– Сейчас разберемся.

Бойкая девушка вытаскивает из сумки все содержимое и раскладывает передо мной. Белоснежный комплект белья, темно-синий брючный костюм и белый топ на тонких бретелях. А еще балетки в тон костюму.

Все такое красивое и на ощупь очень приятное. Белье бесшовное, наверное, удобное.

– Сколько же это все стоит? – бормочу себе под нос, замечая названия бренда на одежде.

– Да, судя по всему, вы богачка. – Зависть в голосе медсестры неприятно цепляет за что-то внутри.

Я богачка. Что мне это дает? Ровным счетом ничего. И не откликается в груди. Мне кажется, я предпочла бы обычные джинсы, а не брендовое шмотье. Но кто я теперь для себя? Другим виднее, какая я была.

– Не помню этого, – равнодушно пожимаю плечами, но медсестра не верит мне. Понимаю это по изменившейся атмосфере вокруг. Она пропитана негативом, и хочется поскорее уйти.

Девушка помогает мне одеться. Голова неприятно кружится, но в целом чувствую себя вполне сносно.

– Я видела вашего мужа. Он такой «вау», – восторженно говорит Наташа. – Зейн Тагаев – мечта многих.

И снова в молоко. Ничего нигде не ёкает. Ни от этого имени, ни от ревности. Мда. Вот это ситуация. И выхода пока не видно.

– Ты его знаешь?

– Да его все знают. – Медсестра небрежно пожимает плечами. – Он занимается ночными клубами. Целая сеть «Зейн». Хотите, покажу?

Она достает телефон.

– Хочу.

Хоть немного пролить свет на личность человека, с которым живу.

Девушка вводит в поисковике имя моего мужа и протягивает телефон мне. Листаю страницу за страницей, вчитываясь в сухие строчки, пока голова не начинает болеть. Но так и не нахожу никаких для себя зацепок. Разве так бывает?

– Ну вот, не надо было вам давать телефон. – Наташа сокрушенно качает головой. – Я врача позову.

– Все нормально. Я в порядке.

Вместе мы кое-как расчесываем спутавшиеся волосы и убираем их в подобие хвоста.

Стук в дверь. А затем мужчина заглядывает в палату.

– Собралась? – мечет в меня строгий взгляд. Господи, это еще кто?

– Да, а вы…

– Булат, – немного смущается и поясняет: – Начальник безопасности семьи Тагаевых.

– Простите, я не помню.

– Ничего. Я провожу.

Он подхватывает сумку и протягивает мне руку.

– Идем?

Доли секунды я сомневаюсь, а потом все же вкладываю ладонь.

– Выписка.

– Я все уже забрал.

Подходим к лифту. Этот Булат так смотрит на меня, что становится не по себе. Взгляд холодный и проникновенный. Он словно видит меня насквозь.

– Что-то не так? – все же решаюсь уточнить, пока мы ползем в кабине на первый этаж.

– Нет, с чего ты взяла?

– Смотрите на меня как-то странно, – натянуто улыбаюсь. – Сомневаетесь в моей амнезии?

По глазам вижу, что попала в десятку, но разве он признает.

– Не обращай внимания, это профессиональное.

Под конвоем дохожу до внушительного черного внедорожника. Муж стоит, оперевшись ягодицами на капот, и курит. Мажет по мне равнодушным взглядом и переключается на охранника.

– Все нормально?

– Да, – отвечает тот, открывает дверь и помогает мне сесть в салон.

Во что я ввязалась? Хочется бежать без оглядки от этих опасных мужчин, но я усилием воли заставляю себя сидеть на месте.

Сквозь тонированное стекло рассматриваю мужа. Он не уступает Булату в крепости телосложения, но более гибкий и легкий.

Зейн садится за руль, и по салону сразу расползается запах табака. Неприятно так, что тошнота подбирается к горлу. Морщусь и зажимаю нос, чтобы не дышать этим запахом.

Тяжелый взгляд черных глаз опаляет меня через зеркало заднего вида, и окно ползет вниз, пуская в салон свежий воздух.

– Спасибо, – сдавливаю горло и часто дышу. Мне кажется, меня всегда укачивало в машине. Но это не точно.

– Марьям очень переживает. – Голос звучит сухо, но в то же время предостерегающе. – Постарайся не обижать ее.

Зейн плавно трогается с места.

– Обижать? – недоуменно округляю глаза. Что это должно значить?

