После чего две супруги Императора, буквально по косточкам разобрали эти самые “Семь правил”. В первую очередь – правило об “иммунитете послов”. Принято в части дороги. Никто не тронет на пути и в зале. Отклонено в части интриги. То есть, тот самый посол, пойманный на подкупе слуг или стражи, теряет не иммунитет, а родовое лицо. В результате чего проводится ритуал Снятия Знака. Сжигается малая родовая дощечка. Такой дом несёт позор три сезона.

Потом рассмотрели правило о “трёх подписях” для конфискаций. Было принято, как две печати, семей Ло и Хун, плюс родовой гарант из самого дома-виновника. Чтобы род подписал собственную ответственность. Подписал – отвечай всем имением.

А вот право “последней апелляции” к Императору было… Отклонено. Иньюй вполне спокойно заявила в ответ на подобное требование:

– Император оставил управление нам. Хотите третью инстанцию – приводите третий довод. Делом, а не словами. Внесите вклад в Щит Поднебесной – тогда пересмотрим.

А вот правило о “регулярных аудиенциях” было принято. Для этого был назначен Третий Час раз в десять дней. Когда двор “замолкает”. Каждому дому – две таблички-входа на сезон. Продать табличку запрещено. Если такая табличка вспыхнет чужой аурой, то владелец платит Молчаливую Дань. Какими-нибудь ценными ресурсами.

Тот же самый запрет “внепроцессуальных наказаний” был переформулирован. Так как вводится Устав Тихой Власти – три красные линии, где наказание мгновенно и публично. При попытке проникновения к покоям Императора или членов его семьи – снятие трёх рангов, год на северных постах.

Подкуп стражи или слуг в императорских зонах – Снятие Знака и поставка тридцати щитов-сдержек в арсенал. Преломление или подделка двойной печати – разжалование до земли, раздел родовых земель на уездные доли без права обратного выкупа на три года. Услышав такие слова, Ли Пань только коротко кивнул. Всё было чётко, как торговая смета. А он такой язык понимал просто прекрасно.

Затем Хун Линь развернула второй свиток. Который назывался “Смета Тишины”. А Ло Иньюй заявила:

– Кто просит влияния – приносит тишину. Каждый дом обязан ежегодно внести вклад в Щит Поднебесной. Десять ламп немого огня для постов на границах… Сорок щитков-сдержек для уездных дружин… Пять рулонов нити дыхания для печатей… Делайте это без напоминаний – и ваши ходатайства в Совете идут первой очередью. Кто не делает – ждёт, пока высохнет море…

Услышав такое, Вэнь нервно сглотнул. Так как сразу понял, что это была уже не дань, а практически полноценная повинность. И как-то её оспорить было просто нельзя.

Следом пошли “Окна прошений” и “Книга Теней”. Линь открыла Журнал Внутреннего Этикета, в котором чётко было указано, что каждое прошение получает метку-нить. И тогда в “Книге Теней” будет видна вся история. Кто ходатайствовал… Когда… Что сделал род для Щита… И на эту информацию практически любой желающий может взглянуть – это публичная доска во Дворе Южан. Так убиваются сплетни и “тайные ускорения”. Юй Жао попытался улыбкой подменить опасение:

– А если дом беден?

На что ему тут же сухо ответила Ло Иньюй:

– Беден серебром – платит делом. Выделяет людей на пограничные работы, даёт переписчиков для Залов Печати. Размер выполненного на благо Поднебесной записывается, и так же даёт право на очередь.

А когда дошли до даров, пятый ларец, от дома Ду, вдруг зашипел под нитями тишины. Служки отшатнулись назад. А Ло Иньюй тут же подняла руку. “Тигры Рассвета” и гвардейцы Императора тут же сомкнулись вокруг них живой стеной.

Подозрительный ларец осторожно вскрыли, обнаружив внутри ладонь духа-проводника, привязанную к особой чаше с чернилами. Это был своеобразный “серый” обход правил. Такая рука могла копировать узор печати с любого документа, где ей дадут “понюхать” киноварь. В зале тут же стало холодно. Хун Линь не повысила голос, но от этого тем, кто доставил такой “подарочек” легче не стало:

– Дом Ду, вы принесли инструмент подделки. Это – красная линия третьего рода. Суд будет здесь. Прямо на месте!

