– Об этом я тоже скажу, – перевел внимание окружающих я на себя. – Доклад еще не закончен.

– Продолжайте, товарищ Огнев, – кивнул мне Сталин поощрительно, убедившись, что больше никто ничего добавить не желает.

Ну, я и продолжил. Да, танки бессильны против пары стрелков с бронебойным оружием. Но без них потерь среди пехоты было бы в разы больше. И штурмовать укрепленные рубежи без бронированной техники – просто отправлять людей на убой. Поднял вопрос о теоретической возможности применения бронепоездов, чем вызвал оживление в рядах генералов. Все они прошли гражданскую войну и не понаслышке знают, насколько мощная это сила.

– И как они там передвигаться будут? – хмыкнул Жуков.

В ответ я рассказ о спецкране, который должен укладывать шпалы и рельсы прямо на ходу, перед собой. Вот это уже заставило их всерьез зауматься над моим предложением. А Белов даже сделал себе какую-то пометку.

Также поднял вопрос с минометами. Рассказал о примененной полковником Корниловым тактике «огненный вал». Отметил, что вместо пушек лучше подошли бы как раз минометы, как более мобильные средства огненного подавления.

– Это оружие на поле боя гораздо больше востребовано, чем кажется. Как мне сказал маршал Буденный, его сейчас не поставляют из-за опаски попадания миномета в руки врага. Но тогда у меня вопрос – а для чего его создавали? Разве не для войны? Не для того, чтобы наши бойцы на поле боя смогли с его помощью одержать победу с меньшими потерями? Мое мнение – необходимо срочно увеличить выпуск минометов и начать их поставку в войска.

– Хоть одна умная мысль, – снова не удержался Жуков, вызвав усмешки на лицах генералов. Даже Белов скупо улыбнулся.

– Не горячитесь, Георгий Константинович, – покачал головой Сталин. – А что скажут на это другие товарищи? – тут же посмотрел он на молчавших офицеров.

– По поводу минометов – полностью согласен, – первым ответил маршал Белов. – Их место на поле боя, а не на складах. Заодно и тактику их применения отработаем. Вон, уже есть у нас инициативные командиры, по словам товарища Огнева. Если тактика полковника Корнилова рабочая, следует ее широко распространить среди остальных командиров. По танкам – пока что иных у нас нет. БТ-5 – отработанная машина, но это был переходный вариант. На нем мы учились и создавать танки и их применять. БТ-7 его более совершенная версия, но как выявила война с Германией – бронирование необходимо нарастить. Нужно дать задание нашим инженерам, насколько можно увеличить броню без существенной потери в иных показателях. Хотя бы лобовую. Тут товарищ Тухачевский хочет «бронекулаки» из танков делать. Если у них будет не пробиваемый лоб, то в этом возникает смысл. С боков танки будут прикрыты своими товарищами, а в лоб их станет не пробить. Тогда и живучесть танка повысится, и успех прорыва обороны врага возрастет.

Высказались и остальные генералы, упирая на применение в том или ином виде оружия, сравнивая различные тактики ведения боя, как они могут поменяться из-за новых типов вооружения. В целом доклад прошел спокойно. Никаких панических заявлений я не делал, что и логично. Для паники не было причин. Проблемы же были неизбежны и это понимали все. Рабочая рутина войны. Уверен, потом еще и другие представители выскажут свои мысли, и уже после этого будет вырабатываться решение. А пока… меня ждала новая командировка.

– Япония не удержалась и пересекла границу СССР, – сказал товарищ Сталин, когда обсуждение утихло, при этом смотря прямо мне в глаза. – Вам, товарищ Огнев, надлежит отправиться туда и посмотреть, как наши войска встретили угрозу. Так же ли там хорошо идет борьба с врагом, как на Западном фронте. У вас два дня на подготовку. Завершите свои дела в Информбюро и отправляйтесь.

Глава 5

Декабрь 1937 года

– Вы считаете, это правильно, Сергей Федорович? – с сомнением спросил Иван Сергеевич, один из редакторов Информбюро.

– Что вас смущает? – потерев глаза от усталости и недосыпа, вздохнул я.

