И ушла. Вика смотрела ей вслед и нашла, что кривые ноги заметны даже под широкими брюками. Прав был Валерий Апрелев, называя ее кривоногой.

Глава 6

Калинин бессовестно спал на пассажирском сиденье, разложив его почти горизонтально. А мог бы подсуетиться и кофе взять. Кофейный ларек находился в десяти метрах от школы.

Посмотрев на его приоткрытый рот с необъяснимой неприязнью, Вика пошла к ларьку. Взяла себе большой капучино, слойку с яблоками. И повернула обратно. Чудеса. Но Калинин уже выбрался из машины и с кем-то говорил по телефону.

– Выспался? – поинтересовалась она, подойдя ближе.

– Я не спал. Я притворялся, – заулыбался Калинин, убирая телефон в один из бездонных карманов куртки. – И видел, как ты на меня алчно смотришь.

Она онемела на минуту. Слойка встала в горле комом.

– Ты вообще, что ли?! – прошипела она возмущенно. – Не алчно, а с неприязнью. Умей разгадывать женщин.

– Умею, будь уверена. Вот ты, например…

Он снова полез в машину, опасаясь, что она, усевшись за руль, уедет без него.

– Недавно рассталась со своим парнем, поэтому убрала общую фотку в рамке в нижний ящик стола. Если бы в верхний, то была бы надежда на восстановление отношений. А нижний – это все, конец.

– Ты рылся в моем столе?! – Она чуть кофе ему на голову не вылила. – Я тебя придушу!

– Согласен… Манера убийства свойственна женщине. Затянуть ремень так, чтобы он не соскользнул с шеи, может и дама. Как тебе эта Марина? Могла она убить жениха из ревности или потому, что он ее решил бросить?

К таким резким переходам в разговоре она не привыкла. И на ответ ей понадобилось чуть больше времени. Слойку доела, кофе допила. Только потом сказала:

– Могла.

– О как! Дочь своего отца?

– В какой-то момент коготки выпустила. Когда я об отце начала ее расспрашивать. И она не так слаба и беспомощна.

– Страшненькая?

– Нет. Весьма пригожа. Но с Валерой враждовала. Тот, по ее мнению, брата снова сбивал на криминал.

– Я бы не стал делать такие выводы. Валера ведет честный бизнес, – покивал Калинин, доставая из кармана расческу.

– Даже не думай! – выдернула она ее у него из рук и забросила на заднее сиденье. – Виктор с ним в последние дни перед исчезновением постоянно переписывался. И речь все время шла о каком-то клиенте.

– Проверим, – пообещал Калинин и неожиданно ткнул ее локтем в бок. – Я не обыскивал ящики твоего стола. Просто увидел, когда ты лезла в нижний ящик. Фотка лежала изображением вверх. И да, я хотел спросить… Что тебя тревожит в этом деле?

Нет, ну как?! Она тщательно скрывала свое напряжение. Свою тревогу. А он заметил? Если заметил он, заметят и все остальные.

– Меня тревожит, что нет ни единой приличной версии, – ответила она сквозь зубы. – Сейчас вернемся в отдел, а докладывать нечего.

– Не-ет, майор Соколова! – пощелкал он языком и замотал головой. – Это что-то личное. Ты сделалась белой, когда я упомянул о двух залетных угонщиках. Спрошу напрямую: ты их знаешь?

– Нет.

Она резко дала газу, и Калинин едва не ударился головой о ветровое стекло.

– Эй, полегче! – возмутился он, но не очень убедительно.

И зачем-то лоб потер, хотя и не ударился ни разу. Вика поехала ровнее. При этом она старалась ни о чем таком не думать, раз Калинин так легко считывает ее мысли: опасный человек. Но он все равно спросил, когда они выезжали из школьного переулка на шоссе:

– Это очень близкий тебе человек? Тот, о котором я упомянул?

Калинин говорил с таким отстраненным видом, словно читал какую-то невидимую книгу.

– Это может быть твой жених. И по этой причине ты с ним рассталась? Фотка улетела в нижний ящик стола. А ты перед дилеммой: сдать любимого властям или нет? Душу и совесть в нижний ящик стола не спрячешь. Как поступишь, майор Соколова?