– Агата, – он шумно вздыхает и терпеливо поясняет, – ты не самая лучшая мать. Не усугубляй. Иначе я решу проблему радикально.

От скрытой угрозы по позвоночнику пробегает холодок.

– Что это значит? – нервно сглатываю и обнимаю себя ладонями, чтобы сохранить жалкие крохи тепла.

– Считай, что у тебя испытательный срок. – Кривая усмешка искажает губы мужа. – Не справишься – я тебя заменю.

– Да что вы такое говорите!

– Молчать! – рявкает так, что я замираю. – Будет так, как я сказал. И прекрати мне выкать. Меня зовут Зейн. Запомни это имя.

Отвожу глаза в сторону. Не могу я с ним бороться сейчас. Я слишком уязвима и ничего не понимаю. Но терпеть такое отношение тоже не намерена. Вот немного приду в себя, и мы поговорим еще раз!

Тяжелые ворота распахиваются, и мы въезжаем на территорию. Охрана встречает нас. Зейн паркуется около большого дома. Выглядываю в окно, рассматривая территорию. Дорого и богато. Но я не узнаю ровным счетом ничего и не чувствую своего отношения к этой роскоши.

Муж выходит первым, обходит машину и подает руку мне. Мне ничего не остается, как протянуть ему ладонь. Тянет на себя и слегка приобнимает за талию

– Ты под домашним арестом. Это ясно? – шипит мне в ухо.

Отстраняюсь, но молчу. Из вредности.

– Не слышу.

– Ясно, – огрызаюсь я.

Зейн лишь довольно усмехается и ведет меня в дом. Он учтив и галантен, но все делает сквозь зубы. Неприязнь сочится в каждом его действии.

– Мама! – Детский крик разрезает тишину и заставляет вздрогнуть.

Оборачиваюсь по инерции. Маленькая девочка бежит ко мне, а я замираю не зная, как реагировать. Я не узнаю ее. Ничего в памяти не шевелится. Совсем.

– Мамочка?

Глава 9. Агата

Девочка смотрит на меня огромными глазами и едва не плачет, а я в растерянности. Не знаю, как себя вести и что делать. И никто не приходит на помощь. Выдыхаю и беру себя в руки. Это же моя дочь!

– Прости, малышка, – нахожу для нее улыбку и опускаюсь на корточки, чтобы быть на одном уровне. – Иди ко мне.

Девочка настороженно смотрит на меня, но все же подходит ближе и даже обнимает. Прижимаю к себе и вдыхаю едва уловимый аромат моего ребенка.

– Фу, от тебя пахнет лекалствами, – морщится Марьям и отстраняется.

А я не знаю, что ответить. Что Зейн рассказал ей? Поднимаю на него глаза, надеясь на поддержку.

– Марьям, мама попала в больницу. – Девочка испуганно жмется ко мне. – Она сильно ударилась головой и забыла какие-то моменты. Но мы же поможем ей вспомнить?

– Конечно. – Марьям довольно улыбается и снова обнимает меня.

– Маме нужен постельный режим.

– Это же холошо. – Девочка воодушевляется, а я пока не очень понимаю, что происходит. – Пойдем, я тебе покажу твою комнату.

– Пойдем. – Она деловито берет меня за руку и ведет к лестнице.

Послушно следую за дочерью, не успевая даже смотреть по сторонам, но за спиной слышу тяжелые шаги Зейна. Он, как надзиратель, следует по пятам, и это немного нервирует. Неужели не понятно, что я не собираюсь никуда сбегать? Да и не могу в таком состоянии. Или есть причина и не все так, как кажется?

– Ой, Агата Артуровна, вы вернулись. Рада вас видеть. – На втором этаже встречаем женщину средних лет. Довольно приятную и доброжелательную.

– Здравствуйте… взаимно.

– Нина Владимировна, – подсказывает муж. – Няня Марьям.

– Да, а вы…

– Позже. – Одним словом Зейн прекращает все вопросы, и няня послушно отступает.

И снова чувствую себя не в своей тарелке рядом с этим сильным и властным мужчиной.

– Мама, плоходи. – Марьям открывает дверь и пропускает меня вперед.

Осторожно вхожу и осматриваюсь. Комната сама по себе просторная с большими окнами.

– Здесь ванная, здесь твоя одежда, здесь косметика.