До новой командировки требовалось не только вникнуть, чем занимались подчиненные, но и написать им новый план действий в мое отсутствие. Да и мои заметки нужно было оформить, чтобы их можно было подать в виде статей, вставить в агитлистовки, ну и как образец для остальных журналистов бюро показать. И еще ведь семья нуждалась в моем внимании. Я и не выспался-то из-за того, что Люда очень уж по мне скучала. Впрочем, как и я по ней, и спать она меня отпустила, лишь полностью удовлетворив свою «скуку».

– В этой статье мы фактически обвиняем Польшу в содействии нашему врагу. Также обвиняем их в трусости и призываем местных коммунистов чуть ли не к революции, – удивленно и со страхом, правильно ли понял мои тезисы, сказал мужчина.

– Если читать между строк, то да, – вздохнул я. – Но дословно разве это где-то написано?

– Уж не понять, что именно мы имеем в виду, очень сложно. А… наверху, – скосил он глаза в потолок, – это одобрили?

– Да, – кивнул я.

Иосиф Виссарионович действительно вызвал меня на отдельный разговор сегодня утром. Как раз по итогу вчерашнего моего доклада. Мое заявление о том, что Варшава способна в любой момент заблокировать свои границы для нас без урона для собственной репутации или и вовсе заключить союз с Гитлером, не прошло мимо него. Просто он не стал обсуждать этот вопрос при военных. И мой тезис, что нужно любыми способами навязать им союз, Сталину понравился. Вот и обсудили мы с ним, с чего начать. А начинать лучше всего с подготовки. В данном случае – подготовки польского общества.

Я еще раз по диагонали просмотрел, что так смутило этого худого мужчину в круглых очках на носу. Ну, есть тезис о том, что не все граждане Польши довольны решением о проходе советских войск по их территории и с удовольствием бы «подложили свинью» красной армии, наплевав на мнение остальных соотечественников. Разве это неправда? Это и так все знают. Ну, расширил я этот тезис до того, что подобные граждане Польши от мыслей готовы перейти к делу, если уже не работают активно на Третий Рейх. Опять же, это изложено как мысли, но подано, как непреложный факт. Что видимо и смутило Ивана Сергеевича. И какая реакция может быть у Сейма? Обвинят нас в… чем? В попытке обвинить их в том, чего их люди не делают? А они так уверены, что мы не правы? Есть в мировой судебной практике принцип – необходимо доказывать виновность человека, и пока это не сделано, он перед законом чист. Вот только вот в чем фокус, у нас в стране почему-то он работает наоборот – ты сам должен доказывать свою невиновность, если тебя в чем-либо обвинили, а не доказал – значит, виновен. И этот же принцип я просто перенес в статью. Пускай докажут, что советское информбюро ошиблось. Не будут этого делать? Подадим как доказательство нашей правоты, что только поможет нашей пропаганде. Докажут, что мы были неправы? Тоже нам в плюс, используем, как признак верности Польши СССР и желания пойти по социалистическому пути. Перекроют от «обиды» границу? И снова для нас это неплохо, даже если кажется наоборот. На официальном уровне заявим, что Польша «ударила в спину» союзнику, пусть никаких договоров о союзе и нет, распространим эту версию как факт на территории самой Польши и уже двинем войска, наплевав на мнение Сейма. Пусть и с боестолкновениями с их армией, но тут нам местные коммунисты в помощь. Короче, любую реакцию поляков можно будет обратить в нашу пользу. Цинично? Да. Мерзко? Ну. может быть. Но для меня важнее, чтобы СССР снова победил в войне, но с гораздо меньшими потерями. И уж точно я не хочу, чтобы она шла на территории моей страны. А о ее неизбежности я стал задумываться все чаще и чаще, с началом боевых действий. Вторая мировая в любом случае началась бы. Желаем мы того, или нет. Как это произошло в моей прошлой жизни. И ждать, пока враг придет к нам сам, лишь бы казаться «белыми овечками», которые никого не трогают, пока к ним не придешь с дубиной – не мой вариант. Слишком он дорого обходится для моей страны. Да и толку то от такой репутации? Минусов больше, чем плюсов, на мой взгляд.

