– Так в этом-то и дело! Однажды купила кухарка зайчатины, меня то бишь, и отнесла в дом. Но дом оказался не тот. Богатый слишком. А в нем фамильяр. Он сразу понял, кто я. Посадил в клетку, а двери дома открыл. Ночью хозяин пришел, тут-то его и повязали. А потом и вздернули, – черт высунул язык и вытаращил глаза, изображая повешенного. – А меня колдуну отдать собирались, но я убег. Очень уж мне вольница полюбилась. Так и бегал. Я умный! Людей не жрал, скотину иногда воровал только…

– Давай покороче! – прикрикнул Афанасий. На улице стояла холодина, а словоохотливому черту, видать, пуще всего хотелось похвастаться.

– Не казните! Все расскажу как на духу! Бегал я. Нельзя долго в одном месте оставаться, иначе такой колдун, как вы, ваше благородие, и споймает. И вот занесла нелегкая в Щегловку. А тут черт хозяйский, да сильный такой… Мигом меня словил. Сожрать хотел, но я же хитрый! Уговорил его, объяснил, как, значится, колдунов обманывать. Вот спросит меня колдун: «Ты людишек жрешь да хозяйскую кровушку пьешь?» А я ему, глядя прямо в глаза, отвечу: «Никак нет, ваше благородие! И в мыслях не было!» Стал я изображать хозяйского фамильяра. Зажил сыто и безопасно, и бегать больше не надо. Но свин дураком оказался… жрал бы себе босяков да бедняков, кто их считает… но нет, потянуло на людей получше… Вот слухи и поползли…

– Потому что кровь у бедняков простая, не колдовская, – пояснил Афанасий, – а ему колдовской захотелось. А ну расскажи, как вы конторских колдунов сгубили?

– Не хотели! Сперва даже удалось обмануть. Но первому черт доложился, а второй сам рыскать стал. Пришлось напасть. Не ожидали они, что нас двое. Колдунов обоих порешили, а черт один сбежал. Ищите демона, ваше благородие.

– Еще и демона? – сурово сдвинул брови Афанасий. И черт-заяц вжал голову в плечи.

– Я собирался бежать, – плаксиво заверил он, – но не успел. Боюсь таких дел, господин колдун. Мне лучше убегать да прятаться. А этот дурак во вкус вошел. Следил за мной, чтобы не убег, ждал, когда новый колдун приедет. Велел засаду устроить. Но лекаря я убедил сразу не жрать, вдруг это взаправдашний лекарь и угрозы не представляет. А хозяину-то Щегловки взаправду лекарь нужен, того и гляди помрет, болезный. Да и по слухам лекарь – человек известный. Ну как придут его искать с чертями посолиднее? Дали уйти. Но заподозрили, и я отправился проверить. А потом отвлек вашего черта, чтобы вас, значится, сожрали. Я очень быстрый.

Афанасий еще раз строго посмотрел на химеру, и та вновь понурилась. А колдун спросил:

– Так, значит, всю затею ты измыслил? И как колдунов обмануть, и что вдвоем отбиваться надежнее? Не похоже это на вашу чертячью породу.

– Я… – склонил голову черт, – хозяин говорил, что я дюже хитер…

– Хм… – задумался Афанасий, – и что же с тобой, таким хитрым, делать?

– Пощадите, господин колдун, – вновь взмолился черт, – я послужу вам верой и правдой. Все, что прикажете, смогу украсть. Хоть червонцы золотые, хоть девицу!

– Червонцев и девиц мне не надобно. Но сдается, найду, где таланты твои применить. А вот скажи-ка, есть ли в поместье надежная клетка?

– Есть! Есть! – обрадовался черт. – Отличная клетка, для ихнего фамильяра. А он вон какой сильный был. Я из нее ни за что не выберусь.

– Что же, пошли в поместье. Заодно проведаем господина Щеглова.

Первым делом Афанасий посадил в клетку Владимира и наскоро привязал хитрого черта. Крови дал совсем немного, связь с зайцем была ему не нужна. Потом поменял чертей местами, запер клетку и велел узнику сидеть и ждать решения своей судьбы.

– Верой и правдой, – крикнул черт ему вслед, и Афанасий закрыл тяжелую кованую дверь подвала.

Щеглов сумел подняться с постели и стоял у окна своей спальни, вцепившись в подоконник. Увидев Афанасия, он вздрогнул, плечи его затряслись.