Дочь радостно проводит экскурсию, открывая различные двери и дверцы. Одна ведет в ванную, вторая в гардероб. А я не могу поверить, что все это действительно принадлежит мне. Я словно попала в сказку. Чувствую себя попаданкой в тело другой женщины. Но на одной из стен висит большая семейная фотография в тонкой рамке. И на ней я отчетливо вижу свое лицо!

Как такое может быть? Голова предательски кружится, а к горлу подкатывает тошнота.

– Что-то мне нехорошо, – бормочу себе под нос и ищу какую-то опору, чтобы не упасть.

Неожиданно на помощь приходит муж. Подает руку и помогает сохранить равновесие. Доводит до кровати и отходит на пару шагов. Присаживаюсь и глубоко дышу, чтобы справиться с реакцией организма.

– Марьям, маме нужно немного отдохнуть, а тебе пообедать, – говорит он ровно и спокойно, но в таким тоном, что желание возражать отпадает напрочь.

– Ну папа, – капризничает дочь и топает ногой.

– Марьям.

Я не вмешиваюсь в их диалог.

– Холошо, – вздыхает девочка, но все же подчиняется. – Ты же не уйдешь? – тихо спрашивает у меня и с надеждой смотрит в глаза.

Да что здесь происходит? Хочется потребовать, чтобы мне немедленно все рассказали. Чтобы я имела хоть малейшее представление, как себя вести.

– Конечно нет, – уверяю дочь. – Я немного посплю, а потом покажешь мне свою комнату. Хорошо?

Кивает и уходит. Мы с Зейном остаемся одни. Мне нервно и неспокойно, а он напряжен и явно недоволен.

– Что-то не так? – спрашиваю прямо.

– Хорошо отыграла, но держи дистанцию, – сухо предупреждает он и как ни в чем не бывало начинает расстегивать рубашку.

– О чем вы? То есть ты, – быстро поправляюсь, боясь очередной порции гнева. – Я ничего не играла.

С каждой расстегнутой пуговицей открывается все больше загорелой кожи. Сердце взволнованно трепыхается в груди, а щеки невольно покрываются румянцем.

– Ладно, хватит, – небрежно отмахивается муж и скидывает рубашку на пол, позволяя рассмотреть его тело. – У меня была тяжелая бессонная ночь.

А посмотреть есть на что. Широкие плечи, прокачанные грудные мышцы и кубики на прессе. Зейн очень хорошо сложен, следит за собой и, видимо, много времени проводит в спортзале.

Перехватываю его насмешливый взгляд, заливаюсь краской еще сильнее и отвожу глаза в сторону. Хуже всего, что он сто процентов все понял.

Не смотрю, но догадываюсь, что Зейн расстегивает ремень и снимает брюки. Господи, что он задумал?

– Вы же не… – выдыхаю, судорожно подбирая слова. – Не будешь спать здесь? На моей кровати.

– Агата, мы муж и жена. И живем в одной комнате. – В голосе явно проскальзывает раздражение. – Какие проблемы?

– Я не могу ложиться в постель с малознакомым мужчиной, – честно отвечаю ему и робко поднимаю глаза. Как же он красив, словно с обложки журнала.

– Это твои трудности. – Кривая усмешка играет на его губах, а тон становится издевательским. – Возьмешь подушку и ляжешь на пол.

– Но Зейн… – умоляюще смотрю на мужа, но разжалобить его не получается.

– Послушай меня, девочка. – Он опасно приближается, безжалостно разрушая мои личные границы. – Спать мы будем в одной комнате. Я не позволю, чтобы прислуга шепталась за моей спиной или растаскивала сплетни по интернету. Это понятно?

Он слишком близко. Его аромат окутывает меня облаком. Дышать становится совсем нечем, а глупое сердце истошно колотится в груди. Нервно сглатываю и поспешно киваю.

Зейн отстраняется, и я судорожно втягиваю воздух.

– Кровать настолько большая, что можно и не встречаться.

– Хорошо, я поняла. – Его аргументы мне понятны, и, наверное, так и должно быть. – Можно мне хотя бы немного личного пространства?

– Точнее? – Муж вопросительно приподнимает бровь.

– Я могу остаться одна?

Рычит что-то нечленораздельное и уходит в ванную, громко хлопнув дверью. Да уж, просто не будет. Делаю еще несколько глубоких вдохов, чтобы унять волнение, и выхожу из комнаты.