лоб, обернувшись.

– На котором ты видел Степку.

– А, этот…

Гена опустил голову и минуту размышлял: чем это может ему аукнуться? А его любовнице?

Интересно, это та девица, которую Вика вчера гоняла по своей квартире? Или еще одна случилась? Или он каждую покупательницу и коллегу окучивает? Так, дополнительным бонусом оказывает услуги. Придурок!

Но спрашивать об этом Вика не стала. Неинтересно уже.

– Я не стану допрашивать твою любовницу, Гена, – пообещала Вика и снова соврала.

– Хорошо. Записывай.

Она быстро записала в телефон адрес, с которого ее племянник угнал дорогую иномарку.

– Еще вопрос. Последний, – догнала она его уже у лифта.

– Ну что еще, Вика?! – вытаращился на нее бывший парень.

Он уже кому-то писал сообщение, а она отвлекала.

– Тот адрес, на котором Степка засветился, – это адрес бандита, угнавшего тачку и отправившего хозяина в багажник? Или это адрес самого дяди?

Он моргал как заведенный несколько секунд. Потом замотал головой:

– Не знаю. Об этом тебе лучше спросить у полицейских, которые выезжали на вызов. А почему ты спрашиваешь?

Ответа он не дождался. Подъехал лифт, двери разошлись. Гена шагнул внутрь и даже не попрощался, уехал.

Глава 3

– Тебе не кажется, майор Соколова, что ты зарываешься? Нет?