– Колдун Тайной канцелярии Репин, – представился Афанасий. – А это черт мой, Владимир.

Винить старика он не собирался. Не всякий колдун сладит с чертом, что уж говорить про обычного человека.

– Ну что, помогает лекарство? – спросил он.

– Помогает, – натужно проскрипел Щеглов.

– Вот и ладненько, – сказал Афанасий. – Сейчас некоторое время плохо будет, потому как пребывали вы под сильной властью своего черта. Но потом полегчает. Бог даст, поживете еще. В подвал ни ногой! – предупредил он.

Во дворе Владимир обернулся химерой и лег на снег, но Афанасий погрозил ему пальцем.

– Давай в коня, чертяка, хватит с меня на сегодня полетов, налетался. Позже учить тебя буду.

Он вскочил на вороного жеребца и помчался в город.

Наутро Афанасий проснулся в отличном расположении духа. И было с чего радоваться: за окном светило солнышко, задание успешно выполнено, да и новый черт, хоть и допускал ошибки, но старался и не подвел. Уже должен был прибыть конторский колдун на подмогу, он-то и займется поимкой демона. Московское это дело, не столичное. Но, видимо, что-то задержало колдуна в пути, поэтому, покончив с завтраком, Афанасий некоторое время поскучал, а потом встал и направился к управителю корчмы. А когда вернулся, в руках у него был огромный меховой ком.

Черт с интересом уставился на необычный предмет.

– Наматывай-ка на себя онучи, чертяка, – велел Афанасий, – да поплотнее. Денек погожий да воскресный. Гулять с тобой пойдем. А чтобы ты дуба не дал, одолжил я для тебя собачью шубу.

Чертяка смешно выгибался и крутил башкой, разглядывая себя в шубе.

– Небось никогда не носил ничего подобного? – усмехнулся Афанасий. – Вам, чертям, теплая одежда не положена. Заболеть вы не можете. Но раз уж все знают меня как лекаря, не будем разочаровывать честной народ. Да и дрожат черти от холода, как самые обычные люди. Не хочу, чтобы за моей спиной всю дорогу маячила твоя синюшная рожа.

– Как будто шерсть моя, волчья. Такая же теплая, – простодушно заметил чертяка, заставив колдуна рассмеяться.

В городе в честь воскресного дня проходила ярмарка. Еще на подходах Афанасий купил связку калачей, оторвал один себе, остальные бросил черту.

– Жри, заслужил.

– Хозяин, можно спросить? – негромко произнес черт.

– А спрашивай, – разрешил Афанасий.

– За что милостью жалуете? Я ведь ошибся и чуть вас не сгубил.

– А потому, чертяка, что ты за дело старался. Поступать правильно и чувствовать мою волю ты научишься, и скоро. Гораздо сложнее воспитать в черте радение, ибо порода ваша ленива и к делу не охоча.

Черт задумался. Афанасий не стал ему мешать. И пояснять дальше тоже ничего не стал. До правильных мыслей черт должен дойти сам, тогда они крепко засядут у него в башке.

На ярмарке они отведали гречневых блинов, пирогов и студня. Горячий сбитень приятно согревал внутренности.

Афанасий от души похохотал над ярмарочным балаганом: и не только над веселыми кривляньями Петрушки, но и над тем, как таращился на представление чертяка. По всему выходило, что прежде ничего подобного черт не видывал, и незатейливое действо ему понравилось. А вот канатоходец и огнеглотатель Владимира не впечатлили. Так же, как и дрессированный медведь, ловко жонглирующий булавами на площади.

– Это черт, – равнодушно пояснил он.

Афанасий так разошелся, что даже принял участие в кулачном бою со здоровенным детиной с огромной черной бородищей. К сожалению, детина только выглядел грозным. Пара ударов, и он, похрюкивая, повалился на землю.

Изрядно повеселившись, домой вернулись к вечеру. Как оказалось, конторский колдун уже прибыл и поджидал, коротая время в таверне за бутылкой вина. Афанасий присоединился к нему. Но напиваться не стал, рано утром нужно было перепривязать черта-татя, а после со спокойной совестью возвращаться в Петербург.

Перед сном Афанасий решил хлебнуть взвара, и Владимир так быстро приволок его, что колдун засомневался, не подготовился ли чертяка заранее. Если так, то черт решил стараться и служить на совесть.

– Ну что, чертяка, – сказал Афанасий. Ожидая приказаний, черт стоял рядом со столом, за которым восседал колдун. – Придумал, как тебе следовало поступить, чтобы не снимать амулет?

