Евгения Кец: Развод со вкусом мести. Пламя страсти

Глава 1: Разбитое утро

Прижав к груди небольшой поднос с двумя чашками кофе, тороплюсь в кабинет мужа. Сегодня ровно пятнадцать лет, как я сказала «да», стоя под дождём и смеясь над промокшим смокингом любимого.

Я нарочно надела его старую рубашку, ту самую, с вышитыми на воротнике инициалами. Надеюсь, это вызовет его улыбку.

В последнее время он много работает и совсем перестал улыбаться. А времени на нас просто не хватает. Поэтому я решила взять инициативу на себя.

Офис мужа находится на двадцатом этаже, за дверью с надписью «Переговоры. Не беспокоить». Да, именно в его кабинете проходят почти все самые важные совещания в нашей компании.

Даже я иногда здесь делаю презентации ландшафтного дизайна для клиентов.

Но сегодня дверь приоткрыта. Как это не похоже на Антона.

Хочу толкнуть дверь. Но, услышав женский смех: низкий, бархатный – замираю.

– Ты же обещал развестись, – звучит голос.

И я узнаю в нём стажёрку из отдела маркетинга. Ирина, кажется. Та, что всегда использует духи с запахом пионов, которые я просто ненавижу.

Антон отвечает не сразу. Слышится шуршание одежды, брякает увесистая пряжка ремня, раздаётся тихий стон женщины.

Я вглядываюсь в щель, как в экран чужого телефона. Его пальцы впиваются в бёдра Ирины, сдвигая юбку выше татуировки на пояснице – переплетение роз и шипов.

Антон целует её шею, бормоча что-то по-французски. Тот самый шёпот, которым когда-то он просил меня выйти за него замуж.

Да, этот шёпот, как же я его любила, но теперь всё, сказанное им, будто покрывается плесенью и слизью.

Становится мерзко.

Поднос выскальзывает из рук, и всё разбивается о мраморный пол. Кофе брызгает на мои светлые брюки и даже долетает до белоснежной рубашки мужа на мне. Напиток оставляет неприглядные пятна на моей одежде. И даже на душе.

– Лена… – Антон отталкивает любовницу так резко, что та едва не падает со стола. Губы мужа блестят от помады цвета спелой сливы. А у меня в голове пульсирует осознание, что мой брак – ложь.

Рука невольно ложится на подвеску, что супруг подарил сегодня утром: сердце с надписью «А. Ш. + Е. Ш. = 15 лет».

И это тоже обман.

Как я могла быть такой слепой? Все эти совещания, командировки, проблемы с деньгами – что из этого было на самом деле?

А что лишь прикрытие для встреч с любовницей?

Я жду, что скажет муж. Извинится? Соврёт? Упадёт на колени? Но он лишь поправляет галстук и застёгивает ремень, избегая моего взгляда:

– Ты не должна была здесь быть.

Ирина вдруг смеётся, вытирая ладонью подбородок:

– Ой, Антош, давай я…

Я, перебив её, поднимаю обломок чашки и говорю мужу:

– У тебя на щеке её помада. Фиолетовый тебя не красит.

Мотаю головой и отступаю. Пытаюсь осознать, что видела, но оказывается вживую увидеть, как муж занимается любовью с другой, это совсем не то же самое, что читать об этом или просто бояться, что подобное произойдёт.

Антон шагает вперёд, но я уже отворачиваюсь. Понимаю, что слёзы наворачиваются. Но я не доставлю им удовольствия видеть, что мне больно. Я не могу позволить ему победить.

Выхожу из кабинета и иду к лифту. Достаю из кармана телефон, чтобы… даже не знаю зачем. Наверное, сейчас я больше всего хочу позвонить дочери. Услышать её радостный голос. Потому что скоро всё изменится.

Вижу спасательную дверь, что отделяет меня от холла с лифтами, и рывком распахиваю её.

Хочу вызвать лифт, но понимаю, что кнопка мигает, будто подмигивая именно мне. Кто-то уже её нажал.

Меня обдаёт морозным воздухом из открытого окна и дорогим парфюмом. Невольно перевожу взгляд в сторону запаха.

Темноволосый мужчина в чёрном пальто, прислонившись к стене, читает сообщение на умных часах. Заметив меня, он поднимает голову:

– Похоже, ваш завтрак не удался, – говорит он, кивнув на пятно от кофе на рубашке Антона.