Она не хотела отвечать. Боялась, что голосом выдаст себя. И тогда он зацепится и начнет ее крутить. И она может проговориться. А ей нельзя! Потому что Вика была уверена: двое залетных гастролеров, подрезавших крутую тачку, предположительно у Витька из-под носа, – это ее племянник Степа и его друг. С другом она, правда, не была знакома, но наслышана.

– Он так крут, Викуся! Я с ним вообще ничего не боюсь, – восхищенно округлял глаза ее племянник.

Это когда она пыталась наехать на Степку, что не с теми людьми дружбу водит. Просмотрела, пустила ситуацию на самотек. И теперь этот крутой друг у нее первым в списке подозреваемых в убийстве Вити Апрелева. В том, что Степка не мог убить человека, она была уверена. Это его друг – мерзавец! Он сбил ее племянника с пути.

– Так что, Виктория Степановна, едем к твоему парню? – вклинился в ее тревожные мысли вкрадчивый голос Калинина.

– С целью?

Резко вильнув в сторону парковочного «кармана», она затормозила.

– Будем его пытать на предмет возможной причастности к угону автомобиля, – смотрел Калинин на нее с прищуром.

– Он машины не угоняет, майор. Он их продает.

Она перегнулась через его колени, открыла пассажирскую дверь. Скомандовала Калинину на выход. И когда он послушался и вылез из машины, крикнула:

– И со своим парнем я разберусь сама!

– А я? А со мной как?

Он крутил головой во все стороны, пытаясь сориентироваться. До метро точно было далеко. Но автобусная остановка в десяти метрах. Доедет.

– А ты навести несостоявшегося тестя Вити Апрелева. Опроси. Понаблюдай: скорбит он или нет?

– А ты?

Он точно обиделся, что она его из машины вытолкала. Но помалкивал, не ныл.

– А я поеду к своему парню, которого ты назвал бывшим. И поговорю с ним. Ты сам рекомендовал. Все. До встречи, Калинин…

Ехать в автомобильный салон, где работал Гена, было рано. Он еще не заступил. И Вика повернула к больнице. Надежда, что пострадавший в ДТП баскетболист что-нибудь вспомнит, у нее еще имелась.

Ее очень долго держали за дверями отделения. То срочный осмотр парню понадобился. То доктор не разрешал беспокоить больного.

– Понимаете, ему еще две операции предстоит, – смотрел он на Вику поверх очков. – А потом долгий реабилитационный период. Что вы, простите, от него хотите? Разволнуется, давление с пульсом начнут подниматься. А у него на послезавтра операция назначена. Девушка, имейте совесть!

– Я не девушка, я майор полиции, – настырничала Вика. – И мне необходимо допросить пострадавшего в рамках ведущегося расследования.

– А вы разве не его родственница? – вдруг припомнил доктор. – Кажется, вы привозили его сюда вместе со «Скорой». Я ничего не путаю?

– Я привозила, верно. Но я не его родственница. В момент происшествия произошла путаница. Так бывает. Пожалуйста, доктор! Я вас очень прошу. Мне очень нужно его опросить.

Нехотя доктор позволил. Но предупредил, что разговор должен длиться не более пяти минут. И проконтролировал, как она натягивает бахилы и белый халат.

– Пять минут, – проговорил он ворчливо уже ей в спину.

Вадим Дмитриев спал на больничной койке в одноместной палате. Лицо бледное, руки под одеялом. Но никаких подключенных приборов. Парень дышал сам. Даже капельницы не было. Уже хорошо. Не придется ей мучиться угрызениями совести, что достает вопросами тяжело больного.

Вика взяла от стены стул, поставила его поближе к кровати. Села. И тихо позвала:

– Вадим. Вадим, ты меня слышишь?

Он очнулся мгновенно. Уставился на нее удивленно.

– Вы кто? – спросил он, вдоволь наглядевшись.

– Я – та самая тетя, которой позвонили из-за медальона на твоей груди.

– Понял, – слегка качнул он головой. – Пить не подадите? Жажда мучит…

Вика взяла с тумбочки бутылочку с водой, подала парню. Тот пил жадно, долго. Ей бутылочку не вернул. Оставил в руке.

– Что вы хотите узнать? – спросил он.

– Вопрос все тот же: каким образом медальон моего племянника оказался у тебя на шее?

