За изумлением поднялась солёная волна страха. Но странно переломленная. Это был не только страх перед ним, это был страх за него. Она отчётливо увидела, что подобные договоры не даются даром. Каждая принуждённая искра Божественной силы оставляет в душе рубец, и если рубцов станет слишком много, однажды вся внутренняя ткань лопнет – и человека не собрать обратно. Небеса не любят тех, кто слишком умело складывает разные законы мира в одну ладонь. Над такими слишком быстро сползаются тучи Небесной Кары.

“Ты не сосуд… Ты кузнец… – Подумала она. – А кузнецу всегда угрожает собственный горн.”

Третьим пластом проявилось облегчение. Глубокое… Тёплое… Почти болезненное. Она не увидела в его взгляде радости бойни. Не мелькнул тот алый отсвет, который навсегда поселился в глазах её брата, когда он перестал быть собой. В Андрее не было упоения кровопролитием. Для него важнее была работа. Тяжёлая, чёткая, внимательная к границам. Он не играл с огнём – он ковал из него форму. И это облегчение отозвалось в глазах влагой, которую она тут же спрятала за привычной статуей невозмутимости. Потом пришёл стыд – тонкий, как синева на снегу. Она испытала его. Положила перед ним кровоточащий осколок прошлого и ждала, сорвётся ли он. Богиня, знавшая цену клятве, сама тут же устроила испытание тому, кто только что её принял.

“Но я должна была знать.” – Упрямо ответила себе внутренняя Мэй Жо и всё же признала: проверяя его, она проверяла и собственную надежду – ту, что боялась даже назвать вслух.

За стыдом поднялось восхищение – опасное, коварное чувство, которое легче всего перепутать с притяжением. Её взгляд скользнул по его руке, в которой чувствовалась всё та же спокойная сила, что и в голосе. Движение, в котором нет ни одной лишней ноты.

“Такой человек не будет держать рядом слабых. Таких – или поднимают до себя, или оставляют позади. – Эта мысль обожгла её разум, и в груди поднялось древнее, женское упрямство. – Я не останусь позади.”

Дальше пришли выводы – сухие, структурные, как свиток, развернутый на каменной плите. Он не сосуд. Он законодатель. Не носитель чужих печатей, а тот, кто стыкует разнополярные потоки через собственный закон. Значит, у него уже есть зародыш личного Пути – Дао, своеобразный штопор, который продевается сквозь любые ткани и притягивает их к центру. Его внутренняя дисциплина явно была выше, чем казалось на первый взгляд. Он выдержал паузу и сдержал голод без опоры на внешние обереги. Его опора – память и выбор. Такие люди редко ломаются внезапно. Их падение медленно и слышно заранее – если быть где-то рядом… Достаточно близко к нему…

Но и наружная опасность также возрастёт. Как только запах крови Бога поднимется в воздухе мира, потянутся те, кто считает себя хранителями равновесия. Смотрители храмов… Звери-покровители… Старшие духи рек… Они уже услышали удар молота. Значит, рядом с ним быть – это стоять на линии удара. И отныне её клятва – не формальность, а полноценный щит, который придётся держать.

Кроме того, между ними уже есть связи. Которые не получится легкомысленно разорвать. Он принял её жетон. Он принял испытание. Дважды шагнул к ней, не называя этого шагом. Это были полноценные нити. Их пока можно тонко подтягивать и переплетать, но рвать их нельзя – отзовётся карой на обоих.

Та же Цзяолин… Не стена, а ворота. Дракон не оттолкнул её проверку, а прикрыл Андрея изнутри и… Позволил ему ответить. Значит, Дракон не ищет изоляции. С ним можно говорить на языке выгод. Если Мэй Жо предложит не соблазн, а систему, где её присутствие снижает риск отката и подпитывает общий Путь, то и сам этот Дракон подобное примет.

Эти выводы сложились в план, который ощущался как почти тактический. Сразу – не давить. Ни намёка на право, ни требовательной благодарности. Её знак уже работает. И в этой ситуации громкие слова только испортят резьбу.

Предложить пользу, а не близость. Сначала – практику охлаждающих узлов, которые выводят остаточное алое тепло из меридианов после сражений. Она знает три, из них один – Божественного происхождения, “Узел Водо-Света”, на шесть вдохов и восемь выдохов. Это укрепит его тело и покажет, что рядом с ним – не просительница, а мастер.

