– Кир, а почему Ирландия для отдыха? – поинтересовался Росс, бросив на меня взгляд в зеркало заднего вида. – Здесь же прохладно, а ты, как я понял, тепло любишь, да?

– Люблю, – кивнула в подтверждение. – В Питере слишком мало солнца, и климат мрачный. Почему Ирландия? Здесь красиво, – честно ответила я. – Давно мечтала, да и погода пока радует, – хмыкнула и усмехнулась. – По крайней мере, хотя бы солнце есть и даже тепло, как нормальным летом. А вообще, это подруга мне подарок сделала, – призналась в диверсии Даринки. – Я не знала, куда она меня отправит.

– Хорошая у тебя подруга, однако, – негромко обронил Росс, бросив на меня косой взгляд.

– О, это тебе просто повезло с погодой, – рассмеялся Шон, не дав мне возможности ответить. – Мы сами, если честно, удивляемся, потому что обычно ветрено, дождливо и холодно, как в твоём городе.

– Когда есть камин, всё это мелочи жизни, – отмахнулась я, упрямо не желая признавать, что Ирландия похожа на Питер. – Можно пережидать такие дни в уютной гостиной с книжкой. – А вообще, зимой обычно куда-нибудь уезжаю в тёплые края.

– Не, мы на лыжах кататься, на Рождество, – отозвался Росс. – Но знаешь, море – это тоже отличная идея, – задумчиво протянул он. – Благо к офису мы не привязаны.

Впереди показалась деревня – дорога и правда заняла немного, около десяти минут, – и наша беседа прервалась. Уже стемнело окончательно, и я толком ничего не рассмотрела, Шон свернул пару раз и остановился у паба. Там уже толпился народ, и доносились заводные звуки ирландской музыки, от которых настроение резко подскочило, и сердце забилось в такт, ноги сами просились в пляс, хотя я и не умела. Росс вышел, распахнул передо мной дверь и протянул руку.

– Пойдём, – он сверкнул белозубой улыбкой, и я вылезла из машины, неожиданно разнервничавшись.

Кольнуло странное предчувствие, волнение прошлось по телу бодрящей волной, и меня увлекли к пабу. Кажется, вечер обещает быть не менее насыщенным, чем день… Шон присоединился к нам, и едва мы подошли к входу, как нас тут же окружила толпа шумных, весёлых ирландцев – оказывается, братьев тут хорошо знали. Громкие приветствия, похлопывания по плечу, заинтересованные взгляды в мою сторону, и я мявкнуть не успела, как мы уже внутри, в ещё более шумном помещении. В углу наяривал местный джаз-банд, и перед ним даже имелось свободное пространство для танцующих, сейчас плотненько так набитое гостями. Остальные громко подпевали музыкантам, порой даже заглушая их самих, кто-то хлопал по стойке или столику, или вовсе по коленям – в общем, веселье полным ходом.

Меня с кем-то знакомили, кому-то представляли, но от шума и суеты, естественно, в памяти не удержалось ни одно имя. Я была настолько захвачена атмосферой настоящего ирландского паба, пробирающей до мурашек и заставлявшей притопывать в такт музыке, что не сразу сообразила, что не так. А потом осознала: рука Росса на моей талии, крепко прижимающая к нему. Шон пробирался впереди к дальней части зала, больше похожего на лабиринт с небольшими помещениями, разделёнными деревянными перегородками. Тут вообще весь интерьер был из дерева, что придавало уют, несмотря на многолюдность, и я снова отвлеклась на атмосферу вокруг, хотя рука на талии волновала на периферии сознания. Но не отмахиваться же при всех, пихаясь и возмущаясь. Народу в самом деле плотно, и потеряться – раз плюнуть. Даже удивительно, неужели тут такая большая деревня?

