Габриэль Гарсиа Маркес: Искусство рассказывать истории

Gabriel García Márquez

CÓMO SE CUENTA UN CUENTO

Copyright © Gabriel García Márquez, 1995

and Heirs of Gabriel García Márquez

All rights reserved

© Gabriel García Márquez, 1995 and Heirs of Gabriel García Márquez All rights reserved

© Б. В. Ковалев, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление

ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

Издательство Азбука®

⁂

Начало

Загадка зонтика

Габо. Расскажу, как все начиналось. Однажды мне позвонили с телевидения и попросили написать тринадцать любовных сюжетов, место действия – Латинская Америка. Поскольку в Мексике у меня была сценарная мастерская, я поехал туда и сказал участникам: «Нам нужно тринадцать любовных историй, полчаса каждая». На следующий день мне принесли четырнадцать заготовок. Я слегка удивился: до этого мы пытались писать часовые сценарии, но ничего не выходило. Так я пришел к выводу, что полчаса – идеальный формат. Как любовь с первого взгляда: либо есть, либо нет. Поэтому для начала мы решили сделать цикл из тринадцати любовных историй, а затем продолжить в других жанрах: комедия, детектив, ужасы… Мы всегда работаем вместе, поскольку задумка – даже если она принадлежит кому-то одному или одной (а большинство участников нашего семинара – женщины) – разрабатывается коллективно. Итоговую версию сценария пишет определенный человек: либо автор идеи, либо другой участник мастерской. Ведь очевидно, что если общие контуры сюжета еще можно выработать всем вместе, то когда дело доходит до процесса письма, делать это должен кто-то один.

Мы отправили тринадцать историй разным каналам и вскоре обнаружили одну печальную вещь: на телевидении мало платят за сюжет. Поэтому мы решили создать продюсерскую компанию, чтобы иметь возможность продавать готовые сценарии. На этот раз нам ответили «да», но при условии, что мое имя появится в титрах. Хоть это и кажется лестным, на деле – чрезвычайно унизительно: человек становится товаром. Но делать нечего, мы так и поступили. Обозначили в титрах каждого автора, а выше поставили плашку: «Мастерская Гарсиа Маркеса» и так далее. И приступили к работе. Это было настолько увлекательно, что теперь мы думаем написать тысячу историй, одну за другой, тринадцать за тринадцатью.

Итак, я предлагаю следующее: мы напишем свои сценарии и направим все вырученные деньги в Международную школу кино и телевидения Сан-Антонио-де-лос-Баньос. Обсуждать сюжеты мы будем здесь, на семинаре, который я провожу каждый год в этой школе, и продолжим в Мексике.

Кстати, для занятий в мастерской нам потребуется больше людей: в особенности тех, кто прошел семинар и уже ничего не боится. Потому что здесь нужно высказывать свое мнение предельно честно. Если что-то кажется неправильным, вы должны смело заявить об этом. Мы должны научиться говорить правду в лицо и вести себя как на сеансе групповой терапии.

Для меня важнее всего на свете – процесс творения. Что за тайна превращает простое желание рассказывать истории в настоящую одержимость? Из-за какой загадки человек готов умереть от голода, холода или чего другого, чтобы сотворить то, что нельзя увидеть, потрогать руками и, честно признаться, что не приносит никакой пользы? Когда-то я верил – или, скорее, думал, что верю, – будто мне вот-вот откроется точный момент, когда рождается идея. Но сейчас мне кажется, что добиться этого становится все труднее. С тех пор как я начал проводить семинары, я прослушал бессчетное число записей, прочитал огромное количество заметок, пытаясь понять: возможно ли определить точный момент рождения идеи. Без толку. Не удается. Но между тем я пристрастился к работе на семинаре. Это коллективное придумывание сюжетов стало моей слабостью…

На днях, листая журнал «Life», я увидел поразительную фотографию. Похороны Хирохито^[1]. На переднем плане новая императрица, жена Акихито. Идет дождь. На заднем плане, не в фокусе, видны охранники в белых плащах, а в глубине кто-то прикрывает голову газетой или платком. В центре фотографии – вдовствующая императрица, очень худая, вся в черном, с черной вуалью и черным зонтиком. Я увидел эту удивительную фотографию, и первое, что пришло мне на ум, – здесь кроется история. Конечно, не похороны императора, о которых рассказывает фотография, а другая – на полчаса. Эта идея захватила меня и никак не отпускала. Я уже устранил фон, полностью отказался от охранников в белом, от людей… На мгновение у меня остался только образ императрицы под дождем, но очень скоро я отбросил и его. И тогда единственное, что осталось, – это зонтик. Я абсолютно убежден, что в этом зонтике есть история. Если бы у нашей мастерской была другая цель, я бы предложил начать с этого зонтика и попытаться снять полный метр. Но наша цель – полчаса. У меня такое впечатление, что в конце концов мы вернемся к этому зонтику. Помяните мои слова!

И еще одно. Я позабыл, что у нас уже есть готовая история. Это сценарий Консуэло Гарридо. Думается, если мы прочитаем ее сюжет, будет легче понять, чем нам предстоит заниматься. На данный момент проще прочитать уже готовое, чем пытаться передать что-то своими словами, потому что это далеко не одно и то же. Когда Консуэло рассказала на семинаре об этой истории, она называлась «Ночной вор»; теперь же – «Субботний вор», и это окончательное название. Итак, кто возьмется прочесть?