Также нужно было оставить след незримого долга. Но когда техника поможет, долг появится сам – не за слова, а за ночи без лихорадки. Долг – лучшая из уздечек, если не дёргать её. И уже потом можно будет попросить о первом совместном ритуале. Не брачном, а техническом. Ритуал Совместного Управления Потоками. Так она вплетёт тонкую нить своей “водной” и “лунной” сущности в контур его “крови заката”, смягчая флуктуации. Формально – помощь в культивации, по сути – пробный узел, предшественник куда более тесных уз. Если он согласится, дорога к родственным связям откроется естественно, без насилия над формой.

Также теперь ей придётся более внимательно смотреть на небо. Признаки грядущей Небесной Кармы всегда видны задолго до начала самого этого процесса. Треск в нефритовых пластинах… Ломка сна… Звон пустых колокольчиков при штиле… Если такие знаки появятся, то ей надо быть рядом первой. Небо принимает тех, кто встаёт под молнию не ради славы, а ради сохранения узора. Это её специальность.

И – да, ревность. Этот факт нельзя было не признать. На краю всех расчётов молодой Богини мягко шевельнулась тень, теплеющая под кожей. Не к Цзяолин… К Небесному Дракону ревновать было бы просто бессмысленно. Дракон – это Стихия. Но к самому факту его спокойствия рядом с другими. Ло Иньюй… Хун Линь… Соль Хва… Слишком много было имён, переплетённых вокруг него. Слишком много. Мэй Жо поймала себя на мысли, которой стыдилась:

“Я хочу, чтобы он звал меня не потому, что я полезна, а потому, что без меня его Путь звучит неполно.”

Но тут же холодно ответила самой себе:

“Сделай так, чтобы это было правдой – и стыд исчезнет.”

В финале, когда алые прожилки рассосались и зал вернул себе обычную тишину, она заметила одну, но весьма существенную мелочь. Его пальцы чуть дрожали – не от слабости, от усилия удержать меру. Это дрожание резануло её сильнее всего. В этот миг страх окончательно перекинулся мостом в решимость.

“Хорошо. Ты выбрал не бежать и не тонуть. Тогда я выберу быть берегом. Я сама свяжу твою кровь водой так, чтобы ни одна буря не сорвала этот узел. И да, Андрей… если Небо начнёт считать, что ты заходишь слишком далеко, спорить с ним будем вдвоём.”

Она подняла взгляд – спокойный, чистый, уже без блеска испытания – и впервые позволила себе едва заметный, тёплый поклон, не как богиня смертному, а как мастер – мастеру, признанный – признанному. Решение принято. Путь очерчен. Осталось только пройти по нему свою дорогу…

Новая ступень

В долине Совершенствования стояла такая тишина, как будто даже горы и ветер внимали тому, что собирался предпринять Андрей. Он впервые по-настоящему задумался о том, что скрывалось в глубине Божественной печи Десяти трофеев. Когда-то, в миг отчаянной битвы и невозможного выбора, он вложил туда трофеи, артефакты и даже силы Божественных сущностей. Там, словно в кузнечной утробе, переплавлялась энергия, не принадлежавшая этому миру. Так она родила ядро – сверкающий сгусток силы, который постепенно рос, насыщаясь и утяжеляя пространство вокруг.

Сначала Андрей ощущал его как ещё один инструмент – скрытый резерв, который он мог призвать в решающий момент. Но в последние дни всё изменилось. Ядро пульсировало, словно сердце, излучая напряжённый ритм. Каждый его толчок отдавался в теле Андрея и вызывал лёгкую дрожь даже у Небесного дракона, связанного с ним.

– Оно не просто существует. – Глухо сказал Дракон в глубине сознания. – Оно растёт. Если оставить всё так, однажды печь не выдержит. Ты не представляешь, что будет, если эта сила вырвется наружу. Взрыв расколет твой путь Дао, твоё тело и само пространство.

Андрей молча слушал. Он понимал – отступать некуда.

– Что тогда? – Спросил он наконец. – Я должен поглотить это?