Мы пробрались через середину зала и вышли туда, где стояли столики и было чуть свободнее. Как оказалось, какой-то очередной приятель братьев привёл нас к своей компании, и даже нашлись свободные стулья к моей тихой радости. Целых три. Конечно, Росс уселся рядом, и вот не знаю даже, каким таким образом его рука удобно устроилась на спинке моего стула. Шон же направился тем временем к стойке, за пенным напитком. Но я, чтобы лучше слышать собеседников, подалась вперёд, опёршись на стол, и нет, ехидства в моей усмешке не было ни капли. Я вообще с интересом слушала рассказ пожилого, крупного бородатого ирландца, похожего на байкера в кожаной жилетке на шерстяную рубашку в клетку, и со сверкающей лысиной. Борода, кстати, пышная и густая, была ржаво-рыжего цвета, а живые глаза серо-голубые, и смеялся он совершенно заразительно, прихлёбывая густой, почти чёрный «Гинесс».

– Ну вот, поехал я, значит, в Россию, пригласил меня один знакомый фермер к себе, посмотреть, как у него там всё, – громко вещал Лоуренс – конечно, вся компания уже знала, что я из этой страны, приехала отдыхать, и живу в Санкт-Петербурге. – А ферма у него в деревеньке, рядом с этим… – он поморщился, защёлкал пальцами, вспоминая, потом старательно выговорил, чуть коверкая, но почти правильно. – Вороньеж, точно! Стефан, естественно, встретил в аэропорту, а потом завёз куда-то в поля-леса, а ещё вечер был, я усталый! Ошалел вообще, думал, сейчас зарежут меня где-нибудь под берёзой, – Лоуренс снова приложился к кружке.

– И что дальше? – с интересом спросила я, представив себе бедного ирландца в воронежской глубинке.

– Доехали до деревни, конечно, я ожидал увидеть бревенчатую развалюху, а передо мной – каменный трёхэтажный дом с современными удобствами, большой двор с беседкой и террасой, и – баня! – с особенным восторгом добавил Лоуренс, подняв палец, и я в предвкушении невольно улыбнулась.

Рассказы о том, как иностранцев парили в наших русских банях, уже давно стали анекдотами. К столику подошёл Шон, и передо мной волшебным образом появился бокал с пивом, целая пинта – светлое, нефильтрованное, и я отхлебнула, снова слушая Лоуренса. Напиток оказался потрясающе вкусным, свежим, а рассказ ирландца о первом его знакомстве с русской парной – в самом деле весёлым. Краем глаза я заметила, как Шон опустился с другой стороны от меня, на свободный стул.

– Я действительно думал, что байки о битье веником – полная чушь, – признался Лоуренс под мой смех. – А когда Стефан огрел меня, разморенного, этим самым веником, чуть не выскочил из парной!

Потом разговор плавно перескочил на Ирландию и моё первое впечатление, дальше – о местах, где я ещё была. В общем, беседа оживилась, я сама не заметила, как выдула всю пинту, и уже почти не шарахалась, когда Росс наклонялся к моему уху что-то сказать – музыканты продолжали играть, и в пабе было всё так же шумно. Шон только поглядывал искоса, и в полумраке разобрать выражение его лица не получалось. Наверное, мне показалось, что оно хоть и улыбалось, но тень недовольства на нём мелькала…

– Ну как тебе здесь? – снова спросил Росс, щекоча щетиной ухо и придвинувшись вплотную.

– Здорово! – я подняла большой палец и широко улыбнулась. – Вот прямо как я себе и представляла!

– Рад, что тебе нравится, – и совершенно неожиданно его губы мягко скользнули по виску, заставив вздрогнуть и застыть на стуле с колотящимся сердцем. – Тебе идёт улыбка, Кира, улыбайся чаще. А я постараюсь давать тебе больше поводов для этого, – добавил Росс, и дыхание от его слов на несколько мгновений пресеклось.

Ещё большей неожиданностью стало прикосновение тёплых пальцев к шее чуть пониже затылка – Росс аккуратно убрал мои кудри на одно плечо. Тело обдало жаром, кожа словно вспыхнула, и по спине прокатилась волна щекочущих мурашек. Ох, господи, хорошо, никто не видит, все увлечены разговором… Кроме Шона. Он как раз заметил, судя по пристальному взгляду и поджатым губам. Действия брата ему явно не понравились, и меня на несколько мгновений посетило не слишком приятное чувство вины, будто делаю что-то запрещённое. Шон вдруг поднялся и решительно ухватил за руку, совершенно не обращая внимания на Росса, и потянул за собой. Очень кстати, потому что мягкие поглаживания чувствительного местечка заставляли дыхание срываться и рождали вполне определённые желания, к которым я оказалась совсем не готова.

