Мне почти двадцать, и я хочу быть независимой, не беспокоить маму и папу, потому что деньги, которые они зарабатывают, поступают от многочасовой тяжелой работы на ранчо, ухода за лошадьми и поддержки моей младшей сестры, которая сейчас учится в выпускном классе и планирует поступить в актерскую академию, где стипендий не предусмотрено. У моих родителей достаточно забот с Кларой, поэтому я беру на себя роль старшей, ответственной сестры. И моя работа не такая уж тяжелая, если подумать. Я не таскаю тюки сена, как обычно, когда приезжаю домой на выходные и помогаю папе по хозяйству; я не копаюсь в конском навозе, пытаясь понять, почему у Молли, нашей рабочей лошади, запор (поверьте, такое случалось не раз); и я не сижу за ручным инструментом, который превращает молоко в сливки, отчего у меня немеют руки. Я просто сижу в красивой одежде и вру своим подписчикам о себе.

Я слышу звук разрываемой упаковки и, обернувшись, вижу, как Марк открывает пакет с мармеладными мишками и устраивается обратно на моей кровати. Честно говоря, этот парень проводит в моей постели больше времени, чем я сама, хотя его комната рядом с моей. Такая же, как и у меня. Но он всегда в моей. Чем бы я ни занималась: домашней работой, готовкой или даже сном, – он всегда рядом. В таком случае, мы вполне могли бы жить вместе, поскольку соседняя комната пустует, а у меня нет соседки с первого курса, и я живу на этаже с парнями, потому что в женском общежитии для меня не хватает места. Это невероятно смешно и нелепо. Особенно для девушки, у которой четвертый размер груди и постоянный парень.

– Ты серьезно? – ворчу я, привлекая внимание Марка. Он резко поднимает голову, отчего прядь светло-русых волос падает ему на лоб, и растерянно смотрит на меня. – Я выхожу в прямой эфир, идиот. Иди в свою комнату, ты снова будешь отвлекать моих зрителей.

Он улыбается, и эта улыбка такая чертовски обаятельная, что я почти готова его простить. Почти.

– Они любят меня, Мандаринка. Наверное, больше, чем твои сиськи.

– Иди. В. Свою. Комнату, – произношу я по слогам.

– Ты знаешь, что становишься невероятно сексуальной, когда говоришь со мной таким тоном? – Марк машет рукой перед лицом, выдыхая что-то вроде "о-о-охх"… ну, как типичный кокетливый Марк. Он прекрасно понимает, что просто действует мне на нервы, но делает это так непринужденно. – Такая властная.

– Ты такой идиот, – я не могу удержаться от смеха. Он действительно умеет меня рассмешить, даже когда я готова бросить в него свой ноутбук. – Ты можешь остаться здесь, но только если перестанешь комментировать мою анатомию и флиртовать с моими зрителями.

Марк демонстрирует, как закрывает рот воображаемым ключом, соединяя большой и указательный пальцы, и застегивает свои полные губы на гипотетическую молнию, молча обещая вести себя тихо. Его глаза при этом так и искрятся.

Но я знаю, что это ложь. Он будет продолжать болтать, продолжать флиртовать и вести себя как обычно. Моим подписчикам почему-то нравится, когда он появляется в моих прямых эфирах, и они даже говорят, что из нас получилась бы отличная пара, что звучит абсурдно, учитывая статус моих отношений. И я никогда не рассматривала Марка как потенциального бойфренда. Я никогда не испытывала к нему никаких чувств, кроме дружеских; даже мысль о том, что у меня могут быть отношения с этим бабником, вызывает у меня дрожь по спине. Это все равно что встречаться с младшим братом.

– Я буду хорошим мальчиком, Мандаринка, – усмехается он, присаживаясь на край кровати так, чтобы частично попасть в поле зрения камеры.

– И, ради бога, не называй меня этим прозвищем, – говорю я, в последний раз поправляя корсет и короткую черную юбку со складками в стиле школьницы. – Теперь другие люди называют меня так из-за тебя. Это начинает раздражать, знаешь ли.

– Это не из-за меня, – он тычет пальцем мне в нос. – Это из-за твоих волос цвета апельсина и шестидесяти двух веснушек на твоем лице.

– Вчера их было пятьдесят четыре, – я приподнимаю бровь, все еще не веря, что он может сосчитать веснушки на моем лице. Марк считает их еще со школы, но я ему не верю; цифры всегда такие разные, что кажется, будто он их просто выдумывает. Что, вероятно, ближе к истине.