– Ты единственный, кто может это сделать. Но ядро содержит силу нескольких Богов. Твоя оболочка не выдержит, если ты будешь один. Но ты связан – и с Цзяолин, и с остальными. Их каналы, их сердца, их духовные нити – твои. А теперь ещё и кровь молодой богини. Она станет ключом, который смягчит удар.

Эти слова тяжёлым грузом легли на Андрея. Сейчас он уже знал о том, что ему придётся подвергнуть риску не только себя, но и тех, кто доверился ему. От этого зависит вся подготовка. Ведь этот ритуал требовал тишины и точной настройки. Андрей выбрал уединённое место в долине, где скалы образовывали замкнутый круг, а в центре журчал источник. Именно здесь он начал выстраивать круг. На землю он нанёс линии – символы из алхимии и древних печатей, которые соединяли стихии.

По периметру были выставлены трофеи из Печи. Ещё один осколок кости Павшего Бога. Уже другого… Чешуя древнего зверя, кристалл, пропитанный Божественным дыханием… В центре должен был сидеть он, но каналы ритуала расходились к каждому из спутников.

Цзяолин помогала чертить узоры, её рука не дрожала – она, казалось, ещё раньше смирилась с подобным исходом. Её взгляд говорил ему о том, что раз они уже связаны одной судьбой, то она примет любой шаг, который ты сделаешь.

Соль Хва тщательно проверяла каждую печать, её знание ритуальных кругов оказалось безупречным. Она даже добавила тонкие линии, усиливающие циркуляцию жизненной энергии. А вот с Мэй Жо всё оказалось труднее.

Затем нужно было подготовить и саму молодую Богиню. Когда Андрей в первый раз объяснил ей, что придётся сделать, она смотрела на него так, словно он произнёс безумие.

– Ты предлагаешь мне отдать часть Божественной силы смертному? – В её голосе звучала гордость, возмущение и… лёгкая тень страха. – Ты понимаешь, что это значит?

– Понимаю. – Твёрдо ответил он. – Но без этого мы все погибнем. Ядро собранных нами Божественных сил не оставит нам выбора.

Она замолчала, в её глазах блеснули искры, напоминающие далекие звёзды. Богиня была слишком молода, чтобы окончательно утвердиться в своей вечной гордости, и слишком умна, чтобы не видеть тот факт, что Андрей был абсолютно прав.

– Ты осознаёшь, что твоя нить с моей Божественной сущностью не разорвётся? Если я дам тебе кровь, ты станешь тем, кто может управлять частью моей судьбы.

Андрей долго молчал. Его взгляд был тяжёлым, но честным.

– Ты сама видела, – сказал он наконец, – что я никогда не стремился управлять чужой судьбой. Я и своей-то едва справляюсь. Но если это наш единственный шанс – то да. Придётся связать нас ещё крепче.

Мэй Жо отвела глаза. Впервые она ясно почувствовала, что этот человек не боится взять на себя её бремя. Но и её гордость требовала жертвы. После долгого молчания она протянула руку, позволив на коже выступить капле сверкающей золотой крови.

– Тогда возьми. Но если предашь… Ты не спасёшься даже в смерти.

Когда все приготовления завершились, ночь опустилась на долину. Факелы, зажжённые по периметру, мерцали то алым, то синим светом. Воздух становился вязким, будто напоённым металлом. Андрей сел в центре круга, положив ладони на колени. В груди билось не сердце, а сама печь, и он чувствовал, как ритм ядра совпадает с его дыханием.

Цзяолин села справа, её пальцы легли на его руку – связь засияла мягким, тёплым светом. Соль Хва заняла место позади, удерживая печати. Мэй Жо – впереди, и её божественная кровь, сияя золотым отблеском, капнула на центр круга. Круг вспыхнул. Начинался путь, от которого зависела их судьба.

Когда наконец наступил выбранный день, всё было подготовлено до мелочей. Вокруг долины, где возвели временное место ритуала, Андрей собственноручно начертал десятки линий печатей – они образовали гигантскую многослойную схему, рассчитанную не только на удержание и направление энергии, но и на её разделение между несколькими участниками. Воздух был пропитан запахом горелых трав, из которых старик-помощник Андрея приготовил защитный дым, а сама земля дрожала – словно предчувствовала, что скоро её вскроют ударом чуждой силы.