– Пошли, – заявил он, хулигански усмехнувшись, в его глазах мелькнул озорной огонёк. – Спасу тебя от Росса, – чуть тише добавил Шон с явным удовольствием.

А вот Россу действия брата не слишком понравились, судя по недовольному взгляду, который я поймала, покосившись через плечо и встав со стула.

– Куда? – поинтересовалась, тихонько переведя дух – я вот совсем не против, чтобы меня спасли…

– Танцевать, – огорошили меня ответом и, прежде чем я успела отказаться, увлекли к остальным веселящимся.

– Я не умею, – проблеяла, моментально испугавшись и позабыв про Росса, хотя музыка в самом деле была такая заводная, что ноги просились в пляс. – Шон…

– Ерунда, просто слушай ритм и двигайся со мной, это просто, – не внял он моим страхам, и в следующий момент я оказалась среди остальных танцующих заводную ирландскую польку.

Ещё и в крепких руках Шона, уверенно направлявших, куда надо. Может, сказалось выпитое пиво, может, моя любовь к танцам вообще и способность легко двигаться почти под любую музыку, тем более ирландскую, но – через несколько минут я в самом деле подстроилась под рисунок танца. Движения оказались простыми, как, наверное, все деревенские пляски, ноги Шону, слава богу, не отдавила, и настроение стремительно взлетело, основательно подогретое вкусным пивом и общей атмосферой, музыкантами. И, чёрт возьми, симпатичным мужчиной, слишком часто оказывавшемся в танце близко, обдавая вкусным ароматом парфюма и тревожа моё, казалось бы, уснувшее либидо. Даже сердце билось в такт музыке, а тело вибрировало от макушки до пяток. На несколько мгновений даже посетило странное ощущение, что я не в своём времени, а на пару веков пораньше.

Пока вдруг меня не вернули в настоящее, несколько бесцеремонно дёрнув из рук Шона.

– Теперь моя очередь, брат! – весело ухмыльнулся Росс, наглым образом обняв за талию и прижав к себе.

Ой. В груди моментально стало пусто и гулко, а неугомонный орган провалился в желудок, затаившись там испуганным зверьком. Да что со мной творится, веду себя, как девчонка! Может, потому что слишком давно я не испытывала такого волнения от близости мужчины? Где-то последний год, привыкнув шарахаться от любых эмоций и сразу включая разум при знакомстве. Запрещая себе поддаваться мимолётному влечению и тщательно пряча свою ранимую внутреннюю суть.

– Потанцуем, Кира? – выдернул из краткого курса самоанализа Росс, развернув и одарив ухмылкой, почти такой же, как у Шона.

И веселье пошло по второму кругу. Только вот Росс позволял себе чуть больше, чем младший брат, и смотрел пристальнее, и обнимал чаще, прижимал ближе, обдавая горячим дыханием то щёку, то шею, а то и вообще губы, если я не успевала быстро отвернуть голову. Да что он творит, вообще! Что за провокации, в самом деле! Волнение зашкаливало, кровь неслась по венам неуправляемым потоком, а мыслей в голове вовсе не осталось. Только музыка, глаза Росса напротив, и его сильные руки, уверенно державшие меня. И как-то слишком уж переживательным выходил танец, на мой взгляд, и я уже почти решилась высвободиться и сослаться на усталость, вернуться за стол и передохнуть, однако не успела. Росс обхватил за талию и повлёк за собой куда-то сквозь толпу, но совсем в другую сторону от столика, где мы сидели. Тут же проснулась осторожность, и я попыталась затормозить и узнать, собственно, что происходит.

– Росс! Куда мы? – громко спросила, перекрикивая музыку.

– Покажу кое-что, – склонился к моему уху ирландец, и от того, каким тоном он это сказал, по спине прогалопировал эскадрон мурашек.