– Звонила. И даже встретилась. Одного сотрудника они нам не предоставят, будут посменно отправлять. А это каждый день новый человек в доме, меня такое не устраивает.

– А тот мент бывший?

– Владислав… Я навела справки, отзываются о нем хорошо. Да что там хорошо, отлично. Просто герой с суперсилой.

– Я бы не стал с ним связываться, – морщится Андрей. – Они все отбитые на голову, это бывшие вояки. Чуть что – сразу за ножи или оружие помощнее хватаются.

– Скажешь тоже, – задумываюсь. – Он, конечно, хамоватый, но и я не консерватория, знаешь ли. Ответить могу.

Снова хватаю телефон и, услышав в трубке голос, сразу набрасываюсь:

– Где ты был?.. Я два часа тебе звоню, танцы отменили. Только не ври, что ты был там…

– Эм…

– Ой, – краснею, отводя телефон от уха и рассматривая надпись «Владислав Отец». – Простите.

– Я так понимаю, это вы с беспроблемным разговаривали. Ну с тем, который у вас взрослый?

– Вы позвонили скабрезничать?

– Что такое «скабрезничать»?

– Издеваться.

– Издеваться?..

– Послушайте… Вы… – не выдерживаю.

– Да не хочу я над вами издеваться, – сердится он. – Я позвонил сказать, что согласен на ваше предложение.

– Согласны?

– Согласен.

– Почему вы за мной все повторяете? – вскакиваю с места и взглядом прошу Андрея выйти.

Он кивает и тут же скрывается за дверью.

Я отчего-то нервничаю. Натягиваю туфли и снова сажусь за стол.

– Так что там с вашим предложением?.. Еще актуально? – хрипловато интересуется Владислав.

– Актуально.

– Охранять ваш дом за пятьсот тысяч? Я готов.

– Хорошо, – закусываю губу, понимая, что с суммой погорячилась, но тут же придумываю выход из положения. – В таком случае мои юристы подготовят трудовой договор.

– Не стоит. Давайте без этих формальностей.

– Трудовой договор защищает обе стороны, – настаиваю. –  Мы пропишем ваши реквизиты и договоримся о графике работы. Кроме того, необходимо будет согласовать штрафные санкции.

– Это еще что такое?..

– На всякий случай, – успокаиваю.

– Тогда ладно…

– В общем, давайте завтра в шесть, Владислав, – сверяюсь с ежедневником. –  Подъезжайте сразу к нам. Адрес я вам отправлю…

Глава 5. Федерика

«Готовка – определенно мое, особенно пэпэшная (ПП, правильное питание – прим.авт)», – размышляю, кружа по светленькой кухне, напичканной всевозможными гаджетами.

– Алиса, включи чайник и нагрей духовку до двухсот двадцати градусов.

– Будет сделано.

Подготовив тесто на бездрожжевые пирожки со шпинатом, принимаюсь за пирог без яиц и сахара. И такое чудо бывает. Уловив еле заметную тень за окном, будто бы гуляющую в саду, всячески себя успокаиваю:

– Федя, мало ли, мерещится уже. Целый день в мониторе…

Тем не менее тревожность только нарастает.

В доме я одна. Уличные металлические ворота закрыты на брелок, дверь в дом – тоже заперта.

Слышится тихий скрип.

– Господи, – резко подскакиваю, когда дверь, ведущая из кухни на веранду и в сад, открывается. – Вы в своем уме? – берусь за сердце и часто дышу.

Солдафон.

– Здравия желаю, – кивает и улыбается.

У него во рту… зубочистка.

М-да.

Рассматриваю высокую, статную фигуру. В офисе он казался гораздо мельче.

Моя кухня, мой оплот чистоты и женственности Владу Отцу явно не по размеру. Он здесь как слон в посудной лавке. Не к месту.

– Безопасность у вас на нуле, – цокает и перекатывает зубочистку на другую сторону.

– Что значит на нуле?..

– То и значит. Техническая калитка открыта. Дверь в дом тоже… – оборачивается. – Вы будто новости не смотрите. Людей убивают, грабят.

– Я работаю, – страшно оскорбляюсь. – Меня совершенно некогда убивать и грабить. Грабителям и убийцам придется записаться в очередь на следующий квартал.

– Ну-ну… Трудоголик, значит-с.

Он улыбается.

Впервые по-доброму, без сарказма.