– Я не знаю, – ответил он и честно выдержал ее подозрительный взгляд. – Видимо, на меня его надели, когда я уже был без сознания.

– Уверен?

– Сто процентов! Я выехал из дома на прогулку. Достало дома торчать возле окна. И никого со мной рядом не было ни в подъезде, ни во дворе. Никого, кто бы мог незаметно мне его надеть. Это глупо, понимаете?

– Что глупо?

– Считать, что я мог это забыть. Извините, но это точно случилось после того, как я попал под машину. Я даже водителя не знаю, который чуть меня не переехал. Он ни разу не пришел ко мне в больницу. Из полиции были, а он нет.

Виновного в наезде на Дмитриева Вика опрашивала. Обычный человек. Ехал себе, ехал. И вдруг с тротуара ему прилетает под колеса! Вины его никакой не было. Он ехал тихо, почти стоял. И Вика скорее бы Дмитриева заподозрила в провокации. Мало ли, каждый зарабатывает как может. Или суицидальные мысли у парня появились внезапно. Он взял и скатился под колеса.

Но записи с камер на перекрестке зафиксировали несчастный случай. У его инвалидной коляски отломилось колесо. Дмитриев слишком быстро ехал. Разогнался. Само место его падения под колеса машины не попало ни в один объектив. А вот как колесо сломалось, видно было отчетливо.

– Понятно. – Вика достала свой мобильный, открыла папку с фотографиями. – Я сейчас покажу вам фотографии нескольких человек. А вы попытайтесь вспомнить: может быть, видели кого-то до того, как упали с тротуара?

Ей пришлось несколько раз показать ему фото Виктора Апрелева, его брата Валерия, Степкино фото. Вадим никого не узнавал.

– Нет, вашего племянника я видел, и не раз. Возле окна сижу, сами знаете. Живем по соседству. И вашего парня видел неоднократно. Только я не думал, что он ваш парень, потому что…

Он запнулся. И Вика закончила за него:

– Потому что он каждый раз бывал с разными девушками?

– Да. Бывал. Извините.

– Тебе-то за что извиняться? – Она грустно улыбнулась. – Ну ладно. Поеду я. А ты выздоравливай. Слышала, прогнозы неплохие насчет твоего будущего?

– Да, доктора обещают поднять меня на ноги.

Он так широко и счастливо улыбнулся, что она мгновенно забыла все свои подозрительные мысли на его счет. Поднявшись, оттащила стул на место. Взялась за дверную ручку и, пожелав скорейшего выздоровления, открыла дверь.

– Погодите, Вика, – вдруг окликнул ее Дмитриев.

Она притормозила, хотя за дверью стоял доктор и нетерпеливо посматривал на часы. Ее пять минут истекли.

– Я не знаю, важно это или нет, может, чепуха полная. Но перед тем как мне упасть, я видел машину. Тачка как тачка. Черный внедорожник. Стекла затемненные. Не обратил бы никакого внимания, если бы не суета.

– Что за суета? – спросила она без всякого интереса.

И сделала доктору знак бровями, что не ее вина в задержке. Тот раздраженно всплеснул руками и шлепнул себя по ляжкам.

– Там то ли скандалил кто. То ли дрался. Точно не понял. Я на них отвлекся.

– На них? Было несколько человек?

– Троих точно видел. Но описать не смогу. После травмы зрение не очень. На таком расстоянии лиц не вижу. И у меня сложилось ощущение, что кто-то кого-то в машину заталкивал. Но могу и ошибаться. Человек же не звал на помощь, – глянул он на нее вопросительно.

– В каком месте стояла машина?

– Напротив сквозного проезда, – наморщил Вадим лоб. – Я еще подумал, что там останавливаться нельзя. Вот… Это все… Извините!

– Выздоравливай, – улыбнулась ему Вика и вышла из палаты.

Глава 7

Гену она увидела издалека. Его сложно было не заметить. Больше в автомобильном салоне никто так не улыбался. Попросту не умел. Этой своей лучезарной улыбкой несколько лет назад он ее и пленил. Вика тогда не выбирала машину, как длинноногая блондинка в настоящий момент, нет. Она сидела в кафе у окна в полном одиночестве и читала копию материалов одного старого дела.