Субботний вор

Уго – вор, который ходит на дело только по выходным, – субботним вечером проникает в какой-то дом. Ана, хозяйка, красивая женщина лет тридцати, страдающая бессонницей, обнаруживает его с поличным. Под дулом пистолета она отдает Уго все драгоценности, умоляя не трогать Паули, ее трехлетнюю дочь. Однако малышка замечает вора, и он покоряет ее простенькими фокусами. Уго думает: «Здесь так хорошо, может быть, стоит немного задержаться?..» Он мог бы остаться на все выходные и сполна насладиться ситуацией, ведь муж – Уго знает, потому что шпионил за ними, – не вернется из деловой поездки до вечера воскресенья. Недолго думая, вор надевает штаны хозяина дома и просит Ану приготовить ужин, достать из погреба вино и поставить музыку, поскольку без музыки он просто не может жить.

Ана готовит ужин и, переживая за дочурку, думает, как ей вытурить вора из дома. Но возможностей мало: Уго перерезал телефонные провода, соседей поблизости нет, а гостей она не ждет. Ана решает подсыпать в вино снотворное. За ужином вор, который пять дней в неделю работает банковским охранником, обнаруживает, что Ана – ведущая его любимой радиопрограммы о музыке, которую он слушает каждый вечер. Уго ее большой поклонник, и, пока играет «Как это было?» великого Бенни^[2], они болтают о музыке и музыкантах. Ана жалеет, что решила усыпить его, потому что Уго ведет себя миролюбиво и не собирается бить ее или насиловать, но уже поздно: снотворное в бокале, вор беззаботно пьет до дна. Однако произошла путаница, и в результате Ана сама выпивает снотворное и мгновенно отключается.

На следующее утро Ана просыпается в своей постели: одетая и заботливо укрытая одеялом. В саду играют Уго и Паули, завтрак уже готов. Ана удивлена, как хорошо они ладят. К тому же ей нравится, как готовит этот вор, который, помимо всего прочего, еще и довольно привлекателен. Ею овладевает странное чувство счастья.

Вскоре заходит подруга и предлагает немного пробежаться. Уго нервничает, но Ана отговаривается тем, что заболела дочка, и выпроваживает гостью. Так все трое остаются дома, чтобы насладиться воскресеньем. Уго, насвистывая, чинит окно и телефон, поврежденные накануне вечером. Выясняется, что он потрясающе танцует дансон, который очень нравится Ане, но ей не с кем его практиковать. Уго предлагает потанцевать; получается так хорошо, что они танцуют до самого вечера. Паули смотрит на них, хлопает в ладоши и наконец засыпает. Уставшие, они падают на диван в гостиной.

Часы бегут – скоро должен вернуться муж. Несмотря на сопротивление Аны, Уго возвращает почти все, что украл, дает пару советов, как обезопасить дом от воров, и, понурив голову, прощается с барышнями. Ана смотрит ему вслед и в самый последний момент окликает его: на следующей неделе муж снова уезжает. Субботний вор выходит на улицу, счастливо пританцовывая в лучах закатного солнца.

Часть первая

Эпизод первый

Дуэт, трио и маска

Габо. Что же, давайте начнем рвать на части «Субботнего вора»…

Маркос. Сразу видно, что автор женщина.

Габо. Ты бы понял это, даже если не знал заранее?

Маркос. Да.

Габо. Дело в общем впечатлении или в каких-то деталях?

Маркос. С самого начала чувствовалась некоторая тоска. Очень женское чувство.

Габо. Консуэло будет рада узнать об этом. Потому что это правда, история рассказана с точки зрения женщины. Главный герой – Ана. Возможно, это не лучшая из представленных здесь историй, но она кажется мне самой характерной. Это примерно то, что мы хотим сделать. Во-первых, история «коммерческая». Мы уже знаем, что большинству зрителей она понравится. Считайте, канал ее уже купил. Она точно понравится публике, да и качество хорошее, отменная фактура.

Прошлым вечером мы серьезно перепугались. Мне позвонил один из участников семинара. «Включите пятый канал, – сказал он, – там показывают историю Консуэло целиком». Я включаю пятый канал и вижу парня, купающегося в ванне, повсюду пена… и это был фильм Хичкока, ни больше ни меньше. Субботним вечером в 7:30. Сердце упало. «Не может быть! – сказал я себе. – Что же будет с Консуэло? Как они сделали такую же историю?» Но это была ложная тревога. По ходу фильма я понял, что картина не имеет к Консуэло никакого отношения. Всякий раз, включая телевизор, чтобы посмотреть фильм, ты надеешься, что он окажется хорошим. Но тогда мне хотелось, чтобы это был плохой фильм, хуже не придумаешь. И вдруг я понял, что они совершенно разные. В дом ворвался не вор, а сбежавший из тюрьмы парень, который держал главную героиню в заложниках, и в завершение она, чтобы спасти свою жизнь, сделала вид, что подчиняется ему… А когда он в конце концов выходит из дома, снаружи его ждет полиция. Начинается перестрелка и… Какое облегчение! Ничего общего. Однако мы приняли определенные меры. Решили удалить сцену в ванной. Это далось нелегко. Герою было бы приятно принять ванну. Мы могли бы сохранить эту сцену. Очень сложно найти историю, чем-то отличающуюся от сотен других. Но в итоге ванну мы убрали.