Дальше был проведён быстрый ритуал. Иньюй надела двойное кольцо с узлом Ло, опустила в чашу чистую киноварь, провела над ларцом. Чернила почернели, что было прямым признаком воровской “памяти”. Посол от рода Ду попытался было пасть ниц, замолить, но немой дым собрался у него в горле “ржавчиной”, что было знаком лжи под давлением.

Приговор зачитали тут же в зале. В рамках Устава Тихой Власти, без присутствия Андрея. Снятие Знака у дома Ду на три сезона. Их малая табличка была сожжена тут же, в ладаннице. Обязанность поставить шестьдесят щитов-сдержек и двадцать ламп немого огня к зиме… И список уездов – Хун Линь зачитала сразу. Личный посол этого рода, без кнута и крови, был направлен в северную заставу писцом до весны:

“Учись писать честно”.

Юй Жао и Вэнь побелели. Никто из них не вмешивался в происходящее. Правила были оглашены заранее, кара соразмерна, и тени самого Императора тут не понадобилось.

Но после случая с ларцом всё-таки Вэнь рискнул задать вопрос о том, ради чего все пришли:

– Государыни, а если случится дело, которое требует голоса самого Императора?

Линь и Иньюй обменялись коротким взглядом. Линь аккуратно положила на стол пустой лист и две печати – нефрит Ло и рубин Хун. А Ло Иньюй сказала:

– Есть Тишайшая Ступень – редкий порядок. Если два условия выполнены одновременно, слово зовёт тень Императора. И он прибудет на этот зов сразу же. Если над какой-то провинцией или отдельным уездом нависает реальная угроза, которая будет обнаружена и подтверждена нашими наблюдателями, три дома вне родства подают совместное ходатайство, и каждый прикрепляет вклад в Щит – не обещание, а уже сделанное. Тогда, если тень отзовётся, вы увидите узор Небесной Печати на листе. Мы не обещаем явление. Мы обещаем путь. Но, насколько мне известно, Император сам находит такие места, и нам остаётся только фиксировать размер его вмешательства. Как с пробудившимся Мёнгуком. Вы же помните, что тогда произошло? Такую угрозу он точно не пропустит, и даже ходатайство не будет нужно.

Эти слова упали как камень в воду. Никто больше не просил “личной аудиенции” как комфортного права. Итогом этой встречи был новый документ. Не “Семь Правил”, а Устав Тихой Власти. В котором чётко было прописано, что две печати, княгини Ло и княжны Хун, являются достаточным условием по дворцовым вопросам. Третий Час – график аудиенций и две таблички на дом в сезон. Смета Тишины – натуральные вклады в Щит как валюта влияния. Три красные линии с мгновенной карой. Книга Теней – публичная ведомость прошений и заслуг. Тишайшая Ступень – путь к “голосу Императора” только по бедствию реального масштаба и через совместный уже выполненный вклад.

Подписывали все три голоса посольства и представители остальных домов. И уже затем – Ло Иньюй и Хун Линь.

Когда Линь последней приложила свою печать, пустое кресло за их спинами на миг будто потяжелело тенью. И это было не явление, а отголосок согласия. Этого хватило, чтобы в зале никто не усомнился в том, что путь был выбран верно.

После этой аудиенции наступили последствия для тех, кто опрометчиво решил “пошалить”. Дом Ду уже на исходе дня начал собирать медь и кожу на щиты. Их кузнецы работали в молчании, без песен.

Дом Вэнь прислал в арсенал первые пять ламп немого огня и получил запись в “Книге Теней”, и их прошение о мосте было поставлено в первую очередь на рассмотрение советом.

Дом Пань выделил переписчиков на зимнюю роспись печатей в уездах – дешево, но полезно. Это тоже зачлось, как и обещала Иньюй.

На рынках столицы перестали шептаться о “слабом Императоре”. Теперь шептались о “сильных императрицах” и о том, что “лучше платить тишиной, чем слезами”.