Марк пожимает плечами и игриво щелкает меня по носу.

– Солнце любит тебя так же сильно, как и я, – просто отвечает он, используя свою обычную фразу, которая всегда вызывает у меня необъяснимую улыбку.

– Я тоже люблю тебя, но ты все равно не будешь приставать к людям в моих прямых эфирах.

Он надувается как маленький ребенок, которому запретили сладкое.

– Злодейка.

– Все, заткнись.

– Да, госпожа.

Смеясь, я устраиваюсь поудобнее и запускаю прямую трансляцию, мгновенно набирая сотни зрителей, а Марк начинает накручивать прядь моих волос на свой палец.

Глава 2

Элоиза

Как я и предсказывала, лучи полуденного солнца, пробивающиеся сквозь окно моей комнаты и танцующие на рассыпанных по корсету стразах, мгновенно приковывают взгляды моей аудитории. Я встаю со стула, демонстрируя свой наряд. Кружусь перед камерой, пока Марк бормочет что-то о том, как "потрясающе" я выгляжу, несмотря на его предыдущее замечание о смерти Дракулы. Чат взрывается какофонией восторженных смайликов и шквалом криков: "Боже мой, где вы это взяли?!"

– Я оставлю ссылку, ребята, и сохраню прямой эфир, – щебечу я в камеру, присаживаясь обратно и откидываясь на спинку стула. – По моему промокоду в течение следующих нескольких часов действует приятная скидка. Честно говоря, это импульсивная покупка, но я никогда не думала, что корсет может так обтягивать мою талию. Серьёзно, в нём даже маленькая грудь может выглядеть потрясающе.

Появляется комментарий, от которого моё сердце слегка трепещет:

"Где ты находишь такие красивые, бомбические вещи? Ты так смело подбираешь наряды. Хотела бы я быть такой же свободной, как ты, Эл!".

Я улыбаюсь, чувствуя, как тепло разливается по груди.

– Не обязательно быть смелой, чтобы носить такие вещи. Если тебе это нравится, к чёрту всех остальных, верно? Носи то, что делает тебя счастливой.

Разговор о моде продолжается целых десять минут, чего хватило бы раньше, но сейчас я мечтаю, чтобы это продолжалось вечно. Особенно когда беседа переходит на более неспокойные, но, увы, предсказуемые темы. Почти двести тысяч зрителей уже настроены, и комментарии начинают зацикливаться на близости Марка, на его "влюблённом" взгляде, который, конечно же, я считаю фальшивым. Но этот идиот теперь хихикает, неся чушь о том, что я держу его во "френдзоне".

– Видишь, Мандаринка, – восклицает Марк, тыча пальцем в комментарий, который гласит: "Такая невероятная девушка, как Элли, заслуживает того, чтобы быть с ней рядом, а не жить друг от друга на расстоянии. Арчи её недостоин". Марк наклоняется ближе, и его голос переходит на театральный шёпот. – Они согласны, что Арчибальд недостаточно хорош для тебя. Твой придурковатый парень даже не знает, что всю прошлую неделю у тебя была лихорадка. Это он должен был принести тебе салфетки и куриный суп с лапшой, а не я.

Я закатываю глаза, толкая его плечом.

– Мы оба знаем, что я могла бы справиться с этим без твоей "помощи". Я не была при смерти. – Я поворачиваюсь к своему другу, указывая на него пальцем. – И перестань называть его "Арчибальд". Мы оба знаем, что это не его имя. Моего парня зовут Арчи.

Марк лишь ухмыляется, полностью игнорируя меня, словно я говорящая стена. Он наваливается на меня всем своим внушительным телом, практически прижимая грудью к столу, и заговорщицки шепчет в камеру:

– Мы все знаем, что этот болван заслуживает такого прозвища, верно, ребята?

Комментарии взрываются:

"ДА!", "К ЧЁРТУ АРЧИБАЛЬДА!", "#НЕТАРЧИБАЛЬДУ".

– Так рад, что мы на одной волне! – хихикает идиот, наконец возвращаясь на свою сторону кадра, будто ничего и не было.

Я уже собираюсь наброситься на него, когда звонит телефон Марка. На экране высвечивается номер его мачехи. Кажется, она единственная женщина на планете, способная заставить его замолчать и вести себя вежливо. Я мысленно радуюсь, когда он объявляет, что должен ответить на звонок, и наконец освобождает мою комнату, оставляя меня в блаженном одиночестве.