Были в статье и другие тезисы, озвученные Иваном Сергеевичем, но они скорее следствие первого.

Покачав головой – то ли от удивления, то ли от неодобрения, редактор ушел. Я же вернулся к тому, от чего он меня отвлек – составлению плана работы информбюро в мое отсутствие. И тут не только про конкретные действия нужно было подумать, но и кому их поручить, чтобы можно было спросить по возвращению – сделал ли человек свою работу и как именно. А то когда на Западный фронт отправился, оставил лишь как раз «план действий», без четкого назначения ответственных. Как итог – лишь Иван Сергеевич и старался его придерживаться, а у остальных была «отмазка» – надо было закончить текущую работу, «подумали, что это для Мырина, Андрейченко, Севастьянова (нужную фамилию подчеркнуть) задание» и тому подобное. То ли саботаж, то ли нежелание работать, а может, не нравится им, что более молодой, чем большинство сотрудников, парень ими командует? Мне плевать. Вот сейчас уже не отвертятся.

И все это требовалось сделать за день, потому что завтра я буду готовиться к поездке, да и побыть с родными хочется. Родители обещали зайти, даже сестра заскочит и отец Люды. Илья Романович, наверное, опять что-то по своей работе говорить будет. Он не может «просто заскочить – поболтать». Очень деловой и занятый. Но мне грех жаловаться, сам такой. Уже и забыл, когда последний раз к кому-нибудь в гости ходил «просто так».

– Сергей Федорович, можно? – заглянул ко мне секретарь – Олег Фомин.

– Да, говори, – вздохнул я, опять отрываясь от работы.

– Ваше командировочное предписание, – подошел и положил на стол он несколько листов бумаги. – К бухгалтерам сами пойдете или мне заскочить?

Я с сомнением посмотрел на недописанный план и ответил.

– Принеси, пожалуйста. Только ведомость тоже неси. Сам расписываться буду.

– Через минуту будет у вас! – заверил он меня.

Исполнительный парень. И наконец-то мне повезло с секретарем-мужчиной. А то раньше не подходили по профессиональным качествам, и приходилось женщин брать. Я уж думал, это рок какой-то и Кондрашев в свое время был исключением из правила.

Домой я вернулся поздно, дети уже спали. Люда дождалась меня, чмокнула в щеку и тоже отправилась в кровать. На кухне ждал уже остывший рис с жареной рыбой и еще теплый заварник. Посмотрев на него, я махнул рукой и отправился в постель к любимой. Устал за день больше, чем за все время командировки.

На утро встал поздно, но хоть выспался. И когда поел, тут же помчался закупаться. Про бинокль я не забыл, но были и другие «мелочи», что требовались в пути. Одежду мне Люда соберет, но вот запасной комплект формы необходим. А то ходить в одном и том же без возможности постирать – удовольствие ниже среднего. Не подумал я об этом, когда в первый раз себе форму брал. Походный комплект посуды хоть какой-то нужен. В поезде был свой, а вот на месте мне уже Кузьмич искал посуду. Может и на Дальнем Востоке найдут. Да наверняка найдут! Но хотелось почему-то иметь собственную кружку хотя бы. Набрал еще и зажигалок – уже для установления личных контактов с командирами, будут в виде подарков. Тоже проскакивала мысль, что если бы хоть что-то подарил, то ко мне теплее относились и может чуть больше говорили о своей службе, да проблемах. А курят почти все – время такое. С этими же целями взял несколько бутылок коньяка. Сам хоть и не пью, но вот в качестве подарка, вечерком заскочить на «разговор» – лучше и не придумаешь. Ну и других мелочей тоже хватало.

Вернулся я с полными сетками. Леша с Ирой еще в садике были, а Люда на работе отгул взяла. Ей пошли навстречу, все же знают, где я работаю, да и причина уважительная – муж на фронт едет, проводить надо. Вот сейчас она и суетилась на кухне с моей мамой.

– Сережа, – выглянула мама из кухни, – мой руки, у нас почти все готово!