Это обезоруживает.

– Да, – поправляю волосы. – Приходится много работать.

– Ясно, – Влад, вздохнув, раскрывает полы кожаной косухи и упирает ладони в пояс все тех же синих джинсов. Футболку он сменил на темно-синюю рубашку. – Все равно исправим, калитку надо заварить или замок сообразить. Это не дело… Бардак!.. – достает зубочистку.

– Хорошо, делайте как знаете, – закатываю глаза, вытирая руки салфеткой. – Идите за мной.

Выходя из кухни, быстро осматриваю себя. Белая удлиненная рубашка и голубые скинни. Да, немодные, но для дома в самый раз. И вообще, ну не понимаю я эту моду на балахоны. Мне нравится, когда… в облипочку. Главное, чтобы не целлюлит, а я им не страдаю.

– Черт, – останавливаюсь.

Мужское тело впечатывается в меня сзади.

Отскакиваю.

– Алиса, выключи духовку и свет.

– Хорошо. Будет сделано.

Холодно улыбнувшись, отправляюсь дальше.

– Это наша гостиная, – попутно решаю сделать небольшую экскурсию по первому этажу.

– А здесь?

– Это… детская гардеробная. Дверь лучше не открывать, – пугаюсь, когда он берется за ручку. – У меня давление поднимается, когда я вижу, что там творится.

Кивает. Идет дальше.

– А это?..

– Кошка, – вздыхаю, глядя на изодранный диван в просторной прихожей и лежащую на нем беременяшку. – Каринка.

– Она…

– Не спрашивайте, – поднимаю руки. – Каждые три месяца таскает…

– Так может… – Влад ставит один кулак на второй и будто тряпку выжимает.

Если бы все было так просто… Давно бы что можно отжала.

– Моя средняя дочь – зоозащитник, – объясняю. – Стерилизацию делать запрещает, котят раздает сама. Вы бы лучше… вредителя нашли. Буду благодарна.

– В смысле…

– В смысле осеменителя… – исправляюсь.

– Нормальные у вас синонимы.

– Уж какие есть, – развожу руками. – Опыт во всех смыслах негативный.

На правой руке поблескивает кольцо. Прячу.

В кабинете тихо и свежо. Первым делом закрываю окно и сажусь в мягкое кресло.

– Вот, Владислав. Это документы, которые подготовили мои юристы. Ознакомьтесь, пожалуйста, внимательно.

Пока он спокойно листает договор, украдкой проверяю свой внешний вид. Слишком уж я отвыкла от постоянного присутствия мужчины в доме.

Застегиваю верхнюю пуговицу на рубашке и раздумываю: не слишком ли откровенно под ней смотрится грудь без бюстгальтера? Это, знаете ли, после тройного грудного вскармливания то еще зрелище. Не в смысле, что не для слабонервных, но и каждому первому бы не показала.

Фигура у меня отличная, а вот отдельные моменты можно подшаманить. Подруга как раз телефон своего доктора отправила.

Лицо нашего нового «отца на час» и охранника в одном флаконе хмурится.

– Расчет между сторонами производится…

– Необходимо вписать реквизиты, – объясняю. – Банк, БИК и номер расчетного счета. Он отличается от того, что указан на карте. Можно найти…

– Я знаю где, – смотрит на меня немного насмешливо.

Снова в бумаги взглядом утыкается.

Я пока все о груди думаю.

Вот не дура ли?..

Желая как-то сгладить ситуацию, выпрямляю плечи, но так, видимо, еще хуже, потому что Владислав поднимает лицо, и договор его больше не интересует.

Опускаю плечи. Пусть уж лучше в пол смотрят.

– Итак, штрафные санкции. Интересно, – почесывает подбородок загорелой ладонью.

– Стандартная процедура, – пожимаю плечами, постукивая по стулу.

Сейчас начнется.

– Пункт первый. Курение на рабочем месте, – прищуривается и усмехается. – Серьезно? Пятьдесят тысяч?..

– В моем доме не курят. Что вас удивляет, Владислав? Привычка эта пагубная, мои дети дышать табаком не должны.

– Я с армейки курю… – приподнимает брови. – Даже жена за пятнадцать лет не отучила.

– В таком случае скажете мне спасибо, – сдабриваю слова улыбкой, словно пирог тростниковым сахаром посыпаю.

– Спасибо, – вновь опускает глаза.