– Придумал… Нужно было притвориться заботливым помощником и начать крутиться вокруг, одеяло там поправлять… Чтобы быть рядом, но себя не раскрыть. Я понял, что нельзя сразу кидаться…

– Молодец, – похвалил Афанасий. – И ты правильно сделал, что сперва разбудил меня и доложился, несмотря на то даже, что черт сбежал. Я должен знать, что ты сражаешься, а с амулетом ничего бы не почувствовал… Но все хорошо, что хорошо кончается. – Афанасий хлопнул себя по коленям, а потом кое-что вспомнил и полез за пазуху.

– На-ка. – Он протянул черту ярмарочного петушка на палочке.

Черт с удивлением уставился на диковинку.

– Лизни.

Чертяка аккуратно лизнул, и глаза его округлились.

– Это называется «сладость». Не пробовал прежде?

– Нет… – Черт с вожделением смотрел на петушка.

Уже довольно давно Афанасий заприметил, что чертяки без ума от сладкого, хоть и немногие из них знают об этом. Сахар был слишком дорог, но леденцом из меда и патоки иногда побаловать черта было вполне по карману.

– Жри его медленно, и во рту долго будет сладко, – посоветовал колдун, – а я спать пойду. Завтра мы с тобой, чертяка, поскачем домой. Остановимся аккурат посередине пути, снова на Валдае, заодно проверим, изменилось ли там чего.

Глава 3
Именины Афанасия

1746 год

Афанасий проснулся от приятного запаха померанцевого пирога. Улыбнулся, принюхиваясь, – Владимир, похоже, уже успел сбегать за ним к пекарю. Потом нахмурился и открыл один глаз. К какому пекарю? В этой глуши? Он окликнул черта:

– Владимир, только не говори мне, что успел слетать в Петербург. Я не разрешал тебе покидать охотничий дом без моего соизволения. И накажу, даже несмотря на то, что ты мне услужил.

– Никак нет, хозяин, – появился на пороге черт, – я его сам испек. Тут несложная и неплохая печь.

– Испек? – удивился Афанасий, садясь на кровати и потягиваясь. – Откуда знаешь, как его печь? Булочник говорил, что это огромный секрет. Ох… Только не говори мне…

– Не жрал я его, – черт едва заметно улыбнулся, – просто подсматривал. Потом тренировался. А сыр и померанцы с собой специально взял.

– Хм… это в честь чего такое рвение? – поинтересовался Афанасий.

– Так именины у вас сегодня, хозяин. – Черт с одеянием колдуна в руках подошел к кровати и опустился на колени.

– И точно… – Афанасий потрепал его по голове, – откуда знаешь?

– Так читал же ваши бумаги, там написано.

– А-а, научил на свою голову. Ладно, давай вставай.

Одевшись, Афанасий вышел на крыльцо.

– Эх, красота… – прищелкнул языком он, – солнышко светит, птички поют. А раз именины у меня, так и не пойду сегодня к вдове. Буду отдыхать, как велел его сиятельство. Седлай коня, Владимир. Поедем на Светлое, рыбки половим. Но прежде смотайся в кабак, возьми водки хорошей, пару штофов. Отдыхать, значит… а что, и отдохнем.

Отпустить его на недельку на отдых Афанасий просился давно. Но то ли забывали о нем постоянно, то ли и правда никак без него и его черта Тайной канцелярии было не обойтись. И тут внезапно третьего дня велели прийти в кабинет его сиятельства.

– Вот что, Афанасий, – услышал он, когда зашел, – тут такое дело. Ты ж давно отпуск просил. В деревню, порыбачить, а? – Его сиятельство подмигнул, и Афанасий сразу понял, что упомянутое дело – нечистое. И не ошибся.

– Ну… хотел, ваше сиятельство, – осторожно сказал он.

– Ну так вот. Как раз тебе и радость. Помнишь, два года тому назад ушел в отставку наш старший колдун Стрельников?

– Да как не помнить? – усмехнулся Афанасий. Стрельников, хоть и службу знал не придерешься, но нрав имел скверный, подчиненных ругал матерно, а то и руку поднимал. Черт при нем был – вышколенный, молчаливый и безукоризненно вежливый. Его личный черт, не казенный. А на смену Стрельникову пришел Попов, которого Афанасий самолично две недели назад поймал на крупной взятке.