Андрей в тот вечер не вышел из сада камней. Ему и не нужно было. Ло Иньюй и Хун Линь сами провели эту бурю, оформили русло и оставили в бумагах ясную воду.

И Совет Благородных Домов, уходя под мерный хруст Белого Песка, понял главное. Доступ к Печати Неба – это не дверь, а путь. И этот путь начинается вкладом в тишину и заканчивается двумя печатями.

…….

Все эти события вызвали лёгкий шорох в рядах представителей сект. Некоторые старейшины с трудом скрывали своё раздражение. Ведь их власть и интриги, веками создававшие баланс сил, теперь оказывались под угрозой переопределения. Причём в этом деле никто их мнение спрашивать не собирался.

Представители сект Небесного Дракона и Лунного Лотоса, прежде держащиеся в тени, смотрели друг на друга, понимая, что все их тайные союзы и манёвры стали прозрачными для новых сил. Их взгляды обратились к Андрею, чьё имя уже произносилось шёпотом как Господин Андрей, или Император, признание которого теперь было фактически официальным. И каждый понял, что новая ось власти уже сформирована, и попытки сопротивления станут заметны почти мгновенно. Хотя некоторые старейшины всё ещё пытались сохранить лицо:

– Да, он Предок по своей силе, но… Если бы он был хотя бы уровня Бань Шен… – Тихо пробормотал один.

– Или уровня Святого… Доу Шен! – Тут же подхватил другой, но все эти слова звучали неуверенно, почти издевкой над самим собой.

Даже самые упрямые теперь колебались. Они видели, как Андрей, связанный с трёхкратным союзом, влияет на энергетику дворца. Его сила была не просто магической, а стратегической, управляя потоками Ци так, что любое движение в политической сети сразу отражалось на их планах. Но настоящая власть уже принадлежала тому, кто умеет видеть и направлять скрытые потоки. И все уже прекрасно поняли, что истинный порядок Поднебесной будет формироваться вокруг новой семьи Андрея, а не старых титулов и интриг.

Но в тени снова ярко освещённого огнями Императорского дворца собирались представители союзных и конкурирующих сект, оценивая новый расклад сил. Старейшины секты Небесного Дракона переглядывались:

– Он уже не просто человек. С этими тремя союзными семьями… Это почти ось Поднебесной. Мы должны действовать иначе.

Секта Лунного Лотоса, которая долго оставалась в тени, тоже испытывала тревогу. Их старейшины обсуждали:

– Если мы теперь открыто попытаемся вмешаться, они увидят это сразу. Его система защиты… Его долина – это не просто дворец, это крепость, почти как живая. Каждое наше движение будет слишком хорошо видно.

Некоторые меньшие дома, которые пытались использовать интриги как способ усилить своё влияние, вдруг поняли, что все их скрытые планы теперь бесполезны. Потоки Ци в дворце и в долине Андрея словно читали их намерения, и любые попытки скрытного давления моментально отражались на их магии.

В это же время семья Хваджон выражала весьма серьёзное недовольство. Они считали, что союз с Андреем и трёхкратная поддержка благородных домов отодвигают их влияние и ставят под угрозу планы использования в этом вопросе собственной дочери Соён. Их возмущение было тихим, но ощутимым. Шёпоты и взгляды, полные тревоги, скользили по залу дворца.

Молодая княгиня Ло, сама уже прекрасно понимая подобную опасность, действовала решительно. Она пригласила представителей Хваджон к себе в личные покои и сказала:

– Если Соён решит войти в семью Андрея, я лично прослежу, чтобы ей не причиняли вреда. Никто не посмеет оскорбить или ущемить её здесь.

Эти слова оказали успокаивающее действие. Старейшины Хваджон, хотя всё ещё испытывали тревогу, поняли, что прямое противодействие теперь бессмысленно. Их влияние можно сохранить только через сотрудничество, а не открытое сопротивление.

В остальном же оставшиеся с Поднебесной сектанты обменивались взглядами, обсуждая новые возможности:

– Теперь игра идёт на других условиях. Все наши старые стратегии не работают.

– Даже если мы попробуем давление, долина Андрея способна раскрыть наши замыслы ещё до того, как они сработают.