Я откидываюсь на спинку стула, позволяя тёплому воздуху из кондиционера обдуть моё лицо. В Колорадо, как обычно, чертовски пасмурно и серо. Но, несмотря на моросящий дождь за окном, снаружи университетский городок гудит от звуков вечерних мероприятий: крики с футбольного поля, отдалённые звуки музыки из общежитий, а прямо подо мной кто-то упражняется на саксофоне. Это знакомый, успокаивающий фон, который всегда был частью моей жизни здесь.

Мой взгляд перемещается на экран, где всё ещё мелькают комментарии. Тысячи сообщений, сотни новых подписчиков всего за последние пару часов. Мой прямой эфир всё ещё набирает обороты, и это довольно круто. Моя комната в общежитии, обычно представляющая собой хаотичную смесь учебников и кофейных чашек, превращается в импровизированную студию, как это происходит каждый раз, когда я "работаю". Гирлянды на стене отбрасывают мягкое свечение, а выцветший постер с последнего концерта The Weeknd служит идеальным фоном.

И, несмотря на шутки Марка, я знаю, что многие из моих подписчиков искренне заботятся обо мне и Арчи. Наши отношения на расстоянии – постоянная тема для обсуждения. Конечно, это тяжело. Иногда мне кажется, что мы живём в разных мирах, общаясь только по расписанию и воссоединяясь на выходных. Марк видит все мои взлёты и падения, мои одинокие вечера и бесконечные звонки. Он всегда на моей стороне. Всегда. Но никогда на стороне моего парня.

Я вздыхаю, проводя рукой по волосам. Должна ли я вообще поднимать этот вопрос? Или лучше оставить всё как есть? Иногда мне кажется, что я слишком многим делюсь с этой огромной виртуальной аудиторией. Но, с другой стороны, именно это сделало меня "доступной для общения", как здесь говорят.

Появляется новое сообщение от Пользователя_4739:

"Элли, ты идёшь на вечеринку к Дженне в эту субботу? Слышала, как Марк упоминал, что ты там будешь!".

Мои брови ползут вверх. Марк. Конечно. Он всегда знает, как подлить масла в огонь, прекрасно понимая, что я не люблю всё это дерьмо и вероятно Арчи был бы этим недоволен. Вечеринки Дженны всегда бурные, многолюдные и служат источником сплетен. И теперь, похоже, я уже получила приглашение, даже не подозревая об этом.

Я улыбаюсь в камеру, чувствуя, как знакомый прилив адреналина начинает разливаться по моим венам.

Придушу этого чёртового парня!

– О, вечеринка у Дженны? Звучит интересно, – я изображаю удивление, будто это самая неожиданная новость в моей жизни. – Хм, но я даже не уверена, что бы я надела. Может, вы, ребята, дадите мне какие-нибудь советы?

Комментарии тут же сыплются с предложениями, от "Корсет и джинсы!" до "Примерь что-нибудь в стиле девяностых, ты же знаешь, как это сейчас модно!".

Я уже собираюсь перейти к более безопасной теме, например, к моим новым кроссовкам, когда мой телефон, лежащий рядом с ноутбуком, тоже загорается. Входящий звонок. Имя, от которого у меня замирает сердце: АРЧИ.

Я вздрагиваю. Арчи никогда не звонит, когда я в прямом эфире. Мы всегда планируем наши звонки заранее. Я взглядываю на количество зрителей – двести тринадцать тысяч, всё ещё смотрят. Мой палец на мгновение зависает над кнопкой "отклонить", но любопытство и лёгкая тревога берут верх.

Что-то случилось?

– Ого, похоже, мне тоже позвонили, – бормочу я, стараясь казаться беззаботной, хотя мой желудок делает сальто. – Только что говорила о нём, и вот он звонит. Что ж, давайте посмотрим, чего он хочет.

Я отвечаю, переводя звонок на громкую связь, не задумываясь. Голос Арчи, обычно спокойный и размеренный, звучит резко и неожиданно громко:

– Элли, ты что, издеваешься надо мной?! Я только что видел, как этот идиот называл меня гребаным Арчибальдом в твоём эфире! Ты позволила ему это сделать?! И что это за чушь насчёт куриного супа и лихорадки?! Ты мне ничего не сказала!

Я замираю. Комментарии на экране мелькают с бешеной скоростью:

"Вау, драма!", "Арчи сошёл с ума!", "А вот и сам Арчибальд!", "Похоже, Марк был прав!".

Кажется, мой уютный уголок для стримов только что превратился в арену для гладиаторских боёв.

Я решаю вести себя разумно, как взрослая, придавая своему голосу успокаивающий оттенок.