– Не благодарите.

– А это что?.. Порча имущества…

– Вы сказали Василисе, что готовы переехать к нам только со своей собакой. Она у вас большая?..

Спецназовец задумывается, а затем оборачивается. Туда, где на дизайнерской леопардовой лежанке отдыхает Джессика – мой племенной йоркширский терьер с золотой заколкой на лбу.

Джес у нас «супермини». Мамина маленькая девочка с блестящей шерстью шоколадного окраса и умными глазками.

Умиляюсь, глядя на нее.

Терпеть не могу больших собак.

– Чуть больше вашей, – Отец задумывается, откашливается и машет ладонью.

Как сказала бы моя младшая дочь – лепит правой рукой «фонарик».

– Ну вот, – улыбаюсь. – Конечно, я хочу быть спокойна за свое имущество. Обещаю, если что-то пойдет не так, я вычту из вашего штрафа амортизацию, Влад. Как вы понимаете, с тремя детьми в моем доме из нового только антидепрессанты. И те долго не задерживаются.

Смеется.

– Окей. Так… Вы… – морщится, тужится, но по имени не называет. – Прямо потрудились здесь… С юристами…

Небрежно трясет бумагами.

– Люблю порядок в документах, – довольно соглашаюсь.

– Травмы детей – сто тысяч!..

– Дети – это самое дорогое для меня.

– Как две сигареты выкурить, – ворчит. – Не больно-то вы их цените. А последний пункт?.. Что там… Су…

– Су-бор-ди-на-ци-я, – пропеваю как по нотам. – Наши с вами отношения – строго отношения руководителя и подчиненного. Любые шуточки, которыми вы так любите сыпать как из рога изобилия, а также подколы или грубость – все это будет расцениваться как несоблюдение субординации.

– Так. И сколько нынче оскорбить начальство? Десять тысяч?..

– Совсем немного. Кстати, нецензурная брань – туда же.

– Пиз… – грустнеет и морщится.

– Что?

– Неважно, – вздыхает, потирая затылок.

Удовлетворенно киваю.

– Что ж, отлично. Если мы утрясли все вопросы, предлагаю подписать. Дети скоро вернутся из школы и детского сада. Обычно их забирает водитель, но с завтрашнего дня это будет входить в ваши обязанности.

– Давайте ручку, – ворчит.

Наши пальцы как-то неловко сталкиваются. Я поспешно отдергиваю ладонь и прячу ее под столом. Владислав размашистым почерком подписывает каждый лист и передает стопку мне.

Ставлю ровную, аккуратную подпись и один экземпляр убираю в файл.

– Оставьте себе.

– Это ваш документ, – настаиваю.

– Мне он не нужен, я же сказал: не привык к такому. Штрафы я запомнил, с памятью у меня все прекрасно.

– Хорошо, – прячу документы в сейфе.

– Серьезно?.. – смеется он сзади.

Оборачиваюсь.

– Что?

– Пароль —день вашего рождения?

– Как вы… – смотрю то на стену, то на него.

– Запомнил, когда договор подписывал. Лучше поменяйте, – вздыхает и поднимается со стула. Снимает куртку. – Женщины… И как вы вообще выживаете?.. Еще бы «123456» поставили и двери нараспашку…

– Владислав… – вызверяюсь.

– Ладно, – не обращает внимания. – Зарплату вы назвали большую. Я бы и меньше чем за пятьсот согласился.

– Уже четыреста девяносто…

– С чего это баня… – осекается.

– Сняла десять тысяч за субординацию и женоненавистничество, – перебиваю, слыша голоса детей в прихожей.

Глава 6. Влад

Поморщившись, пытаюсь воспринимать детские крики, доносящиеся из прихожей, как часть своей стандартной работы. Как-то с пацанами целую неделю одного коммерса на охоте пасли. Там утки примерно так же беспрестанно горланили.

Ничего – пережил.

И здесь вытяну…

– Мама!!! – кого-то там явно режут.

– Что у вас там? – обеспокоенным голосом откликается мой строгий работодатель без лифчика.

Извинившись, протискивается между мной и стеной, в плане легкого соприкосновения отдавая предпочтение последней. Не очень-то я ей приятен.

Может, и хорошо?..

Служебных романов у меня, если не считать лучшего друга Серегу, никогда не было. И начинать не стоит.

– Что у вас случилось?