А потом скользит заинтересованным взглядом голубых глаз вниз, к запачканным штанам.

В его низком голосе нет жалости. Только любопытство, холодное и хищное.

Сдерживаюсь, чтобы не закричать и не заплакать. Не хочу, чтобы тушь потекла. Потерять лицо сейчас – расписаться в своей слабости.

Лифт лязгает, открывая двери в холл. Мужчина входит первым, обронив через плечо:

– Вам на какой?

– Н-на, я сама, – тянусь нажать кнопку пятого этажа, где работаю я.

Наши пальцы сталкиваются, и я моментально одёргиваю руку. Меня словно ударяет током от его прикосновения.

Я быстро нажимаю на цифру «пять». Но незнакомец не выбирает свой этаж. Он продолжает нагло пялиться на меня.

Делаю шаг от него, он пугает меня своим вниманием. А от его холодного взгляда становится не по себе, хочется поёжиться, но я сдерживаюсь.

Лифт выпускает меня, скрипнув дверями. Тороплюсь в свой кабинет, а за моей спиной раздаются тяжёлые шаги.

С трудом сглатываю. Этот мужчина решил пойти за мной? На нашем этаже нет приёма, сюда не заходят клиенты фирмы.

– Вы преследуете меня? – резко останавливаюсь, а мужчина еле успевает затормозить, чтобы не влететь в меня. – Что вам от меня нужно?

– С удовольствием, выпил бы с вами чашечку кофе, – незнакомец снова бросает взгляд на мою испачканную рубашку, – но нет, я ищу строительную фирму Шараповых.

От упоминания собственной фамилии становится мерзко вдвойне. Муж взял мою, когда мы поженились. Его звучала не так красиво для того, чтобы открыть компанию. А уж для строительной фирмы точно не годилась.

Стискиваю зубы – теперь придётся ещё и отвоёвывать собственную фамилию в названии компании.

– Вы ошиблись этажом, – дерзко отвечаю, нет у меня желания сейчас возиться с потенциальными клиентами.

– Войтов. Мирослав, – мужчина переходит на шёпот и наклоняется ко мне, обдавая ароматом своих духов с примесью острого перца и табака. – Найдите меня, когда захотите… сжечь что-нибудь, – он переводит взгляд на мои рыжие волосы.

Глаза сами собой распахиваются шире обычного. Это, что, такой намёк на то, что я «огонь» из-за цвета моих волос?

Просто молчу. Что это за наглость? Разве на моём пальце не видно обручального кольца?

Правда, теперь это такое себе препятствие. Качаю головой и ухожу в кабинет. Собираю вещи, закидываю в сумку свой телефон. Следом – рабочий смартфон и контейнеры с едой, которую принесла с собой, чтобы порадовать мужа не только вкусным завтраком, но и вместе пообедать.

Хватаю ключи от машины и выхожу. В коридоре уже никого нет. Значит, этот Мирослав ушёл. Хорошо. Мне не нужна лишняя головная боль.

На улице меня встречает дождь. Он льёт так, что не видно ничего на расстоянии пары метров, а зонт сегодня я оставила дома. Приходится мокнуть. Иду, не чувствуя каблуков и шагая в такт стуку собственного сердца.

«Месть-месть-месть», – стучит в голове.

В мыслях всплывают обрывки воспоминаний: Ирина в машине супруга на прошлом корпоративе. Частые «командировки», новый пароль от телефона, который он мне не говорил. Дежурные поцелуи перед сном, отсутствие заботы…

Раздаётся свист. Успеваю повернуть голову и вижу, как на меня несётся чёрный «Гелик». Круглые фары рассекают капли дождя и мрак, который висит в воздухе из-за туч.

Застываю на месте, роняю сумку и закрываю лицо руками, будто это поможет.

В бедре вспыхивает боль.

Глава 2: Гнев, застывший в стекле

Дождь бьёт по лицу, будто это пощёчины жизни.

– Вы в порядке? – сквозь гром звучит такой же низкий и раскатистый голос, который я сразу запомнила, это голос Войтова.

Открываю глаза и понимаю, что упала не только моя сумочка. Обессилев, упала и я. Нет, не от столкновения. Машина не доехала до меня.

Неприятно, что незнакомец видит меня в таком состоянии. Я не привыкла, что посторонние могут узнать обо мне что-то, чего я не хочу им показывать.

– Мне пора, извините, – говорю я и начинаю собирать свои вещи.

– У вас точно всё хорошо? Может, в больницу?

Но я не обращаю внимания на эти слова. Мирослав наклоняется, чтобы помочь мне, но из его нагрудного кармана падает телефон. По инерции поднимаю и его. Теперь у меня в руках сразу три телефона, осколки разбившихся контейнеров, грязная сумка и папка с намокшими эскизами – всё, что я смогла собрать.

Всучиваю телефон Войтову и быстрым шагом ухожу к своей машине. Я хочу уехать домой, за город. И чем быстрее, тем лучше.

***

Окна заливает ливень, превращая закат в акварельное пятно. Я стою посреди нашей с Антоном спальни, сжимая в руке ножницы для обрезки орхидей. Те самые, что муж подарил на десятую годовщину.

«Чтобы ты всегда помнила, как хрупка красота», – говорил он.

Лезвия блеснули, разрезая воздух, прежде чем вонзиться в шелковое покрывало. Один рывок – и узор расползся шрамом. Второй – и подушка показывает нутро своего брюха, выпуская пух, как пепел из урны.

На комоде всё ещё стоит наша свадебная фотография. Он в смокинге с гвоздикой в петлице, я – в платье с рукавами из кружева, которые он называл «крыльями».

Беру рамку, ощущая холод стекла. Наши улыбки замерли под ним, как насекомые в янтаре.

– Ты превратил нас в экспонат, – шепчу я и швыряю фотографию в стену.

Стекло разлетается на осколки, но снимок остаётся целым.

Антон продолжает улыбаться сквозь трещины. С силой наступаю на него каблуком, вжимая лицо мужа в ковёр. Но в скрежет стекла врезается звонок:

– Да!

– Мамочка, что происходит? – голос Алисы, нашей пятнадцатилетней дочери, звучит так, будто она плакала всю ночь. – Здесь какая-то женщина.

Поднимаю осколок стекла, рассматривая своё отражение. Волосы, собранные в небрежный пучок, совсем растрепались. Потёки туши, похожие на трещины, ползут по щекам. Рубашка Антона, теперь испачкана не только пятнами кофе.

– Где ты, милая? – спрашиваю, не до конца понимая, откуда звонит дочь.

– В нашей квартире. Я хотела после занятий сделать уроки в тишине. А тут. Мама, она открыла дверь своим ключом. А я спряталась в шкафу.

– Скоро буду. Не выходи оттуда. Поняла меня?

Кладу трубку и срываюсь обратно в город. Квартира находится недалеко от офиса, в лофте над кофейней, где я каждое утро покупала мужу капучино.

Дверь открывает Ирина, когда я даже ключ не успеваю найти в руинах своей сумочки.

– О, супруга явилась! – она фыркает, опираясь на косяк. – Антоша на совещании. Заходи, выпей вина. Хочешь, покажу, где он меня…

Толкаю Иру плечом, проходя внутрь. В воздухе витает сладковатый запах – те же свечи, что Антон подарил мне на последний день рождения. На столе валяется его зажигалка с гравировкой «Навсегда» – а это уже мой подарок ему.

– Здесь наша дочь, – цежу сквозь зубы. – Где он?

– Ты глухая? Он на…

Резкий и точный удар.

Не по щеке – бью под дых. Хватаю Ирину за запястье, когда та замахивается, и с силой прижимаю её тушку к стене.

– Моего мужа можешь забирать, смотри, не пожалей. Но не доводи до греха, – мой голос звучит тише писка комара. – Пожалей свою милую мордашку.

Алиса редко здесь появляется, а о том, что муж может использовать нашу квартиру для встреч с любовницей, мне и в голову не приходило.

Здесь мы оставались, когда работы было слишком много, чтобы ехать за город по этим немыслимым пробкам.

Ирина вырывается, из её рта летит мат, смешанный с хриплым смехом:

– Ты думаешь, он просто так сбежал от такой сушёной воблы? Он говорит, что в постели ты как…

– Как экспонат в музее? – перебиваю её, поднимая с пола телефон этой шалавы, который выпал из её кармана или рук.

Экран всё ещё светится перепиской: «Приезжай быстрее. Скучаю по твоим губам». Пролистываю чат, но не успеваю больше ничего сказать.

Дверь распахивается с грохотом. Антон замирает на пороге, капли дождя стекают с его куртки.

– Лена, это не…